Escort

Я действительно ничего не понимаю. Как только я поняла, что Дитрих решил уговорить своего партнера на подписание контракта, то есть благодаря мне Тимур Александрович избавился от такой проблемы, как щепетильные упрямые немцы, то сразу же приободрилась. Я искренне радовалась, что получилось угодить всем: я заработала внушительную сумму на оплату операции для мамы, начальник заключил важный договор, да и немцы вроде как в плюсе… Ровно до того момента, как Тимур Александрович вошёл со мной в лифт и обрушил на меня своё невероятно изменчивое настроение. Мужчина обвинил меня непонятно в чем, пронзил своим холодным твёрдым взглядом, резко успокоился и выгнал. Настолько его неадекватное поведение не вписывалось в мою привычную картину мира, что даже 10 тысяч долларов в моих руках не приносили должного удовольствия. Так что стараниями Тимура Александровича домой я ехала, уныло уставившись в окно дорогой машины. Водителем был молчаливый немолодой мужчина с редкой сединой, так что все те полчаса, что занимал путь из центра города в загородный коттеджный поселок, в котором проживал мой работодатель-самодур, мне никто не мешал предаваться грустным мыслям и сетовать на судьбу. Но долго горевать мне не позволили: как только я вышла из машины и направилась к мраморному крыльцу, зазвонил мой телефон.  — Да? — Виктория Игоревна? Это доктор Джоунз. Внутри меня все похолодело. Паника болезненно сковала тело и я, всеми силами отгоняя от себя плохие мысли, кое-как заставила себя произнести: — З-здравствуйте… — Я звоню вам, чтобы сообщить, что состояние госпожи Смоловой ухудшается. На фоне ослабленного иммунитета у неё развилась пневмония. Мне пришлось сократить максимально возможный срок проведения операции. Нужную для операции сумму вам необходимо внести до истечения этих двух недель. Больше… больше она не выдержит. — доктор из Германии, говорящий с ужасным акцентом, запнулся на мгновение, но все же договорил. Мне оставалось только гадать сколько раз ему приходилось вот так выносить приговоры. Сердце с гулким стуком опустилось вниз. Я пыталась удержать телефон дрожащими руками, так и застыв посреди шикарной усадьбы под накрапывающий дождик. — Да… я поняла… — Позвоните мне, как только соберёте деньги. Я сразу же начну готовить операционную. — в трубке послышались громкие голоса и доктор отключился. Несколько минут потребовалось на то, что бы восстановить дыхание и прийти в себя. Маме хуже. Вместо четырёх недель, у меня теперь две. Всего две. Я поддалась отчаянию и панике всего на одну секунду. В это мгновение показалось, будто бы кто-то схватил меня за горло и душит из-за всей силы, а я ничего не могу с этим поделать. Но тут же это состояние сменилось твёрдой решительностью. Я по-прежнему готова на все. Просто теперь у меня чуть меньше времени. Тем более что у меня уже есть десять тысяч из нужных тридцати девяти. Осталось двадцать девять. Ещё девять нужно будет заплатить за реабилитационный период. Но об этом я подумаю, когда маму начнут оперировать. Теперь я взглянула на особняк по-новому. Месяц мне казался таким огромным количеством времени, что я даже позволяла себе думать о всякой ерунде, вроде настроения моего начальника и своего внешнего вида. Теперь же времени у меня вдвое меньше и всё это отошло даже дальше второго плана. Нужно поговорить с Тимуром Александровичем. Возможно, он позволит мне работать в его компании переводчицей, хотя бы на полставки. Соответствующего образования у меня нет, да и опыта работы тоже… Но он же видел, что языком я владею в совершенстве, ещё и умею склонять педантичных немцев к правильным решениям. Вместе с работой хостес должна выходить приличная сумма. Только бы ещё уговорить его заплатить мне раньше, чем я отработаю месяц… Здравая часть меня понимала насколько абсурден ход моих мыслей. По лицу моего начальника можно с первой встречи явственно понять, что его совершенно не заботят чьи-либо проблемы. Он вряд ли будет даже вслушиваться в мои просьбы. Но это ноющее чувство надежды, убеждало меня в том, что я должна попытаться. Других вариантов у меня все равно нет. Придётся умолять мужчину, если он захочет даже подписать контракт о вечном рабстве и работать круглые сутки без сна. Несмотря на его взрывной характер, я все же верила, что он не жестокий человек. Я же в конце концов не просто так собираюсь клянчить, я отработаю все до последнего рубля. Эта внутренняя тирада самой себе прибавила уверенности. Я все так же не верила в доброту и понимание со стороны людей. Людям плевать друг на друга, в этом я точно убедилась как только осталась один на один с маминым диагнозом. Немногочисленные родственники, точнее сестра мамы и её муж, как только я сказала им о том, что нужна помощь — сбросили трубку и больше не отвечали мне. Так что на счёт посторонних людей я совсем не обольщалась. Но отчаяние гнало вперёд, лишая сомнений и остатков гордости. Взбежала по ступенькам в услужливо открытую охранником дверь. Первым делом поднялась к себе и заметалась на ковре, гадая куда спрятать конверт с деньгами. Паника давила, как бы старательно я не гнала её от себя, как бы не старалась убедить себя в несуществующем торжестве справедливости. Жизнь устроена не так. Людям не интересны твои проблемы. Людям не интересны твои чувства. Да, они могут посочувствовать тебе. Потому что им необходимо кого-то жалеть, чтобы чувствовать себя хорошими. И так же им необходимо осуждать, чтобы чувствовать себя лучше. Жизненно важно знать, что ты сострадающий человек, и непременно есть кто-то хуже тебя. Собрала всю волю в кулак и заставила себя остановиться. Хватит метаться по комнате, как заяц на батарейках! В конце концов и прятать конверт бессмысленно. Вряд ли Тимур Александрович заплатил мне, чтобы по приезду домой отнять деньги. Да и сумма для него явно не такая значительная, как для меня. Приказала себе успокоится. Прислонилась горячим лбом к холодному окну, выдохнула. Окно спальни выходило в сад. Сейчас, осенью, он был блеклый и унылый, ветер качал тонкие кривые веточки и разносил жухлую листву. Но я явственно представила, какой вид открывается из этого окна летом. Вон тот фонтанчик, имитирующий водопад, окропляет водой цветы в красивой, выложенной камнем, клумбе. А прям за ним роза оплетает решетку забора и ползёт вверх к крыше. Аккуратные деревьица шелестят листвой и цветут, источая сладкий аромат, доносящейся через открытую створку. Кусты, садовник наверняка, ножницами превращает в искусные фигуры, а на мягком зеленом газоне можно позагорать… Дверь внизу хлопнула и вывела меня из глупых мыслей. Я вскинулась, сунула зажатый в ладони конверт под подушку, нервно отряхнула юбку и поспешила выйти. Не хватало только увольнения из-за отлынивания от работы. Грохнуть на весь дом дверью позволил себе, конечно же, мой босс. Тимур Александрович одним резким движением стянул с себя чёрное пальто и обернулся прямо на меня. Я так и зависла под его пронзительным взглядом с поднятой над ступенькой ногой.  — Виктория. — хмыкнул он многозначительно, как будто знал обо мне что-то, что не было известно даже мне самой.  — Тимур Александрович. — кивнула и все же спустилась, остановившись в полуметре от начальника. Он задумчиво взирал на меня с высоты своего внушительного роста, — даже будучи на каблуках я была ему под подбородок — а я неловко переминалась с ноги на ногу, заставляя себя не морщиться от боли в ступнях.  — Что у тебя болит? Я глупо моргнула.  — Эм… ничего. С чего вы взя…  — Виктория. — с нажимом перебил меня мужчина прямо глядя мне в лицо. Я поёжилась — настолько холодны его глаза.  — Ноги. — со вздохом призналась я и стыдливо отвела взгляд в район его плеч. — С непривычки. Я обычно не хожу на каблуках. Скоро пройдёт. Тимур Александрович все так же упрямо сверлил меня своим ледяным взором, а я мечтала лишь об одном — чтобы он поскорее ушёл и я смогла перевести дыхание. И он ушёл. Я облегченно проводила взглядом его спину и опустила плечи, правда минуту спустя он вернулся. С тапочками. Комнатными, пушистыми и явно мужскими. И поставил их передо мной. Я переводила растерянный взор с тапок на начальника и обратно, пока он не приказал:  — Переобувайся.  — Тимур Александрович, не нужно! — испуганно запричитала я, отступив от мужской обуви на шаг, будто бы в страхе, что их них выпрыгнет ядовитая змея. Щеки обожгло румянцем, а живот скрутило в спазме: то ли от страха, то ли… да ну, глупости! — Все в порядке! У меня уже ничего…  — Виктория. — сквозь зубы процедил мужчина, ослабляя галстук. — Сделай как я сказал. Быстро. Я со скоростью звука выскочила из туфель и всунула растертые в кровь ноги в мягкие тапочки. Не сдержала блаженного вздоха и тут же послала начальнику виноватый взгляд. Он молча наклонился, подхватил мои лодочки и направился на вверх по лестнице, на ходу роняя не оборачиваясь:  — Завтра тебе привезут обувь без каблуков. Я кивнула, хотя он уже не смотрел на меня. Опомнилась и крикнула ему в спину:  — Тимур Александрович, я бы хотела с вами поговорить! Когда… когда вам будет удобно. Да почему я так себя так нелепо чувствую рядом с ним? Он подавлял меня одним своим присутствием, своим странным глубоким взглядом, от которого дыхание замирало в груди, а коленки предательски тряслись. Но я точно знала ради чего я здесь и не собиралась поддаваться страху. Так что стоически выдержала очередной внимательный взгляд, обернувшегося мужчины. Он застыл на пролёте вполоборота, пожирая меня своими невероятными глазами цвета грозового неба — темно-синими, почти чёрными. Хмурая складка между его бровями вдруг разгладилась и я не выдержала — улыбнулась. Сама не знаю почему, но улыбка сама собой появилась на губах, стоило мне заметить искорку жизни в его глазах. Словно каменная выдержка мужчины дала трещину и глаза отразили истинные чувства хозяина, вопреки его воле.  — Приходи в мой кабинет через 10 минут. И возьми кофе. Себе тоже. — и скрылся наверху. Я тряхнула головой, сгоняя наваждение. И чего это я уставилась в его глаза? Ещё и напридумывали себе ерунды, какие-то чувства в них разглядела. Устало потёрла лицо руками и отправилась на кухню — просить два кофе. Откладывать разговор с начальником было нельзя — две недели и так слишком маленький срок для того, чтобы заработать нужную мне сумму. Ровно через 10 минут я тихо постучала в большую красивую дверь и, дождавшись разрешения Тимура Александровича, вошла. Поставила поднос на огромный стол, за которым расположился начальник и застыла перед ним, разглядывая кабинет. Не такой большой, каким я его себе представляла, но очень уютный. Сбоку расположился небольшой диван, заваленный подушками, рядом — маленький холодильник, а прямо за спиной мужчины внушительный книжный шкаф, заставивший меня завистливо охнуть. Я просто обожала читать. Такое большое количество разных книг я видела разве что в городской библиотеке. Но там они были потрёпанные, а здесь новые и пахнущие на всю комнату типографической краской. Я заворожено разглядывала корешки с золотым тиснением, очнувшись от слабого стука в окно, повторившегося через секунду. Начался дождь. Осторожно перевела взгляд на мужчину, о присутствий которого забыла, с раскрытым ртом уставившись на его книги. Он облокотился на спинку кожаного кресла с интересом меня рассматривая.  — Извините. — пролепетала я, мысленно дав себе подзатыльник, представив насколько неумно я сейчас выгляжу. По-простому — я предстала сейчас перед Тимуром Александровичем непроходимой дурой. Улыбнулась, пытаясь исправить свою оплошность: — У вас очень впечатляющее собрание книг. Он вскинул бровь, заставив меня вновь покраснеть и обернулся в кресле, взглянув на свой шкаф, будто впервые его видел.  — Рад, что тебе понравилось. — он подцепил с подноса чашку. — присаживайся. На негнущихся ногах опустилась в кресло напротив, сцепив влажные ладони под столом. Бросило в жар. Я совершенно не понимала свою реакцию на этого мужчину и она мне не нравилась. Я успокаивала себя тем, что этой был мой первый опыт такого тесного общения с противоположным полом. Я ни разу ни с кем не встречалась, не целовалась, даже элементарно не гуляла. До болезни мамы, я больше инстресовалась книгами, а уж после… даже мысли о мальчиках не возникало. Так что все эти метаморфозы, творящиеся с моим телом — это просто реакция организма на близость довольно-таки взрослого мужчины. Вот и все. Со временем это пройдёт, так же как и боль от каблуков.  — О чем ты хотела поговорить? — спросил начальник, отпивая кофе и задумчиво щёлкая что-то в ноутбуке.  — Возьмите меня переводчицей. — на одном дыхании скороговорой выдала я. На этот он вскинул сразу две брови и воззрился на меня, отодвинув ноутбук на край стола. Я заставила себя остаться на месте, хотя так и тянуло трусливо убежать, скрыться от этого заинтересованного взгляда. Он преобладал над всей обстановкой в комнате и давил на меня своей энергетикой. Я героически сдавила червячок страха кулаком и воспользовалась паузой, затараторила:  — У меня нет опыта и соответствующего образования — вы наверное об этом и так знаете, — но вы же видели сегодня, что я очень хорошо знаю язык. Если нужен диплом, я могу пройти какие-нибудь экспресс-курсы, я все сразу быстро сдам и…  — Стой-стой. — остановил меня Тимур Александрович, подняв вверх ладонь и я успела заметить, как дернулся уголок его губ. Я тут же смущённо умолкла. — Ты действительно очень хорошо себя сегодня проявила. Я могу взять тебя на испытательный срок пока ты будешь получать диплом, для официального оформления.  — А… Э-эм… — замялась я. Мужчина тем временем снова откинулся на спинку кресла. — В общем… Тимур Александрович… — заломив пальцы над столом и стараясь смотреть куда угодно только не на начальника, выдохнула: — Я понимаю, что это нагло с моей стороны, но я вынуждена. Мне очень нужно, чтобы вы заплатили мне за полмесяца. Я все отработаю, честно! Могу и потом работать сколько нужно бесплатно, просто… мне очень нужны деньги. Всё. выдохлась. Все-таки, я гораздо менее смелая, чем себя считаю.  — Хорошо. Моргнула, неверяще уставившись на мужчину напротив. Мне послышалось?  — Что?  — Я заплачу тебе зарплату за две отработанные недели. — повторил Тимур Александрович, все так же наблюдая за мной, расслабленно закинув голову на спинку кресла.  — Я… я… — облегчения накрыло мощной волной, развязывая узел страха в животе. Меня распирала радость и я подпрыгнула на своём стуле не зная, что сказать. Говоря откровенно, в глубине души я ждала отказа. Поэтому эти слова начальника, произнесённые с такой простотой, подняли в душе такую лавину разных эмоций, что я в порыве схватила мужчину за руку. — Спасибо! Спасибо, вам огромное, правда, я все-все отработаю…  — Разумеется. — хмыкнул Тимур Александрович, выпрямляясь. Я опомнилась и отдёрнула руки от его ладони. — Ты так смотрела на книги. Любишь читать?  — Да. — радостно выдохнула, все ещё не придя в себя. — Очень. В комнате становилось все темнее. Небо заволокло тучами, стук капель усиливался, придавая моменту волшебную атмосферу.  — Можешь выбрать себе какую-нибудь почитать. — склонив голову в сторону шкафа, предложил он. Я машинально кивнула, двинулась к полками, от чего-то очарованная шумом дождя и ставшим неожиданно хрипловатыми тембром его голоса. Остановившись прямо за его спиной, провела пальцем по фолиантам. Неожиданно нахлынула ностальгия и настроение перечитать что-нибудь классическое и романтичное. Без труда отыскав «Гордость и предубеждение», аккуратно вытащила книгу, внезапно шеей ощутив тёплое дыхание. Застыла, лишившись разом всех сил. Ноги приросли к полу, не давая отшатнуться. Мужской палец очертил позвонки, выглядывающие в вырезе блузки и табун мурашек пробежал по всему телу.  — Что вы… Слова заглохли в горле, а воздух весь разом кончился, из-за чего легкие опалило огнём, когда мужчина поцеловал меня в шею. Ноги тут же отказались меня держать и я безвольно привалилась на его грудь, все ещё крепко сжимая в пальцах книгу.