***
Сид вышла из воронки моста, еле передвигая серво по жидкой грязи. Здесь, на опушке норвежского леса, долбя живой холодный металл, поливал дождь. Не видно дальше семи метров, а прилипшая к корпусу хвоя фем совсем не красила. На Немезиду идти с ключами — себе дороже, да и неправильно это. Идти ради того, чтобы что…? Чтобы дойти хоть куда-нибудь? Не такого возрождения она желает для родной планеты. Мегатрон одержим. Воевать, чтобы воевать? Шлакова логика. И процессор болит. Десептиконша убитым взглядом смотрит на заржавевшие ключи и тяжело вентилирует. Воздух мягкий, влажный, успокаивающий ураган на уровне искры. Не помогает. Сид активировала бластер, взяла в манипулятор один из ключей, подкинула к высокому серому небу и выстрелила. Реликвия разлетелась на куски, падая под серво замершей в ожидании фем. Ей казалось, что сейчас из кустов выскочат солдаты, ее повяжут и отправят догнивать в море ржавчины, где километры трупов. Преступление будто совершила, а по шлему — кувалдой долбит совесть. Сиднейф берет второй ключ, стреляет, прислушивается (только невыносимая дробь дождя по плечам). Третий — аналогично. — Праймус, что я делаю?! — она возвращает манипулятору привычный вид, хватается за шлем и скулит, будто выброшенный скраплет (если скраплеты вообще умеют скулить). По фейсплейту ручьём течет голубоватый омыватель, смешиваясь с холодным, обжигающим дождём. И орать хочется, да голос хрипит от чего-то. Выходит только тихое: «Праймус.» — Нокаут, мне нужна помощь. — и по комлинку сообщает координаты алому меху, чтобы тот помог разобраться. Воронка моста освещает темный лес, деревья отбрасывают причудливые тени, и Сид отмечает про себя, что десептиконский граундбридж ярче что ли. — Сид, ты в порядке? Лорд там места себе не нахо… о, Праймус, только не говори мне, что это те самые Омега-ключи. — мех застыл, оглядывая разбросанные по всей поляне осколки. — Он меня дезактивирует, четвертует, когда узнает, — севшим голосом высказала опасения Сиднейф. Из тёмных окуляров не переставая тек омыватель, ее трясло, а когти впивались в броню до энергона. — Он нас всех к Юникрону отправит. — безэмоционально отвечает доктор. — Зачем ты это сделала, Сид? — Я-я-я думала, что так будет проще. — Проще? — Нокаут искренне не понимал, что фем пытается донести ему дрожащим голосом, срываясь на скулеж и плач. Однако он был уверен в одном — она не станет врать об этом Мегатрону. — Завершить войну ради войны. — Эх, нам стоит вернуться на корабль. — мех хватает перепуганную фем за манипулятор и утягивает в воронку. — Нокаут, ты процессором поехал! Я не смогу! — она упирается, пытается вырваться из цепких когтей, пока доктор пыхтит, смахивая с корпуса хвою. — Все ты сможешь! Сид, послушай меня очень внимательно… — он серьёзно посмотрел на зареванную фем. — После того как ты попала в плен, Лорд весь дерганный, злющий как сам Юникрон. И нет, не потому что не на ком отыгрываться, а потому что ты — единственное существо в мире, на которое ему не плевать! Сид, какой бы бесхребетной ты не была для других, знай, Мегатрона ты под себя прогнула. Я как сторонний наблюдатель говорю. — гордо заверил ее медик, поморщился, от бьющего по лицевой дождя, и, пока Сид переваривала полученную информацию, утащил ее в воронку. На Немезиде сухо и тишина — после барабанной водной дроби — на сенсоры давит. У Сиднейф все плывёт перед окулярами, пока гонщик тащит ее вглубь коридора. — Нокаут, подожди немного, мне нехорошо. — она вырывает манипулятор, облокачиваясь о стену и сползая вниз. Искра нестерпимо болит, во всем корпусе дикая слабость, и оставаться в сознании фемке становится очень сложно. — Сид? Ты как? Эй, вы, — обращается медик к проходящим векехонам, — помогите мне ее до медотсека дотащить и сообщите лорду о нашем прибытии.***
Первое, что увидела пришедшая в себя Сид — серый потолок корабля, яркие лампы отсека и нервного Нокаута. Он что-то бормотал, начищая приборы и поглядывая на дисплей, где отображались жизненные показатели десептиконши. Фем заметила кучу прикрепленных к себе проводов и трубочек, попыталась пошевелить манипулятором, но это незначительное действие отозвалось острой болью во всем корпусе. — Слава Юникрону, очнулась! Знаешь, как ты меня напугала? Не знаешь… — он зло глянул на пациентку. — Ч-что со мной произошло? — Сиднейф не узнала собственного голоса: таким хриплым и тихим он оказался. Нокаут замер, обдумывая слова. — Сид, я… мне жаль, я сделал операцию. Ты ощущала дискомфорт в груди до сегодняшнего дня? — Иногда, но это было незначительно. — она предприняла еще одну попытку пошевелиться. На этот раз более удачно вышло: ей удалось согнуть манипулятор. — Это была дезактивированная бета. Точнее… она с самого начала была обречена. Я ее извлёк, потому что она перекрывала часть магистралей. — Нокаут как-то виновато опустил окуляры, провентилировал и дрожащими манипуляторами принялся начищать и так сверкающие инструменты. Сид была уже в состоянии принять сидячее положение. — Мегатрон знает? — фем смотрит куда-то сквозь, надеясь сжаться в комок. Врач видит, что сейчас одно неверное слово-движение и все ее самообладание летит к Юникрону. — Эм… ну… — Не говори ему. Это не так уж и важно, правда? — медик вздрагивает от этого тона. Сид плачет. Опять. Почти бесшумно содрогаясь в самой настоящей истерике. Когтями царапает платформу, и глотает омыватель — лишь бы никто не видел ее такой (кроме Нокаута). — Мне жаль, Лорд в курсе. — Сколько? — шепчет, еле шевеля холодными губами. — Что? — Сколько она прожила? — По здешним меркам… — он задумался. — недели две, не больше. — доктор хотел еще сказать что-то утешительное, но двери отсека с характерным лязгом разъехались, пропуская в светлое помещение лидера фиолетовозначных. Сид ощутимо напряглась, переставая вздрагивать, но окуляры не подняла. — Нокаут, — пробасил Лорд, — оставь нас. — Как прикажете. — когда двери во второй раз захлопнулись, Сид почувствовала себя максимально незащищённой в этой гнетущей обстановке. Мегатрон молча сел на край ее платформы, сложив когтистые манипуляторы в замок. Каждый хотел сказать слишком много. Каждый молчал. Сид — от острой боли в груди. Мегатрон — от незнания с чего начать. Спустя пару минут лорд услышал тихие полувздохи-полувсхлипы. Она старалась не реветь, получалось хреново. Он сидел к ней спиной, боясь повернуться и увидеть там отречение от него, от его идей, от всех страданий, что она прошла. — Ты даже ничего не скажешь? — она первая собирает себя по кускам. — Это была моя бета? — голос у него приглушённый, будто через стекло. — Наиглупейший вопрос. — Знаю. — Мегатрон осматривает отсек, рычит, встаёт с платформы, ловя на себе удивлённый взгляд бордовых линз, и со всей силы впечатывает кулак в стену. По когтям стекает тонкой струйкой его собственный энергон, пачкая пол. Боль отрезвляет сознание хотя бы на несколько минут, давая возможность ему взглянуть на Сид. От удивления фем перестаёт рыдать, с ужасом смотря на лидера. — Рехнулся что ли?! — Сиднейф вскакивает, подлетая к лорду и хватая того за поврежденный манипулятор, ведёт его к платформе. Тряпкой вытирает топливо, и обрабатывает раны. Мех молчит. Упрямо. — Сид, — Мегатрон хватает ее за подрагивающие плечи, замечая, как она дёргается и роняет тряпку. — ты меня боишься? — Я? Нет… — алые линзы даже при столь ярком свете пылают. — я ключи уничтожила. Мегатрон опешил от такой новости, но следующие действия фем, привели его в еще большее замешательство. Десептиконша вся сжалась, будто готовясь к удару, и закусила губу. — Сид, посмотри на меня. — это был прямой приказ, жёсткий, рычащий. Как всегда. И фем подняла шлем. — Зачем? — Думала, так будет лучше. — она устала. Это видно по убитому взгляду, неловким движениям и слабому вентилированию. Мех подхватывает ее на манипуляторы, выходя из медотсека и направляясь к себе. — Мегатрон? — Замолчи. В отсеке, уже ставшим родным, полутьма и тишина. Он кладёт фем на платформу, а сам встаёт в излюбленной позе у небольшого иллюминатора, из которого видно серебристую луну. Сколько мех так простоял — неизвестно, однако, Сид уже ушла в оффлайн, сжавшись в комок. В белом свете луны она была восхитительна. — Прости меня, Сид. — она этого никогда не услышит, не посмотрит своим хитрым взглядом прямо в искру ему и не скажет, как сильно любит. Не сегодня.