***
На несколько секунд в комнате воцарилась тишина. А затем она была прервана аплодисментами. Сдержанными, словно человек делал это нехотя, не желая раскрывать своего присутствия, но одобрительными. Негромкими, но отражавшимися от холодных стен так, что подобны были ударам грома во время жесточайших бурь - я не покидала ранее пределов студии и потому бурь никогда не видела, но вот сотрудники студии делились многими своими историями, а некоторым удавалось рассказывать их так, что дух захватывало, и эта буря буквально стояла перед глазами. - Я не знала, что ты умеешь петь, причем так красиво, - Лиза, плавно вышедшая из-за угла, скрытого за шторами благородного темно-зеленого цвета с золотой бахромой, остановилась посередине прохода, являвшегося входом и в то же время выходом из флигеля, ясно давая понять, что так просто не отпустит, - А еще я не знала, что ты любишь копаться в чужих вещах. В ответ на эти слова я громко фыркнула и увела руки за спину: - Когда я решила убраться в этом помещении, я не знала, что здесь есть Ваши вещи. - Но это можно было понять, когда только-только начала разбирать ящик, верно? В этот момент мне стало если не стыдно, то очень неловко. Во время изучения платьев у меня в голове крутилась мысль, что, вероятно, эти вещи принадлежат наставнице, так как никто другой не мог бы носить платья из таких материалов и такого пошива, к тому же Сьюзи Кью, даже если она носила что-то подобное, не стала бы это прятать так далеко и вообще прятать... Однако это действительно меня не остановило. Заметив моё замешательство, женщина продолжила: - Но это ладно. Но зачем ты полезла в мою шкатулку? И, что самое интересное, что такого ты там увидела, что стала "растекаться"? А вот эти слова меня разозлили. Нет, я не отрицаю свою вину и не считаю, что поступила правильно - мало кому понравится, когда копаются в его вещах, особенно в тех, что связаны с чем-то или кем-то, кто имеет для него огромную важность. Например, с семьей. Мне тоже не нравилось, когда кто-нибудь из застрявших в чернильной тюрьме работников во время разговоров со мной (этих разговоров было мало, так как меня большинство предпочитало обходить стороной, но они были) пытался выяснить, что ж такого случилось, что я затопила всю студию - это вытаскивало наружу то, что мне хотелось бы забыть раз и навсегда, то, что хотелось бы считать страшным сном, если бы не каждодневный обход своей территории и наблюдение масштабов катастрофы, мной устроенной. Однако я хотела получить ответ на свой самый главный вопрос. И я его получила. Потому и "растеклась", как правильно подметила Лиза, которая, судя по всему, всё это время находилась во флигеле. - А что Вы хотите услышать? - горько усмехнулась я, глядя ей в глаза со своеобразным вызовом. - Правду, - ответила она после небольшой заминки, так как не ожидала от меня такого вопроса. - Правду? А какую именно? Правд много, знаете ли... - Правда бывает только одна, - тут же отрезала Лиза, которой не нравилось, что ситуация с каждой секундой становится всё более и более странной и неконтролируемой. - ... Наконец-то нашелся человек, который тоже так считает, - наклонив голову набок, я продолжила, - Тогда немного поправлю свой вопрос: сколько этой самой правды Вам на самом деле хочется знать? - Что ты имеешь в виду? - о, в её голосе тоже появились нехорошие нотки... - Как говорил один великий человек, "правда — точно горькое питье, неприятное на вкус, но зато восстанавливающее здоровье". Вы точно хотите знать всю правду? Этот вопрос заставил Лизу призадуматься. На него действительно крайне сложно ответить - не всякий готов узнать правду, а принять её могут вообще единицы. Яркий пример тому - Сэмми Лоуренс, композитор и начальник музыкального отдела студии, который после падения студии стал самым настоящим фанатиком, не сумев принять реальное положение дел и придумав себе страшную, но красивую сказку, в которую поверил. Мне было искренне жаль его. Так что я не торопила с ответом, а терпеливо ждала, когда наконец-то определится и озвучит своё решение. Ответ не заставил себя долго ждать. - Я хочу знать всю правду, какой бы она ни была. - Тогда Вам лучше присесть куда-нибудь - это долгая история. Брюнетка, продолжая смотреть на меня с недоверием, всё же опустилась на сундук, в котором лежали всевозможные элементы боевой экипировки, и оперлась спиной о стену, и я начала свой рассказ.***
Жили-были два друга, которые придумали детскую историю о Дьяволе, Посланном с Небес, и о Демоне, который вытаскивал его из передряг, в которые тот попадал в силу разных причин, в основном из-за незнания того, как люди живут на земле. И они поверили в эту историю всей душой. И она ожила. В прямом смысле. Вокруг них собралась небольшая группа людей, которые загорелись идеей дать этой истории продолжение. Вначале их было немного, человек десять от силы, но с каждым днем их становилось всё больше и больше, и в один прекрасный день на свет появилась большая студия, мультфильмы которой нравились и детям, и взрослым. Но через какое-то время один из друзей покинул студию, толком не объяснив, почему. И это стало началом конца. Этот друг был подлинным создателем Дьявола и Демона, он подарил им жизнь и вложил в них свою душу. У него не было больших амбиций и грандиозных планов, ему просто хотелось сделать людей немного счастливее, и он радовался каждой минуте своей жизни и находил что-то хорошее в каждом человеке, которого он встречал на своем пути. Наверное, поэтому к нему так тянулись люди. И поэтому его уход тяжело сказался на всех работниках студии. Особенно сильно он отразился на его друге. Да, студия продолжала процветать, но он... Он всё больше замыкался в себе, становился более агрессивным, резким в выражениях, постоянно был чем-то недоволен. С каждым днём работать в студии становилось всё труднее и труднее. Он хотел, чтобы его друг всегда был рядом с ним. Но ведь так быть не может, верно? Но он не мог с этим смириться. И он придумал способ его вернуть. Друг не вернулся бы ради него, но ради их творений - вполне. Только вот всё - опять - пошло не по плану. Ну, или почти. Потому что друг вернулся лишь спустя десять лет после ухода, и место, где он работал, превратилось в черную бездну, откуда еще никто и никогда не выбирался. Ведь явью становятся не только сны, но и кошмары. Все люди, которых он знал, превратились в жалкие подобия себя, что прячутся в тени, забыв, как выглядит солнце и небо, и боятся даже голос подать, дабы не встретиться нос к носу с самыми настоящими чудовищами. Демон умер одним из первых - ему вспороли грудную клетку и живот из металла, и тот, кто сделал это, отличался необычайной жестокостью и обладал нечеловеческой силой. Дьявол же был рад его видеть, но признался ему не сразу, потому что хранил обиду на него. Что не давало ему вернуться все эти годы? Неужели нельзя было заглянуть хотя бы на пару часиков, чтобы убедиться, что всё в порядке, или послать весточку?.. А друг... Друг оказался врагом. Тем, кто стоял за всем этим ужасом. И, когда правда раскрылась, Предатель решил положить всему конец. Он убил Создателя. Только вот все знают, что перо могущественнее любого, даже самого острого клинка. Даже если Создатель мертв, его творения продолжают жить. Предатель об этом забыл, за что и поплатился... Но они оба исчезли из своего мира, чтобы очнуться в другом, где их никогда не было. А теперь, Лиза, поведай мне, как должна продолжиться эта история?***
А что можно на это ответить? Всё, что только что она услышала, просто не укладывалось в голове. С одной стороны, в этой истории было много, непозволительно много фантастического, невозможного в реальной жизни. Даже для человека, который неоднократно сталкивался с не поддающимися логическому объяснению вещами и сражался с теми, кого простые люди считают сказками, страшилками для детей, которые верят всему, что им говорят. Но, с другой стороны, глядя на чернильное существо, женщина понимала, что оно не врёт. Такие истории - истории, которые каждый раз выворачивают того, кто их рассказывает, наизнанку, причиняя ему невероятную боль, не физическую, но душевную - нельзя приврать, приукрасить, сделать более приятными для слуха - просто не получится. О таком не кричат на каждом углу. О таком говорят в вполголоса, еле слышно, потому что волей-неволей проживают всё это заново. ... В ушах звенело от тишины, наступившей во флигеле после того, как Джоанна закончила своё повествование. Не было слышно даже криков ДжоДжо, который, когда что-то не получалось, не падал духом, а наоборот, начинал злиться и прикладывал всё больше и больше усилий для достижения своей цели (а ведь Лизе казалось, что на острове нет ни одного места, где его не было бы слышно). И, когда мастер Хамона всё же заговорила, возникло ощущение, словно обе вздохнули с облегчением. - Тот, кто тебя создал, был членом семьи Джостар, верно? Девушка кивнула головой и слабо улыбнулась. - Генри Джостар, сын Джонатана и Эрины Джостар и брат Джорджа II Джостара. - Так вот почему ты "растеклась" - ты поняла, что его в нашем мире никогда не было. - Да. И именно поэтому старалась быть поближе к вам - к тебе и к Джозефу. Особенно к нему, как к единственному мужчине в семье на данный момент и, если можно, конечно, так сказать, "старшему брату". На последних словах Лиза улыбнулась, но уже более тепло и радушно. - А я тогда, получается, твоя "тётя"? Это... Неожиданно. - Без обид, но я встречала женщин, которые в твоём возрасте уже бабушками были и внуков нянчили, так что всё в порядке. - Это на что ты намекаешь? - с хитрецой в голосе спросила женщина, прищурив глаза, глядя на свою собеседницу. - Я же говорю - без обид! - тихо рассмеялась "чернилка", подняв руки в сдающемся жесте, мол, казнить нельзя помиловать. - Тогда у меня еще вопрос: каким образом тебя оживил Генри? Хамон на подобное не способен, насколько мне известно. - Ну... - тут уже на лице Джоанны расцвела лукавая улыбка, - Скажем так, есть еще много явлений, которые фонду Спидвагона предстоит изучить. Например, стрелы, которые в равной степени могут как убить человека, так и наделить его какой-то особой силой, как это случилось с Генри. Он мне так и не объяснил толком, как действовала его уникальная способность, но он реально мог оживлять персонажей мультфильмов. В этот момент Лиза с тихим смехом прикрыла правой рукой глаза: - Один брат - летчик, другой - мультипликатор... Веселая у нас семейка. - Да слава Богу! Зато жить не скучно! - И это хорошо!