Зной

— Свет горит, — тихо сказала Напрем, кивнула в сторону изгороди высокого каменного дома. Самое верхнее окошко и впрямь светилось, за тонкой светлой занавеской виднелся розоватый круг лампы. — Любопытно, — Теннан слегка замедлил шаг. — Ведек Фала уехал уже две недели назад — возможно, городской совет отдал дом его преемнику. — Значит, к нам уже приехал новый ведек? Скоро, видно, мы с ним познакомимся. Помолчав, Напрем беззвучно вздохнула. — Жалко, что Фале пришлось всё бросить и улетать. Может, Ассамблее ведеков стоило дать ему ещё один шанс. Он ведь был по-настоящему предан своему служению, всем старался помочь и делом, и добрым словом. Если бы не Фала, не знаю, как мы с Зиял пережили бы здесь первую зиму. А заблуждения… Возможно, он от них ещё отойдёт. — Фала сказал мне, что ни о чём не жалеет, — заметил Теннан. — Он теперь считает, что путь Пророков ошибочен — и намерен присоединиться к какому-то Ордену Огненных пещер. Напрем вздрогнула, её пальцы крепче сжали маленькую ладошку Зиял, семенившей следом. — Мне страшно за него. Знаешь, Теннан… такие игры с собственной Па редко кончаются добром. Ладонь Теннана коснулась её локтя сквозь тонкую ткань накидки, легонько погладила. — Ты знаешь, Напрем, как я смотрю на религии. Пророки, Призраки Па, какие-нибудь клингонские божки, вечно дерущиеся друг с другом — разницы мало. Важно другое: чужую веру очень удобно использовать, чтобы самому подняться к вершинам власти. Напрем досадливо качнула головой: — Не всё же сводится к власти, к политике. Есть вещи, которые неподвластны никакому правительству. Ответить Теннан не успел: пальцы Зиял осторожно потянули его за рукав. — Теннан, — она застенчиво склонила головку набок, — мне орешков хочется. Напрем опустила взгляд, пряча усмешку. Капризничала её дочка очень редко. Ей это и не нужно было: достаточно глянуть на Теннана эдак снизу вверх, с хитринкой, улыбнуться ласково — и у него не получалось ни в чём ей отказать. — Беги, — он протянул ей две полоски латины. — Возьми и нам с мамой орешков. С довольным смешком сжав его загорелую руку, Зиял помчалась через дорогу, к репликаторам. — Разбалуешь, — весело сказала Напрем. — Не думаю, — улыбка тронула обветренные губы Теннана. — Меня в детстве совсем не баловали… а я всё равно вырос избалованный. Рассмеявшись, Напрем потянулась поцеловать его в щёку — и замерла, прижимаясь к его плечу. — Смотри-ка, — кивнула на изгородь, — идёт кто-то. В полумраке сада и впрямь мелькнуло светлое платье, с дорожки донеслись шаги. Высокая, статная женщина с чёрными волосами, уложенными словно под убор ведека, подошла к калитке, толкнула её. — Господин Анджол! — сочный, уверенный голос разнёсся по проулку. — Давно хотела познакомиться с вами лично. Я ведек Элира. — Рад встрече, — Теннан слегка наклонил голову, в серых глазах мелькнули огоньки любопытства. — Это госпожа Тора, заместитель руководителя отдела культуры городского совета. — Как приятно, — полнокровные губы тронула улыбка. — Думаю, я зайду в совет на днях, очень многое нужно обсудить. Ведек Фала, мой предшественник, долгие месяцы склонял своих прихожан на путь лжи и зла, надеялся увести их за собой к Огненным пещерам, — госпожа Элира величественно выпрямилась. — Мне придётся с корнем вырывать те плевелы, которые успел посеять он. Надеюсь, я увижу вас послезавтра на моей первой проповеди? — Увы, — Теннан развёл руками, — послезавтра с утра у меня совещание в избирательном штабе. Высокую грудь приподнял неодобрительный вздох. — Прискорбно, что житейские дела могут встать на дороге к храму. Но я понимаю вас, господин Анджол. Лёгкие шажки послышались у ведека за спиной, и из-за калитки выглянула девочка. В тусклом свете фонарей её личико казалось льдисто-бледным, чёрные глаза смотрели тревожно, неуверенно из-под надбровных гребешков. — В чём дело, Теса? — госпожа Элира едва повернула голову. — Ты уже сделала уроки? Ребристый носик поморщился, подошва пыльного сандалика потёрла гладкие плиты дорожки. — Одна задача осталась, ведек Элира. — Так ступай и доделывай. И не забудь, сегодня ты должна мне пересказать второе пророчество Кай Сумара. Худенькая фигурка нырнула обратно в темноту сада, ветки мобы слабо закачались. Что-то стукнуло на дорожке — видно, недозрелый плод сорвался. — Это моя воспитанница, — благодушно пояснила ведек Элира. — Я взяла её из Тожатского приюта, там много было таких, как она. Знаете, во время Оккупации слабые духом женщины поддавались на посулы кардассианцев, соглашались разделить с ними постель. А потом подкидывали детей к чужим дверям… ещё бы если подкидывали — а то многие и просто относили в лес. Напрем зябко передёрнула плечами. — Эти женщины — их ужасно жалко. Но ребёнок ни в чём не виноват… как же можно бросить ребёнка? Ведек Элира сурово свела чёрные брови. — Та, что польстилась на уговоры ложкоголового, предала Баджор. Ей уже ничем не смыть свой грех перед Пророками. А отказ нести бремя своего греха — грех двойной, оттого ещё более страшный. — Бремя греха, — тихо повторила Напрем. — Неужели вы так говорите о детях? — Как же их ещё назвать? Дитя от неестественной, неугодной Пророкам связи, вообще не должно было появляться на свет. Его рождение — вечный укор матери. — Вам сами Пророки это поведали? — резко сорвалось с губ Напрем. Прохладная ладонь Теннана опустилась ей на плечо, ободряюще сжала. — Я всё хотел у вас спросить, ведек Элира… — с расстановкой начал он, но в грудь ему ткнулась встрёпанная черноволосая макушка. — Вот орешки, — запыхавшаяся Зиял протянула ему пакет. — Мам, а вот твои. В тёмных глазах ведека Элира явственно мелькнуло изумление, она озадаченно улыбнулась: — Госпожа Тора, так у вас тоже есть воспитанница? Напрем тряхнула головой, и коса скользнула по её плечу. — Нет, — она притянула Зиял ближе, крепко обняла. — Это моя дочь. Ведек Элира беззвучно шевельнула губами, её щёки вспыхнули. На белой коже проступали, разливались ярко-розовые пятна. — Ваша дочь, — пробормотала она. — Стало быть, вы её признали? — Разумеется, — подрагивающие пальцы Напрем погладили мягкие волосы Зиял. — Я благодарна Пророкам за то, что они подарили мне мою маленькую. И её отцу я благодарна. Ведек Элира покачала головой. — Вы очень странная женщина, госпожа Тора. Редко встретишь подобную... самоуверенность. Голос Теннана прозвучал опасно тихо, вкрадчиво: — Так ведь всякая встреча — дело времени. Мне вот во время Оккупации пришлось провести некоторое время на станции Терок Нор. И, сдаётся мне, там я вас встречал. Пальцы ведека Элиры сцепились в замок под грудью: — Вы ошибаетесь, господин Анджол. Я никогда не бывала на Терок Нор. Почти всю Оккупацию я провела в лагере для беженцев — старалась нести несчастным слово Пророков по мере моих сил. — Что ж, — губы Теннана тронула улыбка, — значит, прекрасная девушка с огнём в глазах, которую я видел там, была просто очень похожа на вас. Створка окна со слабым стуком распахнулась, штора надулась парусом. — Ведек Элира, — донеслось из комнаты, — я решила задачку! Двумя способами решила! — Сейчас посмотрю, Теса, — с облегчением выдохнула её опекунша и шагнула за калитку. — Приятно было познакомиться, дорогие мои. До встречи. — Да, мы ведь почти соседи, — усмехнулся Теннан. Серые глаза сверкнули. — Видеться часто будем. Обхватив ладонью ручку Зиял, он энергично зашагал через дорогу, к скверу. Напрем последовала за ними. — Теннан, — со смехом вырвалось у девочки, — я не могу идти так быстро! Он выпустил её ладонь, тяжело опустился на скамейку. — У тебя ещё остались мелки, Зиял? Ты можешь пока порисовать, а мы с твоей мамой посмотрим. Запустив руку в кармашек платьица, Зиял обрадованно кивнула и побежала на площадку. Напрем проследила за ней взглядом, присела рядом с Теннаном — и её удивило жёсткое, хищное выражение его лица. — Она была наложницей гала Марейна, — глухо произнёс он. — Элира? Ты уверен? — Ещё бы мне не быть уверенным, — Теннан коротко хохотнул. — Марейн очень любил хвастаться, что затащил в постель ведека. Напрем задумчиво взглянула на него. — Ты мне никогда не рассказывал, что жил на Терок Нор. — Я там и не жил, — он откинулся на спинку скамьи, повёл затекшими плечами. — Приходилось бывать несколько раз. Напрем не стала спрашивать, что мог делать на Терок Нор баджорец — если только его не забрали на обработку руды. Вместо этого она придвинулась ближе, коснулась его локтя своим. — Значит, эта маленькая Теса… — Может, воспитанница, — хмыкнул он. — А может, и нет. Хотя я не понимаю, как можно изображать чужого перед своей собственной… Осекшись, он мотнул головой, вглядываясь куда-то в дымчатую полоску заката на горизонте. — Я тоже не понимаю, — Напрем тихонько вздохнула. — Но, наверное, кому-то важнее репутация, положение, власть. — Власть, — сквозь зубы повторил Теннан. — Власти добиться можно — а потом? Признаваться, что ли? «На самом деле ты мне не воспитанница, а родная дочь — извини, раньше сказать не получилось». Глупость. — Ну почему же глупость, — Напрем коснулась его плеча. — Лучше всё рассказать самому, а не ждать, пока твоего ребёнка просветит какой-нибудь доброжелатель. Теннан что-то неопределённо хмыкнул. — И чем раньше это сделать, тем лучше, — добавила Напрем. — Дети быстрее приспосабливаются к неожиданной правде. А взрослому… взрослому может быть очень больно. Его глаза пристально вгляделись ей в лицо. — Ты так полагаешь? — Не думаю, что ведеку Элире нужны мои советы, — она слегка улыбнулась. — В таких вещах каждый разбирается сам… как может. Рука Теннана обняла её за талию, тёплая щека коснулась её щеки. — Моя благоразумная Напрем, — он крепче прижал её к себе. — Ты даже не думай об Элире: она не посмеет говорить о вас с Зиял ничего дурного. Я ей более чем ясно дал понять, чем это грозить. — Да уж, трудно не понять намёка, — Напрем рассмеялась и тут же посерьёзнела. — Тесе, наверное, одиноко. Она совсем ненамного старше Зиял — может, они подружатся? — Как знать… — Теннан вгляделся в фигурку, ползающую на корточках с мелками. — А Зиял, по-моему, заканчивает своё творение. Пошли посмотрим? Напрем заговорщически подтолкнула его локтем: — Кто последний — тому собирать веклаву! Вскочив со скамьи, она первой помчалась на площадку.