365 Fresh

Глава 2       На цокольном этаже старого жилого здания располагалась парикмахерская. Она работала круглые сутки семь дней в неделю, сменяя в себе разной породы девушек. Днём там работали взрослые дамы с химической завивкой, которые делали такие же причёски таким же женщинам или брили бороды одиноким мужчинам, а ночью появлялись молодые девицы в откровенных нарядах, и они совсем не думали о чьих-то волосах. Это был бордель с кратким названием на яркой вывеске “Sein”, что в переводе с французского означает “молочная железа”. Однако людей обитающих в этом районе не волновал перевод алого светящегося по ночам слова.       А вот юную работницу борделя раздражало имя места, где ей приходилось коротать каждую ночь. Наверное, это потому что девушка проводила рабочие часы за прослушиванием стонов и воплей. Ещё ей не нравилась униформа данных заведений. Хоть она занималась отличной от проституции деятельностью, дресскод заставлял её носить короткие юбки и платья с глубоким декольте, а также красить собственное лицо как в последний раз. Однако в последний раз она бы предпочла вовсе не штукатурить своё прелестное личико.       И сегодня Чанми сидела за столом, ожидая нового клиента в вечернем серебряном платье, в котором было очень тяжело ходить, сидеть, наклоняться и вообще что-то делать. Одно неловкое движение руки и девушка окажется голой ниже пупка. Ужасные издержки профессии.       — Сегодня можешь посидеть в своей обычной одежде, — сказала взрослая тучная женщина, вышедшая из-за тяжёлой двери дома разврата. Каждый раз, как она открывала рот, её толстые губы будто начинали чмокать воздух с характерным громким звуком. — Звонил господин Ким. — Она тяжело вздохнула. — Помнишь вчерашнего гостя? — Чанми кивнула. Она вспомнила парня, кидавшегося бутылками из-под дорогого алкоголя и звавшего замуж случайно забредшую в бордель старушку. — Он заразил двух девочек какой-то венерой, но никто не помнит, с кем именно он спал. Он подсыпал в вино какую-то гадость, и теперь наша парикмахерская не будет работать два дня.       — Очень жаль, — сказала Чанми. Ей плохо удавалось изобразить хоть маленькую заинтересованность. — Тогда зачем мне работать? Может, я просто пойду наверх, и закроемся пораньше?       — А если кто-то придёт подстричься? — Женщина ехидно улыбнулась. — Переоденься и следи за парикмахерской. Ките и Киррэ взяли отгул на три дня, так что будь осторожна. Ты же в курсе, что они полетят в Японию для женитьбы.       — Что? — Чанми закашляла от неожиданной новости. — Они же наши охранники. Когда? Чего?       — В жизни всякое бывает. — Женщина поправила колечко на своём толстом пальце с ярким маникюром. — Ну ладно. Мне пора идти. Кстати, Дагён оставила тебе кое-что из своей одежды у тебя в комнате. — Чанми закатила глаза. — Вся твоя одежда уже изношена, а купить себе новую ты не можешь. Будь благодарна.       — Да. — Девушка потупила взгляд. — Я поблагодарю её, как увижу.       Женщина улыбнулась, попрощалась с Чанми и, громко стуча широкими каблуками о бетонную лестницу, вышла. Чанми открыла тяжёлую дверь. Она прошла по коридору обители разврата, алкоголя, наркотиков и чьих-то потерянных жизней. В стенах большого борделя двадцатидвухлетняя Чанми выглядела слишком маленькой со своими тонкими запястьями и изящными ногами. В её глазах не горела тяга к такой жизни. Хотя у кого она может гореть вообще.       Каждый день без выходных молодая девушка с хрупким лицом сидела в мрачной пропитанной непристойностью обстановке. Днём всё выглядело не так плачевно, но ночью, когда загорались огни совсем другого цвета, Чанми чувствовала мерзотную тяжесть в сердце, как будто в него кто-то вливает абсолютный этанол. Обшарпанные сидения, грязные и старые инструменты, куча париков в коробке в углу маленькой комнаты. Никто и никогда не думал, что здесь вообще может быть парикмахерская. И до сих пор так никто не думает.       И так оно и было. Стоило только приоткрыть тяжёлую металлическую дверь, где заканчивались кресла, как за ней начинает тянуться красно-бордовый коридор. Двенадцать маленьких комнат без окон с одними кроватями и тумбочками, в которых не лежит ничего кроме пошлости. В одной из таких комнат жила Чанми. В ней не было электричества, и около кровати красовалась большая чёрная дыра в деревянном полу. Эта комната была непригодной для борделевских дел. На самом деле, конечно, и в ней когда-то творилось безумие, но сейчас эта “парикмахерская” стала частью элитной сети и не позволяла себе приводить своих гостей в потрёпанные места.       Чанми всегда ненавидела обстановку в своём жилище. Она в принципе свою жизнь ненавидела. Всё в ней было слишком потасканным и безнадёжным. Но бросить свою работу и дом, какими бы они не были, ей никак было нельзя, ибо другого выбора у неё попросту не существовало.       В холодной пустой комнате Чанми сняла с себя отвратительно платье с колючими пайетками, из-под кровати вытащила большой пластиковый контейнер синего цвета и достала оттуда джинсы. Дырки на этом предмете увядающего гардероба были не из-за дизайнерского решения, некоторые шлёвки уже давно оторвались, а ниточка на одном из концов штанины точно скоро зацепится за что-то и вмиг уничтожит единственные штаны бедной девушки. И Чанми это понимала. Вся её одежда была такой.       На кровати лежала серая дорожная сумка. От безысходности Чанми открыла её и, увидев кучу ещё не изношенной одежды, практически заплакала. Но чувства эти были не слезами благодарности, а лишь ненавистью к себе и своей жизни. Все вещи, что увидела девушка, вызывающе глядели на неё, также как и мужчины смотрят на них. Короткие шорты, полупрозрачные блузки и топы, оголяющие живот. Но выбора как всегда не оставалось.       Она посмотрела на себя в заляпанное зеркало на стене. Даже Чанми не могла отрицать, что её точёной фигурке идёт такая одежда. Шорты и шифоновая блузка будто были созданы для этой прелестной девушки с белыми волосами. Она была очень красивым созданием.       Возле выхода из комнаты лежали затасканные кеды. Чанми попыталась надеть их, но недовольно кинула обувь на пол, как только заметила, что подошва одного из них отклеилась уже наполовину. Ей придётся чинить их уже в четвёртый раз. Поэтому она оставила чёрные шпильки на своих маленьких стопах и умело зашагала на рабочее место.       Первая ночь прошла спокойно. Никто даже не зашёл. Видимо пьяные люди чувствуют отсутствие девушек лёгкого поведения и проходят мимо пустых борделей, а стрижка в такое время в таком месте никому не нужна была. И Чанми это не могло не радовать. Она всю ночь смотрела романтические комедии на своём смартфоне, отвлекаясь от боли этого мира.       В семь тридцать утра на смену Чанми пришли пять женщин и позволили девушке закончить свою смену. Но она пошла не в свою комнату, а поднялась наверх по бетонным ступенькам. Дальше Чанми села в автобус и целый час в толкучке мужчин в белых рубашках и чёрных галстуках куда-то ехала.       Долгая поездка по задымлённой местности не предвещала ничего хорошего. Тучи сгущались над старой частью Сеула, отдаляясь от борделя “молочная железа”. Чанми глядела на небо и подсознательно понимала, что не нужно было ей никуда уезжать. Может жить вот так не самый плохой вариант.       Но она добралась до своего пункта назначения и вновь ощутила бетон под ногами. Старая посеревшая от времени больница стояла в окружении таких же побитых домов. Это было единственное место, где ценник на услуги врачей не пугал местных жителей. Конечно, на Чанми это не распространялось. Девушка билась за каждую вонну боясь потратить её впустую.       Уже три месяца Чанми мучили боли внизу живота, тошнота и частые головокружения. Что-то из этого она могла бы свалить на плохое питание, но отсутствие менструального цикла в её возрасте и на такой срок пугал юную особу. Поэтому она и обратилась к врачу. Девушка прошла несколько обследований и сегодня должна была узнать результаты.       — Мне очень неприятно это говорить, — начала милая женщина в грязном белом халате, — но обследование показало, что у вас образовалось множество кист яичников. Мы подозреваем, что это поликистоз — редкое заболевание, которое может привести к бесплодию или раку.       Чанми сидела на маленьком стульчике с шатающейся ножкой. Обстановка была так себе: желтеющие обугливавшиеся местами стены, торчащая проводка, пустой стол и обречённые большие глаза врача. В кабинете наверняка несколько раз тушили пожар простой водой. Чанми смотрела на всё это и молчала. Слёзы всё ещё не подступили к её поникшим глазам, однако боль внизу живота усилилась.       — И…эм… — Говорить Чанми было слишком тяжело. Тонкий испуганный голос скользил по плиточному полу. — Это же как-то лечится.       — Да, конечно. — Женщина всё ещё звучала добро, но с неприятным для уха сочувствием. — В нашей больнице мы можем предложить вам только некоторые процедуры и список необходимых медикаментов. К сожалению, у нас какое-то время отсутствует хирург и специальное оборудование, но в вашем случае прибегать к таким услугам не необходимо. Мы можем бороться с болезнью доступными средствами.       — В каком смысле “можем бороться”? — Чанми почувствовала головокружение и приложила пальцы к виску. — Вы не гарантируете выздоровление? В том смысле, что…извините, я вас не понимаю. Для меня это всё — шок.       — Я понимаю ваши опасения, но если мы не начнём лечение прямо сейчас, то вам придётся обратиться в другую клинику.       — Хорошо. Сколько будет всё это стоить.       — В лучшем случае лечение у нас обойдётся вам в 500-700 тысяч вонн, но если затянуть с этим, то придётся прибегнуть к хирургическому вмешательству в другой больнице. Оно может обойтись в несколько миллионов вонн.       — Боже, — вздохнула Чанми. — Но у меня нет таких денег.       — Вы ещё не использовали свою страховку.       — У меня её нет. — Девушка посмотрела в окно и угнетённо закрыла глаза. — Я влезла в долги, чтобы позволить себе осмотры и консультации. У меня совсем ничего нет.       — Боюсь, что вам придётся где-то достать эти деньги. У вас серьёзное заболевание. Вам не стоит медлить с его лечением.       Полная безнадёга кружила вокруг Чанми. Тучи сгущались и сгущались, становясь похожими на облака дыма, из которых летит тлеющий пепел. Коридоры больницы вдруг стали выглядеть как коридоры борделя — такие же длинным холодные и беспросветные с маленькими комнатками. Вот только здесь сегодня были люди. Мерзкие люди. Контингент данной клиники, состоящий из сопливых зелёных детей, избитых женщин и печальных мужчин, навалился на Чанми своими взглядами и заставил девушку полностью пасть перед своей судьбой.       Она, цокая каблуками, вбежала в туалет и стала задыхаться перед измазанным чем-то зеркалом. В одиноком плохо пахнущем месте со сломанной вентиляцией Чанми заплакала. Девушка долго и горько плакала, ничего не понимая. Она вспоминала свою любимую маму и плакала, видела облёванных мужчин и кричала, слышала фальшивые стоны и тянулась к туалету. Из неё вышел весь завтрак и нечто вонючее и скользкое. Чанми решила, что это было её сморщенное сердце.       Когда сил у неё не осталось, девушка вспомнила что сегодня вторник — день, в который она просит у Господа прощение и надеется на его милость. Чанми росла в очень религиозной семье, ходила в воскресную школу и всегда перед ужином читала молитву в кругу семьи. Она была правильной и послушной девочкой с толстыми косичками и длинной юбкой. И это всегда помогало ей выжить.       И сейчас она в плохом состоянии пошла в храм в своём спальном районе. Снова длинная поездка на автобусе. Людей там было уже поменьше, но атмосфера всё равно таила в себе какую-то горечь. Видная грудь Чанми резко вздымалась, так как девушке катастрофически не хватало воздуха, а развивающий длинные волосы ветер не нёс в себе кислорода. Плюс ко всему тучи сменились ясной жаркой погодой, бившей в лицо жителям Сеула.       Девушка зашла в храм. Он был немноголюден и безразличен к проблемам девушки. Но Чанми этого не замечала. Она верила, что здесь ей обязательно станет легче, что это место сможет направить её на путь истинный. Чанми в это всегда верила.       Она, скрывая слёзы, села на передний ряд ветхих скамеек и вздохнула. За её спиной в нескольких метрах сидели двое мужчин и о чём-то негромко разговаривали. Чанми это возмутило. Девушка не видела их, но точно знала, что ведут они себя бескультурно, а когда она услышала одно похабное выражение, Чанми вовсе захотела усмирить незнакомцев, но сдержалась.       Но неожиданно её чтение молитвы прервал молодой парень, которого Чанми поначалу не заметила. Он внезапно упал на колени перед иконой и начал громко нести бессвязную чушь. Парень делал это настолько задорно и нахально, что Чанми невольно стала вслушиваться в его речь. Для неё его голос был таким необычным, очень сладким, но не приторным, с нотками безумия и какой-то неформальной сексуальности.       Чанми не могла оторвать от него глаз. Каштановые волосы с лёгкими волнами сверкали на дневном солнце, закрытые глаза, в которых всё равно можно было проглядеть сумасшествие, улыбались непонятно чему, постоянно двигающиеся чёрные брови показывающие весь спектр человеческих эмоций. Парень плотно прижал ладони сложенные в молитве к тонким губам и ровному носу. Пока он стоял в такой позе, Чанми любовалась его идеальным профилем и чёткой линией челюсти.       Закончив свою “молитву” парень резко повернулся к Чанми и, пристально посмотрев на неё только секунду, в два быстрых движения оказался на одном колене у её ног. Девушка замерла и задрожала, когда он взял её за руку и начал говорить. Терпкие слова о внезапной любви и желанной женитьбе кричал тот молодой человек, смотря только в глаза Чанми. Наверное, она бы посчитала его только симпатичным сумасшедшим, но он вдруг перешёл от признаний и предложений к страшащей долгие годы Чанми истине. ***       Он заговорил со мной о Боге. Кричал о жестокости этого мира. Рассказал, как глупо верить в Бога и я поверила ему. Когда моего отца убили, я стерпела, когда моя мать умерла, я стерпела, когда жизнь меня заставила работать в борделе, я стерпела, но когда Хосок стал говорить мне о том, что Бога нет, я больше терпеть не могла. В ту секунду для меня его слова прозвучали как чистейшая правда. Я сотни раз спрашивала у Бога за что, но он ни разу не откликнулся на мои вопросы. Он не помогал мне, а только смеялся надо мной. Смеялся и насылал всё больше и больше бед, хотя я всегда слушала его. Но когда Хосок взял мои руки и начал говорить, я поняла, что никакого Бога нет. ***       Парень вышел злобно посмеиваясь. Чанми смотрела ему вслед, непонятно чего ожидая. Он испарился за гнетущей дверью, не обернувшись ни разу. За ним побежала маленькая девушка, а к Чанми подошёл симпатичный незнакомец. Он побеспокоился о ней после такого странного происшествия, начал милый разговор и просил её номер телефона. Чанми недолго думая решила, что больше не будет отказывать мужчинам, в угоду моральным принципам, и согласилась. Да она бы занялась сексом с таким красивым парнем прямо здесь на полу храма, если бы её внезапно не покинули силы.       Долгое мучительное утро сменилось ярким днём и Чанми вымотанная пошла к себе в комнату спать. Она недолго подумала о двух недавних парнях и уснула. Это был крепкий приятный сон. Давно Чанми не спала вот так, совсем не думая о проблемах. В голове её вдруг возникла непреодолимая тяга к приключениям и алкоголю, но ни того, ни того она не могла себе пока позволить.       И половина энтузиазма пропала, когда наступила ночь. Одна из парикмахерш разбудила Чанми, и та умирающе перевернулась на другой бок. Женщина с усмешкой пихнула девушку, тем самым скинув её с кровати. Она вышла из комнаты, а Чанми начала искать одежду в серой сумке. Выбор она остановила на чёрных шортах и голубой майке, поверх которой надела болотную рубашку. Девушка ещё раз взглянула на свои кеды и туфли и всё-таки решила взять удобную обувь. Чанми шарканье не доставляло неудобств, да и посетителей она сегодня никак не ждала.       Бордель опустел. Сегодня он казался Чанми не таким уж и мерзким. Всё-таки было в нём что-то такое весёлое. И девушки здесь работали хорошие. Судьба с ними тоже дурно обошлась, но они всегда помогали бедной Чанми. Это место давало девушке ночлег, еду и деньги, а его клиенты и работники кучу опыта и историй. Она вдруг посмотрела на заведение с другого угла и сама над собой посмеялась.       Ночь бы прошла также спокойно за просмотром бессмысленных фильмов, если бы не вошедший мужчина. На нём был явно офисный костюм, в руках он держал тонкий портфель, а странная причёска и особая улыбка выдавали причину его прибытия сюда. Чанми хоть и не почувствовала запаха алкоголя или каких-либо внешних признаков опасности, но всё равно насторожилась.       — Мы сегодня не работаем, — подозрительно произнесла Чанми. — Девочки будут только завтра.       — А я не за этим пришёл, — сказал мужчина и с лукавым взглядом направился в сторону девушки. — Я хочу, чтобы вы меня побрили.       Лёгкая щетина с редкими проплешинами у него была, поэтому Чанми сменила тревогу на доброжелательность, но бдительности не лишилась. Девушка посадила мужчину в кресло, накинула ему на грудь белый фартук и, взбив в миске густую пену, приступила к работе. Движение острой бритвы были лёгкими и медленными. Чанми работала аккуратно, внимательно осматривая тёмную кожу мужчины. После того, как по ней проходило лезвие, она становилась мягкой и нежной, и девушке всегда это нравилось.       Чанми почувствовала жаркое дыхание на своих пальцах. Мужчина, смотря на хорошенького цирюльника, впадал в сладострастное блаженство, чувствуя, как остриё касается его лица. Девушку очень испугали периодически закатывающиеся глаза мужчины. Она хотела побыстрее закончить работу, но посетитель провёл рукой по бёдрам Чанми, и та, уронив бритву, отстранилась от него.       Он резко сбросил с себя фартук и, прижав девушку к стене, начал целовать её шею. На его лице всё ещё была пена, которая застыла на теле Чанми. Девушка оттолкнула его, начала кричать, звать на помощь, но мужчину это только сильнее возбуждало. Он тёрся о ноги Чанми, пугая её всё сильнее. Она нашла в себе силы снова отбросить спятившего посетителя на пол и схватилась за лезвие.       Страх сковал дрожащие руки. Ей было сложно держать бритву не как рабочий инструмент, а как оружие. Безумный взор против запуганного взгляда. Только тогда стало понятно насколько хрупка человеческая жизнь. Его шаг и умрёт она, её шаг и умрёт он.       Секунда. Всего лишь секунда потребовалась на убийство. Насколько внезапной может быть смерть! Она шла за этим мужчиной от его дома до работы, а потом последовала за ним сюда. Весь день она знала, что он умрёт от лезвия острой бритвы, когда будет пытаться изнасиловать девушку.       — Не подходите! — крикнула Чанми и наставила инструмент на мужчину.       Девушка зажмурила глаза и быстро взметнула бритвой. Она недолго летела по воздуху, пока не наткнулась на твёрдую шею мужчины. Кровь брызнула в ещё закрытые глаза Чанми и та неслышно закричала. Она, выйдя из темноты, увидела перед собой труп. Из его горла безостановочно лилась кровь, омрачая и без того не самый лучший ламинат.       Чанми побежала за тряпкой. Она в панике стала вытирать кровь. Размазанное пятно становилось всё больше, достигнув коленей и локтей девушки. Красные оттенки были повсюду, попали даже в рот Чанми. Она, всё ещё не понимая происходящего, сняла с себя рубашку и продолжила вытирать кровь. Ладони её полностью превратились в тёмные сгустки и всё перед глазами девушки поплыло.       Осознание убийства окончательно сломало её веру в Бога и в весь мир в целом. Она накинула на свои плечи белый кружевной кардиган и выбежала из борделя. Всё перед её глазами стало расплываться, прыгать, растягиваться и больно давить ей на голову. Если страх сковывал её, то ужас заставлял двигаться вперёд. Чанми, шатаясь, бежала по мелким переулкам, пока не выбежала на узкую проезжую часть.       Перед ней остановилась машина. Девушка вдруг подумала о том, что лучше бы её сбили, что проблем после этого убавится. Но вот парень, сидевший за рулём, видимо, так не думал. Чанми не сразу его узнала. Она, увидев, что кто-то выходит из машины, побежала вдоль пустой дороги. Парень быстро догнал её и, схватив за плечи, начал говорить:       — Чанми, что с тобой случилось? Почему ты в крови? Тебя кто-то ранил?       — Намджун? — спросила Чанми, сильно удивившись. Она вгляделась в глаза парня и подумала, что им можно доверять. — Намджун. — Девушка была готова заплакать. — Я сделала ужасную вещь. Я не знаю, как это произошло. Я случайно. Я не нарочно. Это была самооборона.       — Успокойся. — Намджун прижал девушку к своей груди. — Всё нормально. Я с тобой. Я здесь. Ты слышишь?       — Намджун, я убила человека. — Сказала она это очень тихо, но шок у парня всё равно вызвали её слова. — Помоги мне.       Он не мог осознать слов своего ангела. Намджун попросил привести его к трупу, и Чанми послушно выполнила просьбу. Она полагала, что именно этот парень сможет исправить все её ошибки и удалить все проблемы. Намджун же просто не мог поверить, что кто-то вроде такой милой девушки может сотворить что-то подобное.       Но мужчина там действительно лежал в луже размазанной крови. Чанми смотрела на него уже не так испуганно. Он был мёртв и не мог сделать ей ничего плохого. От этих мыслей ей почему-то захотелось смеяться. Намджун же удручённо почесал затылок и начал думать. Но вся его голова была забита только его ангелом.       — Поехали со мной, — спокойно сказал он, смотря на труп.       — Куда? — неуверенно спросила Чанми.       — В Пусан, а оттуда, куда сможем добраться. — Он перевёл взгляд на девушку. — Хочешь в Париж?       — Хочу в Лондон.       — Тогда отправимся туда. — Он вздохнул и отошёл от мужчины. — Я сейчас скрываюсь от мафии. Завалил одно задание и теперь должен скрываться. Этот бордель принадлежит одному из моих боссов. Они подстроят все, так как будто бы ты убила его специально за пределами борделя. Им не нужен такой скандал. Тебе есть, что здесь терять?       Он мог сказать ей, что её не сдадут полиции, если та станет любовницей племянника господина Пэка, но он не стал. Ему очень хотелось, чтобы Чанми была именно с ним, скрывалась с ним, поехала с ним в никуда и всю оставшуюся, возможно не долгую, жизнь провела с ним.       — Поехали.       Чанми взяла с собой одежду в серой дорожной сумке, документы и пятьдесят долларов. Больше у неё ничего не было. Намджун уложил её вещи на заднее сидение вместе со своими и поехал в сторону Пусана.       Трасса была абсолютно пустой. Яркие фонари освещали дорогу, по которой очень быстро гнал Намджун. Он знал, что если будет ехать со скоростью под сто, то сможет добраться до порта за три часа. Чанми не замечала стремительного движения машины, ей казалось, что они стоят на месте. Но внезапно выскочивший на дорогу парень всё вмиг изменил.       Бросаясь под машину, он улыбался. Той самой спятившей улыбкой, от которой Чанми была без ума и которая сильно пугала Намджуна.