Любимая игрушка

      Просыпалась я рывками. Сначала я резко села, глубоко вдыхая и пытаясь отдышаться, будто до этого умирала от удушья. Я помнила всё, что произошло вчерашним вечером, поэтому это немного удивляло. Потом закрыла руками лицо, сгоняя с себя остатки наваждения. Тяжёлое дыхание успокоилось тут же, давая мне возможность более трезво оценивать ситуацию. И только после этого открыла глаза.       Я сидела на мягкой кровати, вроде даже своей старой. Она была мягкой, абсолютно не похожей на кровать в той каморке. Постельное было тёмным, вроде тёмно-синим. Здесь было окно, из которого освещалась вся комната. Это всё как-то сразу насторожило, поэтому я решила осмотреться.       Увиденное повергло меня в шок. Совсем рядом кроватью лежало тело девушки. Её чёрные волосы раскидались по полу, а яркие голубые глаза со страхом смотрели в пустоту. Я поняла, что это та самая девушка, что стала новой игрушкой Императора, ведь он говорил, что она полная моя противоположность. В груди как-то потеплело. Ей он легко дал умереть, в отличии от меня.       «Я всегда закрывала глаза, когда умирала» — это была первая мысль, что проскочила в моей голове. Нет, мне не было её жалко. Я уже свыклась с мыслью, что здесь каждый сам за себя, и жалеть незнакомую мне девушку не видела смысла. Но всё же эта мысль для меня была довольно странной.       Хотя удивило меня другое. Рядом с ней сидел Зереф. Он, держа в руках кинжал, вырезал им на коже мёртвой девушки разные слова, не оставляя на смуглой коже ни капли живого места. Кровь из ран уже не текла, поэтому каждое слово можно было прекрасно рассмотреть. «Смерть. Умри. Муки. Люси». Конечно, своё имя я не ожидала там увидеть, однако оно мелькнуло всего раз или два, поэтому я не придала этому значения. — Как ты посмела! Дрянь! — пока я рассматривала слова, Зереф оказался рядом со мной и схватил меня за плечи, сильно сдавливая их и зло смотря в мои глаза. — Ты имеешь право умирать только от моей руки. Его голос звучал очень зловеще. Он говорил тихо, чуть рыча и выплёвывая слова. При этом он не разрывал зрительного контакта, улавливая каждую эмоцию в моих глазах. — Ай, — выдавить из себя что-то кроме этого идиотского «ай» я не могла. Горло будто сдавило невидимой рукой, а на глазах собрались слёзы. Почему он так зол? Что с ним? — Плачь, плачь. Я покажу тебе, что ты беспомощна. Ты должна слушать только меня. Ты только моя.       Как по заказу из моих глаз полились слёзы. Я понимала, что в этот раз всё серьёзно. Конечно прошлые разы тоже были довольно серьёзными, но они были лишь ради развлечения. Теперь же что-то изменилось. Никогда он ещё не делал такого.       Я не понимала этой злости. Зереф был излишне раздражён и это сильно выбивалось из привычного образа. Я часто видела его заинтересованным, весёлым, страшным. Но злым — лишь раз. И это было очень страшно, даже учитывая тот факт, что в тот раз эта злость была направлена не на меня. В этот же раз меня буквально парализовало от страха, не было сил даже всхлипывать. — Ты всё поймёшь, ты всё осознаешь, — тихо повторяя эту фразу, Драгнил сильнее сжал мои плечи, ломая кости. Прокусив губу по крови, я зажмурилась. Пусть это и было привычно, но боль от этого никуда не девалась. Наоборот, от осознания, что сейчас будет больно, чувства лишь усиливались.       Руки Хозяина переместились на мои ноги, на этот раз не сдавливая физически, а давя магией. В этот раз кости сломались ещё быстрее. Видимо руками сжимать было бы труднее, хоть и больнее для меня. Наверное, в этот раз боль — не главное.       Кровь с губы капнула на белую рубашку, оставляя алый след. Перед глазами будто взорвался фейерверк. Я ещё не отошла от боли прошлого вечера, поэтому ощущения были усиленными минимум в полтора раза. Ещё и прибавилось моё ожидание этого. Я ведь знала что так будет. — Думаю, что твоё наказание не закончено, — взяв кинжал, испачканный в крови лежащей на полу девушки, Зереф осматривает его и неожиданно откидывает его подальше. — Нет, тебя нельзя этим марать.       Я не понимаю смысла фразы, однако надеюсь, что на этом он и остановится. Плечи и ноги отдаются дикой болью и я боюсь, что могу потерять сознание раньше времени. А Драгнил этого никогда не любил. Потом можно получить ещё сильнее. — Ладно, можно и так, хотя эффект немного потеряется — вернувшись на место рядом со мной, парень отклоняет мою голову чуть вбок, открывая часть шеи, и прикладывает к этому участку руку. Место мигом отдаётся болью, стоит только Зерефу поудобней устроить руку, но всё быстро исчезает. — Посмотри на себя. Думаю, что так ты запомнишь кому именно принадлежишь.       Зеркало, что лежало на тумбочке и было мною не замечено, оказывается прямо передо мной. В зеркале отражаюсь определённо я: бледная, но уже не до синевы, с кругами под глазами, короткими светлыми волосами и кровавыми буквами на шее. «Зереф Драгнил» — именно эта надпись красуется на моей шее. — А теперь нам пора.       Меня неожиданно подхватывают на руки и выносят в коридор. Переломы снова отдаются болью в теле, пусть и не сильной. Хочется думать, что боль мне притупляют, однако я понимаю, что этого просто не может быть. Возможно просто повезло. Не более. Зереф не умеет быть заботливым. — Сегодня ты будешь передвигаться только у меня на руках. И не смей закрывать шею волосами.       Я, собственно, ни о чём таком и не думала. Волосы, не отросшие ещё и до плеч, явно не поддаются моим желаниям, поэтому я заранее приготовилась к будущему наказанию. Спорить я даже не собиралась. Зачем? Чтобы меня избили? Снова убили? Унизили на виду у всех? От этого бы ничего не изменилось. — Молодец, Солнце. Сегодня ты на редкость послушна.       Появилось ощущение, что если бы это было возможно, то меня бы погладили по голове. Стало приятно. Хотя я не обольщалась. Это его любимое «Солнышко» никогда не вело к чему-либо хорошему.       Пока мы шли по коридору, я краем уха слышала разговоры мимо проходящих людей. Было много слов про любимую игрушку, любовь ко мне Хозяина и удивления по поводу того, что меня здесь давно не видели. Эх, знали бы они. Они бы точно не хотели оказаться на моём месте.       Зереф, будто бы издеваясь, шёл довольно медленно, давая всем возможность всё увидеть и всё обсудить. Обычно он не давал людям сплетничать о нём, однако сегодня это, видимо, было его способом меня наказать.       Кровавый след на шее тоже не остался без внимания. Его обсуждали больше всего, строя множество теорий о том, что же могло произойти. Чаще всего мелькали теории о том, что я завела любовника. Это даже повеселило. Когда бы я его могла завести? Во время смертей? Или недолгого сна? — Где же была ваша жертва это время? — это, пожалуй, был первый вопрос, который мы услышали, сев на трон. Точнее Зереф сел на трон, а меня устроили на его коленях, держа руками за талию. — Да вот, пыталась сбежать. Приходится наказывать.       Сбежать? Когда? Разве меня не саму отдали? Что не так? Я абсолютно запуталась, поэтому за размышлениями пропустила всё время за ужином. Мне очень хотелось задать множество вопросов Зерефу, однако я боялась как бы мне это не вышло боком, поэтому молчала.       На обед меня тоже понесли на руках. Переломы снова отозвались лёгкой болью и успокоились. Нет, их точно притупляют. Но зачем? Подумать об этом я не успела, потому что меня уже принесли в столовую и снова усадили на колени. — Чего ты хочешь? — Что? — я опешила, поэтому не успела сдержать себя. Я никогда не ела здесь, лишь сидела на полу у стула, наслаждаясь перерывом. — Что ты будешь? — Зереф терпеливо повторил, беря в руку вилку и осматривая стол. Я тоже посмотрела, решив, что лучше выбрать, чем испытывать его терпение. — Что угодно. Лучше салат или что-то похожее.       После месяцев в том особняке я совершенно по-другому стала относиться к еде. Теперь мне любая еда, что имела хоть какой-то вкус, была словно еда богов. Хотелось почувствовать наконец настоящую еду, а не то жалкое подобие.       Не послушав мои слова про салат, Зереф наложил себе на тарелку сразу много всего и первым делом протянул мне кусочек курицы на кончике вилки. Мне ничего не оставалось кроме как аккуратно съесть его и сразу же зажмуриться от наслаждения. Как же давно я ничего такого не ела.       Следующий кусочек пошёл уже самому Драгнилу. Так, медленно, но верно, он накормил меня и себя, не собираясь останавливаться только на одном кусочке курицы. Тарелка быстро опустела, а я устало опустила голову на плечо Хозяина. Жутко хотелось спать.       Вспомнив, что это делать нежелательно, я уже начала подниматься, как меня мягко погладили по волосам, не давая этого сделать. Не собираясь отказываться от этого отдыха, я закрыла глаза, почти сразу засыпая. Сейчас должны были идти разговоры всё за тем же столом, только уже не с едой, а с чаем, поэтому я могла и отдохнуть.       Проснулась я уже в тронном зале. Время было немного за полдень, как я смогла понять, и сейчас во всю шло общение с высшими слоями населения. Зереф всегда выделял на это минимум один день в неделю и, видимо, я попала именно на такой день.       Я уже успела расслабиться, однако быстро поняла, что зря. Главным вопросом дня была я и поведение Зерефа в отношении меня. Людям была непонятна такая забота, особенно ввиду того, что я «пыталась сбежать». Драгнил объяснил им мою сегодняшнюю инвалидность, однако лучше не стало.       Я слышала с каждой секундой всё больше и больше гадостей в свою сторону. Их говорили и за спиной, и в лицо. Их никто не останавливал, поэтому они только распалялись, чувствуя свою безнаказанность в данном вопросе. И я не имела права говорить, объяснить хоть что-то. Это сводило с ума.       Этот ад закончился только поздним вечером. Без всяких объяснений Зереф встал и вышел из зала. Я, за неимением выбора, проследовала туда же, только на его руках. Хотя раньше я бы тоже пошла за ним, только сама.       Только сейчас я поняла смысл наказания. Его воздействие теперь основывалось на психологическом давлении. И это, чёрт возьми, работает. Я чувствовала себя жутко виноватой и подавленной, хотя причин этому вроде бы и не было. Это просто ужасно.       До моей комнаты мы дошли очень даже быстро. Уже внутри, за закрытыми дверьми, меня грубо кинули на кровать, возвращая полноценную чувствительность. Волна боли прошла по телу, заставляя вновь прокусить губу. — Твоё наказание всё ещё не закончено.       Драгнил, пока я переживала вспышку боли, оказался рядом и одним из своих вечных кинжалов проткнул мне ладонь. Ещё не утихшая боль усилилась. Кровь потекла по подбородку, стекая на всю ту же белую рубашку, что и была утром. Я весь день провела в ней, ведь насколько я поняла, это была одна из рубашек Зерефа и этим он преследовал какую-то цель.       На одном ударе он не остановился. Вытянув кинжал, он так же проткнул и вторую руку, при этом свободной рукой сжимая один из переломов. Сознание, ещё не окрепшее после месяцев в своеобразном аду, начало уплывать.       Следующий удар окончательно меня вырубил. Зереф, вновь вытащив кинжал, будто он вонзал его не в человека, а в курицу или ещё что такое, вонзил его вновь, только уже в солнечное сплетение. Боль была настолько сильной, что я уже не чувствовала что там было дальше, хотя я подозреваю, что мне просто вспороли живот или грудную клетку. Мне этого уже не узнать.