Мы с тобою одной и той же породы

Как я искал тебя, как я искала тебя — Сотни раз сквозь сотни зим…

             Макс прикольная девчонка. Сережа замечает это сразу, ещё тогда, когда она пытается строить дружбу с Майер, но выходит так погано, что глаза постоянно ищут более «удобную» Кристину. Макс… На американский манер и с харизмой настоящей пацанки из американского кино. Того самого, где девчонка может, не задумываясь, связаться с наркодиллерами, влюбиться в одного из них и всё-равно остаться счастливой. Вот такая Макс…       Ранимая, но решительная, если взять словарик и сфокусироваться на одной «Р». Девчонка так бережно клещем цепляется за Кристину, что будь «Песни» шоу, демонстрируемым на экранах Запада, то… — Это точно война! Бессмысленная и беспощадная!       О, Макс проснулась. Трущев, завтракая, поворачивает голову, через плечо наблюдая, как блондинка несщадно колотит одного из операторов подушкой, и улыбается. Почему он так запоздало начал таять из-за неё? Почему он понял Макс только тогда, когда все спят и видят его роман с Майер в лучших традициях Голливуда?       Забавно. Голливуд с Майер и Советский Союз со Свободой. Старый-добрый СССР, где нет ничего неприличного, где девушки мечтательны и комичны, а парни настоящие романтики. Старый-добрый СССР… — Свобода, аккуратней! — прикрикивает Джей Мар, когда девушка, войдя в азарт, неспециально ударяет подушкой его. — Никита, помоги, — откликается блондинка, которая слишком бодра для той, кто половину ночи провёл за работой. — Не видишь, его нужно добить… Хватай его!       Трущев усмехается, когда парень помогает оператору бежать, хватая вместо него девушку. Макс пытается вырваться, делает вид, что может укусить, но укусы всегда ставили только на ней самой. — Иди, брат, иди, — пытаясь прогнать оператора, который предпочел быть на грани опасности, снимая злую Свободу, Мар отмахивается ладонью. — Крис, забери её!       Кристина. Невероятно действенное лекарство для Свободы. PLC усмехается, думая о том, что никогда не видел такого броманса у девушек. Он видит Кошелеву, которая просто подходит, хватая блондинку за руку, а Никита уже может спокойно отпускать девушку. Пожалуй, мужчина хотел бы уметь делать также, как Крис. Он бы тоже хотел одним касанием успокаивать Свободу и вести её за собой такой простой фразой «Пошли завтракать». — Я тебя запомнила! И буду мстить! — Свобода сводит последние счеты с одним оператором, приближаясь к Сереже.       Не к нему одному, но ему уже давно кажется, что наоборот. Только к нему. Если он жил не навстречу ей, то это будет большой ошибкой судьбы. Точно. — Доброе утро, — произносит Кристина, и PLC замечает оживление Родиона, сидящего перед ним. — Доброе, — лениво подхватывает Макс, потягиваясь и…       Блять. Ножки…       Иногда Трущеву кажется, что девушкой Свободу считает только он один. И он думает, что это хорошо и плохо одновременно. Хорошо потому, что Никита шутит, что они с Макс одно лицо, Родион троллит её, а Олег почти не замечает. Плохо потому, что всегда кажется, что от одного её взгляда уже стояк.       Макс хмурится, когда Крис предлагает ей йогурт, а операторы уже спешат отснять свою нифига-не-скрытую-рекламу. — Конечно, — плохо играет блондинка, получив из рук подруги полезный-и-здоровый-завтрак. — Малиновый, у-ум, — она артистично показывает «класс» прямо в камеру и улыбается. — Покупайте «Эпику». «Эпика»… Блин… Ну, вкусно…       Сережа смеётся вместе с Крис и Хабибом, когда Макс валится на стол, прикрывая волосами своё лицо и ворчливо кидает, отмахиваясь от оператора: — Иди уже! Кыш-кыш!       Её порой очень хочется обнять. Непреодолимо очень. PLC кладёт широкую ладонь на спину девушки и силится не убрать её, смущаясь того, что не чувствует застежки лифчика… Вообще намека на него. — Ешь давай, — озвучивает его мысль голос Никиты, который ставит на стол тарелку с нарезаными ананасами. — Ты что? Своих детей есть будешь? — удивляется и одновременно возмущается Макс.       Она такой ребёнок. Нельзя вспоминать об возрасте девушки даже в своих мыслях, поэтому Серёжа просто упорно думает, что Макс — ребёнок. Ей нельзя с ним. Определённо нельзя. Она сразу же состарится. — Ты будешь есть моих детей, — усмешкой отвечает Джей Мар, заглядываясь на Илону, которая, только для него видимая и идущая только к нему, приближается к столу. — Фу, — звучно отвечает Макс. — Теперь точно нет, — и с такой натуральной дикостью смотрит на Родиона, который невозмутимо хватает одно желтое колечко с тарелки.       Макс ничего не говорит, молча приоткрывая губы и озадаченно оглядываясь по сторонам. Интересно, такая ли она вне проекта? И будет ли такой потом?       Будет ли всё той же блондинкой? Будет ли дружить с Крис? Будет ли Свободой? И, самое главное, будет ли она в его жизни? Она ведь в ней не зря, так?