Мир, который мне снится

— Прошу прощения, можно? – Ямамото стучится и приоткрывает дверь кабинета главврача. Тот откладывает какие-то бумаги, которые разглядывал только что, и указывает ему на стул, приглашая сесть. Ямамото садится. — Ко мне какие-то вопросы? — Да. – Такеши нервничает и не знает, с чего начать. – Кудо — сенсей, я хотел спросить... По поводу одного пациента. Главврач хмурится, но кивает: — Спрашивай. — В третьем отделении, пятая. — Гокудера Хаято, 14 лет. Хотя это его слова, неизвестно, правда ли это. Попал сюда два года назад: достал где-то безумное количество динамита и взорвал торговый центр. Нес что-то про мафию и какие-то кольца, разумеется, сразу сюда отправили. Документов у него не было, заявили в розыск – родителей не нашли. Что-то еще? Ямамото отрицательно качает головой. — Я понимаю. – вздыхает Кудо. – Ты еще молод и тебе может быть неприятно на все это смотреть, особенно если пациенты – дети. Но это жизнь и от этого никуда не деться. Поэтому, если хочешь мой совет – не вздумай его жалеть. Все, свободен. — Спасибо, – растеряно произносит Ямамото и встает. Разочарован он или нет, он не знал. Он не знал, что именно хотел услышать. Жалеть? А он и не собирался, ему просто стало интересно – откуда этот Гокудера знает его имя? Назвал его бейсбольным придурком, а ведь он и правда играл в школе в бейсбол. И в одном классе с ним когда-то действительно учился Савада Тсунаеши – ничем не примечательный парень, у которого вечно все валилось из рук и ничего не получалось как надо. Ямамото уже давно забыл о его существовании, а теперь вот вспомнил. И в то же время он был совершенно уверен, что никогда раньше Гокудеру не видел. Светлые волосы и зеленые глаза – он бы его запомнил. Такого ребенка потерять в Японии просто невозможно. Но его потеряли. — Спишь? – зачем-то спрашивает Ямамото, садясь на край кровати. Он действительно спит, но спит беспокойно, нездорово: брови сведены, губы сжаты. Весь вздрагивает, словно ему снится кошмар. Ямамото уже почти решается его разбудить, когда Гокудера улыбается во сне. Ямамото это почему-то успокаивает. Он просто проводит рукой по светлым волосам, приглаживая растрепанные отросшие вихры и садится удобнее. — Я подожду, пока ты проснешься. Гокудера просыпается минут через сорок. Вскакивает, собираясь закричать, но Ямамото сразу хватает его за руку и прикладывает палец к губам: — Тихо. Я просто пришел поговорить. Пожалуйста, не кричи. Гокудера морщится, но кивает, и Ямамото отпускает его. — Где я? – Хаято говорит тихо, толи потому что не хочет, чтобы снова сбежались его мучители, толи потому, что ему действительно тяжело говорить. — В больнице. — Да знаю я! Почему ты мне снишься? — Снюсь? Гокудера раздраженно прикрывает глаза рукой: — Ты тут тоже такой тупой, что прямо убить охота. Ты вообще ничего не помнишь? — А расскажи? – вдруг просит Ямамото. Он и сам не собирался это спрашивать. Он не его врач, он не хочет его лечить. Это не долг и не работа. Ему просто действительно интересно. — Что рассказать? — Откуда ты меня знаешь. Откуда знаешь, что я в бейсбол играл. Откуда знаешь Саваду... — Десятый? – хрипло перебивает его Гокудера. – Десятый тоже здесь? — Савада? Ну, со мной в школе учился, если мы, конечно, имеем в виду одного и того же человека. — С ним все в порядке? – подросток выглядит таким взволнованым, что Ямамото ловит себя на том, что готов достать из кармана мобильный – там среди номеров наверняка остался номер Савады, зачем-то когда-то туда записаный. Они и не общались почти, так, после школы пару раз поздравляли друг друга с днем рожденья и рождеством. А номер остался, потому что Ямамото просто не любил удалять номера. — Я могу позвонить и узнать. Но если ты мне расскажешь, что тебе снится. Гокудера злится и Ямамото приходится снова сжать его руку, чтобы тот говорил тише. — Ты мне снишься, идиот. Вот эта комната мне снится, надоело уже! Здесь отвратительно! Почему ты здесь? И вообще, почему ты врач? — Ну. – Ямамото смеется. – Я еще пока не врач, а только стажер. Но я надеюсь, скоро я стану врачом. И я постараюсь стать хорошим врачом. — А зачем? Ямамото перестает улыбаться: — Я сразу после школы в аварию попал. Оттуда шрам. – он показал на свой подбородок, по которому сверху вниз протянулась широкая белая полоска. – Я легко отделался, а много людей пострадали куда серьезнее. Мне хотелось помочь им, но я ничего не мог сделать. Поэтому я решил стать врачом, чтобы помочь хоть кому-нибудь. Гокудера кивнул, глядя куда-то в сторону: — В десятилетнем будущем у тебя тоже этот шрам. Правда, я никогда не спрашивал, откуда. Зачем ты мне это рассказываешь? — Откровенность за откровенность. Теперь твоя очередь. Что еще за десятилетнее будущее? — Базука десятилетия! У этой тупой коровы, Ламбо! Ты знаешь Ламбо? — Нет. Гокудера хлопает себя ладонью по лбу и что-то тихо шипит. — Не злись, я забыл. Просто забыл. Расскажи мне, пожалуйста. — Сначала позвони Десятому! — Хорошо, хорошо... – Ямамото лезет в карман и достает телефон. Через пару минут поисков нужный номер находится. Такеши немного колеблется, но все-таки нажимает вызов. — Да? – отвечает ему совершенно незнакомый голос. — Савада? — Да, я слушаю. А кто это? — Это Ямамото, мы в старшей школе учились в одном классе. — Ой, помню. Извини, что не узнал сразу. А что ты звонишь? Что-то случилось? — Просто спросить, как у тебя дела. Все нормально? — Да, у меня все хорошо. А что такое? Что-то все-таки случилось? — Нет, правда ничего. – Ямамото нервно смеется. Он не знает, как обьяснить, что тут в психушке лежит подросток, который слушает этот разговор так, будто от этого зависит его жизнь, и смотрит так, что отказаться и не позвонить было просто невозможно. — А, хорошо. Тогда до свидания. — Пока. Ямамото повесил трубку и посмотрел на Гокудеру: — Все слышал? — Да. – Хаято вздыхает с облегчением. — Тогда рассказывай. И он действительно рассказывает. Что он сбежал из дома в Италии, что встретил ребенка-киллера, который предложил ему вступить в самую влиятельную в мире мафиозную семью, глава которой – кто бы мог подумать – этот самый Савада. Гокудера рассказывал, как они тренировались, как сражались с врагами, как становились сильнее и находили новых друзей. В рассказе то и дело встречались знакомые имена и места, и Ямамото это казалось таким глупым – ну как эти люди могли делать что-то подобное? А Гокудера рассказывал это совершенно серьезно, нахмурившись. Сжимая пальцами ткань пододеяльника – ему было очень тяжело сидеть, и хотя он старался не подавать виду, Ямамото очень хотелось попросить его не мучать себя и лечь. Но он отчего-то не решался это сделать. — ...и мы вернулись в наше время. А потом я начал видеть эти тупые сны. Вот и все. Ямамото почесал затылок и снова улыбнулся: — А, понятно. Я постараюсь это запомнить. — Только попробуй забыть! А теперь... Почему я не просыпаюсь? Я тут уже так долго, это слишком длинный сон. Почему я не просыпаюсь? — А ты хочешь? — Конечно! – Гокудеру снова раздражает его непонятливость. Ямамото спорить не собирается. Он прекрасно умеет делать уколы и знает, какое снотворное ему колят. Он сидит рядом до тех пор, пока Хаято не засыпает, поправляет одеяло и осторожно выглядывает из палаты: коридор пуст и ему удается уйти незамеченым. — Я хотел бы его забрать. — Куда забрать? – Кудо дергается от неожиданности. — Куда угодно из этого дурдома. Оформить опекунство, еще что-нибудь... Главврач вздыхает: — Сядь. Ямамото садится. Он минут десять только что простоял в коридоре, собираясь с мыслями и словами, а потом просто распахнул дверь и сказал с порога то, что хотел. И будь что будет. — Ты думаешь, ты первый, кто вот так ко мне приходит и предлагает проявить милосердие и устроить ему курорт? Ямамото вспоминает увиденное вчера: — Я так не думаю. Я просто... — Я же тебя предупреждал. И всего два часа назад, а ты уже согласен на все плюнуть и побежать куда угодно ради кого-то, кото ты знаешь второй день. Точнее, не знаешь. — Согласен. – кивает Ямамото. — Ну и глупо. – Кудо встает со своего кресла и подходит к окну, глядя на опадающие листья. Окно выходит в больничный парк, где по узким мощеным дорожкам медленно прогуливаются пациенты и те, кто пришел их навестить. Главврач смотрит на людей, сидящих на лавочках и о чем-то тихо переговаривающихся, и продолжает: — Ты отличный специалист, я с большой радостью взял тебя на стажировку и был абсолютно доволен твоей работой. Из тебя может выйти отличный психиатр, я считаю, что у тебя дар, Такеши-кун. Но для того, чтобы ты стал настоящим врачом, тебе потребуется на очень многое закрывать глаза. Всех спасти невозможно. А в первую очередь надо спасать самого себя, и только тогда может быть у тебя получится кому-то помочь. — И я хотел бы помочь Гокудере. Кудо снова вздыхает: — Только не ему. — Почему? — А ты как думаешь? Он же буйный. Даже если его и вылечат, что невозможно впринципе, ему прямая дорога в тюрьму. — А почему тогда... — Почему в обычной палате? А ты не заметил? Ему два года безостановочно колят успокоительные. Есть он отказывается, его кормят внутривенно. Он уже не в состоянии ходить и у него уже не функционирует часть органов. Он безнадежен. Ямамото заметил. И неестественно тонкие запястья подростка, и чуть заметный, но уже пугающий зеленоватый цвет лица. Хриплый усталый голос и совершенно пустые глаза. Именно такие глаза у людей, которые хотят умереть. Действительно хотят. А это желание – единственная болезнь, встречаясь с которой невольно опускаются руки. — Сколько ему осталось? — Трудно сказать. Может быть, месяц, может, чуть больше. Но Ямамото заметил и другое – как эти глаза блестели, когда он звонил Тсуне. Когда Гокудера рассказывал про свои сны. И тогда ему начало казаться, что еще не все потеряно. Совсем крошечный, но шанс еще есть. — И вы хотите, что бы он последний месяц своей жизни провел в этом аду? — А ты чего хочешь? – Кудо повернулся к нему и посмотрел устало и недовольно. — Я хочу, что бы к нему хотя бы относились по-человечески! — По-человечески? А стоит ли? Два года назад по его вине пострадало много людей. И многие погибли, ты и сам должен был слышать про тот случай в центре. Он сам по-твоему тогда думал, по-человечески ли он относится к кому-то? Он по-человечески отнесся к семьям погибших? Ты думаешь, он заслужил? — Я думаю. – уверенно говорит Ямамото и встает. – Что у любого должен быть шанс исправиться. И у него тоже. Кудо качает головой: — Я тебя предупредил, но хочешь на своих ошибках учиться – ну учись. Разрешения я тебе не даю. Его опекун сейчас – непосредственно местное управление по контролю за беспризорными. Он так нужен – иди пиши туда письма, но я тебе сразу могу сказать, что и они тебе ничего не разрешат. Тебе 24, да и выкидываешь ты такое, что тебе самому бы контроль хороший не помешал. — Спасибо. – благодарит его Ямамото, чуть наклоняется, прощаясь, и выходит из кабинета. Сдаваться ему почему-то не хочется даже после всего услышанного.