Дерпи Хувз против Дитзи Ду

      Я лежала в палате в лекарне. Не хотелось ничего. Мыслей никаких не было. Ничего не было. Я просто лежала как овощ, готовая к своей кончине. Но подошел лекарь, снова аккуратно перевязал повязку, сменив ее с полной, закрывающей оба глаза на такую, которая закрывала лишь один глаз — правый.       Я посмотрела на лекаря открытым глазом. Он был явно доволен своей работой.       — Все. Теперь можешь сходить прогуляться на улицу, — сказал он. — Но только пол часика. Только пока не в кого не превращайся, еще рано.       — Я не хочу… — отстраненно ответила я.       — Таков распорядок, — строго сказал лекарь. — Ты здесь уже две недели безвылазно лежишь.       — Ладно, — я недовольно фыркнула, неспешно встала и медленно побрела прочь.       Открытый глаз плохо слушался. И я чуть не ударялась о стены из-за этого, в последние моменты сворачивая вбок. Шла я, смотря себе под ноги. Не хотелось, что бы меня заметили в таком виде. Но, конечно, они заметили… все заметили.       Как только я вышла в главный зал, гам, который вечно царил в нем, моментально стих. Очевидно, что все посматривали на меня. Я же не желала ни на кого глядеть. Лишь молча брела к выходу. Послышались тихие разговоры, шептания то тут, то там. Пару старых приятелей меня окликнули по имени — я не реагировала.       — Стайлрой! — радостно встал передо мной Даркстар. — Ты выбралась?       Но я лишь молча его обошла, даже не взглянув на него.       Я уже подходила к выходу, как ко мне спешно подлетел Гордакс с воплями:       — Стайлрой, Стайлрой, давай я тебе помогу!       И уже было подтянул мне свое копыто, как я огрызнулась:       — Пшел вон!       Он явно опешил, но попробовал снова подлизаться:       — Тебе нужна помощь! Давай помогу! — не переставал он.       На что я повернулась и замахнулась на него, ничего не сказав.       Он инстинктивно пригнулся, ожидая реального удара, но не двинулся с места. В этот момент я боялась лишь одного, что замахнулась не куда-нибудь в сторону, а правильно, в него, что бы это не смотрелось потешно. Все смотрели на нас. Но никто ничего не говорил и не смеялся. Я не стала задерживаться и постаралась как можно скорее выбраться на улицу.       Стража, как и всегда, стояла на входе. Охранники с интересом на меня покосились. Я молчала, постояла немного, а далее попробовала взлететь и просто полететь куда подальше…       Но как только я взмыла в воздух, тут же ощутила сильное головокружение. Глаз задергался как бешеный и я, почти потеряв ориентацию в пространстве и едва не свалившись в первую же яму, быстро впопыхах приземлилась, встав врастопырку на все копыта.       Нет, летать пока рано. Идти надо, только идти. И я пошла… далеко пошла. К самой границе нашей Пустоши. Мне хотелось побыть в одиночестве, чтобы никого не видеть, особенно так… А еще что бы меня никто не видел…       Я села прямо на голую землю и сидела, сидела так добрый час, смотря вдаль, в противоположную сторону от Улья… Зачем я спаслась? Зачем я вернулась домой?.. Лучше бы меня убил тот стонбер. Конечно, я не знала, что стану калекой. Но от этого было не легче.       Насидевшись, я побрела обратно в лекарню. Парни улетали и прилетали с заданий, а я даже не знала, буду ли я когда-нибудь в рейде или нет. У нас калек не жалуют. А наоборот — презирают. Это может означать только одно, что оборотень не справился с заданием, причем очень не справился, серьезно не справился, попросту слился.       Я вошла обратно в Улей и тихой сапой сбоку от всех постаралась прокрасться так, чтобы меня не заметили. Куда там, заметили сразу. И снова все стихли, и снова шепоты… Я не обращала внимания и вернулась обратно в лекарню, стараясь по дороге не удариться ни об какую стену.       — Ну, где тебя черти носят?! Что это такое? — ругался лекарь. — Два часа тебя нет. У тебя могли начаться ухудшения. Быстро иди и ложись к себе на настил!       Я же никак не реагировала на его вычиты, и медленно протопала к нужному месту. Мне было все равно. Так прошел еще один бесполезный день, в перевязках и пустом лежании…       На следующий день с утра пораньше поначалу в лекарню заявилась завсегдатая охрана Королевы, о чем-то быстро поговорили с лекарем. А после уже спустя пару минут в лекарню вошла и сама Королева… Это первый раз в жизни, когда я была не рада появлению Королевы. Я лежала на боку, отвернувшись к стенке. Меня не было видно, и я никого видеть не могла. Королева еще не заговорила, как я уже знала, что она здесь — по шагам, по запаху, и по чему-то еще, сама не знаю, по чему именно… Я просто знала, что это она. Надо сказать, что Королева далеко не всегда посещает те места, куда отправляет свою охрану на проверку.       — Как она? — по-простому спросила Королева.       Он тут же подскочил к ней, и любезно стал отвечать:       — Ваше Величество, пациент активно идет на поправку. После магической операции с применением ваших эликсиров… — он все рассказывал ей, а я боялась только одного, что бы Королева со мной не заговорила.       Королева внимательно выслушала лекаря, после чего сделала именно это — позвала меня:       — Стайлрой! — как всегда в приказном тоне сказала Королева.       Я помешкала буквально какое-то мгновение, после чего нерешительно стала подниматься, перевернулась к ним. Королева подошла вплотную.       — Сними повязку! — приказала она лекарю.       Тот тотчас принялся спешно развязывать забинтованный глаз. После того, как повязка была снята, Королева властно приподняла мою морду копытом, повертела из стороны в сторону. Я старалась не смотреть на Ее Величество. Королева хмыкнула, и они снова отошли с лекарем в сторону. Он вроде ей что-то показывал. Я же смотрела в пол.       — Стайлрой, — вдруг окликнула меня Королева. — Ты способна дальше служить мне и Улью?       — Так точно, Ваше Величество, — без промедлений ответила я, поднеся копыто к голове. — Готова нести любую службу и выполнять любые задания! — отчеканила я.       Королева была довольна, но ничего не ответила. Я краем кривого взора увидела это. Но после она повернулась к лекарю, а тот лишь покачал головой, от чего было сразу понятно, что все бес толку. Это я хорошо уловила даже косым непослушным взглядом.       Королева повернулась на выход и не забыла мне кинуть прощальное:       — Выздоравливай, боец!       Как только она покинула помещение, лекарь тут же ко мне подскочил и принялся обратно нецепливать повязку со словами:       — Ну все, покрасовались и хватит.       Больше за день меня никто не навещал, даже лекарь не отпустил на прогулку.       В следующие дни меня стали навещать самые разные оборотни, причем больше чисто посмотреть, чем посочувствовать или даже тупо пообщаться. Заломились как-то ко входу Даркстар и компания, со смешками и приколами. Чую, поглядят-поглядят, замолкнут на пару секунд, потом снова рассмеются, потом снова молчок и опять смех.       Их веселую компанию разбавил Гордакс, протиснувшийся, судя по всему, через них и вошедший к нам, чем вызвал еще больший смех из коридора.       — Как там пони говорят? Тили-тили тесто! — выкрикнул кто-то из толпы и все звучно заржали.       — Не обращай внимание, Стайлрой, — спокойно сказал Гордакс. — Ты как?       Сказала бы я тебе, как! Лежу, повернулась от всех к стенке.       — Выздоравливай, Стайлрой, — крикнул Дарк, перед уходом. — А то мне некого бить на веселых играх!       Снова звучный смех, удаляющийся вдаль. Остались снова мы втроем: я, Гордакс и лекарь. Но, о чудо, вскоре на соседний настил принесли нового бедолагу. Оборотень явно попал в какую-то заварушку и был серьезно побит.       Пока лекарь и помощники занимались этим бедолагой, Гордакс начал опять приставать:       — Стайлрой, тебе ничего не принести? — и, не дождавшись ответа, снова продолжил: — Может быть… — он очевидно задумался. — Воды, какой-нибудь… Или еще чего?       Угу, так и хотелось ответить: новые глаза и Королеву на осмотр!       — Ей ничего не требуется? — спросил он снова у лекаря.       — Нет, она ничего не просила, — отвлекшись от нового больного, ответил лекарь.       Гордакс еще долго сидел и что-то все говорил и говорил. Я не слушала.       В следующие дни заваливались прочие оборотни. Все также тупо посмотреть. Единичные из них желали выздоровления. Однажды заявился писарь Патеус и выведал у лекаря, смогу ли я участвовать в рейдах или в простых заданиях и если смогу, то когда. Лекарь как обычно сыпал диагнозами и вероятностями, общая суть которых состояла примерно в следующем: ничего не гарантируется, возможно, и никогда. Патеус, ничего мне не сказав, так ни с чем и ушел, лишь отметив у себя в бланке что-то.       А потом опять Гордакс, снова любопытные толпы в коридоре, на пороге лекарне, снова перевязки, снова Гордакс, прогулки… На сей раз постаралась идти прямо и ровно, как могла, ни на кого не обращая внимания, никуда не встревая, и даже пришла вовремя обратно, за что получила от лекаря молчаливое одобрение.       Кормили в лекарне терпимо. Вода, какой-то сухой поек, вроде на каких-то травах, целебный якобы. Ну и стандартная порция любви на день, для больных-то. Грех жаловаться. Это все не считая лекарств и микстур, выпиваемых не меньше обычной воды.       На днях во время очередного возвращения с прогулки меня притормозил Даркстар, хоть я и старалась мелькать незаметно среди всех, особенно в главном зале.       — Опа, Стайлрой, снова гуляла? — как обычно ехидно поинтересовался Дарк.       Я молчала, опустив голову, как будто по-дружески слушаю утешения, если бы это было утешением.       — Да уж, досталось тебе несладко, — продолжал он. — Так ты, значит, все? В бойцы теперь не годна? — спросил он, а у меня похолодело внутри, но с виду я оставалась непреклонна. — Говорят, ты списанный материал, чуть ли не овощ, — продолжал Дарк. — Ну, чего молчишь? Или все так? — я молчала.       — О, Дарк! — подступил кто-то к нам, кто именно, я не смотрела. — Как делишки?       Пока они приветствовали друг друга, я все больше погружалась в себя, желая поскорее попасть обратно в лекарню.       — О, Стайлрой, — заметил меня оборотень. — Соболезную… — он явно меня осмотрел. — Не каждый день видишь списанных оборотней, да еще таких! — он сделал акцент на последнем слове. — Нда уж… Ну, бывай, Дарк! — он ушел.       — Стайл, а че ты теперь делать-то будешь? — продолжал Дарк впустую. — С малышней возиться или с какими бумажками? Ты ж можешь… — но он осекся. — Ах да, теперь ты и этого не можешь. Елы, Стайл, ты уже и говорить не можешь! — подтрунивал он меня.       Тут его кто-то отвлек, он обернулся, а я под шумок попыталась уйти, но Дарк меня остановил:       — Эгей, не так быстро, — и подошел вплотную, прошипев на ухо: — Я б на твоем месте не задерживался тут и сиганул в какое море к акулам, все было б больше пользы, — он явно ждал моей реакции, но ее не последовало, я нарочита молчала и смотрела в пол. — Хотя, знаешь, еще лучше рвануть прямо к пони, к Принцессам, в пустой попытке хотя б парочку да унести на тот свет. Авось, да повезет! — он вроде подмигнул, хоть я старалась не смотреть на него. — Ладно, девочка, — так обычно наших не называют, это дурной тон. — Иди себе, куда шла, все равно ты теперь пустое место, — и по-дружески двинул меня копытом в плечо в сторону лекарни, от чего я знатно отшатнулась.       Послышались смешки с разных сторон, довольный восторг Дарка, еще кого-то. У них явно что-то затевалось, какое-то очередное веселье. Я старалась не задерживаться в холе и мигом протопала в лекарню, не поднимая головы.       На днях во время очередной прогулки на улице, все также стараясь прошмыгнуть мимо всех максимально незаметно, я решила посмотреть на тренировку молодняка, которая обычно проходит на другой стороне от парадного входа в Улей. Здесь отслужившие свое опытные и матерые оборотни тренируют еще совсем молодых и зеленых оборотней.       Только-только завернув за угол и завидев вдалеке очередную тренировку, я решила взлететь и тут же снова пожалела об этом. Снова закружилась голова, и я чуть не стала терять сознание. Быстро приземлившись и отдышавшись, я медленно побрела на тренировку.       Многие меня заметили еще издалека, с изумлением косясь в мою сторону и перешептываясь с другими. Я остановилась немного в стороне как сторонний зритель. Тренер меня не замечал. А я с некой внутренней завистью посматривала на то, как молодняк выполняет разные финты в воздухе и на земле, как проходит полосу препятствий, как сдает норматив отжиманий, пробежек, прыжков и прочего. Смотря на молодняк, я невольно вспоминала себя. Как я тренировалась, как била многочисленные рекорды Улья на тренировках. За мной до сих пор числятся многие непобитые рекорды. Чего уж скрывать, я была для большинства оборотней если не живой легендой, то как минимум основным примером для подражания — гордостью всего Улья и лично Ее Величества Королевы Кризалис.       Я ненавязчиво подошла к тренеру, не желая его отвлекать от тренировок, выждала несколько минут, и когда он на меня посмотрел, заговорила:       — А можно мне тоже потренироваться?       Тренер внимательно на меня посмотрел, особенно его внимание привлекла моя повязка на одном глазу и сказал:       — Больным тренироваться нельзя, — после чего продолжил наставлять молодняк.       Да, конечно, нельзя… Я знала это. Но я думала, что он может сделать ради меня некоторое исключение. К тому же, я ведь сама еще в самом расцвете сил, не так далеко от того же молодняка отошла. И это несмотря на мои многочисленные заслуги перед Ульем и успешные рейды.       Я постояла еще пару минут, грустно за всеми наблюдая, после чего развернулась и побрела ни с чем обратно в лекарню.       

***

      Так проходил день за днем. Перевязки, едкие мази и горькие микстуры на настоях по секретным рецептам Королевы, Гордакс… прогулки и тотальное отчаяние. В итоге так прошло еще две недели. Целый месяц в лекарне, а толку…       — Вот и настал тот долгожданный момент, — казалось, лекарь говорит сам себе. — Когда мы тебе насовсем снимем повязку. Надоела, да? — он выжидательно встал передо мной, но я молча смотрела на него равнодушным взглядом пока еще одного глаза. — Конечно, надоела повязка. Кому она будет нравиться?.. Но мы уже тебя видели без нее, и тебе… — он стал развязывать повязку. — И тебе без нее уже можно… — лекарь снял еще один бинт, растягивая слова. — Обходиться…       Лекарь снимал бинты медленно, аккуратно, будто в первый раз. Но в отличие от первого раза он не боялся, и на его морде не было видно жуткого ужаса от происходящего. Наоборот, чувствовалось, что он доволен своей работой.       — Ну вот, последний бинт… — бинт спал, и на меня смотрела довольная лыба врача. — А, какая красавица! — вдруг сказал он, и я даже не поняла, шутит он, хвалит свою работу или просто решил подбодрить меня в кой-то веке. — Ну, лучше мы уже сделать не можем, — добавил он, чем поставил жирную точку в свою похвалу. — Все, ты можешь быть свободна! Только приходи еще три недельки по утрам принимать последнюю микстуру. Перевязок тебе больше не требуется, мазать тебя уже тоже нет нужды. Все! — он обхватил на вытянутых копытах мою голову, как некий понячий сувенир, повертел в разные стороны, а вместе с этим повертелись и мои новые глаза. — Умничка! — зачем-то сказал он и еще раз добавил: — Ты свободна!       Лекарь стал убирать бинты, прочие дела, полез что-то записывать. Я же не трогалась с места, все также по-прежнему сидя на каменном настиле. Свободна… серьезно что ли? И что дальше?..       Я не собиралась уходить, и минуты три просидев так, лекарь, наконец, заметил все еще сидящую меня, отвлекшись от своих дел.       — Ну, и что это? — он подошел ко мне. — Так, давай, подруга, я ж сказал, ты уже свободна! Все! Можешь идти на все четыре стороны, летать первое время не рекомендую.       Я все сидела и смотрела в одну точку перед собой.       — Так, подъем! — лекарь приподнял меня за копыта и легонько двинул по крупу. — Вперед! Можешь идти и выполнять разные задания… Во славу Ее Величества! — почувствовалось, что он призадумался. — Если, конечно, сможешь… В любом случае, оборотническая медицина сделала все, что могла! Тебя лечили лучшими мазями и микстурами, от самой Королевы! — лекарь сделал акцент на этом слове. — К тому же магическую рану мы лечили еще и нашей магией, вкупе со всем остальным, все было по указу самой Королевы. А так лечат далеко не каждого оборотня, — так под его нудные разглагольствования, от которых было не легче, он меня силком вывел на выход.       Я остановилась перед выходом и жалостливо взглянула на него своим новым взглядом.       — Ну? — спросил он. — Вперед!       — И что дальше? — единственное, что смогла я выдавить из себя.       — Так, послушай, Стайлрой, — он подошел ближе. — Я тебе уже все сказал. Мы тебя вылечили, как смогли. Дальше ты уже сама. И, честно говоря… — он наклонился на ухо. — На твоем месте я бы ни на что не рассчитывал. Помогай где-нибудь Королеве или ее страже с мелкими поручениями, авось, да справишься. И, учитывая твои великие заслуги перед Ульем, все будут тобой довольны, ты наш герой и все такое… — он обернулся на миг. — Все. А теперь у меня есть свои дела. Мне тоже нужно работать. А ты уже не моя работа. Так что, — он еще раз кинул набитый лекарский взгляд, но на сей раз уже более сочувствующий. — Удачи тебе! Ах, и да, первое время, несколько недель, могут быть головокружения. Не переживай и не волнуйся, это действия магических лекарств. Они пройдут со временем, — посоветовал он напоследок.       Он повернулся и отошел от меня, а я, все еще не решаясь выйти даже в коридор, пропустила несколько раскрытий выхода и шмыгнула в очередное раскрытие, чуть не задев копытами проход. Наконец, я встала ровно и уставилась на проходную, ведущую в главные залы. Глаза забегали, как ненормальные. Поверну голову в сторону, левый глаз вниз, правый вверх. Поверну обратно, левый глаз вверх, правый вниз. Причем сами по себе, без моих желаний. Пробую управлять ими, становится еще хуже. Не слушаются, крутятся еще пуще как какие-то волчки.       Я аж попятилась назад, мне с коридором-то не справится, какой там задания еще! Я успокоилась, попыталась, во всяком случае, шагнула вперед… Вроде иду, но как-то не так. Еще шаг, два, три… И слабый шлепок о соседнюю стенку!       Жесть! Я по прямому коридору пройти не могу вообще! Казалось, что стена еще далеко, а она оказалась совсем рядом. Прошла еще пару шагов и тут же уперлась в противоположную стену.       Что-то совсем не так, и не только в зрении. Вместе с кривым зрением изменяется чуть ли не пространство вокруг, а еще дезориентирует что-то изнутри, из-за чего снова начинает кружиться голова… Или не из-за этого, от лекарств ли снова или нет? Неважно. Главное, идти невозможно! Даже без головокружений ведет по сторонам!       Да ну, безобразие это. Закрыла один глаз и с облегчением вышла из коридора. Иду, думаю, выйти на улицу, подышать свежем воздухом… На нем как-то полегче будет, наверно… С одним глазом идти еще терпимо, но все равно трудно. Какой глаз не закрывай, а открытый все равно шалит, да вращается, как ненормальный в разные стороны. Пробуешь сфокусироваться, остановить и… Все без толку. Но с одним хоть об стенки не бьюсь, и то ладно.       Вышла в главный зал, морду опустила практически к самым копытам, что б как можно меньше любопытных глаз увидали новую Стайлрой. Ужас, просто ужас… Быстро выйти и все, безо всяких там.       Иду с одним открытым глазом, приноровилась, и все равно чуть не уткнулась в двоих оборотней перед собой. Ну, уж из Улья я то выйду, надеюсь… Смотрю одним глазом, а сама иду, прямо как пасущаяся лошадь.       — Стайл, ты чего? — спросил кто-то с боку.       Я побоялась обернуться. Иду дальше.       — Стайлрой, все нормально? — спросил кто-то еще.       Я, почти не поднимая голову, едва кивнула и все же отвлеклась на общий вид зала, центр которого непременно намеривалась обогнуть, чтобы не привлекать ненужного внимания. Смотрю, а на меня уже смотрят четверо, семеро, с десяток удивленных пар глаз. Конфузненько, даже очень, даже мне… Казалось бы, да…       Я на мгновение раскрыла оба глаза, стараясь щуриться, особо ни на кого не смотреть… Вроде бы и шла ровно, вроде тихо и вроде прямо. И тут…       Бадам, в кого-то прямо передо мной!!! Что и он отшатнулся, чуть не упал, и я отлетела и в безумных попытках все же не упасть, раскорячилась и согнулась в три погибели, все время то открывая глаза, то закрывая!       — Смотри, куда прешь! — обернулся оборотень, а завидев меня, воскликнул: — Ого!       Я стояла враскорячку, боясь пошевелиться, причем, казалось, чуть ли не по центру зала. Вокруг стояла мертвецкая тишина. Наконец, я полностью раскрыла глаза. Они забегали по сторонам, как бешеные. Тут же попробовала прикрывать один, другой. Даже с одним глазом творилось черте что!       Я повернулась вроде бы к выходу, закрыла-таки правый глаз, присмотрелась… И с ужасом оценила, что до выхода мне возможно и не дойти. Во всяком случае, нормально. Целое полчище оборотней, что аж и выход Улья закрывают собой. Что ж такое… Да уж, с повязкой на одном глазу было куда проще пробираться!       И тут я услышала это — шепот! Со слухом-то у меня все в порядке. Вокруг стали перешептываться просто все оборотни. Я сделала шаг, еще один, а потом еще… Ближайшие оборотни давали мне дорогу, непонятливо расступаясь по сторонам. Но впереди их было еще очень много, слишком много…       Я сглотнула, сделала еще один шаг и споткнулась! Буквально на ровном месте, снова по центру зала! На миг показалось, что у нас не было таких неровных площадок… Да какая сейчас разница? Хотя… Вероятнее всего это просто я стала… неровной.       Я сделала еще один шаг и снова споткнулась! Зажмурилась… Стою, жду чего-то… Вздохнула, снова пытаюсь идти вперед… Но, нет! Присмотревшись одним глазом, я заметила, что такую толпу мне спокойно не пройти. Слишком много оборотней, слишком далеко до выхода, слишком долгий путь!       Ну, эту улицу! Подумала я. Потом когда-нибудь… Я уж было повернулась обратно, медленно, особо ни на кого не смотря… И тут…       — Дерпи! — кто-то резко выкрикнул из толпы, позади меня.       Я замерла в шоке. Вокруг снова тишина, как перед боем. Я резко и негодующе повернулась обратно, на звук. Стояла толпа, никого не различить, тем более такими глазами.       — Дерпи! — послышался другой голос, недалеко от первого.       Я скривилась, сощурилась, пытаясь разглядеть, кто кричит… Какая еще Дерпи?! Но вокруг снова зашептались, пошли переговаривания, уже громче.       — Дерпи! — сказали негромко с одной стороны.       — Дерпи! — сказали с другой стороны.       Я металась косым взглядом из стороны в сторону, как забитый зверь… но было уже поздно.       — Дерпи! Дерпи! Дерпи! — сначала тихо, потом громче закричали многие с самых разных сторон.       Я встала крепко, уже никуда не идя и натужно дыша, глядя чуть выше земли.       — Дерпи! Дерпи! Дерпи! — еще звучнее закричала толпа.       Послышались смешки, еще что-то. Всеобщий гам перешел в буйный шум, в котором в сумасшедшем ужасе было четко различимо лишь одно слово:       — Дерпи!!! Дерпи!!! Дерпи!!!       Я стояла в ступоре, боясь пошевелиться, а в копытах начиналась дрожь. Это же значит… дурная. Это же значит… больная! Это же значит… косая!!!       В глазах потемнело, все тело дрожало уже открытой дрожью. Я боялась пошевелиться, смотря куда-то под себя. А толпа вокруг люто неистовала, назло скандируя одно и то же:       — Дерпи!!! Дерпи!!! Дерпи!!!       Мне захотелось кричать, бежать… умереть! Но я, казалось, просто оцепенела в страхе и отчаянии. Это конец! Это точно конец! Что может быть хуже всеобщего посрамления… А ты с этим ничего не можешь поделать!       Мои глаза танцевали какой-то своей жизнью в сумасшедшем танце буйной смерти. Как будто в такт лютой толпе. Как будто мне назло… Я быстро сходила с ума, с всецело пронзившим и поглотившим меня ужасом понимая и слыша лишь одно:       — Дерпи!!! Дерпи!!! Дерпи!!!