Сердце бури

Черный безмолвный космос. Ничем не примечательная точка в пространстве. Поблизости нет ни каких-то крупных космических тел, ни сколько-нибудь важных трасс. Здесь никто никогда не бывал. Это место спало с самого начала вселенной. Маленькая вспышка света. С интервалом в несколько секунд из гипера выходят корабли. Первый — изящная альдераанская яхта, и на ней в кресле пилота дремлет единственный пассажир — сенатор Органа. Последние сутки прошли для него в жутком напряжении. Заговор — ужасно утомительная штука, но теперь все готово. У него есть компромат на всех, слова убеждения на всех, даже деньги на всех. Его аналитики перетряхнули Галактику, чтобы собрать этот файл, физический носитель которого он сейчас держит в руках. Сенат признает Республику, сенат признает свержение Палпатина… да что там! Сенат признает все, что Мон захочет ему сказать! Вторым появляется грязный и побитый жизнью транспортник с кривой надписью «Баньши» на боку. На нем летит странная компания. Магистр Йода то ли медитирует, то ли притворяется спящим, чтобы маленький Гален лишний раз не лез к нему с вопросами. Пусть юнлинг учится быть настоящим джедаем и сохранять серьезный вид, даже когда вокруг творятся вот такие интересные дела. Мальчик очень похож на своего беспокойного отца и все рвется в бой, но этот вопрос уже решен: дети (Гален и Люк) не высадятся на Корусанте, пока там не будет для них безопасно. Марек, конечно, был расстроен, но после долгой беседы с магистром Кеноби все же согласился. Плохо, конечно, шантажировать взрослых, но что тут поделать? Мастер пообещала взять его в падаваны, когда он немного подрастет! Сама Оби-Ван вглядывается в немой бархат вечной ночи на обзорном экране и все зовет: «Где же ты? Отзовись. Не молчи, не молчи». Она знает, что Энакин жив — смерть была бы ощутима через любые блокаторы, но онемение и пустота на месте их старой связи заставляют ее тревожиться. Тревожиться и не чувствовать за это вину очень приятно. Вентресс вообще не понимает, что ее дернуло связаться с этой фантасмагорической компанией светлых. Не она ли обещала себе больше не впутываться во всякие жутко важные галактические дела? Ох-хо, ничему-то ее жизнь не учит… Ну и пусть! Когда она еще увидит, как Кеноби аккуратно, словно юнлинг, отрабатывает элементы своего любимого Соресу, орудуя красным световым мечом? От имперского крейсера тянет опасностью даже сейчас, когда всем известны мирные намерения его командира. Траун глядит на обзорный экран, на маленькие корабли рядом с ними и думает о скоротечности времени. Всего несколько часов — а дальше победа или поражение. В случае поражения его просто расстреляют. А что он получит в случае победы? Она, эта удивительная женщина, стоит рядом с ним, так близко, что можно прикоснуться рукой, если набраться храбрости. «Я сделаю это, если настанет завтра», — обещает себе Траун. Падме и не догадывается о его мыслях. Не думает о том, как странно это, ей, однолюбке, запутаться в своих чувствах между двумя мужчинами. Ей ведь даже никогда не нравились военные… Впрочем, на Набу таких военных и нет. Она не думает о предстоящем сражении. Что о нем думать? Роли уже распределены, и да поможет им Сила. Она глядит в космос и думает, что впервые расстается с Люком дольше, чем на несколько часов. Последним из гипера выходит шаттл Мон Мотмы. Она едва замечает это, корректируя на падде речь, которая обязана — слышишь, ты?! Обязана! — изменить Галактику. Доки крейсера медленно открываются, и мелкие корабли залетают внутрь. Теперь уже ничего нельзя изменить. Они обнялись в ангаре, стоило только Оби-Ван спуститься по рампе, и им было плевать, сколько офицеров, механиков и пилотов отираются рядом. — Падме, Падме, как же я рада тебя видеть, — прошептала она, крепко прижимая к себе подругу. — Вот как все обернулось, да? — Я верила! Не могла знать точно, но верила, что ты выкарабкалась, — Падме прочувственно шмыгнула носом. — Бейл, мерзавец, мне ничего не сказал. — Бейл хороший друг, он умеет хранить секреты, не злись на него. Я оставила ему канал связи со мной только на самый-самый крайний случай. Не будешь злиться? — Не буду! — она отстранилась и расцеловала Оби-Ван в обе щеки. — Сейчас я просто рада, что мы наконец-то встретились. — Не в добрый час. — Точно. На Падме был надет летный комбез с облегченной броней, а на поясе висел в кобуре бластер. Волосы она подобрала, чтобы не мешали. И весь ее вид был такой живой, дерзкий, отважный. Падме не сомневалась, что у них все получится — запрещала себе сомневаться! У Оби-Ван защемило сердце — так эта Падме была похожа на смелую девочку-королеву из ее воспоминаний. — Темен миг этот, темен и тревожен. В движении будущее, не разглядеть его, хм. Мимо них, опираясь на свою трость, прошел магистр Йода, и у магистра Кеноби зачесалась лодыжка, так явственно было намерение старого мастера отвесить ей очередной поучительный тычек за излишнюю эмоциональность. Но тот прошел мимо, лишь добавив: — Но надеяться мы можем. Надежда порой чуду предшествует. Оби-Ван легко рассмеялась и уткнулась лбом Падме в плечо. — Есть вещи, которые я никогда не пойму в джедаях, — вздохнула девушка. — Да мы и сами многое в себе не понимаем, — прогнусавила из складок ткани Оби-Ван. — Впрочем, и ты хороша. Зачем нужно было тратить лишние четыре часа, чтобы делать крюк и встречаться здесь? — У меня был хитрый план. — И в чем он заключался? Падме схватила Оби-Ван за руку и потянула за собой. — Идем, прежде чем мы все сунем голову ранкору в пасть, я хочу тебя кое с кем познакомить. Его зовут Люк, и он самый хороший мальчик на свете! Сабе увезла детей тем же вечером. Гален и Люк на счастье вели себя очень спокойно. — Конечные координаты места будут знать только трое, — сказала Падме, в последний раз обнимая сына. — Ты, Сабе, я и генерал Кеноби. Если мы… не сможем добиться поставленной цели, — она не смогла произнести при своем ребенке «Если мы все умрем», — твоим приоритетным заданием будет не допустить, чтобы Люк достался Императору. Никому не верь. Служанка серьезно кивнула. Она знала: госпожа доверяет ей самое дорогое, и потому не решилась опошлить этот момент словами. — Если что-то случится… ты воспитаешь его, как своего? — спросила Падме, глядя, как поднимается в воздух ее нубиан. Оби-Ван ласково — как не умела раньше — погладила подругу по плечу. — С тобой ничего не случится, обещаю. Нубиан на обзорном экране заложил изящный вираж и ушел в гипер. — Готовимся к прыжку, — передал по внутренней связи. — Всем занять свои посты. Расчетное время прибытия на Корусант: восемь часов. — Идем, — вздохнула магистр Кеноби. — Самое время, чтобы поесть и выспаться. В это время на мостике капитан Траун сверился с хронометром. Он пытался было сложить в голове слова, но быстро бросил эту затею. Такие речи читают не по бумажке… — После ухода в гипер комсоставу собраться на мостике, — приказал он и встал со своего кресла, подошел к обзорному экрану. Сейчас ему придется отыскать в своей душе весь жар и всю уверенность, какие там только есть. Первое сражение в их маленькой войне произойдет здесь и сейчас. Это, безусловно, ставило под вопрос всю дальнейшую операцию, но поступить иначе Траун просто не мог. Он сам сунул голову в пасть ранкору, потому что верил в Амидалу и то, что она делает. Это был его личный выбор, проявление свободы воли. Траун верил: его офицеры заслуживают знать, за что собираются сложить голову — он не поведет их под трибунал, не раскрыв перед этим все карты. И еще Траун верил, что его команда его не бросит.