Шесть цветных стёклышек

А что, если наши воспоминания — это на самом деле цветные стеклышки? Каждое окрашено в свой цвет. Радость и счастье отсвечивают золотом и солнцем. Мечты — нежно-голубым. Любовь и нежность — персиковым. Восторг и волнение от каких-то приключений сияют цветом морской волны. Искренняя дружба — ярко-зеленым, как лесная или луговая трава. Через эти стекла можно хорошо разглядеть чудеса и населить мир еще одной доброй сотней ушастых шалопаев — солнечных зайчиков. Грусть, злобу, отчаяние и прочие не самые приятные эмоции можно увидеть в стеклах, цвет которых варьируется от темных оттенков синего до фиолетового и черного. Если в фиолетовых и синих стеклах печали и сожаления еще можно разглядеть хоть что-то, хоть это и будут по большей части туманные фигуры грустных воспоминаний, то в черные стекла злобы и настоящего горя лучше не заглядывать — в них живут монстры похлеще тех, что обитали во дворце небезызвестного тролля.* Если смотреть этим монстрам в глаза дольше нескольких секунд, можно действительно сойти с ума. Но при этом ни одно из этих стекол, даже самое черное, ни в коем случае не должно быть разбито. Если это произойдет, осколки навеки застрянут в твоей душе и будут причинять невыносимую боль до конца твоей жизни, а может, и после ее окончания. Кроме стекол воспоминаний и эмоций, есть еще персональные. Это стекла-привязки определенного цвета, навечно связанные с одним конкретным человеком. Такие стекла сияют под светом солнца, луны и звезд во много десятков раз ярче и интенсивнее. Каждое из них лучится собственным цветом, не смешивающимся с другими. Хочешь, я покажу тебе свои? Развяжи витой фиолетово-зеленый шнурок, стягивающий края мешочка из мягкой черной замши, и высыпи их себе на ладонь, не разбирая и не перемешивая. Я с удовольствием расскажу тебе о каждом цвете. Слушай же эту сказку, мой дорогой. Первым тебе на ладонь выпадает стеклышко, светящееся ровным бирюзовым светом. Всмотрись в самую глубину, позволь ему впустить тебя внутрь. Первой картинкой всплывает пронзительно голубое небо и белый хрустящий снег, по которому с веселым лаем несутся четыре забавно-неуклюжих лопоухих щенка черно-рыжего окраса. Щенята прыгают друг за дружкой, хватают зубами снег и катаются в сугробах. Следом в глаза бросается серый шерстяной свитер с высоким горлом и косичками на груди, припорошенные снегом волосы и окликающий щенков звонкий голос. Вдруг картинка резко меняется, и перед глазами возникает старое кресло, большая кружка пахнущего пряностями черного кофе, толстая книга сказок. В комнате пахнет деревом, табаком, кофе, мокрой шерстью и почему-то — немного порохом. Появившаяся в поле зрения миниатюрная девичья фигурка с тарелкой венских вафель в руках, приблизившись к столу, зажигает настольную лампу и, опустившись в кресло, открывает книгу. Страницы переворачиваются с тихим шелестом, вафли и кофе постепенно исчезают, а над рыжей макушкой девушки постепенно разгорается серебристое сияние. Через какое-то время она засыпает прямо в кресле, положив ноги на спину большой собаки. Книга выскальзывает из ослабевших пальцев на пол, а сияние разгорается все ярче, бликуя в волосах и обвивая выглядывающую из-за ворота свитера шею. Вскоре в волосах и на шее девушки появляются тонкий, усыпанный миниатюрными снежинками ободок и кулон в виде хрупкой серебристой снежинки. Она спит и еще не знает, какие чудеса принесут ей эти вещицы. А нам с тобой, пожалуй, пора дальше, друг мой, у нас с тобой впереди еще очень много чудесных встреч.