История одного дома

Вероника поднимается по лестнице в подъезде, ведомая лучезарно улыбающимся во все тридцать два Сергеем — арендодателем. Признаться, девушке страшно. Страшно открывать новую страницу своей жизни вдали от родных, которые верят в нее, конечно, но жутко обижаются пока за то, что приняла такие радикальные меры. Переехала в семнадцать после первого звонка от неизвестного менеджера богом забытого агентства. Амбиции, что поделать. Москва встречает ярким, палящим солнцем и духотой. На секунду девушке кажется, что это ее изнутри душит и накрывает с головой. Потом она цепляется взглядом за мужчину в черных солнцезащитных очках, с ужасно стильными усами и табличкой с ее именем в аэропорту. И у девушки не хватает сил ни на что, кроме вымученной улыбки и «привет, я Ронни, буду снимать у тебя квартиру». Сергей оказывается разговорчивым до жути и таким счастливым, что вокруг него все искрится. А Вероника кажется влюбляется. Нет, вы не подумайте, влюбляется в человека, в его душу. Бывает с ней такое. Бац! Клинит, и выбросить из головы не может, пока не споет песню или не напишет свой глупый стишок, как говорила любимая подруга в прошлом. Поэтому, пока они едут до временного места пребывания Вероники в этом городе на старом джипе нового знакомого, девушка улыбается сквозь зеркало заднего вида и незаметно (ну ей так точно кажется) черкает парочку строчек в блокноте о счастье таком, казалось бы, осязаемом в данном моменте. — Не волнуйся, тебе здесь понравится. — по-доброму заверяет Сергей, и Ронни слышит в его голосе что-то братское, родное, хотя и знакомы они не более получаса. Это воплощение счастья в виде усатого мужчины, который ни на секунду не может перестать улыбаться, располагает к себе, и Вероника сдается его харизме, доверяя своей интуиции, поэтому слабо кивает ему в ответ и едва заметно сжимает лямку рюкзака, забавно болтающегося на одном плече. Веронике семнадцать. Рядом никого из близких нет и она, если уж быть совсем честными, начинает жалеть о своем импульсивном решении. Когда она собирала чемоданы в родном городе и не могла усидеть на месте из-за ощущения всепоглощающего счастья, девчонка была полностью уверена в своем решении. Когда увидела слезы матери сквозь затонированное стекло отъезжающего такси, то что-то надорвалось, трещина пошла. Когда Ронни приземлилась в такой ожидаемой Москве, то она была полностью вымотана, разочарована и уже на полном серьезе была готова покупать билеты в обратном направлении, но Сережа, что вовремя почувствовал, поймал в свои сети харизматичные и удержал без слова «стой», спас ситуацию. Вероника думает, что обязательно отблагодарит его, но пока только смущается, опускает глаза в пол и не может даже сказать о том, насколько он крутой. — Это наш дом, — презентует PLC, театрально разводя руки в стороны, — пойдем, — и тащит за собой громадных размеров чемодан девушки. Вероника оглядывается вокруг. Дворик выглядит привлекательно: много зелени, ухоженный сад, недавно выкрашенные лавочки. Детской площадки поблизости нет, зато есть живописный сквер, в котором можно порисовать, и девушка думает, что это даже к лучшему. Прямо перед носом Сережи резко открывается подъездная дверь и мужчина только благодаря своей реакции умудряется вовремя отшатнуться. Из подъезда выходит спиной миниатюрная девчонка, наверное ровесница Ронни, она пытается вытащить мольберт, удерживая в руках тысячу баночек с красками и миллион кистей, пытаясь не дать разлететься большим листам в стороны, хотя они так и норовят упасть на грязную землю. Сережа высказывает что-то вроде мимолетного «ай!» и девушка резко разворачивается, едва ли не растеряв все свои художественные принадлежности. Только чудом у нее получается удерживать столько всего в руках. — Прости! — виновато извиняется девчонка, и Ронни замечает, что у нее безумно красивые, большие, выразительные глаза. Она похожа на мультяшку или героиню французской комедии в джинсовом платье, футболке с прикольным принтом и колготках в сеточку. Это ни разу не выглядит вульгарно, особенно с ее этим внутренним очарованием: во взгляде, движении, тихом голосе. — Ничего страшного, Крис, — успокаивает ее мужчина, поставив устойчиво чемодан и забирая из ее рук половину ноши, — знакомься, это наша новая соседка Вероника, — не отвлекаясь от попытки вытащить слишком большой мольберт из подъезда, представляет девушку. — Можно просто Ронни, — быстро поправляет блондинка и хочет было протянуть руку, но Кошелева смеется и обнимает все так же с кисточками в руках и баночками краски. — Приятно познакомится, — улыбаясь говорит девчонка и выгружает свою ношу на лавочку, — я собиралась порисовать, можешь спуститься ко мне, когда устроишься, — заверяет брюнетка и Вероника улыбается ей. Кажется, все менее отвратно, чем она могла себе представить. PLC уже заканчивает с установкой мольберта, когда со второго этажа из подъездного окна высовывается голова усмехающегося блондина. Он удобно расположился на подоконнике с ногами и лениво выкуривал сигарету, наблюдая за соседями до этого времени. Вероника слегка пугается, когда неожиданное: — Эй, пиэлсишник, переезжаешь? — насмешливо слышится сверху. Сережа только усмехается, поднимая голову, и в похожем тоне отвечает: — Переезжаю в соседнюю от тебя квартиру, Свобода. Складывается ощущение, что ты будешь преследовать меня вечность. Ронни улыбается, Кристина тоже, только последняя уже открывает краски и наносит первые мазки на холст. Веронике хочется заглянуть, посмотреть, что же она начинает вырисовывать, но не успевает - мужчина уже зовет ее за собой, придерживая подъездную дверь. — Мое почтение, — в шутку кланяется Максим, соскочив с подоконника и придерживая сигарету, когда они поднимаются по лестнице. — Привет, — растерявшись, бросает блондинка, на что Макс только смеется и бросает что-то вроде «не тушуйся, я не кусаюсь». PLC в шутку качает головой и просит прекратить распугивать его квартиросъемщиков, пока Вероника обращает внимание на то, что Максим, только развернувшись обратно к окну, первым делом бросает взгляд на Кристину, рисующую на улице, а она, словно почувствовав этот взгляд, улыбается и отрывает взгляд от рисунка. — Они пара? — тихо интересуется Вероника, как только они с арендодателем пересекают порог ее новой квартиры. — С чего ты это взяла? — наигранно недоуменно спрашивает мужчина. Конечно, всем видна эта их внеземная связь. Духовная связь Свободы и Кошелевой. — Если бы Максим перестал ебать себе мозг психологической хуйней, то обязательно стали бы, — поясняет Сережа. Через пару минут он уже покидает свою старую холостяцкую квартиру, убедившись, что Вероника всем довольна и во всем разобралась. Перепрыгивая сразу несколько ступеней за раз, мужчина быстро оказывается с родного третьего на втором. Кажется, что в этой квартире, он с момента въезда в нее Назимы, провел едва ли не больше времени. На часах около полудня и девушка привычно занимается чем-то в доме. Поэтому PLC тихо заходит в квартиру и, пытаясь не шуметь, идет искать свою любимую. Назима находится быстро. На кухне. Стоит у плиты и что-то мешает в сковороде, пританцовывая в такт зажигательной песне из наушников. Девушка в домашнем шелковом халате, с распущенным волосами и в тапочках своих мягких без грамма косметики выглядит так естественно хорошо, что Сережа любуется, застывает на пороге и думает о том, как же ему повезло встретить такую женщину. После неудачной интрижки с истеричной Женей Майер ему не хотелось ровным счетом ничего. И уж точно не отношений. Если бы не Свобода, который своем нытьем вынудил PLC приехать в Москву из Краснодара, променять собственный дом у моря и мечты о счастливой жизни с Женей (поверить только, пять лет в отношениях он верил в то, что все может изменится) на однушку в спальном районе Москвы, друга на соседнем этаже, то Сережа не встретился бы с лучшей в мире девушкой. Он подходит к Назиме со спины и обнимает за талию по-хозяйски. Раньше он думал о том, что это вся брехня романтичная. Но, видимо, ему просто не хотелось обнимать по утрам Женю, которая вместо того, чтобы приготовить завтрак сладко досыпала в кровати. И нет, мужчина ее ни в коем роде не упрекает. Он ее любил страстно, пылко, самозабвенно. Он ревновал ее, ненавидел ее, хотел наказать за все ее несчастные провокации, но в тоже время настолько сильно боялся отпустить от себя, что в миг потерял себя. Ему больше не хотелось писать песни, участвовать в жизни комьюнити. Оказалось, что они, до банального, разные. И PLC рад, что сейчас он в Москве, в несчастной двушке, обнимает лучшую на свете, а Женя в родном Краснодаре в когда-то их доме, водится с дочкой. Не его дочкой. С дочкой, родившейся в отношениях после. Брюнетка дергается от неожиданности, разворачивается, заразительно улыбаясь и наушник выпадает из ее уха. — Нельзя так пугать, Сереж, — смеется девушка, невесомо целуя его в уголок губ, — а если бы я тебя ударила?! — в шутку возмущается Назима. У их подъезда все в шутку. И Сережа клянется, что это лучшие соседи на свете, несмотря на то, что порой они раздражают не хуже Жени Майер в самые плохие времена. Возмущение девушки граничит с естественной, присущей ей заботой. И от этого так трепетно в душе. Подумать только, кто-то думает о Сереже. Заботится о нем. С ума сойти. PLC уже сходит. — Как Вероника? — интересуется Назима, хотя, казалось бы, какое ей дело. — Вполне хорошо. Для девчонки, что бросила все и переехала в незнакомый город, держится отлично, — мужчина выпускает из своих объятий любимую, позволяя ей продолжить готовку и берет яблоко со стола, подкидывая его. — Будем надеяться, что никто не успеет ей испортить настроение до торжественного ужина, — говорит Назима, и PLC удивленно приподнимает брови, откусывая яблоко и опираясь на стол. — Торжественный ужин? — переспрашивает рэпер. — Да, именно торжественный ужин. Я решила поддержать девочку и договорилась с ребятами, устроим вечеринку, перезнакомим ее со всеми, расслабим, в конце концов. PLC ничего не говорит, удовлетворенно кивает, довольный ответом и поддерживающий идею, тщательно пережевывая яблоко. Гармония и идиллия, что может нарушить эти отношения?

***

Вероника разбирает вещи, когда слышит шум за окном. Спустя минут пять раздается слабый удар об окно в комнате девушки и она экстренно спешит в его сторону, быстро одергивая шторку, чтобы оценить масштаб трагедии. За те тридцать секунд, что она преодолевала расстояние, девушка уже успела прикинуть насколько зол будет Сережа, если она что-то успела натворить. — Эй, пиэльсюшник, выходи, подлый трус! — слышит веселый гогот Вероника, когда открывает окно. Однако, стоит ей выглянуть наружу, как рыжий парень, стоящий под окнами и, видимо, самозабвенно до этого момента кидающий камушки в ее окно, тушуется и на секунду теряется. — Ой, промахнулся. — парень вмиг бледнеет и видимо прикидывает, как лучше, а главное безопаснее для жизни рассказать Назиме, что PLC завел любовницу молодую, так еще и в дом притащил. Вероника усмехается и хочет уже было что-то ответить, как ее перебивает громкий, девчачий голос из соседнего окна. — Не пугай мою новую соседку, Тим, — призывным тоном, шутя, требует девушка. И высунувшись в окно, так чтобы Вероника могла ее видеть, протягивает руку, — Я Диана. Вероника пожимает руку в ответ, протягивая ее на улицу и думает, что это самое странное знакомство из всех. — Ронни. Классные волосы, — не сдерживается девушка, когда видит длиннющие, едва ли не блестящие от красоты волосы соседки. И знакомство вмиг становится еще более странным. — Я, конечно, жутко извиняюсь, — подает голос парень снизу, — но где этот старый обольститель молодых девиц? — У Назимы, догадаться не трудно, — отвечает Диана и вновь ныряет в свою квартиру. Вероника слышит всплеск воды и догадывается, что девушка моет окно, однако думать о ее сходстве с русалкой интереснее. Вероника возвращается к разбору вещей, но окно оставляет открытым. И не зря. Через какое-то время Диана вновь выныривает из своего окна и зовет ее. — Чуть не забыла, Ронни! — дождавшись, пока Вероника высунется в свое окно, русая продолжает, — Сегодня вечеринка в честь твоего приезда. Ну, вернее не только в честь твоего приезда, но и потому что мы порядком устали копаться во всей этой беспросветной рутине без единого шанса выбраться, — тараторит новая знакомая, — но по поводу твоего тут появления в первую очередь. Придешь? — Диана смотрит на девушку в ожидании ответа, словно решается какой-то глобальный вопрос, от которого зависит нечто значимое, и Вероника понимает, что никак не может отказать. — Конечно.