Kuld

      Эта история похожа на миллион других историй, в ней нет ни вампиров, ни принцесс, ни волшебников. Но именно те истории, которые так похожи на реальность, чаще всего имеют более глубокий смысл, чем многие американские блокбастеры (и я ни на что не намекаю).       Это кафе было известно на всю Нарву как одно из самых «вкусных» и уютных. Здесь всегда было шумно: фирменные блинчики любили поесть как взрослые, так и дети, часто заходила даже «золотая молодежь» города, которой было не так уж и много. И каждый встречал в этом кафе на первый взгляд что-то простое, но очень важное. Помнится, именно здесь тетушка Ингрид справляла свой шестидесятый день рождения, Рене и Миранда праздновали вступление в брак, а одинокая, но отнюдь не несчастная, Хельга Тониссон каждые выходные приходила сюда ради наблюдения за местными жителями. У этой странной светловолосой девушки было не менее странное хобби: она собирала информацию о жителях окраины Нарвы, просто так, ради забавы. В детстве эта скромная, вежливая и воспитанная девочка хотела стать детективом, но ее желания воспринимались как шутка, ведь в далеком 1983 году хрупкие девочки, а, точнее, девушки не воспринимались всерьез. Именно с Хельги Тониссон и начнется эта сказочная и одновременно реальная история о человеке, сумевшем сделать почти невозможное.       12 февраля для Хельги было абсолютно обычным днем, ничем не отличающимся от других. В этот день она, как и обычно, зашла в свое любимое кафе за чаем (Кафе «Virmalised» славилось не только блинчиками, но и этим прекрасным напитком), а также чтобы последить за своими одноклассниками, подозрительно оглядывающимся по сторонам. Хельга поправила светло-серую блузку и села на свое любимое место у окна. Ей всегда было интересно наблюдать не только за людьми, но и за тем, что происходит на улице: как сменяют друг друга осень и зима, как изменяют свою окраску деревья, как дождь приносит на улицы Нарвы лужи, по которым никто не может пройти, не промочив ботинки до нитки. Девушка сразу же обратила внимание на столик, за который сели Ричард, Алексей и Нелли, но ее взгляд мгновенно переместился на столик слева.       Хельга никогда не видела этого парня прежде. Его черный в грязно-белую полоску галстук неаккуратно свисал из кармана брюк, рубашка цвета хаки была помята, а туфли, явно наступившие в грязь не раз, отстукивали барабанную дробь. «Не местный», - подумала Тониссон и явно оказалась права. Во-первых, такого цвета волос – каштанового с рыжими переливами – Хельга еще никогда не видела. Во-вторых, парень явно тушевался, видимо, не знал языка. В-третьих, глаза цвета темного десертного шоколада метались из стороны в сторону. Он явно волновался. Девушка долго размышляла над тем, подходить или нет, но все-таки решилась. Что ни говори, Хельга не была трусихой, и все это знали.       - Привет, - сказала она по-английски и подсела на стул рядом. Парень посмотрел словно сквозь нее. В его взгляде сквозило равнодушие и отстраненность. Пока.       - Привет, - ответил он. Парень засунул галстук в карман так, чтобы он не болтался.       - Ты не местный?       - Нет.       Он дотронулся до шеи, расстегнул одну пуговицу, словно размышлял сказать ли ей то, ради чего сюда и приехал.       - Было бы неплохо, если бы ты мне помогла, но если ты не можешь, то…       - Я могу…       - Я ищу Анастасию Варнене, не знаешь такую?       - Знаю, она со мной училась в одной школе. К сожалению, ее местонахождение сказать не могу, сама не знаю, - в Хельге стал просыпаться интерес, что было не очень хорошим знаком. Если человек тебе интересен, вряд ли ты сможешь просто так отпустить его.       - Меня Бруно зовут, - парень заговорил по-эстонски, и Хельга поняла, что допустила ошибку, - Бруно Терас.       - А я Хельга Тониссон. Тебе зачем Настя, кстати?       По взгляду парня девушка поняла, что парень думает над тем, как бы повежливее сказать «это не твое дело» или «это тебя не касается». Ее льдисто-голубые глаза заискрились, Хельга поняла, что этот парень что-то скрывает, и ей обязательно надо узнать, что.       - Скажем так, она должна мне, - туманно ответил Бруно. – Я, кстати, из Таллина, а ты здесь всю жизнь?       - Да, я из Нарвы. Но мне всегда хотелось переехать в город побольше. Уж больно скучно здесь, - Хельга улыбнулась и откинула светлые волосы назад.       - А ты не знаешь того, кто может мне помочь?       - Здесь за углом работает небольшой магазин. Там, кажется, все еще работает Настина мама. Но я не уверена. Можешь попытать счастья. Впрочем, мне пора. Хельга встала и, оплатив счет, который так и остался лежать на столике у окна, взяла сумку. Она надеялась, что он пойдет за ней.       - Удачи, Бруно. Надеюсь, что мы еще встретимся, - девушка уже собиралась уходить, как он крикнул:       - Как мне тебя найти?       Хельга лишь пожала плечами, даже не подозревая, что этот парень круто изменит ее жизнь.       - Каждый вечер. Здесь, - ответила она, не надеясь на то, что увидит Бруно снова. Самое интересное, что она даже и не догадывалась, почему так поступила тогда. Хельга могла просто сказать ему свой адрес, дать номер телефона или же договориться о следующей встрече. Однако она предпочла уйти загадочной, такой, как ей казалось, и любят ее парни.       Буквально через пару недель Хельга вновь сидела на своем любимом месте возле окна. В этот раз ее волосы были собраны в аккуратный пучок, а глаза были немного накрашены, что придавало девушке какой-то особый, необычный вид. В тот февральский день эстонка уже не надеялась увидеть таинственного незнакомца, хоть и пыталась найти его сама. Бруно словно испарился. На поездах до Таллина он точно не ездил, но и в городе загадочного парня никто не видел. Любопытная душа требовала разгадки, но Хельга никак не могла найти то, что так искала.       Как только девушка перешла к чтению статьи о спорте, как на газету легла рука со знакомым коричневым браслетом-шамбалой. Хельга подняла глаза и увидела того, кто не мог выйти из ее мыслей вот уже несколько недель. Карие глаза Бруно остались все такими же притягивающими, а синий галстук все так же выглядывал из кармана, правда, уже не брюк, а темно-синих джинсов. Легкая щетина придавала парню еще более «идеальный для Хельги Тониссон» вид.       - Привет, Хельга, - парень сел напротив, раскинув руки на спинку темно-коричневого диванчика. Его взгляд не выражал ничего, кроме равнодушия. Казалось, это постоянное состояние Бруно. – Как поживаешь?       - Прекрасно, - пожала плечами та. – Я думала, ты уже уехал.       - Мы с тобой оба прекрасно знаем, что у тебя и в мыслях не было, что я сяду в поезд и уеду обратно, - Бруно Терас был как обычно довольно уверенным в себе. – Я, если можно так сказать, следил за тем, как ты пыталась выследить меня. Зачем?       - Ты стал мне интересен, - ответила Хельга. – Если ты такой проницательный, то мог бы и сразу догадаться, что ты мне понравился.       Хельга никогда не боялась сказать то, что думает. Эта черта характера частенько доставала ей большие проблемы, но никто не жаловался. Тониссон всегда знала, чего хочет и не боялась почти ничего, кроме, пожалуй, высоты.       У парня вытянулось лицо. Он явно не ожидал такого от такой хрупкой и милой на вид девушки.       - Вот так сразу, - покачал головой он.       - А что скрывать? – искренне удивилась светловолосая, перелистывая страницу газеты. Ее взгляд зацепился за интересную фотографию какого-то очередного известного актера или певца. Она, если честно, не разбиралась.       - Обычно никто вот так сразу не говорит таких вещей, - наконец и в Бруно стал просыпаться интерес, парень поморщился, думая о чем-то своем.       - А я говорю. О, в Пензе открыли единственный в мире музей одной картины. Как странно, - Хельга улыбнулась как ни в чем ни бывало, хотя в ее душе бушевал пожар. То, как смотрел на нее Бруно после слов, вырвавшихся абсолютно случайно, беспокоило девушку.       - Людей привлекает что-то из ряда вон выходящее, - карие глаза парня блеснули. Он явно что-то задумал.       - Ну да, - согласилась Хельга.             Парень и девушка еще очень долго разговаривали с друг другом, обсуждая прекрасные города Эстонии, театры и музеи и даже исторические события, всегда интересовавшие и Бруно, и Хельгу. Домой девушка вернулась поздно.       С каждым днем Хельга все больше убеждалась в том, что Бруно к ней неравнодушен. Последний же, как ни пытался уехать в Таллин, с каждым днем все больше и больше хотел остаться в Нарве. Отношения парня и девушки развивались стремительно: вскоре Бруно снял жилье в центре, и Хельга переехала из тесной двухкомнатной квартиры, где жила с родителями и братом, в просторный и уютный уголок в любимом городе. Поначалу все было очень даже романтично. Бруно каждые выходные водил свою девушку в то самое кафе, где они долго обсуждали происходящее за окном и во всем мире. Такая традиция очень нравилась Хельге, которая, сама того не замечая, начала постепенно привязываться к парню. То же можно было сказать и про Тераса. И, казалось бы, парень постепенно терял то равнодушие и отстраненность, которые были в самом начале их знакомства, однако тень прошлого, которое все никак не могла разгадать Хельга, постоянно мешала Бруно «отрываться на всю катушку», как говорила светловолосая. Сколько бы раз девушка ни пыталась заговорить на эту тему, парень либо отмалчивался, либо менял тему, что, конечно, лишь раззадоривало любопытную от природы эстонку.       Все изменилось после одной лишь ссоры, которая очень разозлила Бруно. Разозлила настолько, что парень уехал в Таллин. Насколько никто не знал, да и Хельге уже было действительно наплевать. Первые два дня. Затем девушка стала мучить себя страшными картинками и словами, которые невольно всплывали в ее памяти при мысли о Бруно. Она вдруг поняла, что действительно скучает по нему. К счастью, после недели отсутствия парень вернулся в Нарву. Никто так до сих пор и не понял, что тогда творилось у него в мыслях (как и он сам, впрочем), но парень вдруг сделал Хельге предложение. Расписалась пара в ноябре, к тому времени молодожены уже имели скромненький синий Ford Granada, снимали двухкомнатную просторную квартиру с ремонтом 10-летней давности и завели серого кота по кличке Рекс, подобранного на улице. Бруно нашел работу, что было не так просто, а Хельга устроилась официанткой в кафе, не имея высшего образования. Реальность быстро остудила и так не сильные чувства. Никто не жаловался. Бруно понимал, что Хельга – одна из тех женщин, которых осталось очень мало, она всегда будет верной женой и хорошей хозяйкой. Хельга же надеялась на то, что, может быть, парень все же полюбит ее так же сильно, как она.       Историю этой пары, казалось, знал весь город. Мама Хельги долго отговаривала дочь от столь импульсивного и необдуманного поступка, которые, впрочем, были очень характерны для Хельги, а отец вообще перестал с ней общаться. И лишь старший брат попытался поддержать сестру, которая наконец почувствовала себя счастливой. Все это знал и Бруно, но парня это, почему-то, не сильно беспокоило; весь круг его интересов сосредотачивался на хоккее и футболе, а также на работе, которую он выполнял.       Через год «счастливая» семейная жизнь пошатнулась. Бруно, которому на тот момент почти исполнилось 22, переспал с очаровательной москвичкой, приехавшей в Нарву посмотреть на местные достопримечательности. Хельга была в ярости, но разводиться не торопилась; их брак медленно превращался в фиктивный. Парень словно не был способен любить, и, как ни странно, девятнадцатилетняя жена это понимала. Ей было достаточно того, что любит она. Самое плохое, что теперь весь город, лишь завидев ее, нагло улыбался, зная, что в семье Терас-Тониссон все не так идеально, как пара хотела это показать. Хельга медленно угасала. С одной стороны, она была счастлива, что рядом с ней всегда был мужчина, которого любила, а с другой, теряла женственность, импульсивность и даже природную любознательность. И это делало и без того скучную и обычную жизнь Хельги еще более мучительной.       Казалось, уже ничего не могло восстановить отношения, как Хельга забеременела. Бруно, естественно, не был доволен, но бросить жену не смог. Наверное, в нем все-таки остались хоть какие-то чувства. На самом деле, это событие для Хельги было чем-то вроде контрастного душа. Внезапно девушка поняла, что больше так жить не сможет. Ничего не сказав мужу, она уехала к родителям, которые, хоть и были против брака, все-таки приняли новость более-менее спокойно. В своей старой квартире Хельга прожила примерно два месяца, пока Бруно, пьяный и извиняющийся, не ввалился к ним в полвторого ночи. Так, глупая и наивная Хельга (эту черту характера она приобрела за два года жизни с мужем), вновь вернулась к парню.       Бруно не бил, не кричал и не сорился, но, если честно, его безразличие бесило больше всего. Когда и так нервная девушка слышала от парня «мне все равно» или «делай, как хочешь», ей хотелось развернуться и убежать как можно скорее, потому что она наконец поняла, что хуже гнева, ненависти, ревности или чего-то подобного, может быть только равнодушие. Временами глаза Бруно, конечно, теплели при мысли, например, о ребенке или начале отношений с Хельгой, но этот миг был настолько краток, что Тониссон даже не была уверена в его существовании.       Семья девушки по-прежнему не одобряла отношений с Бруно, но после новости о беременности не смогла оставаться в стороне. Совместными усилиями квартиру, которую пара снимала, смогли купить. Больше ничем никто помочь не смог.       На седьмом месяце случилась трагедия, из-за которой Хельга чуть не попала в больницу. Ее родители попали в автокатастрофу. Мама умерла на месте, папа скончался на операционном столе. Выглядело все так, словно высшие силы наказывали ее за какой-то проступок. К счастью, Бруно немного «оттаял» и помог жене справиться с горем, однако семейная идиллия, построенная на несчастье, длилась недолго. Терасу пришлось срочно уехать в столицу: решить какие-то очень важные дела, о которых, конечно, муж ничего не сказал. Девушка, хоть ей и было уже 21, чувствовала себя маленьким ребенком, обделенным вниманием.       Приехать к родам Бруно не успел, рядом с Хельгой был брат, который после смерти родителей нашел в сестре ту семью, которой ему не хватало. Очаровательную маленькую девочку назвали Лилле в честь погибшей матери. Тониссон сразу поняла, что ее дочка будет скорее в отца, чем в мать. Девушка вдруг поняла, что с ребенком ей будет намного легче одной, чем с еще и с мужем. К счастью (или к сожалению), с приездом Бруно эта мысль стала ей казаться абсурдной.

***

      В квартире было тихо, только маленький черный телевизор на раскладном столе показывал футбольный матч Спартака. Хельга и Лилле спали, по крайней мере так думал Бруно. Он все думал о том, как же рассказать Хельге о произошедшем в Таллине, но все никак не решался. Казалось, эти мысли его убивали, вскоре стало понятно, что Терас не смотрит футбол: уж больно его волновало то, что происходило в его голове, а не на футбольном поле. Бруно все никак не мог понять, что же такого в нем нашла Хельга, как эта прекрасная, живая девушка со временем превратилась в замкнутую и неуверенную в себе женщину, что перестала привлекать его. Конечно, в таком превращении была и его вина, но признавать ее парню не хотелось. Он тешил себя надеждой, что все изменится, со временем все станет лучше, в том числе и он сам. Бруно даже и не подозревал, что для того, чтобы что-то изменилось вокруг него, прежде всего нужно поменять что-то в себе. Терас думал о чем-то важном, при этом не улавливая смысла этого самого «важного». Его мучили мысли обо всем на свете, включая маленькую дочку и жену. Он думал о том, возненавидит ли его Хельга за то, что он уйдет. Будет ли искать его дочка после такого поступка? Как к этому отнесется суровый Густав Тониссон, после смерти родителей относившийся к Хельге, как к дочери? Что скажет его отец, и так разочаровавшийся в сыне? Бруно очень хотел все бросить, но отступать было уже некуда. Как бы ему не хотелось оставить Хельгу, оставить дочь он не мог. Возможно, что-то человеческое в нем еще осталось, но пока этих чувств было слишком мало, чтобы оставаться с такой мудрой женщиной, как Хельга. Он не любил ее, но уважал.       Когда кто-то обнял его сзади, Бруно готов был сорваться, но понял, что это его жена.       - Почему не спишь? – как можно мягче спросил он.       - Бессонница. Лилле заснула, а я все никак не могу, - объяснила Хельга. – Пойдем в постель, хватит уже смотреть свой футбол.       - Подожди меня пару минут, я сейчас, - он поцеловал ее руку, при этом в его взгляде сквозила все та же отстраненность, что и прежде.       Хельга села рядом с ним.       - Кузнецов играет за Спартак? – неловко спросила она. Тониссон никогда не любила футбол, но от брата слышала, что этот игрок играл за ЦСКА.       - Ну да, - пожал плечами Бруно, при этом он только сейчас это заметил.       - На прошлой неделе самолет разбился в Мексике.       - Я знаю. Давно не читал газет, пару дней так точно, - парень усмехнулся. Искренне.       - Жаль, что у тебя нет новостей, - прошептала Хельга. – Традиция потерпела поражение, проиграв забывчивости и растерянности Бруно Тераса.       - Я не забывчив, скорее не собран.       - Ну конечно, - Тониссон улыбнулась так, как в день их знакомства. Хитро, призывно и… Безумно мило. Терас почувствовал себя немного лучше.       - Спроси у меня что-нибудь из истории, я тебе отвечу.       - В каком году открыли Тихий океан?       - Слишком сложно, Хельга, - Бруно нахмурился, - спроси что полегче.       - В каком году построили Ленинград?       - В 1703?       - Да. Но это не отменяет того факта, что ты не знаешь, когда открыли Тихий Океан, - Тониссон вошла во вкус, и от этого Бруно хотелось рассмеяться. Эта именно та девушка, с которой он познакомился.       - Может и знаю.       - Ну и?       - В 16 веке, - глаза Хельги заблестели, отчего Бруно улыбнулся. - В тысяча пятьсот двадцать…       - Неа, - покачала головой девушка.       - В тысяча пятьсот во…       - Даю подсказку: между десятыми и двадцатыми.       - В тысяча пятьсот тринадцатом? – он сказал наугад.       - Я знала, что ты помнил, просто решил поиздеваться, - Хельга положила голову ему на плечо. – Гол.       - Я знаю, я смотрел этот матч. Может еще что-то спросишь?       - А что еще?       - Ну не знаю. Спроси, например, когда мы познакомились.       - Когда мы познакомились? - по выражению лица девушки парень понял, что она сама толком и не помнила.       - 12 февраля, - Бруно поцеловал ее в лоб. Он и сам не знал почему. Просто ему захотелось сделать что-то романтичное, не свойственное ему. Хельга не посмотрела на него ошарашенным взглядом, ничего не сказала и не ушла. Вместо этого она уткнулась ему в шею и прошептала:       - Знаю, что ты никогда не скажешь мне того, что я хочу услышать, но я люблю тебя.       Бруно усмехнулся. Так, как понимала его Хельга, больше его не понимал никто. И он, наверное, любил бы ее так же сильно, как это делала она, но не сейчас. Может, позже.       - Мне стоит ответить хоть что-то? – прошептал он.       - Не стоит, не порть романтику, - усмехнулась Тониссон.       - Уверена?       - Абсолютно.       - Все изменится, я обещаю, - слова сами собой вырвались из его губ, но он ни о чем не жалел. Ему хотелось, чтобы он сидел вот так рядом с ней как можно дольше, чтобы маленькая Лилле спокойно спала в своей кроватке, чтобы матч Спартака никогда не заканчивался и чтобы нежная и хрупкая Хельга все также обнимала его. Хотя бы потому, что в такие моменты он наслаждался происходящим, а в его голове было абсолютно пусто.

***

      Настоящее намного важнее прошлого. Каким бы плохим человеком ты ни был, если ты изменился, тебе ничего не страшно. Понять это легко, применить на практике – безумно сложно. Бруно Терас знал, осознавал и верил, что когда-нибудь его личная философия забудется, что он изменится, что жизнь с Хельгой Тониссон наконец подарит ему счастье. Но даже Лилле не могла сделать этого. Маленькая очаровательная дочка, так похожая на него не могла помочь забыть весь тот ужас, что он испытал. И, наверное, из-за того, что парень не мог отпустить прошлое, его настоящее продолжало рушиться прямо у него на глазах.       Как ни прискорбно это говорить, но очень многое зависит от того, с кем ты находишься рядом. Как часто люди перенимают характер друг друга, не замечая этого. Вопрос, конечно, риторический. С детства нас учат: «с кем поведешься, от того и наведешься». И мама Хельги, безусловно, учила дочку тому же. Но никогда Бруно не казался плохим, безнравственным или злым человеком. Первое впечатление могло быть обманчиво, но Хельга всегда видела людей насквозь, и в своем будущем муже тогда она не увидела чего-то запрещенного, чего-то, что ей не понравилось.       Они все еще продолжали верить, что все изменится.