Шантаж

Анна проснулась с первыми лучами солнца. Несмотря на то, что в комнаты, где им предполагалось остановиться, молодые люди добрались лишь поздней ночью, девушка чувствовала себя бодрой и свежей. Распахнув дверь на балкон, Анна широко улыбнулась, глубоко вдыхая свежий морской воздух и восхищенно замерла, глядя на раскинувшийся перед ее глазами пейзаж: огромное, безбрежное море и чудесный пляж. Потянувшись всем телом, девушка накинула на плечи коротенький халатик и побежала на кухню, желая приготовить завтрак; она была очень голодна. Владимира в комнатах не было, но Анна не волновалась: она была уверена, что здесь она - в полной безопасности, ведь даже до этой то ли гостиницы, то ли просто меблированных комнат, им пришлось добираться в полной темноте. Впрочем, Корф отлично знал дорогу и уверено вел свою спутницу вперед, не выпуская ее руки из своей. В какой-то момент их остановил часовой, но узнав Владимира, лишь отдал честь и без лишних вопросов пропустил его вперед. Распахнув дверцу холодильника, девушка довольно улыбнулась: кто-то явно заполнил полки отменными продуктами, и достав нужные для задуманной яичницы компоненты, Анна принялась за стряпню. Через несколько минут, по кухне разливался аромат свежего кофе, на сковородке дымилась глазунья, а на столе в вазочке лежали свежие фрукты. - Я вижу, ты уже расхозяйничалась, - раздался знакомый, насмешливый голос, и обернувшись, Анна улыбнулась: опираясь плечом о косяк, в проеме дверей стоял явно только что вернувшийся с пробежки Корф. - Доброе утро, - Анна присела на краешек стола, обведя рукой кухню и указывая на стол. - Завтрак подан. - Очень вкусно пахнет, - кивнул Владимир и добавил. - А я и вправду голоден. Сейчас, только ополоснуть под душем. Анна кивнула, заставляя себя отвести взгляд от накаченных мышц Владимира, сейчас влажных от пота и переливающихся в свете утреннего солнца, а молодой человек поспешил в ванную. Закрыв за собой дверь, Корф прислонился к ней спиной и прикрыл глаза: он помнил Анну маленькой, куколоподобной девочкой с огромными голубыми глазами, пышными бантами и смешными косичками. В детстве они не были близки, ведь Анна была намного младше его самого, и молодой студент военного факультета обращал мало внимания на смешных девочек, игравших во дворе. Однако, эта маленькая куколка не раз ловила его взгляд, и Владимир сам дивился этому, но отчетливо помнил все их случайные столкновения. Например, когда Аня училась кататься на велосипеде и упала, больно оцарапав коленку. Молодой человек тогда был занят своей новой пассией, Ольгой Калиновской, но увидев, как упала малышка, схватившись за ушибленную ножку, бросился к ней, поднимая на руки, и отнес домой. Ольга была молниеносно забыта, а Владимир, удивляясь самому себе, ласково уговаривал кусающую губку от боли малышку не плакать и утирал крупные слезы, катившиеся по ее щекам. Улыбнувшись воспоминаниям, Владимир встряхнул головой: вместо кукольной малышки, перед мысленным оком возник образ соблазнительной юной девушки в коротеньком халатике. Длинные босые ноги, высокая, упругая грудь, тоненькая талия... Включив холодный душ, подполковник вздохнул: маленькая куколка явно выросла. Проводив Владимира мечтательным взглядом, Анна задумчиво прищурила глаза, наливая себе в чашку кофе: Корф по-прежнему видит в ней лишь ребенка. А она так давно и безответно в него влюблена! С самого детства, когда молодой красавец приезжал в гости к отцу, и все окрестные девчонки сходили с ума. Корф же всегда встречался с роковыми красавицами на подобие той полячки, Ольги Калиновской. Образ высокой, статной шатенки встал перед глазами, и Анна поджала губы, вновь почувствовав себя восьмилетней девочкой с косичками, катающейся на велосипеде. Она так пыталась привлечь к себе внимание Корфа, но молодой человек даже не смотрел в ее строну, любезничая со свой пассией, и тогда отчаявшаяся малышка решилась. Хорошенько разогнавшись с горки, она упала с велосипеда перед самым носом молодого красавца, но, наверное, не рассчитала, и очень больно ушиблась. Слезы сами собой хлынули по щекам, и девочка изо всех сил пыталась сдерживать рвущиеся из груди рыдания, не столько от боли, сколько от бессилия, когда предмет ее мечтаний, оторвавшись от своей пышногрудой красотки, бросился к ней. Подняв Анну на руки, Корф отнес ее к себе - по дороге Анна успела сообщить ему, что мамы дома не было - и, усадив на кухонный стол, принялся обрабатывать рану. Анна до сих пор чувствовала его сильные, нежные руки, когда он нес ее, словно пушинку, домой, и когда осторожно смазывал ссадину йодом, утешая маленькую Аню и смахивая со щек девочки слезы. Откуда ему было знать, что это отнюдь не слезы боли, а счастья струятся по румяному личику?! - Ну, что завтрак? - прервав воспоминания Анны, проговорил Корф, быстрым шагом входя в комнату. - Мигом, - вскочив на ноги, Анна протянула мужчине тарелку и поставила на стол перед ним, тут же наливая кофе. - Сахару? - Что? - переспросил Корф, переводя непонимающий взгляд откуда-то снизу на лицо Анны. - Я спрашиваю, сахар будешь? - А, да, - Корф тряхнул головой, отгоняя морок и не совсем приличные ассоциации, возникшие в сознании при упоминании о сладком, когда неожиданно обернувшись, Анна чуть не словила его взгляд на своей обольстительной, упругой попке. Хорошо, что он успел отвести глаза, и девушка ничего не заметила. - То есть, нет. Я пью кофе без сахара. И без молока. - поспешно добавил мужчина, почему-то сглотнув. - Хорошо, - кивнула Анна, протягивая ему чашку, которую Владимир осторожно принял из ее рук, тщательно стараясь не касаться ее пальцев. - Спасибо. Анна кивнула, и присев на стул и согнув одну ножку в колене, начала есть йогурт, аккуратно вкладывая ложку в рот и облизывая ее розовым язычком. Сглотнув внезапно появившийся в горле ком, Владимир принялся за свою яичницу, практически не замечая вкуса еды и заглатывая большие куски, попутно запивая обжигающим, горячим кофе...