старший брат

***

общежитие нст ю сегодня непривычно спокойно и не слышно даже, как громко орёт сюйси, или как тихо матерится тэён на этого самого орущего китайца. слышны лишь тикание часов, которых сопровождают постукивание пальцев по деревянной поверхности, и зевания сычена. в просторной гостиной за небольшим столом ( откуда он вообще здесь взялся ?? ), одетый в деловой костюм с галстуком(!) сидит доён, с важным видом переворачивая страницы тетради, совсем неподалёку от стола на стуле сидит тэиль, чуть ли не падая лицом на пол, так как спать хочется жутко, а они тут устроили настоящий спекталь, а на диване наблюдая за всем этим сидят заскучавшие мемберы нст. ах, да! не забываем о лукасе, который руководствует этим спектаклем и является жертвой обстоятельств, и который сидит на отдельном стуле рядом с диваном ( или ему просто мест не хватило из-за жирной пятой точки. кто знает ). сычен зевает уже в пятый раз, а минхён удобно устроил свою мудрёную головушку на его плече. стрелки часов показывают ровно полночь, и доён своей ладонью громко бьёт по столу тем самым заставляя тэиля подпрыгнуть и проснуться, а уже уснувшего тэёна матерится себе под нос. — итак, думаю, пришло время начать наш судебный процесс. спасибо вам, что пришли. мы ценим ваш энтузиазм и юные души, полные желания справедливости, - надевая очки на глаза и с умным видом приподнимая их, произносит доён. — какой к черту энтузиазм?! а ничего, что вы притащили нас сюда два часа назад и заставили отсидеть жопу, чтобы заняться непонятно чем? судебный процесс? это что еще такое? я вас пока убивать не начал, но с такими темпами очень даже может быть! - зло кричит тэён, размахивая руками. остальные же поддакивают и хлопают его по плечу, мол, всё правильно говоришь, продолжай в том же духе. а тэилю так вообще непонятно, что здесь происходит и почему это он сидит отдельно ото всех перед судьёй доёном. но он надеется, что очень скоро всё станет понятно, и он наконец пойдёт спать мирным сном. тем временем, тэён планирует продолжить свою гневную тираду, но его перебивают поднятая рука доёна и его болтливый рот. — тихо, тэён-щи. вам слово не давали, - строго и на удивление серьезно ( оочень серьезно. вам бы стоило взглянуть на его лицо ) произносит ким. и, не обращая внимания на покрасневшее от злости лицо тэёна, продолжает: — двадцать четвёртого августа, две тысячи восемнадцатого года, я - судья ким доён, официально объявляю судебное дело касательно хуана сюйси и мун тэиля открытым. можете сесть на свои места. — но мы и так сидим на... — тсс. ченлэ, джисон, приведите мун тэиля ко мне, - не отрывая взгляда от тетради ( всем интересно, да что же, черт возьми, там написано !? ) говорит ким. и ну как бы, всё равно, что тэиль, между прочим, сидит прямо перед ним? о чем последний спешит сообщить, но уже слишком поздно. — ну я как бы.. - тэиль даже вскрикивает от испуга, когда неожиданно появившиеся макнэ-лайн берут его стул и предвигают ближе к столу доёна. кто-то, кажется джэхён громко ударяет себя по лбу и прикрывает глаза, отказываясь смотреть на всё это, а чону, сидящий рядом, понимающе кивает. — итак, днём двадцать четвёртого августа, то есть сегодня, к нам поступило заявление о краже ценных вещей от жертвы хуан сюйси. по показаниям жертвы было выяснено, что мун тэиль, который является преступником, совершил эту самую кражу ценной вещи, а, точнее, печенюшек. мы совершили расследование и нашли свидетеля, который был на месте преступления и видел кражу мун тэиля. ли минхён, прошу вас встать с места и рассказать нам, как всё было. названный макнэ ю нехотя встает с места и получает недоумённый взгляд от парней. — ну вообще-то, никаких расследований вы не совершали, судья доён. это я любезно рассказал вам о том, как увидел, как тэиль-хён взял печенья лукаса из холодильника, с целью забавы, а ты как сумашедший подскочил с места и с злорадным смехом убежал из комнаты. и вообще. ценные вещи? печенюшки? серьезно? мы что, в детском саду? - цокает языком минхён, на что парни повторно поддакивают его. лукас подскачивает со стула и гневно смотрит ровеснику прямо в глаза. — ты не понимаешь! это не просто печенюшки! это самая ценная вещь, которая была у меня, и мун тэиль украл ее и теперь должен понести за этот чудовищный поступок должное наказание! я требую справедливости! кто знает, сколько еще таких несчастных жертв появятся, если мы закроем глаза на это?! не исключение, что могут появиться смельчаки, которые решат повторить подвиг старшего хёна и тоже своруют, что хуже всего, мармеладки и конфетки!!! какой кошмар!! - глубоким басом визжит юкхэй с ужасом на глазах. остальные лишь закатывают глаза, а доён кивает головой, делая заметки в тетради. — господи, сюйси, никто кроме тебя эти мармеладки не кушает. успокой свою истерическую задницу и сядь, - говорит джэхен. ведь правда, этот пакет с тянучками в виде красных и зеленых змеек никто, кроме одного китайца, не трогает. да и в группе сладкоежок нет. — сюйси, сядьте. спасибо за ответ, минхён-ши. как вы сами и слышали, то что преступление совершилось мун тэилем - факт. и теперь я предлагаю опросить нашего преступника. тэиль, встаньте с места, - доён смотрит на сидящего перед ним тэиля, который начинает приходить в себя, после услышанного. — согласно пункту а2ноль4, в котором гласит, что проникновения на чужую территорию и кража чужих имуществ нелегально наравне с использованием жидкой подводки для глаз и требует особых мер, вроде лишения хеновских прав, а точнее яджа-тайм на целых три дня и особые пытки от ли донхёка. какое именно из имеющихся наказании выбрать, мы решим после выслушивания преступника. тэиль-щи, мы вас внимательно слушаем. можете говорить. — и где он таких умненьких слов понабрался? - шепотом спрашивает чону у джэхена, а тот лишь пожимает плечами, устало зевая. спать хочется жутко. а еще нервишки шалят, так что хочется задушить шарфом бесконечно болтающегося доёна. но нельзя. судья же. засудит еще и скормит бедного чона донхёку. страшно. тэиль встает с места и поправляет волосы. до него дошло всё наконец-таки, и он готов расхлёбывать это дерьмо, которое свалилось буквально с небес. будто сам боженька дарит ему этот мешок с говном, так, на подарок. „спасибо, боженька, но дерьма мне в жизни хватает. может, ты уже дашь мне немного отдыха и умных донсёнов?” но бог, конечно, не слушает и делает всё по своему. — кхм, ну во-первых, „тэиль-хён”, господин судья. во-вторых, на чужую территорию я не заходил, а прибыл по особому приглашению тэен-щи. и никакое имущество, а тем более чужое, я не воровал. признаюсь, я взял эти сладкие, покрытые слоем шоколада и пахнущие просто восхитительно, печенья, приготовленные цянь кунем и без зазрения совести отправил их в рот, сладко смакуя вкусное удовольствие и даже облизал пальцы, настолько всё было вкусно. и, тем более, насколько моё зрение меня не обманывает, а я в этом уверен, на тарелке не было написано имя сюйси и нигде вообще не было знаков об этом. а еще и слух у меня прекрасный, и я слышал, как кун передал нам эти печенья для всех! и не упомянул он отдельно имя сюйси. и вообщем воть, - невинно хлопая ресничками, произносит тэиль и смотрит на доёна. тот задумчиво жует нижнюю губу и бросает взгляд на сюйси, который низко наклонил голову. — кхм, ваши показания вполне себе сносны, и не стоило всё так красочно описывать. но это не отменяет того факта, что вы виновны, мун тэиль-хён-щи, - стоит на своем доён, а проведники справедливости, сидящие на диване уже готовы бросаться в него помидорами, и вообще всем, что под руку попадется. ведь, ну какого черта, скажите на милость? что это вообще за фигня такая? и почему они вообще не знали об этих печеньях? а доён тем временем продолжает. — согласно закону общежития нст ю, я обязан объявить вас виновным в этом деле и принять особые меры. что скажете в свое оправдание? тэиль устало закрывает глаза, в следущую секунду откидываясь на спинку стула и опускает ворот толстовки ниже, открывая вид на острые ключицы и соблазнительную белую шею, проводит кончиком языка по тонким губам и закусывает нижнюю, из под ресниц смотря на застывшего доёна. и говорит: — знаешь, доён-а, ты такой красивый в этих очках и в костюме. я только заметил. и я бы направился прямиком к тебе, чтобы ослабить этот галстук с твоей шеи, но увы и ах, мои руки связаны ложными обвинениями от тебя. что же делать, крольчонок? - доён сходил с ума, когда тэиль называл его крольчонком ( а когда другие зовут, то он готов откусить им руки. ), и старший об этом прекрасно знает. а еще он чертов гений и чертов ангел с белыми крылями за спиной, ведь он, кажется, спасает безжизненные от двухчасовых посиделок на диване задницы своих одногруппников. — ну что, доён-а? что думаешь? я думаю пригласить тебя на свидание в мою комнату, где будет прохладный воздух и, кхм, я. как тебе? м? - а может быть, он чертов дьявол-соблазнитель, ведь доён так сильно ведется на его провокации и невинно прижатые к стулу ножки хёна. — п-пполностью опправдан. объявляю судебный процесс ззакрытым. спа-спасибо всем за присутствие, - он волнения и пересохшего горла доён начинает заикаться, а тэиль резко встает с места и взяв его галстук в руки, ведет прочь из комнаты, напоследок подмигивая сюйси. остальные же вздыхают громкое „наконец-то” и встают с диване, приведя затёкшие ноги и руки в порядок и направляясь к двери. — хэй, что это вообще значит?! я тут главная жертва! так кто же, черт подери, будет возмещать ущерб? а ну вернитесь сюда, трусы! - кричит сюйси, размахивая руками. чону цокает громко, закатывая глаза, и берет руку парня, уводя прочь из гостиной, теперь уже напоминающий им всем один из кругов ада, и направляется к их комнате. — успокойся, сюйси. все уже порядком устали от твоих ущербов. и вообще, я же взял специально для тебя кусочек пирога от кун-хёна. зачем же так громко, а? — ну блин, чону, мог бы и сразу так. — ну блин, я же думал о твоей жирной заднице, придурок. — эй! и вовсе она не жирная! и не придурок я. но всё же. ты ведь любишь меня и таким, не так ли? — эхх, люблю, конечно, люблю. куда я от тебя денусь, дорогой? — вот и отлично! а теперь пошли скорее спать, а то с такими громкими свиданиями фигушек уснёшь! и обязательно что ли им так громко завершить свидание?! — маленький еще, сюйси. поймёшь, когда подрастёшь. эхх, если подрастёшь конечно...