Глава 18. Из тьмы
— Когда Бог сотворил наш мир, он сказал, что это будет величайшим, лучшим и самым правильным его творением! — вещал старик, гуляющий по коридору мимо палаты. Джим отложил книгу на колени, глянул на него, затем отвернулся к окну. Бог, возможно, задумывал этот мир правильным, но люди не знали об этом ничего. За окном снова была метель, сплошной белый фон и ничего интересного. За полторы недели, проведённые в больнице, Джим слышал от пациентов и не такое, и порядком устал от подобных проповедей. Его синяки начали рассасываться, чёрный цвет сменился противным жёлтым, и в целом самочувствие Джима улучшилось. Он рвался домой. — Я слышал, тебе тут уже не сидится. Голос был хорошо знаком. Джим улыбнулся и прищурился на ярком свете. — Я ненавижу ничего не делать, знаешь же, — ответил он. Джим услышал, как Матс хмыкнул. У него после взрыва в Осло оказался перелом трёх рёбер. Срастались хорошо, быстро; Матс ни дня не провёл в больнице, в отличие от Джима. Повезло — он мог хоть что-то делать, а не сидеть и жить прогулками от туалета к столовой и обратно. И то под присмотром. — И всё же лучше бы ты остался тут под охраной. Джим обернулся к Матсу и улыбнулся. Тот слишком волновался и опекал его: угрозы явно не было. Едва ли Петтер Риг мог рискнуть вернуться в Осло, где его высматривали на каждом углу. — Я в порядке, — сказал Джим. — Не волнуйся, полковник. Лучше помоги Карлу, а я с собой справлюсь. В минуты тишины и одиночества Джим вспоминал, что Нильс рассказал ему о Джоне. Пять лет назад, в последний день своей жизни Джона приехал домой. Нильс уже помогал Петтеру Ригу: больной мальчик оказался лёгкой добычей, а Риг знал, что рано или поздно союзник ему пригодится. Это Нильс, а не Джона в детстве и юности мучил животных, в нём всегда была склонность к жестокости и насилию. Ему нравилось издеваться над пленницами. И когда Джона стал проявлять повышенный интерес к Петтеру Ригу, именно Нильс попросил брата приехать. После ссоры с отцом Джона ушёл из дома, Нильс заманил его в злополучный сарай, и там-то Петтер Риг настиг его. Он схватил Нильса, поднёс к его горлу нож и пригрозил, что убьёт, если Джона не залезет в петлю. Джона поднял руки, давая понять, что сдаётся, грустно улыбнулся и выполнил распоряжение убийцы. Когда петля стянула его шею, Риг отпустил Нильса и тот, вытерев слёзы, улыбнулся. Наверное, Джона успел увидеть и осознать это в самые последние минуты. Джим долго думал об этом. Его охраняли; пускали лишь Матса и Карла, от визитов которых он порядком устал, и один раз к нему пустили Яна. Он совсем не огорчился смерти отца и сказал, что уедет, как только закончатся допросы. Оставаться в Осло, где его отец оставил такой след, он не хотел. — Кристине всё ещё плохо, но она выкарабкивается, — сказал Ян. — Спасибо, что спасли нас, Джим. Мы хотим закончить учёбу и стать адвокатами, чтобы тоже помогать людям. — Хочешь совет? — спросил Джим. — Выучись на повара. Или кассира. Или менеджера. А в это всё не лезь. Он засмеялся, Ян тоже. — А если бы вы могли что-то изменить, — продолжил Ян, — вы бы выбрали другую профессию? — У меня, в отличие от вас, — грустно улыбнулся Джим, — выбора никогда не было. Ян благодарно сжал его руку.***
— Рига ищут, — сказал Матс, собираясь на встречу с Карлом. Прошла неделя с того дня, как Джима под расписку отпустили домой. Они почти не общались, и вряд ли кто-то из них понимал причину внезапной отчуждённости друг от друга. — Скоро он обязательно вылезет. И так целый месяц умудрялся скрываться, на большее его не хватит. Подумать только: этот ублюдок всегда был рядом, а никто не замечал. — Думаю, Лукаш замечал, — сказал Джим, дохромав до кресла с ноутбуком в руках. — Поэтому быстро устал от Осло и уехал домой. Тут многие пропитаны ложью. — Хочешь вернуться в Тромсё? — Матс хитро улыбнулся и надел любимую потёртую кожаную куртку. — Ну уж нет! — Джим подавил нервный смешок. — После всего этого я предпочёл бы свалить туда, где тепло и тихо. Матс посмотрел на него долгим внимательным взглядом. — Может быть это не лишено смысла, — сказал он. — Так, ты... — Никому не открываю и к двери вообще не подхожу! — Джим поднял руку, словно давая клятву. — Молодец. Гретту тоже пока не нашли, и я не хочу беспокоиться о тебе. Почему ты не остался в больнице? — Я устал от белых стен и скуки, сказал же, — ответил Джим и улыбнулся. — Не волнуйся. Я осознаю последствия. Матс кивнул, потрепал Бекки по загривку и ушёл, а Джим открыл ноутбук и принялся читать последние новости. Раздался стук в дверь, и Джим изумлённо вскинул брови, оторвавшись от монитора. Отставив ноутбук, он встал и, прихрамывая, поспешил подойти. Он повернул замок, открыл дверь, поднял голову, и улыбка застыла на его лице. Все происходило как при замедленном показе: ствол пистолета выглядел угрожающе. Предотвращать выстрел было поздно; боли не было, зато отчетливо ощущалось, как пуля разорвала бок, ударив насквозь. Джима оттолкнуло, и он отшатнулся, перевернулся через низкий журнальный столик и опрокинулся на ковер. Его глаза распахнулись от шока и невыносимого холода. Тело сотрясала крупная дрожь. Джим набрал в легкие воздух, чтобы закричать, но не смог издать ни звука. В боку было жарко; липкая и вязкая кровь перепачкала ослабшие руки, дыхание сбилось. Рубашка пропиталась влагой, багровое пятно стремительно разрасталось, и под собой Джим ощущал лужу еще теплой крови. Петтер Риг с невозмутимым видом прошел в дом и закрыл за собой дверь. Он выглядел спокойным и сосредоточенным; вместо бесформенных свитеров и рубашек на нем был чёрный плащ, строгий и деловой. Словно тот Петтер Риг из Дробака, улыбчивый семьянин, обзавёлся тёмным и противоположным злобным отражением, и именно оно сейчас вело. Нет — Джим отогнал эти мысли — Риг всегда был чудовищем, а пухлый улыбчивый сосед — лишь удобная и качественная маска. — Привет, Джимми, — холодно сказал Риг. — Ну, вот мы с тобой и встретились. Жаль, что при таких обстоятельствах. А я ведь предлагал тебе уехать со мной. Джим, зажав рану рукой, тяжело выдохнул. Сил на ответ в нём не было, к горлу подкатывала тошнота, бок выжигало адским огнём и раскалённым металлом. — Ты, наверное, не понимаешь, не знаешь, что произошло, а я объясню, — сказал Риг, надел перчатки и медленно приблизился, с пренебрежением наблюдая за лежащим на полу Джимом. Внезапно к нему с лаем бросилась Бекки. Петтер поднял руку, раздался выстрел и собачий скулёж. Бекки затихла, и Джим зажмурился; хорошо, что Матс успел уйти. Рядом с Ригом всё вокруг преображалось: Джиму казалось, что стены и потолок почернели, нависли над ним и теперь душат его, а Риг, как сам дьявол, по ниточке вытягивает его душу. В подтверждение этих мыслей Риг внезапно резко опустился и сжал рукой кровоточащую рану. Джим закричал и дёрнулся, стараясь отползти, но стало лишь больнее, на глаза навернулись слёзы. — Я думал, верил, что ты станешь моим другом, партнёром, — прошептал Риг, провёл рукой по щеке тяжело дышащего Джима и оставил на его коже кровавые следы. — Я думал, ты особенный, но ты так меня разочаровал. Я так хотел тебя все эти годы, Джим, так хотел, а ты струсил... Петтер наклонился, мазнул губами по щеке Джима, пробуя на вкус его кровь, и тот поморщился. Петтер увереннее сжал его подбородок, затем опустил руку и надавил на горло, словно собрался задушить. Джим чуть не задохнулся от усилившейся хватки, и как только тот убрал пальцы, открыл рот и жадно глотнул воздух. В тот момент Риг наклонился, вжимаясь своими губами в его губы, даря проклятый поцелуй Иуды. Джим зажмурился, боясь, что не вынесет такого унижения и нечестного давления, что ещё немного, и он снова ощутит себя беззащитным ребёнком в плену убийцы. Ему хотелось плюнуть мучителю в лицо, но Петтер резко отстранился и поднял пистолет, видимо, решив избавиться от жертвы. — Я не мог уехать без тебя, — прошептал Риг и провёл дулом по лицу Джима, вырисовывая диковинный узор на проступившей на коже испарине. — Джона... — прохрипел Джим и закашлялся, морщась от боли, — отомстит. — И как же? — улыбнулся Риг. — Ты бредишь, Джим. Он мертв! Кстати, я наводил справки на твоего дружка Матса. Кого он там потерял? Племянницу? Я помню Эстель... О, её волосы, запах... Она была прекрасна. — Так ты не... не прекращал... — осознал Джим и с ужасом посмотрел на Рига. — Ты гастролировал!.. Риг широко улыбнулся и опустил руку ниже, надавил, словно желая проломить грудную клетку и вырвать сердце Джима. Каждое его прикосновение вызывало омерзение, хотелось оттолкнуть его, отмыться, но сил не было. Раздался хлопок двери. Петтер резко встал и обернулся, когда раздался выстрел, и его колено вывернуло, затем и второе. В стороны брызнула кровь, Риг с воплем повалился набок, а над ним навис мрачный пожилой мужчина с сединой в волосах и увереннее сжал старенький глок. — Ты еще кто?! — вопил Риг, хватаясь за окровавленные колени и катаясь по полу. — Я от Джоны, — ответил стрелок и поднял пистолет. Спустя двое суток к полицейскому участку Осло пришел окровавленный с ног до головы Дэвид Треллони, отец убитой пятнадцать лет назад в лесном домике Софии. Кровь не принадлежала ему, а Петтера Ригга так никто и не нашёл.***
За две недели, которые Дэвид Треллони провёл в заключении, он не сказал ни слова. На очередном допросе он снова упрямо молчал, а из-за стекла за ним наблюдали Матс и Карл. — Так и будете молчать? — спросил инспектор, ведущий допрос. Дэвид даже не посмотрел на него. Он, ссутулившись сидел и тёр пальцами ладонь левой руки. Всего лишь измученный, искалеченный потерей и годами мужчина. Карл выдохнул и устало растёр лоб. Общественность и начальство требовали ответа: где Петтер Риг, живой или мёртвый. Экспертиза установила, что кровь, которой Дэвид Треллони был перепачкан, по группе совпадала с кровью Рига. На самом же Дэвиде не было ни царапинки. Когда допрос уже был закончен, внезапно раскрылась дверь, и в коридор вбежал растрёпанный Джим, шустро кивнул Матсу и Карлу, после чего без лишних приветствий влетел в допросную. Матс даже не успел ничего сказать и остановить его: Джиму следовало лежать в больнице, а не гонять по участкам, но он что-то прошептал на ухо инспектору и покинул допросную под его изумлённый взгляд. — Допрос продолжается, — сказал Джим Карлу. Матс сделал шаг, но его руку решительно и крепко перехватил Карл. Происходящее начинало напоминать безумие: мало того, что вопреки обещаниям Джим всё же открыл дверь, угодил под пулю Рига, оказался спасён Дэвидом Треллони, так теперь он был тут, вместо того, чтобы лечиться и продолжать оставаться под охраной. Впрочем, вскоре всё стало на свои места: в коридор вошёл Арве Фолк, гадко улыбнулся присутствующим и прошёл в допросную. — Я адвокат мистера Треллони, — спокойно сообщил он инспектору. — Тела нет? Тела нет! Возможно, Петтер Риг сейчас в Европе, пока вы держите тут невиновного человека! Мне нужно поговорить с задержанным один на один, а после возобновим допрос, хорошо, инспектор? — Какого чёрта происходит? — раздражённо спросил Матс. — Фолк справится? — спросил Карл у Джима, игнорируя Матса. — Справится, — ответил Джим, смотря через стекло на людей в допросной. — Скользкие дела — его стихия. — Как он согласился помочь? — Если он вытянет Треллони, то прославится, — пояснил Джим. — Перспектива отмыться и вернуть репутацию остудила его пыл, когда он попытался спустить меня с лестницы. Ваша идея привлечь Арве была не так уж плоха, инспектор. Слушая их разговор, Матс ощущал себя запутавшимся и уставшим. Он все эти дни почти не спал, будучи готовым примчаться на помощь хоть к Карлу, хоть к лежащему под капельницами Джиму, а теперь они двое делали вид, что его тут нет. — То есть, Карл, ты позвал Джима и Фолка? — уточнил Матс. — И всё это мимо меня? — Матс, — Джим выдохнул и посмотрел на него, как на неразумного ребёнка, — ты слишком сильно меня опекаешь. Мне не нужен секретарь. Между ними снова был холод.***
Дома они не разговаривали, Джима там практически и не бывало. Казалось, что он полностью оправился от всех травм, моральных и физических, а Фолк за короткий срок добился того, что Дэвида Треллони отпустили, не доказав его причастность к исчезновению Петтера Рига. Оказалось, что Джим звонил Треллони (телефон он нашёл в книге Джоны, которую привёз из дома Фредерики), звал его к себе для разговора о тех давних событиях. Но вместо него приехал Риг, а после, так уж сложилось, и Треллони. Удачное совпадение — не более того. Риг был ранен, пытался сбежать, Треллони его догонял, была драка, но тот всё же сбежал. Матс прекрасно понимал злящегося инспектора и не понимал спокойствия Карла. История выглядела как полный бред, совпадений не бывает, но он молчал. Потому что Дэвид Треллони не заслужил срок, даже если разделался с Ригом. Видимо, Карл был того же мнения. И как итог их молчания и изворотливости Фолка — Дэвид Треллони получил свободу. На выходе из участка его встретили Джим и Хелен, его бывшая супруга. Брак распался после того дня, когда пропала Софи. Теперь же Хелен улыбалась тепло и светло. В уголках её глаз заложились тонкие морщинки, седые волосы были собраны в косу, а лицо было мягким и добрым. Хелен нравилась всем, кто её видел, и после многих лет расставания Дэвид едва ли не со слезами обнял её. А в ожидающей их машине сидела маленькая светловолосая девчушка. — Хелен? — спросил Дэвид. — Кто это? — Это Мэгги, — пояснила Хелен, сжав плечи бывшего супруга, — дочь Петтера Рига. Её мать, Гретта, пропала, а девочка ни в чём не виновата. Ей столько же, сколько было Софи. Что если это наш второй шанс? — Это... какая-то глупость, — ответил Дэвид. — Да и нам её не отдадут. — Мне уже отдали, — сказала Хелен. — Всё трудами Джима и мистера Фолка. Вопрос лишь в том, присоединишься ли ты к нам. К нашей семье. Хелен села в машину, а Дэвид обернулся к Джиму. — Спасибо, — сказал он и впервые за многие годы улыбнулся. — Не за что, — ответил Джим и пожал плечами. — В конце концов, это моя вина, что... — В том, что ты выжил, а Софи нет? — уточнил Дэвид. — Тебе было двенадцать лет, Джим. Нет в том твоей вины. Я рад, что ты жив. И благодарен за второй шанс. Дэвид хлопнул его по плечу и поспешил к машине. Джим поднял лицо к небу и глубоко вдохнул.***
— Я по делам в офис Арве, — сказал Джим Матсу и накинул куртку. Время было позднее, на улице уже темнело. — Опять? — скептически спросил Матс, оторвавшись от газеты. — Ты зачастил. — Между прочим, это он помог с удочерением Мэгги, — напомнил Джим. — Отнесись с уважением. Джим махнул рукой на прощание и вышел на улицу. Хлопнула дверца, машина отъехала от дома, и Матс решил последовать за ним. Холодность и отстранённость Джима напрягали: у Матса из головы не шла его фраза, сказанная в тот день, когда его ранил Риг: «Я осознаю последствия». Джим наотрез отказывался обсуждать тот день и объяснять, зачем подошёл к двери, или как так совпало, что он ждал Треллони, а пришёл Риг. Потом случилась странная история с Фолком и Мэгги. Получалось слишком складно, и Матсу казалось, что ответы ему не понравятся. Матс держался на расстоянии всю дорогу, и пару раз он чуть не упустил машину Джима. Фары он не включал, радовался, что темнота надёжно скрывала его. Погода также была удачной — безветренной, а снег сошёл, и дорога оказалась ровной. Матс отставал и один раз вовсе потерял Джима, сбавил скорость и заметил съезд в лес. Чутье подсказывало, что Джим поехал именно сюда. Недолго думая, Матс повернул и окунулся в омут черного леса. Приехав к берегу реки, к старенькой лодочной станции, Матс увидел машину Джима. Водительское сидение пустовало. Выйдя, Матс прошёл к станции, толкнул дверь, но внутри никого не оказалось. Станция была заброшена; только в полу был открыт люк, ведущий в подвал. Матс уже всей душой ненавидел подвалы, но всё же спустился, попадая в долгий длинный коридор. Пройдя до конца по землистой тропе, он свернул к открытой двери со слабым источником света и увидел сидящих за низким столиком Дэвида Треллони, Джима и... Гретту Риг. Заметив его, они вскочили и замерли, а за ними, за чем-то похожим на клетку шевельнулся человек. Он кинулся к решётке, схватился за неё и протянул руку. В нём, избитом и окровавленном, Матс с трудом узнал Петтера Рига. — Что вы натворили... — прошептал Матс.