Цвет сливы перед сезоном Цую

Монахини рассказ О прежней службе при дворе… Кругом глубокий снег. Басё (1644–1694)       Всё вокруг было белым. Абсолютно белым. Белым, не содержащим никакого оттенка. Белым, даже без намёка на полутень. Белым, до такой степени, что не возможно было определить, где верх и где низ, где право и где лево. И только, где-то на самом дальнем горизонте, практически обманом зрения и пылинкой перед глазом, виднелось небольшая точка. Высокая белокурая девушка в вечернем платье до колен и со шлейфом, появившаяся в этой белизне из ниоткуда, сделала первый шаг. Громким, многократным эхом отозвалась белизна на лёгкий перестук каблучков её туфелек. Не сделав и пары – тройки шагов, девушка уже стояла у порога ажурной беседки. Тонкие столбики беседки вверху расширялись и накрывали пространство ажурным куполом. Под этим куполом одиноко стоял стол, накрытый белоснежной скатертью, на столе стояла чайная пара с горячим черным чаем в чашке. К столу был приставлен классический венский стул. Девушка подошла к столу и, отодвинув, села на стул, закинув красивым движением ногу на ногу. От этого движения стул недовольно скрипнул. Проведя пальцем с розовым ноготком по краю чашки, девушка усмехнулась чему-то своему, скрыв выражение глаз взмахом пушистых ресниц.       Подняв глаза, она увидела, что один из проемов беседки скрыла густая полутьма. Падавший из беседки ослепительный свет выхватывал из этой полутьмы стол и фигуру в фетровой широкополой шляпе и плаще с высоким поднятым воротником. Руки фигура прятала в глубоких карманах. Густая тень от полей шляпы и воротника не позволяла рассмотреть черты лица сидящего. Перед сидящим на столе стоял, выделяясь ярким пятном на белой скатерти, снифтер, заполненный на два пальца, янтарной жидкостью. Рядом, в массивной стеклянной пепельнице, лежала, дымясь, сигарета.       Девушка ещё раз взмахнула ресницами, как бы прогоняя морок, и голосом, с командным оттенком, произнесла:       - Акаси! Зачем всё это устроила? Не могла напрямую обратиться? У тебя же есть прямой канал связи?       Фигура за столом и сам стол слегка дернулись, и по всему скрытому полутьмой проему пробежала рябь, которая, схлынув, оставила только стоящую, привалившись к одному из столбиков беседки, фигуру девушки в коричневом комбинезоне ремонтника.       - Вот, Конго, вечно ты весь спектакль обломаешь! Ведь такая мизансцена пропала! Тут ведь так все было подготовлено, как в фильмах: и скрытая во тьме фигура страдающего от мук совести детектива, и пришедшая к нему на встречу девушка в шикарном вечернем платье! Ух! Аж, мурашки побежали!       - ЧТО? И у тебя тоже? – произнесла белокурая, сжав губы в тонкую коралловую линию и прищурив глаза.       - Конго! Это фигурально! Это фигура речи! Нет у меня никого! – немного нервно ответила Акаси.       - Акаси, зачем тогда меня сюда позвала? Не могла по видеоканалу вызвать и переговорить? Обязательно было как раньше, через Тактическую сеть общаться?       - Конго, ну…., захотелось вспомнить прежние времена. Ты, Хиэй, Тонэ, Тикума, Касима, Такао, Хьюга, Хагуро, Начи… и … Майя… и другие… А сейчас тут пусто и… холодно… Может это и правильно, мы получили ментальные модели…, мы получили эмоции…, мы стали ощущать…, нам стало интересно там, в реальном мире. И здесь стало не интересно… Мы изменились… Туман изменился. Тебе так не кажется? Может быть, ты хочешь поговорить об этом?...       - Акаси! Зачем ты меня сюда позвала? И хватит изображать из себя психоаналитика! На Викторе или эсминцах практикуйся, если хочется! Ещё раз: что хотела?       Во всем Втором Восточном, за исключением некоторых кораблей, находящихся в дальних патрулях, уже знали, что в последнее время Акаси ударилась в психоанализ, случайно скачав из человеческой информационной сети работы Юнга, Фрейда, Кохута, Лакана, Столороу и ряд работ по психоанализу Ленинградского университета. И это помимо того, что кроме увлечения человеческими сериалами, Акаси в настоящее время находилась под впечатлением фильмов-нуар. Поэтому номерные эсминцы, уходя с ремонтной базы, нервно меняли галсы, заметив на краю пирса мрачную фигуру в плаще и шляпе.       - Э-э-э, Конго, ну… Может, хватит в молчанку с этими двумя играть? Ну, скажи ты им, что знаешь и о кошке у Хиэй, и о людях у Симакадзе. Им же скоро в расположение идти! А вдруг они как эта, дура рыжеволосая, уйдут и на каком-нибудь острове спрячутся от тебя? Или того хуже, к людям на берег сойдут? Ведь в этом случае Второй Восточный значительно потеряет в боевой устойчивости, и за это Ямато по головке не погладит! Я так подозреваю, что Второй Восточный второй раз смену Флагмана не переживет!       - Вот и проверим, какой я для вас Флагман! Придут и доложатся, хорошо, разберемся. Не придут, им же хуже будет. Найдём и доставим, как совершивших дезертирство! На этом всё? Я тогда пошла.       - Конго, может всё-таки лучше им сказать, что ты знаешь? А то как-то не хорошо с ними получается.       - А они хорошо себя ведут в этом случае? Хиэй, по времени, уже больше Симакадзе имеет кошку на борту, но ни та, ни другая, ни тебе, ни мне ничего не сообщили!       - Но ты же знаешь!       - Знаю. Но от тебя. И как ты будешь перед ними и перед остальными оправдываться, что не говорила всем, что получаешь информацию обо всех их действиях через журнал событий? Прикрываться этим человеческим фразеологическим выражением «о врачебной тайне». Так ты и не врач! И тем более передаёшь информацию мне! И приказом не прикроешься! Потому как нет такого приказа!       От последних слов Акаси дернулась, как от пощечины, щёки её побледнели, и она, вытянувшись по стойке «Смирно», сухо произнесла:       - Никак нет, Флагман! Я поняла, Флагман! Подобное больше не повторится, Флагман! Разрешите идти, Флагман!       - Акаси! Стой! Да, это моё упущение, - Конго встала со стула и, негромко постукивая каблуками туфелек, сделала несколько шагов по беседке, - Приказ, о передаче информации по действиям кораблей Второго Восточного Флота из журнала событий, ты уже получила.       Конго замолчала задумавшись, затем, развернувшись к стоящей на вытяжку Акаси, с холодной интонацией сказала:       - Я тоже не рада, что Хиэй мне не сообщила о случившемся. И мне… - и не закончив начатую фразу, продолжила, - Продолжай отслеживать действия линейного крейсера «Хиэй» и эскадренного миноносца «Симакадзе». В случае, если после выполнения задания, данные корабли Второго Восточного Флота предпримут действия, которые могут быть истолкованы, как попытка уклонения от возврата на место дислокации, сообщать немедленно.       Развернувшись, вышла из беседки и исчезла. Акаси еще постояла в стойке смирно, смотря на место пространства, где только, что исчезла фигура Конго. Потом перед ней развернулась зеркальная поверхность, с которой на Акаси смотрела невысокая девушка, одетая в форму НКВД СССР 30-40 годов 20 века, поправила потертую кобуру на ремне, оправила юбку, и надела фуражку с малиновым околышем. Ещё раз придирчиво осмотрев себя в зеркале, усмехнувшись, произнесла:       - Акаси, у тебя должен быть холодный ум, чистые руки и горячее сердце… Чушь какая-то получается. Холодный ум только если кровоснабжение головного мозга не функционирует, а если кровоснабжение не функционирует, то мозг умирает, но при этом сердце тоже не может быть горячим по той же причине. Так это настоящий труп получается. У этих человеков логика отсутствует по определению. И что они этим хотели сказать?       Ещё раз, покрутившись перед зеркалом, Акаси сменила одежду на более её привычный вид, подмигнула своему отражению, оставшемуся в форме НКВД:       - Пойдем работать, боец невидимого фронта!       На что отражение кивнуло головой и отдало честь, прежде чем исчезнуть вместе с зеркальной поверхностью.

***

      Линейный крейсер «Хиэй» и эскадренный миноносец «Симакадзе» находились в дрейфе на траверзе мыса Марии острова Сахалин. Их боевая задача была выполнена. После того памятного обстрела из рейлгана с восточного побережья Камчатки особых происшествий не было. Была обычная работа патруля: сканирование, сканирование и ещё раз сканирование берегов, обработка поступающей информации на предмет обнаружения новых отметок и внесение выявленных новых объектов людей в базу данных Тумана. Помня о происшествии, шли под защитным полем. Два раза стреляли с сопок из РПГ, но на эти выстрелы они не обратили внимания, так как гранаты не долетая до них, падали в воду.       Из примечательного, за все время их прохода вдоль побережья Охотского моря, было только, что Хиэй научилась запекать рыбу под солью да ещё отмеченная ими странная процессия людей на берегу, недалеко от развалин Охотска. Перед этим над одной из сопок поднялся столб черного, жирного дыма, и через 2,453 мили Симакадзе доложила Хиэй о группе людей на берегу, которые производили какие-то странные действия.       Заинтересовавшись, Хиэй припросила Симу транслировать ей изображение людей на берегу. Развернув экран перед ментальной моделью, Хиэй увидела группу людей в количестве 23 особей, из которых женские особи составляли 16 единиц, а мужские 7. Возглавлял эту группу людей высокий, худой мужчина в длинном, чёрном одеянии с металлическими изделиями в виде креста с нанесенным на нём надписями и гротескным изображением человеческой фигуры. По характерным признакам, видимым на лицах как мужской особи, возглавлявшей процессию, так и остальных людей, Хиэй сделала вывод об имеющемся недостатке питательных веществ в их рационе питания. Женские особи несли в руках прямоугольные предметы, а мужские – держали в руках шесты с укрепленными на них кусками материи с какими-то изображениями. Когда Сима поравнялась с этой группой людей, тот, кто их возглавлял, достал кисть с длинным ворсом, и обернувшись к одному из сопровождавшие его мужчин окунул её в подставленную кастрюлю. А потом стал махать этой мокрой кистью в сторону эсминца и стал что-то громко кричать.       - Хиэй, наблюдаю действия людей, которые могут считаться агрессивными. Разреши применить вооружение для их уничтожения! – после обстрела Сима стала несколько мнительна, и на каждое действие с берега желала ответить из всех орудий и пусковых установок.       - Отставить, продолжать наблюдение. И попроси Ююко прокомментировать их действия на предмет возможных последствий.       На мостик эсминца была вызвана Ююко, которая на вопрос о том, что происходит, ответила:       - А-а-а. Это наверное какие-то сектанты или пророк местный с группой последователей, а может шаман обряд какой-либо проводит. Ничего страшного.       - Ююко, уточни, что будет происходить дальше, - поинтересовалась Хиэй.       - Дальше? Они скорее всего покричат, помашут в нашу сторону или попрыгают на берегу и всё. Северные варвары, что с них возьмёшь. Дикари.       - Странно. А зачем они это делают?       - Насколько я понимаю, Хиэй-сама, - произнесла Ююко, склонившись в поклоне перед экраном, - они хотят своими ритуальными действиями прогнать нас от их берега.       - Так мы и так сейчас дальше идем, - от удивления, широко распахнув глаза, сказала Сима.       - А они посчитают, что нас от их берегов прогнала сила заклинаний их предводителя или шамана. Что в свою очередь приведет к тому, что его последователи ещё больше уверятся в могуществе их шамана, и рассказы о том, что он может прогонять корабли-демоны приведет ещё дополнительных послушников, – сказала Ююко, и повторила – Северные варвары. Дикари.       Два корабля проследовали мимо этого берега, оставив на берегу группку людей и их предводителя продолжавшего ещё долго что-то кричать и махать в сторону уходящих.       И вот сейчас дрейфуя, Хиэй сидела в кают-компании эсминца и совместно с Симой решала, как быть дальше. Присутствующую тут же Ююко никто к разговору не приглашал, но и не выгонял из кают-компании. Пока Хиэй и Симакадзе сидели за столом, Ююко скромно сидела по-японски на полу. Хиэй сразу же заявила, что сбегать из Второго Восточного она не собирается, и что она не эта рыжеволосая бездарь, которой только по непонятному стечению обстоятельств первоначально было доверено Флагманство. Сима тоже с ней согласилась, заявив, что она не эта синеволосая пустышка. После этой фразы Хиэй посмотрела на Симакадзе каким-то особенным взглядом, от которого Сима ойкнула и извинилась.       - Ещё 23 часа дрейфа и идем в расположение. Будем докладывать, в том числе и о тебе, - произнесла Хиэй, посмотрев в сторону Симакадзе. От её взгляда Сима помрачнела и поёжилась, как от дуновения холодного ветра.       - Может, с кем-нибудь из Ударной переговорить. Может они с комиссаром переговорят, и он Конго подготовит? Или может быть ты с Акаси предварительно переговоришь, а она меня на профилактику к себе загонит?       - Все разговоры в Тактической сети фиксируются в общем доступе, ты же знаешь. Конго тут же узнает.       - Точно. И про Хоси узнает. И как она к этому отнесётся…       От этих слов уже вздрогнула Хиэй. Спустя некоторое время Хиэй и Симакадзе пришли к обоюдному согласию, что надо сообщить о Хоси с котятами и людях Виктору. А он скажет, что и как делать, а может и переговорит с Конго. Сима уже сейчас беспокоилась о возможной реакции Флагмана на увеличение людей во Втором Восточном, а Хиэй даже не пыталась предсказать реакцию Конго на кошку и маленьких котят. Единственным препятствием была невозможность связаться с Виктором, минуя Тактическую сеть Тумана.       - Симакадзе-сама, Хиэй-сама, прошу меня простить, но, наверное, можно отправить письмо через электронную почту или сообщение отправить через Line? - произнесла Ююко.       Хиэй даже не стала отвечать на этот вопрос, взяв со стола чашку маття и сверкнув стёклами очков.       - Ююко, к сожалению, все сообщения идут через Тактическую сеть, - разьяснила Сима.       - А если их зашифровать? – с надеждой спросило Ююко, в тайне гордясь своими познаниями.       - В Тактической сети будет сразу известно о таком сообщении, да и Флагман и ремонтный корабли имеют аппарат декодирования криптосообщений. Им будет известно содержание. А договариваться о чем-то за спиной Флагмана… Не хочется повторять судьбу I-400 и I-402, - произнесла Хиэй, - да и у Виктора отсутствует аппарат криптосообщений, и по этому напрямую мы не можем связаться, а привлекать кого-то ещё мы не хотим.       - А вы ему можете отправить письмо? – Хиэй только собралась высказаться о непонятливости присутствующей в данном помещении представительницы монголоидной расы, как Ююко, набравшись храбрости, опередила её, - Я хотела сказать, написать письмо на бумаге и передать вашему комиссару Виктаару в запечатанном виде. У вас ведь письма в запечатаных конвертах не вскрывают?       В ответ на прозвучавший вопрос Хиэй и Симакадзе переглянулись:       - Тонэ или Тикума? Кто ближе?       - Запрошу дополнительное количество наномата, для восполнения понесенных затрат.       - Можешь не запрашивать, по графику у меня дополнительное снабжение через 27 часов. Летательный аппарат от Тикумы. Через неё передадим как отчёт комиссару о действиях группы разнородных боевых единиц в период слаживания. Так, Симакадзе, бери письменные принадлежности и пиши докладную на имя Флагмана, - заметив возмущение на лице Симы, Хиэй продолжила, - Я знаю, что уже есть. Ты напиши на бумаге. А я про себя напишу и про твоих людей. Свое видение как лидера боевой группы.       После этих слов Сима как-то сникла, и Хиэй показалось, что она даже шмыгнула носом пару раз. После того, как Хиэй переговорила с Тикумой и та передала ей координаты точки снабжения, потом Хиэй попросила передать комиссару пакет с докладными запискам по итогам учений. Тикума согласилась, только уточнила вес передаваемого пакета, а то некоторые из Ударной эскадры подозрительно тяжелые пакеты стали друг другу пересылать, а это сказывается на дальности перелета. Хиэй заверила, что пакет будет весом не более 540 грамм. После Хиэй отбыла к себе на борт для составления письма к Виктору, а Сима села за докладную. Как прилетал летательный аппарат Тумана, Ююко и девочки не видели, так как они уже спали.

***

      … комиссар Второго Восточного Флота Тумана Виктор Рокин, откинулся на стуле и закурил сигарету, рассматривая стопку листов тонкой рисовой бумаги исписанных стройными рядами кандзи. Проблем с переводом не было, выручил встроенный функционал переводчика. Проблема была в той информации, что была изложена на этих листах. И это была не просто проблема, а ПРОБЛЕМА. И как её решить он пока не знал. Перед его глазами всплыл профиль одной белокурой девушки, от которого по коже пробежал холодок: «Это тебе не Конго приучать к чаю. Как бы мне не пришлось, в конце концов, развлекать Хиэй с Симакадзе на губе. Вот и выкрутись, комиссар, чтоб и блондинки довольны были, и чтоб боевой потенциал Флота не снизился…»