***
Последняя ночь в когда-то своем доме имела значение не только с ментальной стороны вопроса — попрощаться, успокоить нервы, будто покидала Мойра не какое-то здание, а могилу собственной собаки — но и с практической: домашний кабинет Циглер хранил в себе достаточное количество сведений, чтобы за них выкупить избавление от ищеек из Overwatch. Благо, мастерство Энджи в выдумывании паролей застряло на уровне десятилетки, заведшей первую электронную почту. Сентиментальные даты, имя собственное и родных — за время совместной жизни Мойра успела подобрать несколько вариантов комбинаций и испробовать все в одну ночь. Результат превзошел всяческие ожидания — и Мойры, и «Когтя». Приняли ее с распростертыми объятьями. В действительности никаких объятий, конечно, не было: исключительно деловой стиль общения. Однако Аканде Огундиму, с виду человек грозный, но недостаточно твердый, восприимчивый к влиянию извне, ее новый начальник, долго распинался о том, как уважал Мойру и ее работы, говорил, что готов помочь чем угодно и что ни в коем случае не хотел бы повторения инцидента с агентом Шимадой. — Такого больше не повторится, — ответила Мойра без раздумий сказанного. Это все слова, бессмысленные и беспощадные, которые утомили ее еще лет двадцать назад. Возможно, их припомнят, обернут против О’Доран, обнажат в нужный момент. Сейчас — плевать. Стоило двери нового кабинета наконец захлопнуться, как Мойра упала в кресло. Такое же новое, податливо гнувшееся под телом, уже скрипучее. С характером. Впрочем, это будет проблемой недолго. В комнате без света, запахов, даже, кажется, без необходимого количества кислорода О’Доран готовилась провести остаток отведенных дней. И ту ночь она осталась в кабинете — добраться домой все равно не смогла бы. Без пощады била мигрень, навязчиво преследовали кошмары и вещи, которых не было в самом деле. Можно сказать, по О’Доран ударяла генетика. Поэтому она легла здесь и пропустила, как наступало утро нового дня. Не печально, трагично или надоедливо серого цвета, а просто — серого. Как серым бывает камень, гравий или металл, из которого она с содействием Циглер ваяла когда-то очередную куклу для чужой партии. В итоге — сама оказалась бита. Такого больше не повторится.Эпилог
16 июня 2019 г. в 18:18
Спустя два месяца Ангела Циглер покинула свой пост. К концу года — исчезла с радаров где-то по другую сторону Атлантики. Или, по крайней мере, заставила себя так думать. Разбирательства, претензии и результаты судебно-медицинской экспертизы разбирать будет кто-то другой, тот, кому еще есть до этого дело. А она займется тем, на что остается способна, — она будет дышать.
В новой квартире воздух оказался странно, тревожно прозрачен и свеж, несмотря на еще недавно кружившие в нем частицы штукатурки. О прошедшем ремонте напоминали только выставленный у двери мусор. Его вынесет Фария, как вернется с работы — и думать нечего. Она же наполняла мешки целлофановыми упаковками, обрезками плиток, остатками цемента, вынесла прошлые, сделала возможной маленькую мечту. Наверное, Фария не должна была — сколько раз Ангела повторяла — но если уж Амари за что-то взялась, то закончит дело до конца. Забавно: будь в Циглер хоть четверть ее упорства, история пошла бы по-другому. Та знобко повела плечами, и хлопковый домашний халат съехал вниз, спускаясь до живота. Нет, если бы все пошло по-другому, никто бы не позволил Ангеле даже этого халата, не говоря уж о новом доме.
Поэтому когда в семь позвонила Фария и предупредила, что опоздает на ужин, если успеет вообще, Ангела ответила «все хорошо». Так она отвечала раз, второй, третий, потом — бросила подсчет. На губах подернулась улыбка, уже не такая ясная, как раньше, сломленная действием успокоительных, но все еще выплывающая машинально — побороть привычку сложно.
С опаской Ангела положила трубку, проверила двери, задернула шторы и вернулась в кровать. Под тонким одеялом доставал ветер, по коже скользя вместе с дрожью, но подняться, взять еще одно — зачем? Здесь безопасно, здесь Ангелу не увидят и не достанут. Здесь она и останется.