Кишу.
Ведь судя по тому, как дрожит её хрупкий внутренний мир — это точно был он. Прошел целый месяц, с тех пор, как Ичиго спасли. Токийские кошечки явились так быстро, как только смогли наладить оборудование Широгане для путешествия по измерениям. Они потратили на это три дня, прежде чем поняли, что проще всего использовать волшебный хлыст Закуро.Блядский Широгане! Пиздец-команда называется!
Три чертовых дня Ичиго жила, как в Аду. Три дня насилия над её телом и достоинством. Лучше бы она умерла. Лучше бы подружки не находили Клубничную Кошечку в таком ужасном состоянии: грязную, потную и со множеством следов от поцелуев и гематом.Увиденное они никогда не забудут.
Она горела. На побледневшей коже румянец казался уродливым пятном. К лицу липли волосы, а часть рыжих прядей все же была пожевана. Очевидно, что Ичиго не хотела показывать свои ощущения насильнику-пришельцу, пыталась давиться собственными стонами и волосами во время пыток. Исхудавшее тело ощущало болезненную ломку, отчего девушка билась в легкой дрожи. Она смотрела на подруг потускневшим взглядом, будто умоляла их не забрать её, а убить… Заставить прекратить чувствовать всё. Обеспечить падение в бездну, во тьму — туда, где ее точно не достанут. — Ичиго, — Минт первая бросается ей на встречу, пока Пурин и Летус отвлекают подорвавшихся с места пришельцев. По щеке Мятной Кошечки катится слеза. Минт не может сдержать эмоций, крепко прижимая тело подруги к себе. Спрашивать банально «как ты» — слишком тупо, неправильно. Минт и так видит, что Клубничная Кошечка сломлена. Мятная Кошечка хватает одеяло и заворачивает в него подругу, после чего поднимает на руки. Ичиго легкая, хоть и больше ее самой. Минт мысленно клянется, что после всего, как только они сбегут обратно на Землю, они все вместе откормят подругу, напоят и отмоют. Обязательно постараются помочь забыть ей этот Ад. Не исключено, что им всем придется скинуться на её поход к психологу, но это лишь меньшее, что они могут сделать для нее. И все равно…Больше они её не бросят.
— Уходим! — Ичиго эхом слышит голос Закуро. Напарницы слышат это, поспешно кооперируются и через мгновенье снова оказываются дома. Только свист хлыста в ушах на краткий миг остаётся. Вспоминая тот день, Ичиго понимает, что ей легче не стало. Кошмары не прекращают покидать её. Голоса мучают каждую ночь, вынуждая рвано выдыхать и вскакивать с кровати.Прошел месяц.
Почему до сих пор так больно и страшно? Почему в груди так болит?
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Ичиго сильнее стискивает одеяло, проклиная свою слабость. Ей не должно быть стыдно. Ей не должно быть жаль, за совершенное. Ичиго не могла позволить этой твари жить и развиваться в себе. Она не могла иметь ребенка врага. Не могла! Тяжело вздыхая, Момомия Ичиго жмурит глаза, пытаясь прогнать то воспоминание. Через минуту вновь открывает, но перед ними все плывет. Образ твари размывается, грань между стеной и потолком перестает быть четкой. Потерев один глаз, девушка с удивлением чувствует влагу.Кого она жалеет? Себя или беспощадно убитое нерожденное дитя?
Ей ничего не стоило сходить в больницу и договориться о процедуре. Она твердо решила тогда, что это ей не нужно. Ни ребенок, ни его папаша, которого до сих пор гоняют по Токио ее подруги, ответственно не подпуская его к ней.Она слишком много потеряла из-за него.
Чистоту и невинность.
Свою честь и любовь.
Ичиго его никогда не простит.