Морок

Канализационная Фея феей вовсе не была. Говорили о ней всякое, и плохое, и совсем уж невероятно отвратительное. Не в полный голос, а больше шёпотом, украдкой поглядывая вниз, на встречающиеся тут и там канализационные люки. Наступала самая середина сентября, стремительно желтели на деревьях листья и падали, собираясь в противную кашицу под ногами. Город пока держался, ещё полный зелени, но едва сойдя на платформу с электрички, становилось ясно, что пригород уже сдался наступающей осени. В сгущающихся сумерках Леон шёл от станции к берегу мелкой речушки, у которой даже не было официального названия. Места здесь были красочные, заставленные маленькими, словно игрушечными домиками. Никакого асфальта, никаких частных домов в три этажа со спутниковой тарелкой и двухметровым забором. Скромный тихий посёлок человек на пятьдесят, а то и меньше. Подходя к речушке, Леон увидел огромную, в полтора человеческих роста трубу – коллектор. А ещё отметил любопытную вещь: ближайшие к трубе домики, хоть и находились в наиболее выгодном положении, у самой воды – пустовали. Покосившиеся заборы, неухоженные яблони, вишнёвые кусты, под которыми горкой лежали гнилые ягоды. Дома не просто пустовали – пустовали сами места, отталкивали от себя не только жильцов, но даже птиц и животных. Темнота окончательно легла на посёлок, когда Леон достиг трубы. Мелькнула справа тень с яркими жёлтыми глазами, но встретив его – мерцающие во тьме холодным красным светом – мгновенно отпрянула, стремительно теряя трёхмерность, втянулась в трещину на коре ближайшего дерева и исчезла из виду. Леон проводил тварь задумчивым взглядом. Ему пришло в голову, что стоило надеть ботинки подешевле. Но возвращаться он не стал, ступив под сень огромной трубы, словно нырнув в пасть кита. «Ну что, Фея, сделаешь меня настоящим мальчиком?» Труба тянулась и тянулась; слышался стук капель, срывающихся со стен и потолка, шум далёкой подземной речки, собственные шаги. Но никакой крысиной возни. Вокруг – как и снаружи – ни одной живой души. Леон без интереса разглядывал испещрённые надписями стенки коллектора. От банально-литературных «Оставь надежду всяк сюда входящий» до «Здесь был Жентос». И снова никаких новых записей – все старые, полустёртые, обычной краской, спичечными головками или же самыми первыми китайскими баллончиками, оставляющими подтёки на буквах и пальцах. Несколько раз тоннель разветвлялся, большинство ходов вело в тупик, и Леон продолжал придерживаться главного. Спустя какое-то время на глаза попались два холмика с воткнутыми в них деревянными крестами. С любопытством Леон присел на корточки и посмотрел на надписи. Похоже, какие-то малолетние сталкеры. Он, видимо, подходил к цели всё ближе. Труба вильнула, и за поворотом сверхчувствительные глаза Леона уловили голубоватое свечение. Замелькали тени, самые старые из тварей, они не в силах были уже притворяться людьми и держались поближе к источникам опасности, питаясь остатками. Интересно, что остаётся после Феи? Струйка воды под ногами становилась мощнее и гуще, превращаясь в жидкую грязь; то и дело можно было заметить в ней мелкие кости. Канализационная Фея выступила из ниоткуда, высокая и костлявая, в обрывках голубого кружевного платья. Все глаза на её худом вытянутом лице моргали несинхронно и были разного размера, цвета и разреза. Леон жил на этом свете не первый десяток лет, да и раз уж на то пошло, даже не первую сотню, но привыкнуть к тому, какими уродливыми бывают твари, всё равно не получалось. Он едва-едва смог удержать губы, готовые скривиться от отвращения. – Вот и ты… Леон, – губы Феи тронула улыбка, и из трещины в нижней пошла зеленовато-коричневая кровь. – Фея, – Леон с уважением поклонился и коснулся губами воздуха над её протянутым запястьем. С кисти на него смотрели сразу несколько таких же несинхронных разноцветных глаз. – Ты нашёл мне книгу? – Фея подошла ближе, и Леон понял, что она выше, за счёт того, что каждая конечность непропорционально длинная. – Нашёл. Книга у коллекционера Севостьянова, он живёт в городе, сегодня возвращается с какой-то конференции. Ноздри Феи хищно расширились, а из-за губ показался тонкий длинный язык, увенчанный ещё одним глазом. – Отлично, – не желая скрывать нетерпеливой радости, она устремила на Леона все свои глаза до одного, включая те, что виднелись сквозь дыры в голубом платье, – достань её мне, и твоё желание осуществится. – Достану, не проблема. Только хотел убедиться, что сделка в силе. – В силе. Разумеется. Ты мне книгу, я тебе – противоядие. – Одно и навсегда? – Одно и навсегда, – с какой-то шипящей интонацией повторила Фея, и каждый из многочисленных глаз честно смотрел прямо на него. Леон кивнул и, развернувшись, направился обратно по стоку, стараясь не наступать на ручеёк из грязи, крови и костей. «Одно и навсегда». *** Руслана смотрела на открывающийся из окна вид и думала, что уж слишком он шикарный для вида из окна поликлиники. Верхушки деревьев сияли на полуденном солнышке, играли на ветках блики, заставляя периодически жмуриться; прохожие стягивали куртки и плащи, наслаждаясь тёплым деньком, лениво выворачивал из-за поворота тридцать шестой автобус, который легко мог бы подбросить Руслану практически до самого дома. И народу на остановке совсем немного, пара пенсионеров и школьник с огромным клетчатым рюкзаком. Но всё это было внизу, за стеклом, одновременно дразняще-близко и недосягаемо. Позади Лану ждал заполненный до отказа коридор, прилипающий к кроссовкам линолеум и поистине гигантская очередь к педиатру, в которой она была гораздо ближе к концу, чем к началу. В коридор торопливо вошли две девчонки из параллельного класса, нашарили глазами подруг и прибились к ним. Кажется, перед Русланой теперь стало на два человека больше. Она с раздражением стянула очки и потёрла переносицу. Настроение портилось, хотя, казалось, ниже опуститься уже не может. Стояла дикая духота, учителя, приставленные к каждому из трёх седьмых классов, обмахивались бумажками, дети оживлённо переговаривались; сновала туда-сюда молодая медсестра, рубашка прилипла к спине, заставляя нервно подёргивать плечами. Была бы здесь Ирка, и Лане было бы, с кем поговорить. Но училась Ирина в другой школе, гораздо ближе к дому, и медосмотр проходила в поликлинике другого района. – Свали, очкастая, – пренебрежительно бросил какой-то мальчишка из параллельного класса, и Руслана молча подвинулась. В таких случаях легче было уступить. Лана была рада уже тому, что в собственном классе её больше не дразнят из-за очков; они и без этого не радовали. Каждый год на медосмотре Руслана с досадой понимала, что строчки таблицы в кабинете окулиста становятся всё более размытыми. Ей прописывали капли и очки с линзами посильнее и отправляли на все четыре стороны. Хуже всего было после, дома, когда она протягивала маме новый рецепт, и та ненадолго уходила в ванную, включая краны на всю мощность. Руслана вздохнула, поёрзав спиной по стене. Сегодня она снова не смогла разглядеть строчку, которую видела год назад. Врачиха с упрямой настойчивостью спрашивала, почему она не капала прописанное лекарство и не приходила на какие-то там процедуры. Руслана пожимала плечами с виноватым видом, хотя прекрасно знала, что виновата не она, а тот, кто сделал все эти процедуры и капли платными. Очередь ползла, ползла и дорожка света на полу, смещаясь к окну всё сильнее. Наконец пришёл черёд Ланы, и вскоре она вышла из кабинета, а затем и из дверей больницы, вдохнув свежий воздух, уже больше вечерний, чем дневной. Запихнув новый рецепт и полис в рюкзачок, Руслана завязала кофту вокруг пояса и побрела на остановку. Бросив рюкзак на скамеечку, она попыталась занять голову мыслями о сегодняшней вылазке в недостроенный садик. Ирка, особа деятельная и темпераментная, с недавних пор возомнила себя крутой видеоблоггершей и теперь везде таскалась с купленной отцом камерой, снимая каждую деталь, попадающую в поле зрения. Первые попытки никаких плодов на Ютубе не приносили, поэтому Ирка решилась на отчаянные меры, причём решилась за них обеих. Руслана в этом тандеме играла роль предохранителя, но даже она не смогла отговорить подружку от небезопасной затеи. Вывернул из-за поворота заветный тридцать шестой, но теперь, разумеется, уже полный народа. Подхватив рюкзак с лавки, Лана кинулась к открывающимся дверям вместе с десятком других желающих. Выпустив из автобуса человек пять, Руслана ринулась внутрь, на ходу столкнувшись с каким-то старичком, и от неожиданности подалась назад, оступившись и упав на асфальт. Впрочем, старичку повезло ещё больше – при столкновении небольшой чемоданчик, который тот держал в руке, распахнулся, и ветер с удовольствием подхватил всё его содержимое, закружив в воздухе. Последней из недр чемодана вывалилась большая книга и в общей давке с помощью чьего-то ботинка весело запрыгала по ступенькам. Двери начали закрываться, с трудом вместив в себя всех желающих, кроме всё ещё сидящей на асфальте Русланы. Послышался протестующий возглас старичка, но автобус и не думал останавливаться. Лана сидела, с каким-то тупым удивлением уставившись на кружащиеся и плавно опускающиеся на грязную проезжую часть листки. Один приземлился прямо на книгу, неудачно раскрывшуюся и теперь лежащую в луже обложкой вверх. Пожалев несчастный фолиант, Руслана подобрала книгу и кое-как оттёрла грязь. Впрочем, получилось плохо – едва она начала тереть, послышался возмущённый треск страницы, и Лана сочла за благо оставить всё как есть. Спохватившись, что всё ещё сидит на асфальте, пусть и разогретом последними летними лучами, но далеко не самом чистом, она вскочила, отряхнула джинсы и выругалась, поняв, что главный удар пришёлся на бежевую кофту. Рюкзак не пострадал, и Руслана снова бросила его на скамейку, придавив книгой, а после решила собрать оставшиеся листы. Два из них оказались в луже и расползлись в пальцах, но ещё пять Лана благополучно сгребла с сухой земли и запихнула в книгу. Тут только она увидела, что обложка у фолианта наощупь какая-то непривычная. Надписей не было – только светлая обложка, шероховатая, покрытая какими-то складочками и трещинками. Пожав плечами, Руслана запихала книгу в рюкзак. С виду вещь казалась дорогой, и оставлять её на остановке было бы неправильно. Дорога домой заняла сорок минут, в течение которых Лана проигрывала в голове предстоящий разговор с родителями. Вернее, с мамой – папа вряд ли вернётся до семи. Раньше он приходил домой в четыре, но в последние годы начал задерживаться. Несколько раз Руслана из своей комнаты слышала, как на кухне родители громко спорили, но о чём именно, не улавливала. Побродив по широкому проспекту, полному магазинов одежды и фастфуда, она нырнула в арку и попала в маленький дворик, со всех сторон окружённый домами. Родная девятиэтажка радовала глаз трещинами в кирпичах, машинами, залезающими на тротуары, и чахлыми клумбами, огороженными такими же хлипкими заборчиками. Разыскивая в рюкзаке ключ от домофона, Руслана присела на лавочку у своего подъезда, под куст сирени; мелкие веточки тут же запутались в пышных чёрных волосах. Брелок нашёлся быстро, но идти домой не хотелось. Сам воздух сегодня пах как-то по-особенному, наверное, от того, что после долгих дождей наконец-то выдался прекрасный тёплый денёк. С первого этажа доносились звуки шансона дяди Паши. С соседнего окна пахло блинчиками и клубничным вареньем, и Руслана невольно улыбнулась, однако быстро помрачнела, вспомнив, что предстоит сказать матери о результатах медосмотра. Да и блинчиков ей не обломится, мама не готовила их с самой Масленицы, когда папа остался дома и весело подшучивал над некрасивыми дырявыми блинами, но всё равно уплетал за обе щеки. Руслана встала, сгребла рюкзак, забросив на плечо, и вошла в прохладный подъезд, мимо ряда почтовых ящиков, прямо на свой седьмой этаж. Вставив старый длинный ключ в скважину, она уже приготовилась нажать на дверь, которая поддавалась только с помощью ощутимого пинка, но с удивлением увидела, как та приоткрылась. Первой мыслю было «Воры!», но тут же Лана услышала голоса родителей и успокоилась, даже обрадовалась, что папа пришёл с работы пораньше. Может, сегодня из-за этого мама не будет так расстраиваться. Руслана, улыбаясь, скинула кроссовки и хотела было громко окликнуть родителей, но в глаза бросилась испачканная грязью бежевая кофта, и Лана осеклась. Она тихонько, на цыпочках, дошла до приоткрытой двери ванной и бросила кофту в корзину для белья, закопав в куче грязных футболок. Поворачиваясь, Руслана зацепила краем уха своё имя, сказанное мамой: – А Руська как? Что ты ей скажешь?! Улыбаться снова резко расхотелось. Такого визгливого тона у мамы Лана давно не слышала. Снова ссорятся. – Кристина, я… может, ты? – отец, кажется, нервничал. Видимо, в ссоре был виноват он. – Я?! Я?! – прошипела мама, – а ты что? Пойдёшь свою шлюху трахать?! Руслана приоткрыла рот от изумления. Таких слов она от мамы раньше не слышала. – Хватит, Кристина, – устало, но решительно прервал отец, – это дело решённое. С Руськой я поговорю. – Что, боишься? Боишься, что я ей правду скажу? Где шляется её папаша по вечерам?! У ребёнка проблемы, а он все деньги на эту проститутку!.. – Она не проститутка! – отец тоже повысил голос, – и ты прекрасно знаешь, что я теперь получаю меньше. – Да ничего я не знаю! Руське нужно лечение! Капли, процедуры, лекарства… это всё денег стоит! – Сейчас у меня нет таких денег, ты же знаешь. Я буду помогать, чем смогу. – Да какой от тебя толк, – с горечью бросила мама, и разговор прервался. Руслана поняла, что замерла в коридоре в неудобной позе и боится сделать хоть одно лишнее движение. Прикусив губу, она вернулась в прихожую и села на пуфик. Подумав, Лана снова обулась и выскользнула за дверь. Говорить с родителями не хотелось, а уж доводить маму до слёз очередным ухудшением в результатах медосмотра – тем более. Спустившись на один пролёт, Руслана постучалась в квартиру к Ирке. Её мать работала допоздна, а отец – во вторую смену, так что большую часть дня подруга была предоставлена себе. Ирина открыла, жуя на ходу и пританцовывая в такт какой-то бодрой попсе из музыкального центра, и кивком пригласила войти. – Чего такая кислая? – поинтересовалась Ирка, пока Лана разувалась, – бутерброд хочешь? – Не, – отказалась Руслана и уже без приглашения прошла в кухню, волоча за собой по полу рюкзак. Пока Ирка подогревала чайник, Лана, возя по линолеуму босыми ногами, рассказывала о подслушанном разговоре. – Фиговенько, – констатировала подруга, – сколько сахара? – Две… не, три давай. – Везёт, Русик, тебе хоть пять можно, не растолстеешь, – Ирина окинула подругу завистливым взглядом, и Руслана пожала плечами. Самой ей нравилось называть себя Ланой, но остальные, даже родители, предпочитали дурацкое «Руся» или «Русик». – О, – вспомнила она, бросив взгляд на рюкзак, – зацени. Книга из недр школьной сумки перекочевала на столешницу, и Ирка сморщила нос, увидев пыльные разводы на скатерти. Однако тут же её взгляд переключился на сам фолиант, и голубые глаза загорелись интересом. – Ништяк. Где нарыла? Руслана вкратце рассказала про старичка с чемоданом, и пока подруга отвлеклась на заваривание чая, мельком просмотрела распечатки, которые вложила между страниц. Ничего интересного, программа какой-то конференции, список выступающих, темы. Разочарованная, Лана сложила листки напополам и открыла книгу на первой странице. – Названия нет, – заметила Ирка. – Спасибо, кэп, – фыркнула Руслана и перелистнула пару страниц, – и содержания нет… и вообще, это не по-русски. – Реально? – Ирина поставила две дымящиеся чашки на слегка липкую скатерть с разноцветными бабочками и придвинула себе стул. Пара минут ушла на то, чтобы найти хоть одно знакомое слово, и в итоге взгляды девушек остановились на одной из страниц, куда была вложена другая, явно вырванная из обычной школьной тетради и испещрённая мелким угловатым почерком. – Чего там? – Руслана прищурилась, поправляя очки, но Ирка всё равно прочитала раньше. – Желание. – А? – Написано так. «Желание». «Сухая крапива, зверобой, мята, кровь». Фу. – Это что, рецепт? – хихикнула Лана, отбросив волосы на спину, – у мамы есть зверобой, это такие цветочки жёлтые. – Придумала! – восторженно взвизгнула Ирка, – мы ж сегодня на стройку, да? Возьмём эту книгу, мяту, зверобой, все дела… ну, для антуража. И будем Пиковую даму вызывать… ну или это… Желание, фиг знает, что это. Думаешь, оно исполняет желания? Руслана закатила глаза. – Не, ну ты прикинь, сколько просмотров соберём? А видос можно назвать «Ночью на кладбище вызываем духов», и всё большими буквами, – не теряя энтузиазма, продолжала Ирка, – знаешь, сколько лайков такие видео собирают? – На каком кладбище? Мы ж на стройку пойдём, – напомнила Лана. – Да неважно, кто там ночью чего разберёт?.. У тебя свечи есть? Лучше чёрные. – Ага, и козла в жертву принесём, – буркнула Руслана, – харэ фигнёй страдать. Ирина не обиделась, да и вообще, кажется, не услышала. Она уже носилась от ванной к кухне, перебирая аптечки в поисках мяты. Лана тяжело вздохнула, смирившись с перспективой предстоящего шабаша. Она бросила взгляд на отложенные листки и увидела среди списка докладчиков жирно подчёркнутое имя: «Севостьянов В.А., канд.филол.н.». – Это, наверное, тот дедушка с портфелем, – задумчиво сказала Руслана, – как думаешь, это ценная книжка? – А ты как думаешь? – фыркнула Ирка, на секунду остановившись и выгрузив на подоконник какие-то пузырьки и сушёные пучки трав, – видишь, обложка-то кожаная. – Блин, – с досадой бросила Лана, – может, её как-нибудь вернуть? – И как ты её вернёшь? На остановке оставишь? Забей, а? – Ирина закатила глаза и возобновила поиски, сверившись с переведённой страницей. Руслана пожалела, что остальная часть книги на иностранном языке. Может, на латыни? В кино такие жуткие книги всегда на латыни. Почему именно «Желание»? В рюкзаке послышалась вибрация, и Лана потянулась к нему. Мама. Наверное, вспомнила, что сегодня медосмотр. Брать трубку не хотелось. На неё кричать мама, конечно, не будет, даже если на отца очень злится. Но смотреть на неё в такие моменты Руслана ненавидела. – Мам, я у Ирки, ща приду, – скороговоркой проговорила она в трубку и, не дожидаясь ответа, отключилась. – Домой? Оставь мне книжку до вечера, а? – Ирина выглянула из-за угла. Квартира у её семьи была просторная, четырёхкомнатная, забитая разными дорогими вещами под завязку, так что искать что-то можно было до бесконечности. У Ланы квартира была той же планировки, досталась от бабушки с дедушкой, но ценных, да и вообще любых вещей стояло там куда как меньше. – Ага, тогда по Скайпу созвонимся, – пообещала Руслана и, схватив рюкзак, отправилась к себе.