Лисица из другой реальности

Представьте себе выстроенные друг за другом кости домино. Точно выполненные, ничем не отличающиеся друг от друга, идеально ровные. Они стоят, покрывшиеся пылью, стоят, и никто не в силах этого изменить. И вдруг, в какой-то момент, в середине ряда, по совершенно непонятным причинам, падает одна из доминошек. Что же произошло? Не понятно. И вслед за ней начинает падать следующая, а за ней другая. И так до тех пор, пока не закончится бесконечный ряд.       Свет пробивался сквозь скованное льдом окно. В полумраке комнаты тонул компьютер, который сейчас казался недосягаемым. Поэтому я, укутавшись сильнее в одеяло, остался в постели. Сегодняшняя ночь ничем не отличалась от привычных мне, за одним исключением – я не видел снов. Вообще. Это продолжалось уже несколько дней. И это настораживало. Всё, вроде бы, осталось по-прежнему: те же дни, тот же компьютер, те же катки. Даже рисунок льдом на окне, выполненный самым искусным мастером, остался таким же, как и год назад. Жизнь, подобно течению реки, всё также несёт меня куда-то, не изменяя своему заложенному раз и навсегда сценарию. Всё, как и прежде. Вот только одно угнетало: я начал осознавать, что тогда был не сон. Я не знаю, что в тот день произошло, но её образ, хвост, уши, её лицо и... Тело... Они крепко врезались в память. Я помнил всё, до самых казалось бы незначительных мелочей. И голос... Он до сих пор звучал в голове, в точности передавая всю игривость и беззаботность своей владелицы. Лишь я захочу, и перед глазами встанет наполненная красками, непонятно как оставшаяся в памяти, картина. Она смеётся, ей весело. А я? Я потерял нить своей жизни. Не то, чтобы я раньше её держал, но, по крайней мере, мне было известно, для чего я существую. То есть понятно, что существую бессмысленно. А теперь... Я хотел вновь вернуться в тот тёплый, наполненный зеленью и пахнущий цветами мир. Может быть там я буду хоть что-то значить, или хотя бы найду себя... Я потерялся. Что теперь для меня реальность? Точнее, какая из них – моя? Реальность – это Родина. Родина не там, где ты родился, а там, где тебе уютно и тепло, там, где ты нужен, и куда вернёшься даже через десяток лет. Не знаю, там ли моя родина, но я могу быть уверенным, что она точно не здесь. "Но как мне вернуться туда?" От этого вопроса сдавило горло, и воздух рывками вышел из лёгких. Я не знаю дороги в тот мир. Дом рыжей лисицы потерян для меня в пустоте бесконечного пространства. День сменялся днём, неделя – неделей, месяц – месяцем. Сегодня тот самый день.       Ровно год назад, уснув в этом автобусе, я нашёл смысл жизни. С тех пор упало ровно триста шестьдесят пять доминошек. Память всё сохранила, а в душе всё так же теплилась надежда. Вокруг люди, которые знают, для чего они, и куда им надо идти. Вечно спешащие, суетящиеся, роняющие мелочь, и обвиняющие во всем свою судьбу. В чём смысл их жизни? Спроси любого из них, никто тебе внятно не ответит. Проехав очередную остановку, автобус, рыча мотором, продолжал свой путь. Я почувствовал предпосылки зарождающегося сна. Серая реальность сама выталкивала меня прочь. Я стоял перед зияющей тьмой, бездной. Не задумываясь, сделал шаг. Полёт оказался невыносимо долгим. Сверху слышались чьи-то голоса, звук сигнала, скрежет дверей. Но вот уже тьма полностью поглотила моё тело, и я потерял связь с тем миром. Я открыл глаза. Тут же в них ударил яркий солнечный свет, который вырвал из глубины души крик счастья, настоящего, не купленного счастья. — Ну зачем же так кричать? — послышался из кустов немного раздражённый, сонный голос. — Неужели нельзя подумать об остальных? Это она. Несомненно. — Мира? — Семён? — из кустов показалась ушастая голова. — Вот уж кого не ожидала сегодня увидеть. Кого угодно, Катю, Алёну, Лизу, но не тебя. Подожди. Никуда не уходи. Голова вновь пропала в кустах. Мира зашуршала листьями и через несколько минут вышла на поляну. — Посмотри. Здорово, не правда ли? — с горящими глазами сказала рыжая. Вместо хвоста в этот раз роль одежды выполняла длинная пионерская рубашка, которая была заметно великовата для девушки. На шее красовался красный галстук. — Я специально подготовилась к нашей встрече, — с улыбкой на лице сказала она. — А то в прошлый раз, по-моему, тебе было немножко неудобно. И вновь этот смех. Но, в этот раз, он не вызывал ничего, кроме умиления. Счастье бывает так близко. Вот оно, передо мной. Этот комочек беззаботного счастья, заражающий своей энергией всё вокруг. — Пойдём, я покажу тебе моё любимое озеро в этом лесу. Мира схватила меня за руку и потащила за собой. Мы шли по тропинкам, известным лишь моей спутнице. Хотя шли – это мягко сказано. Мы передвигались так, будто за нами гнался медведь. Она уверенно маневрировала между деревьями и кустами, ловко перепрыгивала через ямки, и не спотыкалась через каждую третью кочку, как то делал я. После десяти минут такого движения мы увидели впереди хорошо утоптанную тропинку. Сразу было видно, что ею часто пользуются. — Тропа до лагеря, — пояснила Мира. — Но, если знать, где и куда сойти с неё, то можно попасть к моему озеру. Выбравшись на эту лесную дорожку, мы сбавили ход. Мира, размахивая хвостом направо и налево, спокойненько шла, будто и не было этого несколько километрового кросса по пересеченной местности. — Что, Семён, устал? — подмигнула мне местная спринтерша. — Ну ничего. Побегаем с тобой месяц-другой, будешь всем фору давать в пару километров. — А? — С ужасом произнес я; какая фора в два километра? Мне бы их просто пробежать, и не сдохнуть на полпути. — Хей! — Мира больно ткнула меня в бок, отчего я сложился пополам. — Ты что же, не хочешь стать таким, как я? — Я хочу, чтобы мир перед моими глазами перестал плыть... — Ну и что ты за самец тако... — Мира оборвалась на полуслове. Всё, что я успел увидеть, когда разогнулся, был рыжий хвост, скрывающийся в ближайших кустах. Что это ещё за номер? Я огляделся по сторонам. Никого. Топчась на месте, я пытался понять, куда мне теперь идти и что делать. Вдруг на тропинку вышла девушка в пионерской форме. Но вот только форма эта на ней сидела иначе, чем пионерская форма в моём понимании. Рубашка была надета так, что скрывала лишь половину живота, а галстук был повязан на запястье левой руки. Она резкими шагами подошла ко мне. — С кем это ты тут разговаривал? —нагло спросила она, будто я обязан был ответить. — Отвечай! — Разве это имеет значение? — сохраняя спокойствие ответил я. — Не особо-то ты мне и нужен. — с презрением кинула она и скрылась за деревьями. Не имея ни малейшего понятия, что дальше делать, я побрел по тропинке в ту сторону, в которую мы шли с Мирой. Но где я? Когда я? Что вообще происходит? Я оглянулся, в надежде увидеть знакомую рыжую голову. Но, увы, её нигде не было.       Вспомнив слова Миры о том, что эта тропинка ведёт в лагерь, я решил идти по ней. На самом деле, я не представлял, что мне там делать. И как я вообще объясню факт своего присутствия здесь. Смена, по всей видимости, уже давно началась. Так что меня тут быть не должно в принципе. Но других вариантов не оставалось, так как искать единственное знакомое мне здесь существо в лесу, в котором я впервые, будет глупо. Лес мог похвастаться очень богатой флорой. Здесь было множество различных кустарников и деревьев. Пройдя довольно небольшое расстояние, я приметил все знакомые мне растения. Не то, чтобы я был экспертом в этой области, но знал о том немало. Был, даже, небольшой участок пути, на котором я имел возможность наесться такой ягоды, как малина, черника и ежевика. Но самая главная особенность этого леса заключалась в огромном количестве цветов. Можно было заметить лишь небольшие участки, где цветы уступали место обычной траве. Самым большим местом, где не было ни одного цветочка, была та поляна, на которой я встретил Миру. Вскоре я набрёл на невероятных размеров цветочное поле. Море цвета выпущенной из вены крови. Я не мог пройти мимо. Да и, собственно, куда мне спешить... Шагнув в это великолепие, я почувствовал полное удовлетворение. В нос ударил приятный, но странный запах чёрного чая с апельсиновыми корками. Раскинув руки в стороны, я упал на спину, забыв обо всём. Кроны деревьев, плотно смыкающиеся над головой, не давали солнечным лучам добраться до моих глаз и прервать это наслаждение. Но оно всё-таки было прервано. — Ненавижу Двачевскую! — плюхнувшись рядом, Мира сорвала несколько цветов и принялась плести венок. Она может быть злой и раздражённой? Никогда бы не подумал. Будучи одурманенным благовониями этих цветов, я не сразу понял, о ком она говорит. — Ты где была? — сквозь грёзы поинтересовался я. — В лесу. Кое-кого ждёт маленький сюрприз. — в её голосе прозвучали нотки мести. — Ну ничего, переживёт. Я продолжал нежиться в объятиях природы. Мира, будто позабыв обо мне, сплетала цветок за цветком. Её лицо, при этом, выражало что-то среднее между злостью и удовлетворением.       Я вернулся к созерцанию деревьев. Где-то там, на высоте десяти метров, по всей видимости, дул небольшой ветер. Но тут, на земле, было полное спокойствие. Я определенно полюбил этот мир. — Хэй! А ты чего тут развалился? — неожиданно потеряв интерес к венку сказала Мира; она бросила своё изделие из цветов в сторону и встала. — Я же тебе ещё не показала моё озеро! Не увидя реакции с моей стороны, она принялась дергать меня за руку, в попытке поднять. — Вот кабан то, а! — с досадой проговорила она. — А с виду и не скажешь. Вставай! Иначе сниму рубашку! Вскоре мы уже двигались по той самой тропинке, с которой я сошёл полчаса назад. Хотя я не был уверен, что тридцать минут здесь равны тридцати нашим минутам. Отойдя от наваждения, нашедшего на меня на цветочной поляне, я решил расспросить свою спутницу о её недавних маневра. – Слушай, а зачем ты тогда убежала? — Здешние жители считают меня сказкой. У них есть своя легенда, в которую все верят. Я уже давно скрываюсь в лесах, приходя к людям лишь за сладостями. Какие же вкусные у них зефирки... Мммм... Мира мечтательно закрыла глаза, обняв свой хвост и прижав его к щеке. Но, вспомнив про меня, она продолжила: — Вот поэтому я предпочитаю не показываться им на глаза. — Но ты ведь... — и Мира тут же приставила палец к моим губам. Взяв меня за руку, она направилась куда-то в сторону от тропы. Пройдя сквозь заросли плотно растущих кустарников, мы вышли к тому самому озеру. Остановившись, Мира навострила ушки и стала вслушиваться в лесные звуки. Видимо, не найдя ничего подозрительного, она толкнула меня боком, и побежала вперёд. Любимое озеро лисицы оказалось довольно небольшим. Оно полностью помещалось во взгляде. Но, вскоре, я понял, почему Мира его так любит. Со всех сторон оно было окружено плотным кустарником, ветви деревьев надёжно скрывали его от чужих глаз. Это был некий островок спокойствия и уединение, который иногда бывает так необходим. Здесь можно было забыть о существовании мира вокруг, отделяясь от него как физически, так и духовно. Мира сидела на краю берега и весело играла со своим хвостом. Подойдя, я сел рядом. — Ну как тебе? — оставив хвост в покое, спросила рыжая. — Это что-то невообразимое! Я бы остался тут надолго. — Хех... Это ты ещё тут ночью не был. А ты пойдёшь со мной за зефирками? — А? Но я же не умею скрываться в кустах так же хорошо, как и ты. — Не бойся, я знаю, как пробраться в лагерь незамеченными. Только это ночью... А я хочу сейчас. Принесёшь мне зефирок? — Но... Как? — Ну, ты же человек. Ты сможешь легко пройти в столовую и взять зефирки. — Мне же нужна форма. Какой из меня пионер без формы? Мира задумалась на секунду, но, вспомнив что-то, сказала: — Я достану тебе форму! — А это не опасно? Вместо ответа Мира встала и, махнув хвостом, направилась прочь от озера. Я поспешил за ней. — Слушай, а если меня вожатая увидит? Она же не знает кто я такой. Лисица остановилась. — Но ты ведь придумаешь что-нибудь? — подмигнула мне Мира и побежала дальше. — Стой! Я рванул следом. Игриво махая хвостом, Мира не давала себя догнать. Но вот я уже почти дотянулся, ещё шаг и... Нога попадает в небольшую ямку, и я ещё несколько метров продолжаю догонять Миру кувырком. Заметив моё падение, она остановилась и присела рядом. — Цел? — озабоченно спросила рыжая. — Не знаю. Я пощупал ступню. Боль иглой пронзила ногу. — Покажи, — Мира осторожно осмотрела место ушиба. — Ничего опасного. Я сейчас. Жди здесь. Я посмотрел на ступню. Она стала слегка опухать. Получается, что и в этом мире бывают огорчения.       Мира вернулась довольно быстро. В руках она держала лист какого-то растения, сильно напоминавшего лопух. Она стала накладывать его на мою лодыжку, заботливо разглаживая его по ноге. Я вдруг подумал, что из Миры вышел бы замечательный доктор. Уж очень у неё хорошо получалось. Когда она закончила “перевязку”, я попытался встать, но вновь пронзившая ногу боль не дала осуществиться моим планам. Лисица с печальным видом села напротив. — Значит ты не сможешь принести мне зефирок? Мира сидела, поджав ноги под себя. Её поникшие ушки не оставили бы никого равнодушным. Я снова попробовал встать, но эта попытка тоже не увенчалась успехом. — Не надо, не мучайся. — Нет, я принесу тебе сладенького. Давай ты сбегаешь за формой, а я пока посижу тут, нога немножко отойдёт и всё будет хорошо. От этих слов Мира подпрыгнула и направилась было в сторону лагеря, но вдруг остановилась. Её хвост поник, и обернувшись она спросила: — Почему ты ушёл в прошлый раз? — А. Я... – пытался придумать, что ответить, не говорить же, что я немножко путешествую по разным мирам. Извините, я тут проездом. — Ты обиделся на меня? — Нет. Просто я... — Ну ладно, не потеряйся в этот раз. Я скоро. Оставшись наедине с природой, я решил немного вздремнуть до возвращения Миры. Засыпать долго не пришлось, лес быстро убаюкал меня своим шепотом.

***

      Холодный свет проливался сквозь окно. Причём холодным здесь был не только свет. Я открыл глаза. Первые секунды я просто смотрел в пустой воздух перед собой, но, вскоре, проснувшееся позже меня сознание подсказало, что происходит. Слёзы сами собой закапали с щёк. Что теперь? Ждать ещё один год? Целый год мучений всего за один день счастья, которое существует только в том мире? А если нет? Вдруг нет того мира и это лишь зарождающаяся где-то внутри меня шизофрения? Я не мог в это поверить. Так же как и не мог поверить в свои путешествия между мирами... Что теперь истина? Эти мысли выдавливали из меня все положительные эмоции, пережитые там. Оставались лишь воспоминания, сухие звуки и бесцветные образы, картины потерянного счастья. Потеряв смысл жизни, я с твёрдым намерением выйти в окно встал с кровати. Но, не сделав и шага, я упал от адской боли в ступне...