***
Машина стрелой летела по шоссе. Ветер через приоткрытое окно доносил запахи гудрона и гари, к которым примешивался тонкий, едва уловимый аромат свежескошенной травы и густой запах полевых цветов. Володя ехал к Князю, который на все вопросы о состоянии Нелли либо отмалчивался, либо менял тему разговора. Устав от неизвестности, Шевцов, решил приехать к Борису Константиновичу и задать все вопросы лично, чтобы у начальника не было возможности уйти от разговора. Соколов выжимал из машины максимум. Поведение Князева заставило его насторожиться, и хотя он старательно запрещал себе думать о плохом, какое-то предчувствие заставляло ожидать худшего. Оставив машину у ограды особняка Князя, мужчина почти бегом пересек двор, кивнул охранникам, бросившим на него подозрительный взгляд, и практически взлетел по лестнице на второй этаж. Остановился перед дверью в кабинет начальника, пытаясь перевести дыхание и взять себя в руки. «Все хорошо, все хорошо» — как мантру повторял Соколов, рвано мазнув костяками по закрытой двери. Спокойный голос Бориса Константиновича на миг вселил уверенность в том, что все в порядке. Все как обычно. Но это ощущение обыденности разрушилось, стоило брюнету войти в кабинет. За столом, кроме начальника, сидела женщина с длинными светлыми волосами. Володя вновь насторожился. Особняк был настоящим убежищем Князя, и если в нем находится посторонний, значит, что-то случилось. Князев поднял голову. — Илья. — в голосе начальника не было ни удивления, ни других эмоций — только констатация факта. — А я как раз хотел попросить тебя приехать. Познакомься — Вера Назарова. Будете работать вместе. — женщина приветливо кивнула Володе. — Втроем, что ли? Мне Нелли за глаза хватает. — усмехнулся повар. — Да, как Нелли? Что с ней? Она скоро вернется? — вопросы сыпались один за другим. — Илья… Вы с Верой будете работать вдвоем. — прервал поток вопросов Князев. — Вдвоем? — Володе показалось, что из него выбили весь воздух, и теперь он никак не может вдохнуть. Фраза начальника шокировала его. — А Нелли? — Князь промолчал. Но мужчина понял все по его какому-то тоскливому взгляду. Молчание говорило все яснее любых слов. — Нет. Нет, не может быть! Она же была жива, когда я привез ее к вам! Она же… — Соколов с усилием потер лицо ладонями. — Илья, пожалуйста, успокойся. Я… — поздно. Этими словами Борис Константинович лишь подлил масла в разгорающийся огонь. — Успокоиться? Вы предлагаете мне успокоиться и работать дальше? Прекрасно! — он усмехнулся. — А вам ведь плевать. На Нелли, на меня, на нее. — он указал на Веру. — Это же так просто — сломалась одна игрушка — нашли другую. И ради чего? Ради пары безделушек? Замечательно! Только давайте без меня. Я не пешка и не позволю себя использовать. — Князев вздохнул. — Послушай… — попыталась вмешаться Назарова. — Да идите вы все к черту! — мужчина выскочил за дверь. Оставшиеся в комнате синхронно повернулись на звук оглушительного хлопка. — И как вы предлагаете мне с ним работать? — приподняла бровь Вера. — Илья опытный агент. Он отойдет. А там сама что-нибудь придумаешь. — Князь задумчиво потер подбородок. — Борис Константинович, можно вопрос? — — Ну давай. — усмехнулся он. — Почему вы не сказали ему, что Нелли жива? — Вера внимательно смотрела на начальника. — Я ему вообще ничего не успел сказать. — попытался уйти от ответа Князев. Назарова вопросительно выгнула бровь, показывая, что маневр не удался. Мужчина вздохнул. Эту часть своей работы он искренне ненавидел. — Между ними что-то есть. — неохотно ответил он. Женщина молча ждала продолжения. — Нелли пострадала из-за того, что они с Ильей поругались. И это уже сейчас. А что было бы потом? Напарники должны дополнять друг друга. Быть опорой. И никакие личные отношения здесь недопустимы. Это ослабляет их, делает уязвимее. Я не хочу терять их обоих. — — Но вы могли бы сказать… — — Зачем? Чтобы они дергались? Созванивались, виделись? И вся конспирация к чертям! Вера, пойми, это все очень серьезно. Так будет лучше. — он понимал, что со стороны все это выглядело как манипуляция, но так действительно будет лучше. — А Нелли? — — Она все понимает. — отрезал Князев. — А он вас возненавидит, когда узнает. — вздохнула светловолосая, кивнув на захлопнувшуюся дверь. — Не такая большая цена за несколько сотен жизней, как думаешь? — мужчина выдавил улыбку. Называя этих людей своими агентами, он автоматически брал на себя ответственность за то, что с ними происходило. И не мог допустить их смерть. Пусть возмущаются, злятся, но будут живы. — Ладно, а теперь о деле. Ты поедешь в «Логос»… —***
— Добро пожаловать в «Логос»! — от наигранной улыбки директрисы Кира едва не морщится. — Проходи, Виктор Николаевич сейчас расскажет тебе о школе. — Вишневская закатывает глаза, но послушно заходит в кабинет. Завуч же, как будто ничего не замечая, предлагает ей присесть в неудобное кресло. Девушка бросает объемную яркую сумку на сиденье, падая на скользкий кожаный подлокотник. Дежавю. — Поздравляю с поступлением в нашу школу. — у него довольно приятный баритон. Блондинка чуть сощурилась, задумываясь. Лирический, или лирико-драматический. — Надеюсь, ты готова к упорной работе, одиннадцатый класс — дело серьезное, и о будущем нужно думать уже сейчас. — Кира отрешенно теребит ручки сумки. Эти слова она слышала уже тысячу раз — от матери. — У нас введена форма, также мы просим снимать учеников пирсинг с лица. — голос Виктора идет фоном. Вишневская даже не задумывается над его словами. — Уроки длятся сорок пять минут, перемены двадцать — кроме большой после третьего урока, она длится сорок минут. Если на занятиях что-то будет непонятно, можешь подойти к преподавателю и попросить его о консультации после урока. Так же у нас есть различные кружки и факультативы, некоторые будут работать и в лагере, например, фехтование. Если захочешь записаться на факультатив или кружок в учебном году, обратись к классному руководителю. — девушка машинально кивает, подсчитывая, сколько примерно длится учебный день. — Теперь о правилах, которые распространяются и на лагерь. Ученикам запрещено покидать территорию усадьбы. Только под ответственность родителей — они должны либо приехать, либо позвонить директору. Драки, курение, распитие спиртных напитков и употребление наркотиков строго запрещены. — Кира едва сдерживает саркастическую ухмылку. Интересно, эти запреты хоть кого-нибудь останавливают? — В комнатах по три-четыре человека. — продолжал рассказывать брюнет. — Думаю, школу тебе покажет кто-нибудь из учеников. — смысл распинаться, когда брелоку на сумке уделяется внимания больше. — Надеюсь, тебе здесь понравится. — — Спасибо, но вряд ли. — Вишневская улыбается максимально вежливо, но яда в ее голосе хватит на небольшую речку. Зря стараетесь, Виктор Николаевич. Плевать она хотела на ваши чересчур правильные речи. Впрочем, Виктору не привыкать — у него большая часть учеников такая. — Ты привыкнешь. — блондинка кривит губы в усмешке. Действительно, куда она денется. Поляков открывает дверь в кабинет, намекая, что разговор закончен. — Соня! Гордеева, — окликнул он девочку с розовыми прядями среди темных волос. Вишневская скользнула по ней взглядом. Элитная школа, ага. — Проводи, пожалуйста, Киру в семнадцатую комнату. — — Хорошо. — голос у девочки оказался тонковат для ее… комплекции. Или это ее жуткая объемная прическа делает лицо девушки более круглым, из-за чего она кажется полнее. Блондинка забрала сумку и вышла из кабинета. Чемоданы ожидали ее в холле — фиолетовый и сине-зеленый. Кира попыталась вспомнить, какой собирала мать, а куда она сама впихнула оставшуюся мелочь, и выбрала тот, что полегче. Лучше сначала посмотреть, как далеко ее новая комната и собраться с силами. — Давай помогу! — девочка-фламинго явно была настроена дружелюбно. — Помоги. — пожала плечами Кира. — Меня Соня зовут. — Вишневская едва не закатила глаза (в который раз, ага). Но, раз засунули в психушку, надо дружить с местными психами. — Кира. — Вишневская взяла чемодан за ручку и осторожно начала поднимать его по лестнице. Эмо попыталась провернуть то же с фиолетовым чемоданом, но с трудом подняла его и на первую ступень. — Девочки, вам помочь? — из-за угла вышел мужчина. Вид у него был довольно мрачный. Вишневская едва не вздрогнула от пустого взгляда отчаявшегося человека. Она уже видела такой. — Помогите… — тихо пробормотала она, опуская глаза, чтобы не встретиться с этим помощником взглядами. — Это Володя, наш повар. — шепотом сообщила Соня. Повар прошел мимо, и блондинка едва не вжалась в перила. — Давай чемодан. — он протянул руку, и Кира убрала ладонь с ручки, сжимая подрагивающие пальцы в кулак. — Дурдом… — неслышно выдохнула она. — Ты будешь жить с Дашей и Викой. Они такие… ну, нормальные девчонки, только мы не очень общаемся. — щебетала по пути Соня. — И с Максом Морозовым дружат. — — Это типа местная звезда? — Кире было плевать на такую «важную» информацию. — Да, он такой… — в который раз закатив глаза, Вишневская постаралась абстрагироваться от болтовни девочки, активно набивавшейся ей в подруги. Коротко поблагодарила повара, стараясь не встречаться с ним взглядом. Остановились девушки у одной из дверей. — Вот, твоя комната. — Соня гостеприимно распахнула дверь, вкатывая в комнату чемодан. Кира обреченно вздохнула и перешагнула порог. — Эй! — окрик из коридора заставил Вишневскую обернуться. Недалеко стоял темноволосый парень в толстовке и смотрел на нее. Девушка вопросительно приподняла бровь. Из-за угла выглянул другой парень, повыше, шатен. — Макс, ну ты… — его взгляд упал на Киру, и он застыл. Блондинка едва удержалась от того, чтобы покрутить пальцем у виска и зашла в комнату. Становилось не по себе. — Макс, это же не она? Не Юля. — тихо проговорил Авдеев, подходя к другу. — Похожа, очень похожа, но это не она. — — Ща узнаем. — Морозов решительно подошел к двери, дернул ручку. Дверь открылась, и на парня уставились две пары глаз. Сам ученик смотрел только на блондинку. Не Юля, нет, но как похожа — светлые волосы, правда, длиннее, чем у Самойловой, пухлые губы, чуть вздернутый нос. Да даже стиль одежды — широкая разрезанная футболка, рваные джинсы и кеды. Андрей, заглянувший следом, снова завис. — Что уставились? Валите отсюда. — Кира, удивленная и возмущенная таким вторжением, сложила руки на груди. — Ты кто? — не обращая внимания на слова девушки, хрипловато произнес Макс. В горле внезапно пересохло. — Максим, это комната для девочек, тебе лучше уйти … — попыталась встрять Соня. — Помолчи. — не глядя, бросил Морозов Гордеевой, продолжая прожигать взглядом новенькую. — Это Кира, она будет с нами учиться. Наверное… — Гордеева только поняла, что не спросила, в каком классе будет учиться Вишневская. — Кира, значит… — пробормотал парень. — Макс, ты… — снова начала Соня. — Я же просил помолчать! — Морозов схватил девушку за руку чуть ниже локтя и вывел в коридор. Кира приподняла бровь. С одной стороны, ей было плевать на разборки этих двоих, а с другой… — Мне тебя так же вывести или сам уйдешь? — Юля. Чистая Самойлова. — Слушай, кто тебя вообще сюда поселил? — Андрей перехватил друга. — Не обращай внимания, ладно? Макс, пойдем. Пойдем. — в коридоре никого не было — Соня уже ушла. Кира быстро закрыла дверь на ключ, пока не вломился кто-то еще, и со стоном упала на кровать. Плакат на двери мерзко ухмылялся. Вишневская прикрыла глаза. Дурдом. Да, светлыми локонами и милой улыбкой тут ничего не исправишь. Бесполезно.***
Бесполезно. Бессмысленно. Марго машинально водила пальцами по шелковистому покрывалу. Что она вообще здесь делает? Если Войтевич действительно пропал, значит, ее не ждут. Или ждут, но не сейчас. А может быть, про нее вообще никто не знает — может же она наивно понадеяться на чудо. И значит… Фишер мысленно оборвала себя. Неделя. Она даст себе неделю, плюс-минус два-три дня. Если за это время ничего не изменится, и с ней никто не свяжется, то она соберет вещи и уедет обратно. А пока нужно свыкнуться с мыслью, что ей все же придется остаться здесь на какое-то время. Брюнетка нехотя поднялась с кровати. Нужно достать вещи из чемодана. Хотя бы самые необходимые. Курсируя между столом, тумбочкой и шкафом, женщина пыталась убедить себя в том, что остаться ночевать здесь — неизбежно и необходимо. Загвоздка в том, что по ночам, особенно в незнакомых местах, ее преследовало… нет, не прошлое, ведь не прошло еще ничего. Кошмары, основанные на реальных событиях — вполне подходящая формулировка. Марго бездумно прижалась спиной к стене, комкая в пальцах какую-то блузку. Какой смысл дергаться, она уже здесь. Сейчас ей нужно лишь выиграть время. Злясь на себя за эту беспомощную покорность и усталость, женщина бросила мятую блузку на кровать. Только не раскисать. Не из таких ситуаций выбиралась. Справится. Взгляд Фишер случайно упал на часы. Да, долго же она рефлектировала и жалела себя. Уже время обеда. Нужно спуститься в столовую, познакомиться с возможными будущими коллегами.***
— Коллеги, пожалуйста, давайте прервемся. — Елена вздохнула. — До начала смены еще несколько дней, мы успеем все организовать. Идите обедать. — Крылова устало откинулась на спинку кресла, глядя на выходящих преподавателей. — Мне уже кажется, что идея с лагерем не такая уж замечательная. — пожаловалась она оставшемуся в кабинете Виктору. — Справимся. — Поляков тепло улыбнулся. Повисло молчание. Между ними стеклянная стена из отчаяния и скорби, и ее не пробить. Елена встала из-за стола, и они с Поляковым покинули кабинет. — Вадим приедет ближе к вечеру. — лишь бы нарушить эту густую тишину. — Хорошо. — Мужчина тоже искал тему для разговора. Хотя бы на то время, что они будут идти по коридору к столовой. — Как тебе эта новая девочка, Кира? — директриса находит тему быстрее. Брюнет пожал плечами. — Как все. Привыкнет. — он опустил взгляд. Это все тот же детский дом, куда отдают ненужных детей. — Ты так быстро приняла ее… — — Ее мать — старая знакомая моего отца. Я не могла отказать ей в небольшой просьбе. — объяснила Елена. Шум столовой поглотил конец ее фразы.***
Шум резко ударил по барабанным перепонкам. Для Марго, привыкшей к своей тихой лаборатории и не менее тихой аудитории, это было раздражающе. Но она привычно растянула губы в полуулыбке и подошла к столу преподавателей. С каждым шагом как будто тонкий ремешок на шее сильнее затягивается. Голова кружится, а по венам разливается знакомый адреналин. Фишер улыбается, запоминая имена. Это не сложно — за столом всего пять человек. Директора и завуча она уже знает, Ольга Денисовна — преподаватель английского — через пару дней уедет. Остаются учитель малышей Анна Михайловна и географ Валентина Андреевна. Брюнетка отвечает на вопросы и изредка вставляет пару слов, создавая ощущение полноценной беседы. — Марго, вы уже успели осмотреться? — задал вопрос Виктор, вырывая женщину из ее мыслей. — Еще нет. — ответила Фишер, ловя на себе очередной взгляд директрисы. Чуть наклонила голову в ее сторону и слегка сощурила левый глаз, окидывая блондинку ответным взглядом. Елена опустила глаза в свою тарелку. — Хотите, покажу вам школу? — Фишер окинула взглядом педколлектив. Ей бы остаться и осторожно понаблюдать за новыми коллегами, но… она доверяет своей интуиции. — Да, с удовольствием. — привычная улыбка появляется на губах. Заметив, что Виктор уже закончил пить чай, брюнетка встала из-за стола. Поляков тоже поднялся на ноги, и кивнув оставшимся коллегам, они вышли в холл. — Галина Васильевна, наш завхоз, говорит, что кухня — сердце школы. Но мне все же кажется, что сердце нашей школы — библиотека. — Поляков распахнул перед женщиной дверь. Фишер вежливо улыбнулась. Она была согласна с завхозом. Кухня — сердце школы. Она теплая, живая, кипит, бурлит. Библиотека… мозг, скорее. Центр управления. — Виктор Николаевич! — с диванчика в библиотеке подскочила девочка и бросилась к завучу. — Привет, Надюша. — Поляков присел на корточки и обнял девочку. — Что читаешь? — — Снежную королеву. — девочка продемонстрировала обложку книги. — Ты ведь ее уже читала? — улыбнулся мужчина. Надя пожала плечами. — Я перечитываю. Мне нравится. — — Понятно. — Виктор улыбнулся, и заметив, что девочка смотрит на его спутницу, поспешил ее представить. — Познакомься, это Маргарита Николаевна, будет вести химию у твоего брата. Марго, а это Надя. — — Очень приятно. — серьезно кивнула брюнетка, протягивая девочке ладонь. Малышка пожала протянутую руку. — А Андрюша не любит химию. — сообщила она. Взрослые с улыбкой переглянулись. — Жаль. — вздохнула Марго. — Химия — очень увлекательная наука. — — Я пойду, расскажу Андрюше про нового учителя. — Надя помахала Виктору рукой и убежала. — Племянница? — поинтересовалась Фишер. — Н-нет. Почему вы так решили? — завуч чуть запнулся, но тут же вернул лицу невозмутимость. — Она назвала вас по имени-отчеству, значит, вы ей не отец, но человек близкий — это заметно. Первое, что приходит на ум — дядя. — пожала плечами брюнетка. — Нет, — Виктор заметно расслабился. — Я их опекун. Нади и Андрея — ее брата. И да, человек довольно близкий, вы правы. — — Простите. — — Да нет, ничего. — Поляков вздохнул и решил сменить тему. — А Вам нравится Снежная Королева? — — Да. Грустная сказка. — преподаватели медленно пошли к выходу из библиотеки. — Грустная? Разве? Герда ведь разморозила Кая и отвела его домой. — напомнил Поляков, с интересом глядя на женщину. — Но Снежная Королева осталась одна. А в некоторых вариантах и вовсе растаяла. — Марго провела пальцами по деревянным перилам, до блеска отполированным множеством ладоней. — Вам жаль ее? Она же похитила мальчика. — глаза брюнета сияли, и женщина невольно улыбнулась. Невозможно было не восхититься таким энтузиазмом и любовью к литературе — даже детским сказкам. — Думаю, она просто хотела немного тепла. — Фишер пожала плечами. — Но она отрицательный персонаж. — продолжал настаивать Поляков. — Литература знает немало примеров настолько харизматичных отрицательных персонажей, что они подчас затмевали главных положительных героев. И потом, мы не знаем предысторию этой сказки. Кто на самом деле Снежная королева? Может быть, она была доброй, пока ее не заморозили. А потом она перестала стареть. Смотрела, как мир умирает и возрождается. Теряла друзей и близких. Она перестала чувствовать. Перестала жить. Помните, как у Булгакова — сначала она долго плакала, а потом стала злая. — — Так она хотела… любви? — Марго поймала внимательный взгляд завуча. Интерес в темных глазах переплетался с чем-то еще. Любопытство? Фишер не смогла понять сразу, а слишком долго смотреть в глаза едва знакомому человеку — не лучшая идея. — А разве мальчик с ледяным сердцем мог бы любить? — она отвела взгляд. — Скорее, она не хотела одиночества. Здесь классы? — сменила брюнетка тему. — Да, но в этом крыле у нас малыши. Старшие классы в другом крыле. Ваш кабинет на втором этаже. Пойдемте. — они начали подниматься по лестнице. С каждым шагом воздуха в легких становится все меньше. Марго как будто ныряет на немыслимую глубину. По венам растекается бурлящая лава и воздух уже не нужен — она научилась дышать водой там, где другие тонут.***
Макс почти летел по лестнице, перепрыгивая несколько ступенек разом, игнорируя редкие удивленные взгляды. Он и с закрытыми глазами мог бы повторить — за десять лет эти лестницы изучены вдоль и поперек. Андрей остался где-то позади, понимая, что сейчас пытаться поговорить с другом бесполезно. Морозову очень хотелось покурить и успокоиться. Для этого идеально подходила котельная — никто, кроме Макса и дворника туда не спускался, поэтому дверь не запирали, и противопожарной сигнализации там не было. Парень захлопнул за собой тяжелую дверь, плюхнулся на пол у теплой трубы и закурил. Терпения хватило на пару затяжек, а потом брюнет глухо зарычал и ударил кулаком по стене. Не помогло. Не было даже привычной боли — она практически не чувствовалась. Мажет костяшками по шершавому камню, пока не замечает выступившую кровь, но боли до сих пор не чувствует — даже смешно. Усмешка выходит натянутой и невеселой совсем. Это напоминание о Самойловой было совсем некстати. Да, девчонка не виновата, что так похожа на Юльку — и внешне, и по характеру, но черт возьми, как же она раздражает тем, что она здесь, занимает ее кровать, займет ее парту в классе, будет болтать с Дашей и Викой… А Юля уже ничего этого не сможет. Мир живет, а Самойлова уже нет. Все это понимают, и Макс тоже. Понимает, но смириться не может. Юля была шальная, грозовая, с серо-голубыми глазами, цвета неба после дождя. Макс пытался прятаться от нее, как люди под зонтами или навесами, но не помогало. И сквозь задернутые шторы она прицельно метала лучики солнца — озорные взгляды. Чертики в ее глазах брызгались дождевой влагой, метали молнии. И Морозов сдался, выплевывая остатки гордости пополам с никотином. Ее имя, даже произнесенное мысленно, заставляет болезненно морщиться. Макс усмехается. Юля. Юляюляюля. — Юля. — негромко вслух. Гребаный мазохизм. Брюнет его не одобрял никогда, но лучше так, чем совсем слететь с катушек. Носком туфли размазывает окурки по каменному полу, поднимаясь уходить, когда в который раз накрывает простая, но жуткая мысль: может быть, Вика была права, отказываясь участвовать в их расследовании? Что с ним будет, если он потеряет кого-то еще из своих ребят?***
*Ребята! * — мелодия звонка заставила Киру подпрыгнуть на кровати. Покрывало сбилось, мягко накрыв пол одним концом, но девушка не обратила на это внимания. Лихорадочно нашарив в сумке телефон, она ответила на звонок. — Кирюха! — Мишаня, как всегда, бодр и весел. — Ну как тебе там, за решеткой в темнице сырой? — — Ужасно! Тут все деревянное и форма! — в тон ему ответила девушка. С того конца послышался смех ребят. — А если серьезно? Все плохо? — Риша. Переживает. — Не знаю. — вздохнув, ответила блондинка. — Тут строго, но… думаю, есть варианты выжить. — и не попасть в военный лицей, ага. — Давай, наведи там шороху! — Мишка отобрал у Арины телефон. — Если будет совсем тухляк, мы тебя заберем на волю.- Комар. — Ага, и моя маман потом нас загрызет. И я сейчас не шучу. — фыркнула девушка. На заднем фоне раздался звонок — ребятам пора. У них математика. Кира вздохнула. На глаза едва не навернулись слезы. Даже Тигра была сейчас родной и хорошо знакомой. Так хотелось обратно, в тогда нелюбимую, а сейчас такую желанную школу! К своим ребятам. — Ладно, Кирюх, держись там. Созвонимся еще. — Серый. Вишневская машинально кивнула. Она поняла, что хотел сказать парень — он обязательно позвонит позже, чтобы узнать, что она не рассказала, чтобы не расстраивать друзей. — Идите уже! Не стоит злить Тигру. — девушка растянула губы в улыбке. Как же хорошо, что у нее есть друзья! Те, кто ее не оставит. Настроение внезапно скакнуло вверх. Действительно, что это она расклеилась? Прорвется. И не такое бывало. Вишневская достала миниатюрную колонку, врубила любимую музыку и вытащила из чемодана плакаты. Изображение слащавого парня на двери заменил ее любимый плакат. Тилль Линдеманн на темном фоне выглядит немного безумно. Кира улыбается еще шире. Заклеивает стену у своей кровати изображениями Керри Кинга, Джеймса Хэтфилда, группы Kreator, Содом, Thundermug. Разложила вещи в шкаф, распихала вещи первой необходимости в тумбочку. Она еще заставит эти стены вздрогнуть! Дверь вздрогнула от стука. Блондинка закатила глаза. Неужто соседки приперлись? Ну-ну. — Что? — недовольно вопросила она, перекрикивая музыку. На пороге стояла миниатюрная девочка со светлыми волосами. — Музыку выруби, гиена идет. — бросила девочка. — Директриса. — пояснила она в ответ на недоумевающий взгляд. Вишневская закатила глаза, но музыку выключила. — Я, кстати, Света. — девочка улыбнулась. — Кира. — — Ну еще увидимся. — Света выскользнула из комнаты. Кира вновь растянулась на кровати. А все не так плохо. По крайней мере, есть дружелюбные аборигены. Кажется, жить можно. В коридоре послышался стук каблуков. — А можно мне остаться в этой комнате? — услышала Вишневская голос у двери. — Эта комната занята. –ответил знакомый голос директрисы. — Занята? — голос взлетел на пару октав и неприятно резанул слух. — Да, девочка сегодня заселилась. Пойдем. — Крылова сделала пару шагов — слышно по стуку каблуков, но ощущение кого-то, стоящего у двери, не пропало. — Может быть, мне удастся уговорить ее поменяться комнатами? — Крылова покачала головой. Ее уже раздражала и немного напрягала эта новенькая девочка. Тем временем обладательница раздражающего голоса без стука вошла в комнату. — Привет. — нерешительно проговорила она. Вишневская не шелохнулась, даже не открыла глаза. — Ты ведь только заехала, да? — предприняла очередную попытку девушка. Кира по-прежнему не реагировала. — Кира, Лиза хотела попросить тебя поменяться комнатами. — вздохнув, вмешалась Елена. Блондинка села и открыла глаза. — Нет. — спокойно ответила она. — Я уже разложила вещи. — женщина кивнула. — Лиза, идем. — слегка раздраженно позвала она. — Но Елена Сергеевна, мне нужна эта комната! — в голосе Лизы начали пробиваться истеричные нотки. Она сделала жест, как будто собиралась схватиться за сердце, но глянув на Елену, передумала. Кира закатила глаза и рухнула обратно на кровать. — Лиза, комната занята. Пойдем, я тороплюсь. — в голосе Крыловой появились металлические нотки. Уголки губ Киры дрогнули в улыбке. Хлопнула закрывшаяся дверь.***
Вера хлопнула дверью машины и с наслаждением потянулась. Теплое солнце скользнуло по золотистым волосам, упало на лицо, заставив женщину зажмуриться. Несколько часов езды — от Москвы до особняка Князя за последними инструкциями и от начальника до Логоса — заставили спину и плечи устать. Немного размяв ноющие плечи, Назарова взяла сумку и направилась ко главному входу. В воздухе витал запах весеннего леса, доносилось редкое щебетание птиц, легкий ветерок шевелил волосы. Даже не верилось, что здесь действительно может происходить что-то ужасное. Но Назарова привыкла доверять своему предчувствию, а сейчас она почему-то нервничала, несмотря на такую замечательную обстановку вокруг. Женщина не понимала своего состояния — неужели это рассказы Князя так накрутили ее? Ведь и не такое видела — и ощущала. Но это все потом. Сейчас нужно взять себя в руки и заняться делом. Директор обещала, что встретит ее в холле, но войдя внутрь, женщина не увидела ни ее, ни кого-то еще из сотрудников. На секунду возникла мысль позвонить Илье, то есть Володе — в общем, повару, но блондинка сразу ее отмела. Отставить панику! Сама справится не маленькая. Оглядевшись, она пошла к лестнице — во всех школах, где она работала раньше, кабинет директора и учительская были наверху. На секунду ей показалось, что где-то внизу мелькнул знакомый по фото силуэт директрисы, и обернувшись, она не заметила спускающегося навстречу человека, а когда подняла взгляд — было уже поздно. Она даже не разглядела внешность человека, ею внезапно завладела удушливая паника. Для опытного агента это было так неожиданно — она ведь с детства умела справляться с эмоциями! — что женщина на миг потеряла контроль и резко отшатнулась назад, забыв, что стоит на краю ступеньки.