***
— Тогда, — Ольга отошла от окна, за которым из-за плотного снега не было видно стоявшего прямо напротив фонаря, — шел такой же снегопад. Накануне вечером, — вернувшись к кровати Кира, она присела рядом с прислонившейся к стене Лизой, Кир расположился в противоположном углу, — Витя позвонил и попросил ждать его уже в ЗАГСе. Самолет прилетал впритык, но Игорь Леонидович обещал обеспечить беспрепятственный проезд. Я не спала всю ночь. Новости о количестве отмененных и перенесенных на другие аэродромы рейсах не прибавляли оптимизма. Но я знала Витю. Он столько лет ждал этот день с момента нашей первой встречи, пережив потерю меня один раз, когда я вышла за Сашу, второй раз, когда нас разлучил уже его выбор в девяносто первом, что помешать ему в этот день могла только смерть. Да и то не факт… Поэтому с утра я действовала по ранее оговоренному плану. — Как же ты умудрилась, — Лиза взяла одну из лежащих перед ними фотографий, — довезти до места свое платье, его костюм, фотоаппарат и сумку с кольцами и документами? С поднесенной к лицу глянцевой фотокарточки на нее смотрел еще рыжеволосый всклокоченный запыхавшийся жених с завязанным второпях галстуком и спокойная стройная невеста в белом облегающем платье. — Сама до сих пор удивляюсь, — тепло нахлынувших воспоминаний отражалось в не покидавшей губы Ольги улыбке и в сияющих глазах. Взяв из рук Лизы фотографию, она провела рукой по Витиному лицу, замерев на губах. — Я была готова обойтись просто росписью, но Витя настоял на настоящей свадьбе. Причем, — Ольга засмеялась, вспоминая все так, словно это было только вчера, а не двадцать два года назад, — все наши друзья думали, что приглашены на день рождения Витиной фирмы. Он говорил, что у меня должно быть обязательно белое платье, и неважно, что это второй брак, и что платье должно быть самым лучшим. — Папа рассказывал, — вступил в разговор Кир, — что отдал за это платье весь гонорар за первый серьезный проект. — Это правда, — кивнула Ольга. — Лёня потом признался мне, как Витя положил на стол их первую зарплату и сказал, что готов занять у них деньги по всем правилам с выплатой процентов, чтобы подарить мне красивую свадьбу. А они отдали их ему просто так. — Но он потом все равно вернул. — Да, — Ольга снова провела по фотографии, первые слезинки выступили в ее глазах, она прикусила губу. — Он всегда ценил тех, кто относится к нему с добром. И всегда отвечал тем же. — Это случайно, — встрепенулась Лиза, — не тот ли Лёня, что звонил сегодня и обещал не ложиться спать, пока не выяснит, где снимали кино и кто режиссер? — Именно он, — кивнула Ольга. — И поверь, — она повернулась к Лизе, — уж он выяснит. А тогда он только-только пришел к Вите и в свете того, как в те годы делался бизнес, был крайне удивлен принципами директора. А Витя всегда и во всем был таким. Когда мы искали зал, требовалось внести пятидесятипроцентный аванс. Но на тот момент денег не было. И Витя нотариально оформил в случае неоплаты передачу в собственность директора ресторана доставшейся ему в наследство от родителей квартиры. Той самой, что в Алтуфьево. — Пчёлкин, Пчёлкин… — покачала головой Лиза. Рисковать всегда было в характере Вити, но никто тем не менее не мог сказать, что делал он это безрассудно. Просто был уверен в себе и в своих решениях. — Кстати, платье Витя выбирал сам вопреки приметам и предрассудкам. Считал, что если уж судьба снова свела нас, то никакие черные кошки и прочая ересь не смогут разлучать. — Что в очередной раз подтверждает, — вставил Кир, — что папа всегда в первую очередь верит и рассчитывает только на себя. И когда я узнал, чем он занимался все эти годы, я понял, что именно его сделало таким. — Это с детства было в его характере, — улыбнувшись, Лиза выудила из лежащей на кровати горы еще одну карточку. В распахнутом пальто, уверенно ступая в московскую мартовскую жижу, Витя аккуратно переносил Ольгу через бесконечную придорожную лужу к машине. — Он все делал, не жалея ни о чем. Будь то платье, бронь ресторана или взятый на себя риск по перелету из Нижнего в Москву частным вертолетом. Как он сумел уговорить владельцев… — Ольга достала еще одну фотографию с выскакивающим чуть ли не на ходу из милицейской машины Витей, — для меня загадка до сих пор…***
— Мы приземлились в аэропорту Нижнего с третьей попытки за четыре часа до назначенного времени регистрации, — Пчёлкин, не замечая еще ближе подсевшую и сжавшую его руку Марьям, все больше погружался в воспоминания. — По самым оптимистичным прогнозам в тот день нам не светило ровным счетом ничего. Но я не мог позволить испортить этот день никому и ничему, даже погоде. Мои коллеги отправились снимать гостиницу, а я метался по аэропорту в поисках выхода. В зале приема багажа я налетел на милицейский патруль и пока объяснялся с ними, услышал разговор двух мужчин, обсуждавших техосмотр их частного вертолета. Вообще, — Пчёлкин улыбнулся, прислонившись затылком к земляной стене, посмотрел в сторону спящего Введенского, раны которого выглядели уже гораздо лучше, — в тот день милиция не единожды решала мою судьбу. — Ты даже не представляешь, насколько в твоей жизни все подчинено шансу, — Марьям спокойно посмотрела в обращенные на нее его глаз, но так, словно видела и читала его, как открытую книгу. — Судьба постоянно посылает тебе шансы, и надо отдать должное, почти всегда ты делал правильный выбор. И когда выбирал свой путь, и когда рассказал ей о нем. — Не люблю врать, — выдержав гипнотический взгляд девушки, Пчёлкин вложил в эти три слова гораздо больше, чем они несли в себе. И увидел, что она поняла его. — Но ты даже не подозреваешь, насколько часто судьба сама решает за тебя, хотя ты думаешь, что это было твое решение. Та драка, после которой ты и сделал самый важный выбор. Если бы ты не опоздал на автобус и не остался ждать следующий, ты бы не участвовал в ней, и не получил бы определившее всю твою жизнь предложение. А поехал бы, куда собирался, и жизнь бы твоя потекла иначе. Но в ней не было бы твоей работы, Оли, сына и… — Твоего брата и тебя… — почему-то сейчас Витя не спешил отводить взгляд, хотя порой Марьям пугала его своей способностью словно считывать его самые потаенные мысли. — Ты все-таки ведьма… — Я часть твоей судьбы. Как и те ребята с частного вертолета, — Марьям не просто так поспешила вернуть Пчёлкина в его воспоминания, ибо было у нее нехорошее предчувствие, но она пока не могла понять, кого из них двоих оно касается. — В общем, — Витя мгновенно перенесся снова на двадцать два года назад, — тех ребят я догнал уже почти на выходе. Сейчас и не вспомню, что говорил, помню, прямо там на коленке от руки писал отказ от фирмы в пользу главного из них в случае, если во время полета что-то случится. — Спасибо работе, научила не только террористов водить за нос, но и вертолеты? — очередной, сканирующий его насквозь взгляд. — Наверное, повезло. Или, как ты говоришь, кисмет, судьба, — в этот раз Пчёлкин дождался, пока она отвела взгляд первой, — но до Москвы я добрался почти без проблем. Хотя пару раз с фирмой успел попрощаться. А садился на вертолетную площадку одного солидного учреждения почти в центре Москвы. Не сдержавшись, Витя даже улыбнулся оказавшимся на удивление ярким воспоминаниям, когда он не успел выйти из вертолета, только что им посаженного на крыше одного из зданий ФСБ, как его встретили ребята в бронежилетах с настоящими автоматами наперевес. — В ЗАГС меня доставили с мигалками. Милицейскими. Я сказал, что готов честно отсидеть положенное, но вот опоздать на регистрацию… ни-ни… — Прониклись? — Марьям подняла на него глаза. — И даже потом проводили наш скромный кортеж до ресторана. Моя свобода в тот день стоила поцелуя невесты, — улыбка мгновенно сошла с лица Пчёлкина, — и казалась мне непомерно высокой. Поднявшись, Витя подошел к стене и замер, смотря на вычерченные ими с Леонидычем даты. — Пути Аллаха неисповедимы… — Марьям остановилась за его спиной, мягко обхватив за плечи, вновь утонула губами в его волосах. Словно вспышками видя ожидающие его или ее испытания, она не видела пока главного. Чем все это закончится. — Мне пора идти. Скоро рассвет. Пчёлкин молча кивнул, бросив взгляд в сторону все еще спящего Введенского. Шаги девушки растворились в предрассветной мгле очередного дня. «18.03.2018» — Солнышко… Пчелкин коснулся лбом стены рядом с цифрами. Больше всего ему сейчас хотелось ощутить ее руки на своих плечах, ее губы на шее, вдохнуть ее запах терпкого грейпфрута и лимона, аромат, который он впервые подарил ей тогда на свадьбу и которому она не изменяла с тех пор. Но вместо этого он почувствовал знакомую грубость руки, что уверенно стягивала его запястья ворсистой веревкой, да смешанный с дешевым табаком запах пороха.***
— В ту ночь, когда мы приехали домой, — Ольга положила на кровать перебираемые ею в полнейшей тишине последние полчаса фотографии и посмотрела в окно на светлеющее небо, — он сказал мне, что каждый год в этот день он будет со мной. — Ты же знаешь, Витя всегда держит слово, когда это зависит только от него. Но сегодня… — Лиза, наконец, нарушила затянувшееся их с Киром молчание. — Сегодня он тоже со мной, — Ольга подняла на них глаза. — В этих фотографиях, в вас, в Вике. В каждой вещи в этом доме, что хранит память о нем и ждет его, — опустив глаза, она коснулась обручального кольца на пальце. — А еще он тогда сказал, что пока наши кольца рядом, нас никто не разлучит. Думаю… его кольцо у него первым делом отобрали, — не заметив вздрогнувшего Кира, Ольга поднялась с кровати и направилась к двери. — Пойду, скоро Вика проснется… — Папа тебя не обманул, — тихий голос Кира застал ее в дверях. Обернувшись, Ольга заметила легкую улыбку на губах Лизы и зачем-то полезшего в дебри своего спортивного снаряжения сына. А когда тот подошел к ней и разжал протянутую ладонь, ахнула. — Ты все правильно сделал, — едва Ольга, надев Витино кольцо на тот же палец к своему, молча вышла из комнаты, Лиза поднялась и подошла к племяннику. — Может, это знак? — повернулся он к ней. — Дай-то Бог… — вздохнула Лиза, ибо уже почти недельное молчание Космоса даже ее начало порядком напрягать. Если тот вообще не звонит, то либо они не выяснили ничего, либо там такое дерьмо, что лучше пока не сообщать.***
— Какого черта? — повернувшись к вошедшему в казармы Белову, Космос поднялся с кровати. Им предлагали с удобством разместиться в прилегающем небольшом городке, но они предпочли спартанские условия казарм, зато поближе к аэродрому и расположению управления и штаба. Правда, за все дни, что провели здесь, не продвинувшись ни на йоту. Изученные вдоль и поперек отчеты разведки не дали им ничего нового. — Не кипятись, — успокаивающе приподнял брови Белов, садясь рядом. — Не кипятись? — Кос стряхнул опустившуюся на его плечо руку Филатова и сел напротив Саши. — Мы здесь чуть больше недели. А он там месяц! Месяц, Саш! Ты хоть примерно можешь представить, что они с ним за месяц могли сделать? Я — нет! Потому что это представить невозможно! Судя по тому, что мы уже поняли об этих… У Космоса язык не поворачивался назвать боевиков «людьми» после всех увиденных ими документальных свидетельств творимых курдами зверств и изучения показаний тех, кому посчастливилось от них вырваться. Белов не успел ответить, как двери казармы отворились, впуская, судя по виду, летчиков с тех самых вертолетов, что приземлились меньше получаса назад. — Говорю тебе, обнаглели совсем, — бросая на расположенную напротив кровать шлем, обратился к идущему позади него один из пилотов. — Уже внаглую целятся, разбегаясь, только когда совсем по головам пролетаешь. — Да пальнуть по этому сучьему Хатини разок и все, — устало опустился на одну из кроватей его собеседник. — Чего с ним нянчатся? — Начальству виднее. Там решают, мы нажимаем. Но чую, скоро дело сдвинется, у меня утром запросили к вечеру подробный обзор полетов. Так что ты, может, и спать, а мне все это систематизировать надо, — и он вытащил из-под одеяла не один десяток фотографий. — Вы уронили, — Валера поднял залетевший под их кровати кадр, протянул уже было его летчику и вдруг замер. — Где вы это снимали? Фотография, которую Филатов держал в руках, была точной копией того самого кадра с Витей, только, понятное дело, без него. И вряд ли в Сирии имелось две одинаковых горы, своими очертаниями напоминающих расколовшееся сердце.