Уродец

Прошла ещё неделя с тех пор, как был тот самый бал маскарад. Почему именно «тот самый»? Потому, что после этого, жизнь маленького уродца координально изменится, пусть тот об этом ещё даже и не подозревает. В его памяти навсегда остался тот граф, что был одет так парадно, выглядел таким богатым, а у богачей редко бывают добрые сердца... Но не у Джеймса. Кальвин был добродушным с теми, для кого жизнь была единым тяжелым испытанием, а в своей жизни был любящим отцом, но с Дереком всё же ладил не столь хорошо. Граф хотел, чтобы его сын был образованным, а вот сам парень этого не очень то и хотел. Ну да, парню четырнадцатый год, он иной раз может сорваться на прислугу, и даже нагрубить отцу. Однако, Джеймс терпеливо его воспитывал, нанимал учителей, которые учили его грамоте, арифметике, науке. Едва мальчишке исполнилось восемь, как отец стал нанимать учителей для него. В 10 лет Джеймс нанял ему учителя французского, но с этим языком парень так и не ладил особо. Однако, учитель продолжал терпеливо его учить языку. Когда же Дереку исполнилось 13 - отец нанял для него учителей танцев и музыки. За год, сильных продвижений в этих творческих аспектах паренёк не сделал. Он просто не хотел учиться. Дерек без всякой тяги зазубривал для учителей то, что они просили. Просто делал всё для галочки. Джеймс был в нём разочарован, но упрямо старался воспитать сына. Что-то мы немного отклонились от настоящих событий. Продолжу рассказ. Вам, должно быть, уже стало интересно - как же изменилась жизнь Роберта? Что ж, я расскажу. После того бала, придворный лекарь помог уродцу, и забинтовал его раненое плечо, перед этим осторожно и тщательно обработав. Малец был крайне признателен ему, а тот лишь сказал, чтобы тот бежал отсюда, иначе его так могут и убить. Шрам это и сам понимал, но понимал и то, что в этой ситуации он совершенно беспомощен. Тогда мальчик решил просто смириться с жизнью и больше даже не ждать чуда. Его и неоткуда ждать. Теперь он просто игрушка, пока не умрёт на очередном шоу, или пока его просто не убьют за ненадобностью. Эти мысли заставляли ребёнка дрожать всем телом у себя в каморке, а губы поджиматься. Глаза начинало печь, а с уст мальца сорвался всхлип, другой. По бледным щёчкам катились солёные слёзы, капая на жёсткую кровать, если это было можно так назвать. Эта кровать была - что-то вроде деревянного параллелепипеда, такого же как и стены. Мне сложно это объяснить, так что объясню так - я думаю, все были в бане, а именно - в парной комнате. Там что-то вроде деревянных полок, где сидят. Так вот, эта фигня такая, но тут она одна и не очень длинная. И на этом параллелепипеде лежала простыня, жесткая подушка, а сверху тонкое одеяло. Там, собственно говоря, мальчик и спал. Не лучшие условия, не так ли? Но вернёмся к нашему уродцу. Он сидел и рыдал, не трогая руками лицо, а потому, слёзы градом сыпались на его колени. Ему досталась тяжкая участь, несомненно. Как бы Шрам сейчас хотел вернуться к родителям, что хоть и не любили его, но иной раз могли успокоить, помочь. Ему хотелось к родным людям, в тепло и заботу, он понимал, как слепо поверил компрачикосу, пойдя с ним. Всё это сейчас вилось вихрем в его голове, заставляя новый и новый поток слёз катиться из его разных глаз. А именно - правый глаз - небесно-голубой, а левый, который пересекает шрам - красный. Почему же мальчик не касался руками своего лица? Было банально больно. Очень. Да, прошло много времени, но от этого ожоги только загноились, а из-за боли, мальчик иной раз мог даже не спать ночью. А уж если на ожог попадёт вода, да тем более соленая... Ох не поздоровится его самочувствию... Поэтому Роберт особо и не прикасался руками к чему-либо. Но вот, в его комнату неожиданно кто-то постучал и вошёл...

За час до этого.

В имение Томаса приехал граф. Джеймс был намерен выкупить у него Роберта, чтобы забрать себе и заботиться о нём. Наконец, Никольский входит в просторную комнату. Комнату Томаса. - Ох, кто пожаловал. Что вам нужно, Джеймс? - Я хочу выкупить у вас Роберта. - Ахах, ну и сколько же вы за него предложите? - А за сколько продадите? - 200 фунтов стерлингов. - Сколько?! Это была действительно крупная сумма. Кольвин ещё подозревал о ста-ста пятидесяти фунтах стерлингов, но никак не о двухстах. - Двести) - Да вы его, сами, не более, чем за сто, купили! - Не хотите - как хотите. Цену я назвал. - За сто пятьдесят - куплю! - А я, менее, чем за двести, не отдам. - Дорого! - Тогда вопросов нет, можете идти. - За сто восемьдесят! - Да за кого вы пеня принимаете? - Идёт! Забирайте свои деньги! Джеймс достал из своего пиджака двести фунтов стерлингов и отдал Томасу. Тот лишь ухмыльнулся, довольный победой - заработал на уродце. - Где он? - Пф, без понятия. Ответил Том, пересчитывая деньги. - Агрх... Джеймсу пришлось идти искать Шрама, но долго рыскать и не пришлось...