Наследник рода Бёрков

— Питер! Я придумал план! — заорали над ухом, и я едва не поперхнулся супом. Да-а, а ведь изначально пойти поесть в перерыве не казалось такой плохой идеей. — Повтори, я не расслышал, — вложив в голос весь имеющийся сарказм, произнёс я. — и вот они, — обвёл я взглядом Главный зал, — тоже не расслышали. Рован закашлялся и предпочёл отдать должное тыквенному соку. Прекрасный напиток, между прочим! Однако, я понимал, что лишь отсрочил разговор о записке, плане по вылазке в общежитие Гриффиндора и, если мне не предстоит услышать очередной бред здесь, за обеденным столом, то мне, увы придётся его выслушать в гостиной факультета. План, действительно был «гениальный». Плюс десять очков, если бы мы учились на факультете тупости. Рован предлагал мне пока все грифиндорцы и слизеринцы уйдут на ежегодный межфакультетский матч по квиддичу проникнуть в гостиную при помощи Редукто. То есть, он бы наложил на меня Редукто и подбросил в дверной проем, а дальше делай, дементор возьми, что хочешь. Замечательный план! — Это полнейшее безумие, — отрезал я, оторвавшись от учебника по трансфигурации, — давай другие варианты, умник. — Других вариантов нет, — Кханна отрицательно помотал головой и вновь устремил на меня решительный взгляд, говорящий о том, что он всерьёз намерен этот план претворить в жизнь, — я думал переодеться в форму Гриффиндора, думал сварить оборотное зелье, но на это все уйдёт минимум месяц, а у Бена может не быть столько времени! — И поэтому ты решил пустить в расход меня? — флегматично приподнял брови я, невесело усмехнувшись при этом, — Спасибо, друг. — Что? Я... Кажется, я сломал систему: очкарик завис как под «Остолбеней» и только бессмысленно шевелил губами. Забавное зрелище, но не настолько забавное, чтобы надолго отвлекаться от трансфигурации. — Как придумаешь какие-то другие варианты, приходи, — я демонстративно перелистнул страницу, хотя ещё не дочитал текст задания, — а сейчас, прости, я немного занят. Последнее слово я нарочито выделил ударением, надеясь, что Кханна поймёт посыл правильно: я вполне насладился его обществом на сегодня и он имеет право отправляться на все четыре стороны. Однако же, дело в том, что я только делал вид, что занят трансфигурацией; к дементору она мне сдалась, когда записка под действием чар амулета, к которому я её положил изменила свой текст на: «Ледяной Рыцарь охраняет исчезнувшую лестницу». Это интриговало куда как больше, нежели какое-то чёрное зеркало в общей гостиной Гриффиндора, хотя и не исключало, что и первую инструкцию тоже придётся выполнить. Можно, конечно, отправить в гостиную Гриффиндора при помощи того же Редукто Рована, но если это чёрное зеркало связанно со льдом, если Бен связан со льдом, то лучше, конечно, разбираться самому. На худой конец, у меня есть амулет, в котором запечатана часть моей магии, то есть, если в результате Редукто магия во мне уменьшится, я смогу её восполнить. Наверное... А матч по квиддичу, кстати, не был такой плохой идеей: можно было сыграть на межфакультетской вражде, сказать, например, что наши собираются скинуть их ловца с метлы, и отвлечь на это внимание старосты и декана Гриффиндора. Пока они будут мониторить обстановку на матче и трибунах, я проникну в гостиную красного факультета, найду зеркало-которое-не-зеркало и незамеченный уйду. Вопрос только как это сделать? Жаль, что мантия-невидимка это всего лишь плод воображения авторов. Или не плод? В любом случае, матч только завтра, так что действовать тоже завтра, а вот трансфигурация — сегодня. Сложив необходимые для предстоящего занятия книги в портфель, я отправился на пару. Конечно, до занятия оставалось ещё с добрых полчаса, но мне нужно было проветрить голову, на время отключиться от ледяного рыцаря, зачарованной записки, амулета и чёрного зеркала с гостиной Гриффиндора и направить их в нужное русло, а именно на учёбу. Я может и приехал сюда, чтобы очистить имя моей семьи и найти Джейкоба живым или же мёртвым, но я так же приехал сюда, чтобы получить знания, и как бы скептически я ни был настроен к Хогвартсу и ко всему происходящему в его стенах, мне хватало ума понять,что без необходимых знаний, за которыми я и приехал сюда, я не добьюсь своей главной цели. Без знаний я всего лишь ребёнок, ничего из себя не представляющий. Так, дискутируя сам с собой, я вышел из замка, обогнул его по улице мимо запретного леса и хижины лесника, мимо теплиц, откуда несло навозом, и спустился в кабинет трансфигурации, точнее в коридор перед ним. На скамейке, где профессор МакГонагал оставляла кое-какие книги в надежде, что студенты возьмут их почитать, оставив взамен какие-то из своих, сидела Мерула. Завидев меня, она встрепенулась и прежде чем я успел присесть рядом, уже стояла передо мной. — Я слышала, твой друг-грязнокровка исчез, — с места в карьер начала она, злобно прищурившись. И куда девалась та, что улыбалась мне в кабинете Чар и помогала разобраться в Энгоргио? — Брось, Мерула, мы же одни, — попробовал утихомирить я её. Игру на публику я понял, но а сейчас-то что? Проработка роли,чтобы случайно не выпасть из образа? — Знаешь, Бёрк, — произнесла она и смотрела на меня так, будто практиковала дар пирокинеза, — иногда люди не исчезают. Иногда они там, где и должны быть. Меня бросило в холод. Тот самый,что, должно быть чувствовали все обитатели замка в первый день занятий, когда пришли на Чары в шапках, шарфах и зимних мантиях. Этот холод окружал нас. Амулет пульсировал в кармане мантии как маленькое сердце. Желание рассказать Меруле всё, что меня тревожило и все, что я знал на этот момент, стало практически непреодолимым. Такое искушение нельзя было сравнить ни с чем... холод окутывал меня и совсем не так, как когда я пробирался через пургу и метель к одному из проклятых хранилищ, нет. Тогда я был полон решимости, я шёл на зов Мерулы, теперь же я был едва ли не одержим отчаянием. Я чувствовал в Меруле Снайд единственно верного союзника, поддержку и опору. Мне просто хотелось заключить её в объятия, вдохнуть так глубоко, как только могли позволить мои лёгкие запах морозного воздуха и шерсти, из которой была соткана её мантия, и удерживать её в этих объятиях всю оставшуюся жизнь. Вместо этого я сдержанно улыбнулся. — Думаю, ты не далека от истины, — в меру насмешливо, в меру цинично произнёс я. — Все мы не далеки от истины в той или иной степени. Мы оба были пока малы и далеки от того, что должно быть крутилось в головах у нас обоих, но на миг, всего на миг, застывший в моем воображении подобно ледяной глыбе, я увидел её такой, какой она станет лет через десять, в свои двадцать с небольшим: одетая только в полотенце и улыбку, она выходила из душевой кабинки. Не могу сказать был ли это её собственный фамильный дом, было ли это женское крыло общежития. Да только я видел её все яснее и яснее, видел её мокрые после душа волосы, видел изгиб ее грудей , скрытых пушистым полотенцем, видел длинные ноги и их аккуратно накрашенные ногти. Из душа плыли волны пара. Мерула Снайд встала на кончики пальцев с аккуратно накрашенными ногтями и распахнула полотенце, на миг превратив его в два изящных крыла гиппогрифа, прежде чем бросить на пол. Я беззвучно ахнул, а быть может это было глухое «шух», с каким полотенце упало на плитку. А она смотрела на меня своими фиалковыми глазами. «Надо быть храброй, чтобы позволить людям смотреть на тебя, когда на тебе ничего нет», — сказала она. И я едва не выпалил: «Ты храбрая, Мерула, храбрая!» Я смотрел на неё, не в силах отвести взгляд, не в силах противостоять любви, заворожённый запахом ее мыла, ее духов,ее маленьким накрашенным ногтям. Сердце у меня вертелось как волчок, полоски на нем вздувались и исчезали других мирах. В других, кроме этого. В этом мы были просто двенадцатилетними детьми, которым ещё очень рано было осмысливать то, что могло произойти между ними в будущем, часть которого мне, возможно, довелось увидеть. Раскрыв глаза, я увидел, что Мерулы уже нет рядом, она пошла в кабинет трансфигурации, я последовал её примеру.