***
- Профессор Поттер, что вы себе позволяете? - удивлённо спросила Макгонагалл, увидев, как Гарри на полном ходу влетает в директорский кабинет. За окнами уже окончательно стемнело, и профессор с усталым видом сидела за столом, перебирая кипу пергаментных свитков. На ней был старый халат из шотландки, надетый поверх ночной рубашки, и, по-видимому, она уже собиралась отправиться спать. - Профессор Макгонагалл, мне нужно, чтобы вы вызвали к себе мистера Инсидиаса, прямо сейчас. Брови Макгонагалл поползли вверх, скрывшись под шляпой волшебницы. - Что вы сказали? - резко спросила она. - Мистер Инсидиас, но я не... - Я знаю, что между вами существует тайный канал связи, - перебил её Гарри. Времени всё объяснять у него не было. Он хотел помочь Сагги, но как помочь человеку, который готов умереть, лишь бы не быть спасённым? Вполне вероятно, что между ним и его отцом существуют свои способы связи, помимо сов. И если Сагги предупредил его, то мистер Инсидиас наверняка уже пакует вещи и бежит из страны. - Что происходит, Поттер, объясните же мне наконец! - директор побледнела, но быстро взяла себя в руки. - Профессор, - Гарри сделал глубокий вдох и как можно спокойнее, произнёс. - Мистер Инсидиас замешан в исчезновении двух преподавателей Защиты от Тёмных искусств. На протяжении нескольких лет он обманывал вас, чтобы следить за тем, что происходит в школе. Пожалуйста, вызовите его в ваш кабинет сейчас, и я представлю вам доказательства, подтверждающие каждое моё слово. Прошу вас, Минерва, это очень важно! Гарри проникновенно уставился на всерьёз обеспокоенную Макгонагалл и ждал. Наконец, спустя несколько мучительных секунд, она сдалась. - Ну, хорошо. Я сделаю то, о чём вы просите, но если ваши обвинения не подтвердятся, я призову вас к ответу, - пригрозила она и повернулась в сторону одного из портретов, висевших на стене. - Эверард, - негромко позвала директор. - Пожалуйста, будьте так любезны, пригласите ко мне в кабинет мистера Инсидиаса. Скажите, что это срочно. Изображенный на портрете человек с землистым лицом кивнул и бочком шагнул за раму. Гарри принялся лихорадочно расхаживать по кабинету, Макгонагалл не сводила с него встревоженных глаз. - И все-таки, Поттер, - сказала она спустя целую минуту молчания. - Что происходит? Каким образом мистер Инсидиас замешан в исчезновении преподавателей? И как вы узнали что мы с ним э-э... видимся? Гарри бросил в сторону директора короткий взгляд и заметил, что на щеках у неё заиграл лёгкий румянец. Меньше всего на свете ему хотелось обсуждать личные отношения своего бывшего декана с кем бы то ни было. Но пока они ждали возвращения Эдварда Эверарда, следовало дать Макгонагалл некоторые разъяснения. Поэтому Гарри вздохнул и, как мог, коротко описал ситуацию, не упомянув при этом роль Драко Малфоя во всей этой истории. Макгонагалл лишь пораженно покачала головой, отказываясь верить его словам. Гарри не стал тратить силы и убеждать её, тем более, что в этот момент на портрете снова возник Эверард и сказал: - Мистер Инсидиас скоро будет здесь. И действительно, не успел он произнести эти слова, как камин директорского кабинета вспыхнул зелёным пламенем, в котором, стремительно вращаясь, показалась высокая фигура в длинном темно-синем плаще. Спириус Инсидиас шагнул в комнату и застыл на месте под прицелом палочки Гарри. Ярко-голубые глаза стрельнули по сторонам, рука дёрнулась было к карману, но Гарри опередил его, воскликнув: - Остолбеней! Заклятие получилось настолько мощным, что мистер Инсидиас подлетел в воздух и ударился спиной о каминную полку. Вазочка с летучим порохом прыгнула вниз и разлетелась на куски, осыпав всё вокруг своим зеленоватым, похожим на пыль содержимым. Профессор Макгонагалл громко вскрикнула от неожиданности, наблюдая за тем, как её любовник обмякает на полу. - Поттер! Ну разве можно так! Но Гарри её не слушал. Он быстро пересёк комнату, и склонившись над распростёртым чародеем, влил несколько капель из крошечного прозрачного флакончика ему в рот. - Сыворотка правды, - объяснил он Макгонагалл. После чего выпрямился и легко коснувшись палочкой тела, приказал. - Оживи. Мистер Инсидиас открыл глаза и сел. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Гарри опустился на колени рядом с ним и жестом поманил Макгонагалл, чтобы она подошла ближе. - Ты слышишь меня? - негромко спросил он, когда директор поспешно приблизилась. - Да, - последовал лаконичный ответ. - Хорошо, тогда расскажи нам, кто твои родители. Макгонагалл его вопрос удивил, но она не стала спрашивать, почему Гарри решил начать допрос именно с него. Мистер Инсидиас моргнул и послушно принялся рассказывать. - Моим отцом был Альбус Дамблдор, а моей матерью была Адалинда Грин-де-Вальд. Они познакомились на суде, после того, как отец победил её брата, Геллерта Грин-де-Вальда. Они влюбились друг в друга и начали тайно встречаться. Отец был вдвое старше матери, и не хотел афишировать их отношения. Спустя три года он бросил её, но она уже была беременна мной. - Адалинда сообщила Дамблдору о том, что она ждёт ребенка? - спросил Гарри, глядя, как шокированная Макгонагалл прижимает руку ко рту. - Не знаю точно, но думаю, что нет, - бесстрастно откликнулся Спириус. - Моя мать была очень гордой женщиной, и почти никогда не принимала помощи. Будучи беременной, она переехала в Индию, где у неё имелись какие-то родственники. В те времена в Индии было неспокойно, всё моё детство прошло в нищете. Я пытался пробиться любыми способами, но раз за разом терпел неудачу. А когда мне исполнилось тридцать, мать умерла, и я остался один. - Как ты узнал, что Альбус Дамблдор твой отец? - спросил Гарри. - После смерти матери я нашел его старые письма к ней. Она никогда не рассказывала о нём, но письма сохранила. Изучая их, я впервые наткнулся на упоминание Даров Смерти. Мой отец писал ей, что давно уже отказался от поисков этих Даров. Мне стало интересно, и я принялся искать информацию о них. Однако, на тот момент, мне не удалось найти много. - Что ты делал после смерти матери? - задал новый вопрос Гарри. - Сперва я хотел поехать к отцу и спросить у него, почему он ни разу не пожелал узнать обо мне, - отозвался Спириус. - Я ненавидел его и желал ему смерти, но уехать в Британию не мог, потому что в это время там шла война. Я много работал. Появилось одно дело, в котором я начал преуспевать, и я посвятил упорной работе целых три года, чтобы добиться лучшего положения в обществе. - И что случилось потом? - Потом я встретил свою жену, - при этих словах уставшее, изрезанное морщинами лицо Спириуса озарила улыбка, а губы Макгонагалл наоборот, сжались в тонкую жёсткую линию. - Тэкэра стала для меня всем, только ради неё я готов был отказаться от мести, забыть о своей ненависти к отцу. Тэкэра была родом из богатой японской семьи, и сперва мы отправились в Японию, а затем перебрались в Сингапур, где прожили много лет, пока на свет не появился мой сын, Сагги. Роды были сложными, Тэкэра потеряла много крови и не смогла выжить. Она умерла, а я остался один, с младенцем на руках. Макгонагалл судорожно вздохнула и отвернулась от сидящего на полу волшебника. За окнами круглого кабинета, на ночном весеннем небе, ярко горели звезды. Гарри слегка нахмурился, но сказал только: - Продолжай, Спириус, что было дальше? - После смерти жены я впал в отчаяние. Снова вернулись боль и ненависть, подавляемые все эти годы. Я винил во всем случившемся себя и своего сына, я даже подумывал оставить его в приюте, но от этого шага меня удерживало то обстоятельство, что и я сам вырос без отца и знал, каково это. Спустя еще два года, я узнал о том, что Альбус Дамблдор мёртв. Мой отец умер, а я даже не успел сообщить ему о моём существовании. Уже тогда я много времени проводил, общаясь с европейскими волшебниками. Один из них однажды подарил мне книгу: "Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора". Этот человек не знал, что я сын Дамблдора, он сделал этот подарок просто так, но это событие круто поменяло всю мою жизнь. В факсимиле письма, на одной из страниц, я снова увидел знак Даров Смерти. Я вспомнил про воскрешающий камень и понял, что мне необходимо найти его. С помощью камня я мог бы вернуть к жизни Тэкэру, и мы бы все снова стали счастливо жить вместе, - блаженная улыбка снова озарила его лицо, а Гарри едва заметно покачал головой. Он прекрасно понимал, что чувствовал в тот момент мистер Инсидиас, ведь и он сам, впервые услышав о воскрешающем камне, сразу подумал о том, чтобы воскресить его родных и близких. Его родители, Сириус, Люпин и Тонкс, Дамблдор и Фред Уизли - как бы он хотел, чтобы все они оказались живы. Однако неприкрытая правда состояла в том, что никакому камню не под силу было вернуть к жизни тех, кто давно умер. - Ну хорошо, - негромко сказал Гарри, словно очнувшись от своих мыслей. - И ты взялся за поиски Даров? - Сперва я снова попытался раскопать о Дарах как можно больше информации, - продолжил Спириус. - Я не мог ехать в Британию, поскольку к власти пришёл Тёмный Лорд, и война там разгорелась с новой силой. Когда война закончилась, Сагги уже исполнилось три года, а мне удалось-таки найти кое-что интересное о Дарах. Больше всего меня, конечно, интересовал камень, но я решил начать свои поиски с палочки, потому как это было значительно проще. Судьбу палочки можно было отследить, в то время, как камень на протяжении веков ни разу не появлялся на страницах истории. Мы с сыном переехали в Европу и начали свои поиски. Сагги был очень маленьким, но быстро учился. Я посвятил его в тайну Даров Смерти, и он, как мог, помогал мне в поисках. Когда мы напали на след, который привёл нас к моему покойному дяде, Грин-де-Вальду, именно Сагги догадался, что палочку после победы должен был забрать себе мой отец. К тому времени сыну уже исполнилось десять лет, и он убедил меня отправить его в Хогвартс, чтобы там продолжить наши поиски. Сагги был уверен, что палочка или камень, или и то и другое, могут быть спрятаны в замке. Я согласился с ним, а чтобы иметь возможность наведываться в школу, получил работу в министерстве Магии и сделался членом попечительского совета. - Что случилось потом? - спросил Гарри, хотя уже знал ответ на свой вопрос. - Сагги обыскал замок, но не нашёл следов палочки или камня. Однако, ему удалось узнать, что у Дамблдора остался брат, который по-прежнему был жив и держал трактир "Кабанья голова" в Хогсмиде. Сагги заколдовал его, и Аберфорт рассказал нам о палочке и о сражении Гарри Поттера с Тёмным Лордом. Аберфорт рассказал также о выручай-комнате, которая находилась в замке и соединялась секретным проходом с его трактиром. Сагги использовал его, чтобы незаметно выбираться из школы и передавать мне весточки. Сагги догадался, что палочку забрал себе Гарри Поттер, и придумал план, как заставить его вернуться в Хогвартс, чтобы там расправиться с ним и отобрать смертоносную палочку. Для этого нам потребовался человек в школе, способный выполнять грязную работу. Я завёл роман с Макгонагалл, чтобы следить за школой и влиять на её решения. Вскоре в замке объявился новый завхоз, и я убедил директора дать ему работу, а затем Сагги наложил на него заклятие Империус. При этих словах рот Макгонагалл дернулся, словно ей пришлось глотнуть Костероста. Краешком глаза Гарри заметил, как побелели костяшки её пальцев, которые машинально сжались в кулаки. - Что делал Додгер по приказу Сагги? - спросил Гарри. Он опасался, что в разговоре вот-вот прозвучит имя Малфоя, и как мог, старался отсрочить этот момент. Лучше он сам сообщит обо всём Макгонагалл, после того, как выбьет из Инсидиаса все признание до конца. - Он делал многое, - отозвался мужчина. - Он убил двух профессоров Защиты от Тёмных искусств, чтобы их место мог занять Гарри Поттер. Я пришёл к Макгонагалл и убедил её написать Поттеру и пригласить его занять освободившуюся должность. Она долго не соглашалась, но в конце концов, написала ему письмо. Тогда я лично пришёл к Поттеру и убедил его оставить министерство Магии и вернуться в Хогвартс. Я сообщил ему, что бывший пожиратель смерти, Драко Малфой, теперь преподаёт в школе Зельеварение, и по-видимому, эта новость заставила Гарри Поттера передумать. Я сообщил об этом Сагги, и попросил его приглядывать за Поттером и Малфоем. Мне не нужно было, чтобы Поттер принялся за расследование и раскрыл наш обман. Додгер приставил к Поттеру домовых эльфов, им было поручено следить за ним, но ни в коем случае не выдавать своё присутствие и не сообщать, что за ним ведётся наблюдение. Дело осложнялось тем, что у Поттера был свой личный домовик, которого он взял в Хогвартс вместе с собой. Додгеру пришлось запретить эльфу видеться с хозяином и также приставить к нему охрану из Адзуки-араи. - Кто это, Адзуки-араи? - перебил его Гарри. - Это существа, демоны, похожие по виду на домовых эльфов, - бесстрастно пояснил Сириус. - Как и моя покойная жена, Додгер долгое время жил в Японии и знал довольно много заклинаний и ритуалов вызова демонических существ. Сагги решил использовать его знания для достижения наших целей. Адзуки-араи помогали домовикам следить за Поттером и не пускали к нему его эльфа, Кикимера. Гарри вдруг вспомнил свою давнишнюю встречу с эльфом, который показался ему очень странным. Эльф прятался в темноте и пел жуткую песню: "Намыть ли мне бобов, или съесть кого-нибудь?" Теперь ему всё стало ясно. Это не домовика он видел тогда, в коридоре, наверняка это был один из этих демонов, Адзуки-араи. - Потом Сагги предпринял попытку убить меня? - спросил Гарри дрожащим от гнева голосом. - Да, - кивнул волшебник. - Додгер призвал на помощь древнего и очень могущественного демона, которого почти невозможно было победить, и подстроил ловушку для Гарри Поттера. Но, каким-то чудом Поттеру удалось спастись, а демон вышел из под контроля, и Сагги, вместе с Додгером, с трудом удалось изгнать его обратно. Всё это время я продолжал свои собственные поиски камня. Мне удалось узнать, что в отделе Тайн есть подразделение, занимающееся экспериментами по воскрешению из мёртвых. Я решил, что это может быть как-то связано с камнем и заколдовал одного из невыразимцев, Дориана Коула. Он сильно сопротивлялся, и мне пришлось пытать его, однако это не дало никаких результатов. Я ничего не смог узнать, а потом меня едва не поймали, и пришлось спешно покинуть отдел, оставив тело Коула в министерстве. Чуть позже я явился в больницу Святого Мунго, куда поместили тело перед тем, как захоронить его, и удалил с него все следы, указывающие на применение тёмной магии. Уже на выходе из больницы мне в голову пришла ещё одна мысль. Я нашёл целителя из архива и под заклятием Империус заставил его показать мне личную карту Гарри Поттера. Я искал его уязвимое место, чтобы помочь сыну убить его. Тут мне наконец повезло, у Поттера оказалась очень редкая аллергия на растение Чихотник. Я написал об этом Сагги, и тот заставил Додгера добавить это растение в вино, которое он потом подарил Драко Малфою. Из того, что писал мне Сагги, я понял, что между Малфоем и Поттером существует некая связь. По-видимому, Поттер был влюблён в Малфоя, и мы решили этим воспользоваться. Кровь бросилась в лицо Гарри, но он не прервал Инсидиаса и не отвел глаз. - С отравлением вы просчитались, - сказал он, стараясь не замечать устремленного на него горящего взгляда Макгонагалл. - Да, - кивнул мужчина. - Малфой спас его, и Сагги снова пришлось придумывать, как добраться до бузинной палочки. На Рождество Сагги отправился домой, и мы вместе начали разрабатывать новый план. Мы решили использовать Драко Малфоя, чтобы добраться до Поттера. Додгер должен был заманить Малфоя в выручай-комнату и наложить заклятие. Затем, они должны были ждать Поттера, который непременно явится спасти своего друга. Однако, вернувшись в школу, Сагги обнаружил, что в его отсутствие Додгер снова предпринял попытку убить Гарри Поттера, и снова всё кончилось неудачно. На этот раз он использовал Ками-кири, духа с огромными клешнями, нападающего на людей в ванных комнатах. Гарри сглотнул, вспоминая мерзкое существо, чьё нападение в ту ночь привело его к сексу с Малфоем. Если бы не "Феликс", вдруг подумал он, эта тварь наверняка бы меня прикончила. - После третьей неудачной попытки, Сагги вынужден был повременить с нашим планом, поскольку Гарри Поттер и так уже был настороже. Сагги сообщил мне, что Поттер подозревает Додгера, и что он приказал завхозу вести себя тихо и не высовываться понапрасну. Однажды Поттер поймал Сагги в коридоре, когда он давал Додгеру указания, но сыну удалось выкрутиться и соврать, что он шёл в совятник отправить мне письмо. Я приказал Сагги на время забыть о наших планах и готовиться к сдаче СОВ. Я ждал от него весточки, ждал, когда экзамены закончатся и можно будет снова начать действовать. Голос мистера Инсидиаса мягко сошёл на нет, и окончательно умолк. Гарри поднял глаза на сидящую рядом с ним профессора Макгонагалл. Та пораженно молчала, уставившись широко раскрытыми глазами в пустоту прямо перед собой. - Они привели свой последний план в действие сегодня вечером, - сообщил Гарри, поднимаясь на ноги и подходя к директорскому столу. Макгонагалл тоже встала и тяжело опустилась в своё кресло, на её лице было написано отвращение. Гарри взмахнул палочкой, и тотчас на столе возникла бутылка огненного виски и два бокала. - Думаю, нам не помешает немного выпить, профессор, не возражаете? - спросил Гарри, свинчивая крышку с горлышка. Макгонагалл утвердительно покачала головой, вцепившись пальцами в подлокотники своего кресла. Разливая янтарную жидкость по бокалам, взгляд Гарри упал на Дамблдора, чей портрет висел прямо за спиной у директора. Седовласый старец грустно улыбался ему с портрета, и Гарри понял, что тот слышал каждое слово из их разговора. Неподалеку от него Северус Снегг слегка пошевелился в своей простой деревянной раме, на миг его черные холодные глаза встретились с глазами Гарри, но он тут же притворился спящим, склонив голову на плечо. - Мне удалось остановить их прежде, чем они успели что-либо предпринять, - продолжил Гарри, вручая полный стакан директору. Та кивком поблагодарила его и поспешно отпила из стакана. Они помолчали, глядя каждый в свою сторону. Виски согревал горло, но не мог развеять той неловкости, что, казалось, зависла в воздухе между ними. Каждый из них в тайне надеялся, что им не придётся обсуждать тему личных отношений друг друга, но это обсуждение было неизбежно. Наконец, Гарри негромко сказал: - Профессор, Драко Малфой доставлен мной в больничное крыло. Его напоили сильнодействующим ядом, и мадам Помфри сейчас занимается им. - С ним всё будет в порядке? - с беспокойством в голосе спросила Макгонагалл. - О, да, он будет жить, - заверил её Гарри. - Но вы должны знать о нём еще кое-что. Он глубоко вздохнул и коротко рассказал директору об афере, которую затеял Малфой вместе с Додгером, чтобы получить место преподавателя Зельеварения. - Я думаю, что в Дурмстранге Малфою жилось не слишком хорошо, - сказал Гарри. - Он много страдал, он не хотел больше заниматься тёмными искусствами, и как только появилась возможность, пусть и с помощью обмана, вырваться из этой школы, он незамедлительно воспользовался ей. Конечно, решение его судьбы целиком и полностью остаётся за вами, профессор, однако, позвольте заметить, Малфой не сделал ничего такого, за что его можно было бы наказать или выгнать из школы, - он сделал ещё один глубокий вздох и решительно посмотрел прямо в глаза директору. - Я признаюсь, что испытываю к Драко Малфою чувства, - сказал Гарри. - И если это потребуется, готов покинуть школу, чтобы не создавать конфликтной ситуации в преподавательском коллективе. Но прошу вас, Минерва, дайте Драко шанс остаться и преподавать в Хогвартсе и дальше. Макгонагалл молчала, уставившись на Гарри поверх своего стакана с виски. Её лицо не выражало никаких эмоций, но губы больше не сжимались в тонкую линию, что всегда происходило в те моменты, когда она была чем-то крайне недовольна, и Гарри счёл это хорошим знаком. - Я подумаю об этом, Поттер, - наконец изрекла она. - Сейчас первым делом нужно решить проблему с Додгером и мистером Инсидиасом. Макгонагалл бросила презрительный взгляд в сторону волшебника, так и оставшегося сидеть у камина с абсолютно отрешённым видом, и её лицо потемнело от гнева. - Если позволите, я уже предпринял некоторые действия относительно этого, - сказал Гарри. - Я взял на себя труд известить о случившемся министерство. С минуты на минуту в замок должны прибыть мракоборцы и забрать с собой мистера Инсидиаса и остальных заговорщиков. Моя преемница, Джинни Уизли, будет рада узнать, что дело об убийстве невыразимца наконец будет раскрыто. Директор качнула головой в знак согласия и снова приложилась к бокалу. Гарри подумал, что никогда ещё не видел, чтобы профессор Макгонагалл так много пила.***
- И как у тебя получается снова и снова находить неприятности, там, где, казалось бы, их в принципе не должно существовать? - качая головой, спросила Джинни. Они стояли посреди больничного крыла, откуда только что вывели хмурого Сагги и ничего не понимающего Додгера Бейлиша. Гарри проводил их взглядом и пожал плечами. - Ты же знаешь, Джинни, я не ищу неприятностей, они сами находят меня. Джинни пробормотала что-то неразборчивое в ответ и скрестила руки на груди. - Что будет с мальчиком? - спросил Гарри, глядя на двери, где мгновение назад исчез Сагги Инсидиас. - Ему предъявят обвинение и, скорее всего, посадят в тюрьму, за соучастие, - сказала Джинни. - Он много раз нарушил закон, и по его приказу было убито два человека, так что сильно сомневаюсь, что у него есть хоть какие-то шансы избежать наказания. Гарри кивнул, переводя взгляд на Джинни. - Ну а с Додгером что? Его отпустите? Он ведь действовал не по своей воле. - Да, Додгера, думаю, отпустим, - кивнула девушка, и на её длинных рыжих волосах красиво заиграли лучи утреннего солнца. Гарри не спал всю ночь, снова и снова пересказывая прибывшим мракоборцам всю историю от начала и до конца. Некоторые детали, такие, как отношения Макгонагалл и Инсидиаса, или его собственные отношения с Малфоем, он опустил, но не сомневался, что при повторных допросах Инсидиасов эти детали неизбежно всплывут на поверхность. По этому поводу он испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он боялся, что его сексуальные предпочтения наконец-то станут достоянием общественности. С другой, он испытывал странное облегчение, граничащее с безразличием. С самого детства о нём ходили самые разные слухи. Было время, когда его считали психом или называли Избранным. Было время, когда за его голову была назначена награда, однажды в одной из статей его "поженили" с Гермионой, и Рон после этого несколько месяцев дулся на них, непонятно за что. А после выхода книги Скитер, его даже назвали любовником Дамблдора, так чего же он тогда боится признаться в том, что неравнодушен к мужчинам? Гарри погрузился в свои мысли, а потому не сразу услышал вопрос Джинни, который она, по-видимому, задала ему. - Прости, что? - сказал он, возвращаясь в залитую солнцем реальность. - Я говорю, не хочешь ли ты вернуться к нам обратно? - повторила Джинни. - Мне кажется, эта должность не для меня. Во всяком случае, ты справляешься с ней гораздо лучше, чем я. - Глупости, - отмахнулся Гарри. - Ты отлично справляешься, Джинни, дело с Коулом раскрыто, и теперь тебе больше не о чем беспокоиться. - Не моими силами оно раскрыто, - сварливо пробормотала девушка. Гарри улыбнулся и быстро обнял её за плечи. - Это не важно, - сказал он, отстранившись и ловя её взгляд. - Ты прекрасный руководитель, Джинни, к тому же, я в любом случае не смогу вернуться к вам. Теперь моё место здесь. С этими словами Гарри посмотрел в дальний конец комнаты, туда, где на кровати лежал неподвижный Драко Малфой. Его волосы разметались по подушке, а лицо по-прежнему было бледным и обескровленным, но дышал он спокойно и ровно, впалая грудь мерно вздымалась и опускалась, как у глубоко спящего человека. Джинни проследила за его взглядом и грустно улыбнулась. - Я всегда знала, что что-то такое между вами есть, - сказала она. Гарри не ответил, и Джинни продолжала. - Ты всегда относился к Малфою иначе, а на последнем курсе так и вовсе был им одержим. - Не думал, что это так заметно, - пробормотал Гарри, старательно пряча глаза. Ему был неприятен этот разговор. - Так вы теперь вместе? - Вместе? - эхом откликнулся Гарри. - Не знаю, вместе ли мы. Пока ещё не было времени обсудить это. - Но ты с ним счастлив? - допытывалась девушка. - Кажется, - задумчиво проговорил Гарри и посмотрел ей прямо в глаза. - Кажется, я люблю его. Несколько долгих мгновений Джинни молчала, поражённая внезапным откровением. Затем взяла себя в руки и выдавила тонким, неестественным голосом: - Что ж, я очень рада за тебя, Гарри. Она отвернулась и поспешно зашагала к выходу, громко стуча каблуками о каменный пол. Гарри остался стоять один, посреди больничного крыла.***
Драко Малфой сидел на постели и читал "Ежедневный пророк", подперев его кувшином с тыквенным соком. На коленях у него удобно разместился поднос с завтраком: яичница с беконом и хрустящие тосты. Заголовок первой страницы гласил: "Шокирующие подробности в деле об убийствах в Хогвартсе". Далее шла большая фотография Гарри Поттера, приветственно машущего рукой на каком-то из светских раутов, и сама статья. "Прошлым вечером нам стали известны новые детали по делу об убийствах двух преподавателей Хогвартса. В центре скандала оказался глава международного магического сотрудничества - Спириус Инсидиас и знаменитый Гарри Поттер, который с сентября прошлого года покинул пост начальника магического правопорядка, чтобы занять должность преподавателя Защиты от Тёмных искусств. Как уже сообщалось ранее, в школе было совершено два нападения на прежних преподавателей Защиты. Сейчас нам доподлинно известно, что и на мистера Поттера, во время его работы преподавателем, было совершено четыре покушения на жизнь, прежде, чем ему удалось поймать преступников. Все подробности дела были строго засекречены, однако, совсем недавно, нашему специальному корреспонденту удалось раскопать нечто такое, от чего, по его словам, у читателей волосы на голове встанут дыбом. Оказалось, что во время последнего покушения, злоумышленники в качестве приманки использовали человека, к которому национальный герой питал некие чувства. И именно этот человек должен был стать предметом шантажа, ахиллесовой пятой знаменитого Гарри Поттера и по-совместительству, его любовью. Как вы думаете, уважаемые читатели, что же за человек это был? Вполне логично было предположить, что это какая-то невероятно красивая девушка, быть может, одна из семикурсниц Хогвартса? Но, увы, судя по всему, вкусы героя Британии далеки от логики, потому как этим человеком стал никто иной, как Драко Малфой. Печально известный сын пожирателей смерти Нарциссы и Люциуса Малфоев. Напоминаем тем нашим читателям, кто не в курсе, Люциус Малфой был одним из самых приближённых сторонников Сами-Знаете-Кого, и его сын..." Статья продолжалась на другой странице, но Драко не успел её дочитать, поскольку в эту самую минуту в больничную палату вошёл Гарри Поттер. - Доброе утро, - жизнерадостно поздоровался Гарри. Заметив в руках у Малфоя "Пророк", он ухмыльнулся и сказал. - Я бы на твоём месте не стал читать это. - Почему? - От подобных статей кровь из глаз идёт со страшной силой. Малфой хмыкнул что-то в ответ, но газету всё-таки отложил. Гарри приблизился к нему и осторожно, чтобы не перевернуть поднос, опустился на край, в изножье кровати; зелёные глаза внимательно изучили бледное, заострённое лицо. Малфой выглядел вполне здоровым, сероватый оттенок кожи исчез, и его заменила природная бледность. Под глазами пропали круги, а тонкие губы снова наполнились жизненной краской. Слизеринец провел в больничном крыле вот уже целую неделю, но мадам Помфри никак не хотела его выписывать. Мало того, она не пускала к нему посетителей, и Гарри весь извёлся, каждый вечер пытаясь проникнуть в палату и узнать, как там у него дела. Его постоянные атаки закончились тем, что в понедельник мадам Помфри наконец сдалась и пустила его ненадолго, предупредив однако, что пациенту нужен полный покой и постельный режим. Гарри клятвенно заверил её, что не станет волновать Малфоя и как можно медленнее, хотя внутри у него всё кипело, вошёл в палату. - Что, паршиво выгляжу? - с досадой пробормотал слизеринец, когда молчание затянулось. - Ничуть, - Гарри продолжал пристально пялиться, словно ему требовалось запомнить это лицо во всех подробностях, а возможности сделать это больше не представится. Смущённый таким вниманием, Малфой заёрзал на кровати и едва не перевернул поднос с завтраком. Гарри вскочил и поспешно помог отставить поднос в сторону. Вернувшись на прежнее место, он сел чуть ближе к слизеринцу. Тот, ещё более смущённый, чем прежде, отвёл взгляд в сторону и надулся. Гарри не спешил начинать разговор, но похоже, что Малфой придерживался той же тактики, и, в конце концов, Гарри сказал: - Мадам Помфри запретила тебя волновать и сообщать какие-либо важные новости, но ты будешь рад узнать, что профессор Макгонагалл приняла решение оставить тебя в школе, чтобы ты мог и дальше преподавать Зельеварение. Впервые за всю встречу Малфой вскинул глаза и посмотрел прямо на Гарри, ища подвох в сказанных им словах. Гарри ответил ему долгим честным взглядом и слегка улыбнулся. - А как же Додгер? - хрипло спросил слизеринец. - Разве он не рассказал ей, что произошло? Что это я подстроил его приезд в Хогвартс и помог ему устроиться на эту должность? Гарри в ответ только сочувственно покачал головой. - Ты переоцениваешь свою роль во всём этом, - мягко заметил он. - Додгеру помог вовсе не ты, а Спириус Инсидиас. А после, Сагги заколдовал его, и дальше он уже действовал не по своей воле. Макгонагалл в курсе всего и, в общем, к тебе у неё нет претензий. Во всяком случае, в свете последних событий, твоё маленькое враньё выглядит почти безобидным. Максимум, что ждёт тебя после выписки, это неприятный разговор в кабинете у директора, но не стоит сейчас переживать об этом, - поспешно добавил Гарри, заметив, как краска схлынула с и без того бледного лица. Малфой натужно кивнул и снова отвёл глаза в сторону, принявшись вертеть в пальцах край одеяла. Гарри дотянулся и мягко накрыл ладонью его руки. От внезапного прикосновения слизеринец вздрогнул и кинул на него испуганный взгляд. - Я признался ей, - тихо проговорил Гарри. - В чём? Гарри вздохнул и покосился на окно, видневшееся в просвете между ширмой. Ослепительный солнечный свет проникал в просторную комнату, которая, не считая его и Малфоя, на кровати в углу, была сейчас пуста. Ученики коротали время перед отъездом из замка, проводя последние дни на залитых солнцем лужайках и в тени, на берегу Черного озера. - В том, что испытываю к тебе чувства. Почему-то оказалось очень сложно сказать слово "люблю" или ещё хуже, "влюблён в тебя". Как будто все эти слова придавали несерьёзности его, Гарри, чувствам. Тогда как на самом деле, ни одно слово не могло в полной мере описать то, что он испытывал к Малфою. Злость и раздражение со временем трансформировались в чувство жалости и сострадание, чтобы потом превратиться в глубокую привязанность и дружбу и, наконец, вылиться в любовь. Он любил Малфоя и уже очень давно, но только теперь понял это. Осознал в полной мере, когда над жизнью слизеринца нависла реальная угроза. Гарри понял это в тот момент, когда швырнул бузинную палочку через всю комнату в руки Сагги, тем самым фактически лишив себя возможности защищаться. Малфой молчал очень долго. Гарри уже решил, что не дождётся от него ответа, как вдруг слизеринец спросил: - Ты видел их, да? Видел мои воспоминания? Только не ври. Гарри утвердительно кивнул. Он не видел способа скрыть от Малфоя правду, и потому решил, что честность сейчас будет лучше всего. - Тебе не нужно ничего объяснять, - мягко сказал Гарри, когда слизеринец закрыл лицо дрожащими руками. - У нас ещё будет время, чтобы обсудить это, если ты, конечно, захочешь. Теперь ты свободен, Драко, больше никаких тайн между нами. Малфой отнял руки от лица и покачал головой. - Прости меня, - глухо пробормотал он. - Прости за всё, что я наворотил. Я должен был догадаться, что Додгер под заклятием, сколько раз у меня возникали подозрения, но я не мог пойти к Макгонагалл и признаться ей. Я боялся, что тогда мой собственный обман раскроется, и мне придётся покинуть школу. А я не мог этого допустить. - Теперь это уже не важно, - сказал Гарри, снова беря его за руку; бледная узкая ладонь была прохладной и слегка дрожала. - Сейчас главное, чтобы ты пошёл на поправку, а дальше мы со всем разберёмся. Вместе. Малфой поднял глаза и посмотрел на него со смесью недоверия и надежды. - Ты всё ещё хочешь быть со мной? После всего, что я сделал? После того, как врал тебе и столько лет обижал тебя и твоих друзей? После... - Хочу, - перебил его Гарри. И в подтверждение своих слов дотянулся и поцеловал его в губы. Кажется, они просидели так целую вечность, на постели, залитой солнцем. Потом явилась мадам Помфри и погнала Гарри из больничного крыла. Ослепительный миг был разрушен, Гарри вышел из палаты с горящими губами и сердцем, преисполненным надежд. Он неспеша побрёл по коридору, из открытых настежь окон доносился весёлый гомон учеников, радующихся окончанию экзаменов и наступившему теплу. Однако их радость ни в какое сравнение не шла с тем, что сейчас испытывал Гарри, шагая по опустевшему замку. Его замку, его первому настоящему дому. Месту, где он впервые осознал свою уникальность, почувствовал себя нужным, нашёл друзей. И вот теперь, спустя столько лет, именно здесь, в Хогвартсе, он нашёл и Драко Малфоя, человека, с которым хотел бы связать свою жизнь. И хоть впереди у них было ещё много испытаний, всё-таки нелегко преодолеть годы недоверия и взаимной неприязни, Гарри чувствовал, что это начало какой-то новой истории. Истории со счастливым концом. Конец.