Глава 15. Наследники
Порой Джим скучал по снежным долинам Тромсё. Несмотря на тёмные тайны города, там было тише и спокойнее, чем в большом городе. В первый снегопад приятно было видеть белые дома и деревья, вспоминать прошедшие деньки и пить горячий чай, грея руки о чашку. Здесь же всё было чужое, мрачное, обманчивое. Даже снег то шёл, то превращался в дождь, перемешиваясь с дорожной грязью. Хотелось вернуться домой, ближе к горам и фьордам, чтобы на пристани любоваться огромными свободными касатками, пить глинтвейн и ни о чём не думать. Но Джим не мог — большой город сделал его своим очередным пленником. — Отец стал нервным, дёрганным, — сказал Ян после паузы. Он часто замолкал, облизывал пересохшие губы, и Джим сжимал его плечо, выражая поддержку. — Он всегда был не подарок, но в тот период стало ещё хуже. Короче, я боялся злить его. Приходил и уходил тихо, он даже не всегда меня замечал. Именно тогда я случайно подслушал его разговор. Он злился и волновался, что «её найдут, закопать мало, уничтожьте это чёртово видео». Понимаю, это мой родной отец, но... надо было слышать его голос!.. — Ян прикрыл глаза, и его веки дрогнули. Выдохнув, он попросил стакан воды и только потом продолжил: — Услышав про видео, я решил посмотреть, не держит ли его отец на ноутбуке. Он никогда не брал ноут на работу в университет, но держал его запароленным и захлопывал крышку, стоило лишь мне войти в его комнату. Кевин хорошо разбирался в технике. Когда отца не было, я пригласил его, чтобы посмотреть, что такого есть на ноутбуке. Кевин сумел обойти пароль, и... не буду тянуть, мы взломали почту отца. Там были письма о каком-то ресурсе, который мы не нашли. Так что пришлось продолжить расследование из дома Кевина, через его ноут. Короче... мы нашли сайт. — Как? — спросил Карл. — Ну... — Кевин замялся. — Представьте, есть страницы, к которым мы можем получить доступ всегда. Есть те, которые не видимы через поисковики. Есть те, которые найти сложно, но можно. А есть те... — Он говорит о нелегальных сайтах и теневом интернете, — перебил Джим, видя скепсис в глазах Карла. — Ты обещал мне помогать, а не вредить! — возмутился Ян. — Я и помогаю, — ответил Джим. — И самое выгодное для тебя сейчас — рассказать всю правду. Даже о ваших не совсем законных действиях. Ян посмотрел на него долго и хмуро, затем отвернулся и задумался. Матс, стоя напротив, внимательно наблюдал то за ним, то за Джимом. Последнему все эти разговоры явно не шли на пользу: он был бледным, осунувшимся и измученным. Как в тот день, когда он пришёл к нему в дом после разгромного дела Арве Фолка. Матс с трудом понимал, откуда в нём взялся этот инстинкт, но он был готов защищать и оберегать Джима как младшего брата, как человека, которого кто-то неведомый ему доверил. Он искренне радовался, видя, как меняется и раскрывается Джим, глубоко переживал, когда тот страдал или впадал в депрессию. Джим был разбитым, разрушенным и бесконечно одиноким, как и сам Матс; удивительно, но минус на минус и правда дал свой плюс. — Ну да, Джим прав, — сказал Ян. — Этот сайт мы нашли в даркнете. Конечно, ни прямых ссылок, ни названий. Пришлось ещё раз залезть в ноут отца, говорю же, это было долго, не за один день. Начали мы полгода назад. В общем, это был целый сайт, с фотографиями и ценами на людей. Их можно было снять на ночь или выкупить, некоторые «сеансы» транслировались онлайн. У отца была база данных клиентов и проданных людей. Она оказалась огромной. Мы пробили имена и узнали, что почти все они пациенты реабилитационного лечебного центра «Дети Соломона». Комнаты психологического отделения ночью превращались в бордели. Там было видео, на котором мой отец (он был в маске, но я узнал его) задушил девочку. Никто не слышал жалоб больных, их слова воспринимали как бред. А может врачи были куплены, не знаю. Свободных пациентов продавали. Можно было выбрать понравившегося человека и купить историю его болезни и адрес проживания. — В это поверить сложно, если честно, — произнёс Карл, переглянувшись с сержантом. — Можешь показать нам этот сайт, и где найти базу данных твоего отца? — Сложнее поверить в то, что по миру множество филиалов центра «Дети Соломона», — сказал Ян, — и везде есть такие прайсы. Джим поднял взгляд на Матса, и тот кивнул, давая понять, — он верит. Правда, с трудом, потому что центр пользовался уважением, и с его чистой репутацией проворачивать подобное под собственной крышей было настоящей дерзостью. Но Матс за годы службы слышал и не о таком. Он подавил тяжёлый вздох, ощутив усталость от навалившейся на них ответственности: этих людей нужно было немедленно остановить и вырвать, как сорняк из земли. Дело об убитых девочках превратилось в заговор целой корпорации, огромной и могущественной. — Это огромный сетевой бизнес продажи людей, — сказал Джим. — Подобное происходило не часто, чтобы исчезновения или переводы людей из отделения в отделение были не так заметны, к тому же стать клиентами могли себе позволить только обеспеченные люди. Представьте, в год в Осло, только в Осло, пропадает шестьсот человек. Через несколько часов после объявления в розыск большую часть находят. Но часть остаётся. А все мы знаем, что если человека не нашли спустя двое суток... — То вероятно уже и не найдут, — согласился Карл. — Да. И едва ли всех пропавших по тем или иным обстоятельствам будут притягивать к конкретной организации. Эту женщину могли сбить, эту убить, эту зарезать, ту застрелить. Нет одного преступника, нет схожести, связи и не ищут. — Джим достал из кармана свёрнутую бумагу. — Я знал, что вы усомнитесь, поэтому завёз Яна к себе, мы нашли сайт (да, я пользуюсь теневым инетом), и вывели одно подобное досье. Видите? Мало накрыть их тут. Это лишь вершина айсберга. — Кто это? — спросил Карл, взял в руки распечатку и прищурился. — Я, — ответил Джим. — Это я, инспектор, и там мне двенадцать лет. Я тоже был в их списках. Джим снова выразительно посмотрел на Матса. Полковник ощущал себя ещё паршивее, чем до этого: Джиму приходилось выворачивать своё прошлое на всеобщее обозрение, да ещё и с самым невозмутимым видом. Ян глянул на него с сочувствием, хотя сейчас ему куда правильнее было думать о себе: убийца мог вернуться за ним в любой момент. — Когда мы пришли к выводу, что всё повязано на «Детях Соломона», — продолжил Ян, — мы стали копать глубже. Врачи, полиция, судьи. Среди их клиентов было много влиятельных людей. В том числе отец Кристины. Понимаете, Кристина была ребёнком от первого брака. Мама умерла рано, и отец нашёл новую жену, но у неё тоже был ребёнок. Кристина полюбила Микаэля, как младшего брата, но не её отец. Микаэля не просто так похитили. Отец Кристины выставил его на продажу. Поэтому Кристина стала нашим лидером, если можно так сказать. — Сможешь чем-то это подтвердить? — спросил Матс, ощутив нарастающее раздражение. Он видел отца Кристины в новостях и ощущал страстное желание разбить его холёное спокойное лицо. — Да, смогу. В общем, раз даже наши родные были причастны, мы решили не идти в полицию, не видели в этом смысла. Мы хотели дать отпор сами. Потом Кевина сбила машина, Кристина сбежала, Милену и Лорну убили. Остался я. — Но кто мог узнать о вас? — спросил Джим. — Милена общалась с неким «Харри». Может, это он? — Мы ловили его, — подтвердил Ян. — Этот «Харри» — педофил. Но он раскусил Милену и пропал. Это или он, ведь он видел её лицо, да и лицо Элин тоже, или это тот, другой. — Кто другой? — В день своего исчезновения Кристина сказала, что консультировалась с кем-то по поводу волонтёрского сообщества. Кто-то поддерживал её идеи. А Милена, после исчезновения Крис, приходила к ней и хотела найти контакты этого человека. На другой день её нашли убитой. Я думаю, Кристина никуда не сбегала. Она тоже мертва, просто вы не нашли тело. — Милена кому-то звонила перед исчезновением? — спросил Матс у Карла, оперевшись руками о стол. — Был звонок на незарегистрированную карту, — ответил инспектор, сдвинув брови. — Выходит, это и был наш убийца. Она сама к нему пришла и принесла ему имена своих друзей.***
Элиот Блум сбежал из Осло до того, как в центральный офис «Дети Соломона» нагрянули с обыском. Карл объявил его в розыск, но по свидетельству секретаря, Блум уехал, сбежал, как крыса с тонущего корабля, сразу после визита инспектора с Матсом и Джимом. Изъяв всю документацию и базы данных, полиция всерьёз взялась за центры по всей Норвегии. Задержания и обыски старались проводить тихо, но информация в прессу всё же просочилась. Чтобы не спугнуть крупную рыбу, комментариев не давали, и инспектор стал в глазах общественности гадким мерзавцем, решившим разрушить благотворительную организацию. Карл хмуро, но сносил нападки. Он мужественно не отводил взгляда, заставляя пройдох-журналистов напряжённо закрывать рты. С его разрешения Матс и Джим до утра просидели в компьютерном зале отдела, распечатывая информацию и выискивая новые полезные сведения. — Как ты? — Матс поставил чашку кофе перед Джимом. — Попей, уже обеденное время, а мы без сна и еды. Я попросил ребят привезти хотя бы пончики, иначе ты свалишься. Тот поднял голову и моргнул. Казалось, Джим не сразу осмыслил сказанное Матсом, до того потерянным был его взгляд. — В целом... — задумчиво протянул Джим. — Я нормально. Насколько это возможно, конечно. Ты сам как? Не устал? А то я загонял тебя к принтеру. — Всё нормально, — ответил Матс и хлопнул его по плечу. — Зато сразу всё отсортируем. Помощник Карла, сержант, представившийся Эмилем, принёс им пакет с пончиками и присоединился к сортировке бумаг. Матс был благодарен за любую помощь и быстро ввёл Эмиля в курс дела. Дети, девушки, юноши, молодые, взрослые, даты — всё это было маячками, за которые приходилось цепляться. Объём информации поражал, и каждый из них понимал: найти за всем этим Норвежского Нока будет сложно. Позже пришёл Карл и сообщил, что в участок пожаловала та самая Карли Холл, которая накануне обвинила Матса в домогательствах. Она присмирела и была готова поговорить «без выкрутасов», как назвал это Карл. — Она хочет поговорить со мной о неком Джоне, — добавил он. — Мне и так проблем хватает, но она настаивает, и что-то мне подсказывает, что вы с Эндрюсом осведомлены больше моего. Пошли. Эмиль, один справишься? Эмиль пообещал, что справится. Матс и Джим переглянулись и, не споря, прошли в кабинет Карла, где их ждала Карли Холл. Одетая в короткое яркое красное пальто, она выглядела дерзко и спокойно, даже вызывающе. С виду и не скажешь, что она профессор. Увидев Матса, Карли опустила взгляд и поджала губы — явно не ожидала их столь скорой встречи. — Прошу, извините за то, что подняла в тот раз шум, — сказала она, садясь на стул напротив Карла. — Я сделала это, чтобы защитить сына. Но сейчас, наблюдая за новостями, понимаю, что больше не могу молчать. Я скажу кое-что, но прошу, никому не говорите о моём сыне, бабушке Джоны тоже! — Но почему? — спросил Матс и сложил руки на груди. — Фредерика ждёт встречи. Все эти пять лет она верила, что у Джоны есть ребёнок. — Вы не понимаете! — нервно ответила Карли и достала из кармана пачку сигарет. — Я могу тут закурить? Дело в том, что Джона точно не мог покончить с собой. Его вынудили! — Так, стоп, — перебил Карл и повернулся к Матсу и Джиму. — Кто такой, чёрт возьми, этот Джона? Матс вкратце рассказал про Фредерику, находящуюся в центре под опекой Ванессы, и про её внука Джону, который неожиданно для всех повесился в Дробаке при последнем визите домой. Карл слушал внимательно и молча, лишь иногда делал какие-то пометки карандашом в своём блокноте. — Так вот как вы познакомились с Ригом, — сказал он. — Это и было то самое дело. — Да. Кстати, экспертиза заключила, что Джона повесился сам, — сказал Матс под финал. — Но только он не мог, — заверила Карли, стряхнув пепел с сигареты в любезно предоставленную Карлом пепельницу. — Он знал, что я жду его, он знал, что я беременна. Мы мечтали создать семью, у нас были планы. — Тогда что могло произойти, и почему вы скрываете этого ребёнка? — спросил Джим. — У вас есть предположения, что случилось с Джоной? — Есть. Я скрываю сына, потому что опасаюсь за его и свою жизнь, — сказала Карли и затушила окурок. — Джона... Во время учёбы в университете Джона вычислил его. Норвежского Нока. Он был уверен, что Варг Ольф это не Норвежский Нок, а в полиции работают доверчивые идиоты. — С чего вы взяли? — спросил Матс. — Джона уверял, что тот, настоящий, заманил к себе в дом маленького мальчика, — пояснила Карли и кивнула, словно заверяя этим свои слова, — а потом этого мальчика так никто и не видел. Подробностей я не знаю, но Джона, поверьте, никогда не забывал о том, что творил этот ублюдок. Джона копал под него, искал, подсматривал и подслушивал. Он был уверен в своей правоте. — Но ведь Норвежский Нок охотился только на девушек, — сказал Джим и выразительно посмотрел на Карла. Тот всё ещё отказывался верить, что Эдвард Гроуди работал на Нока. — Нет, — мотнула головой Карли. — Джона говорил, что его злодеяниям нет предела, как нет в его делах и логики. — Джона называл его имя? — спросил Матс. — Нет, — ответила Карли. — Он опасался за мою жизнь и подробностей не говорил. Он знал, что его попытаются выманить из дома и знал, что его попытаются убить. Но он был готов защищаться... Я не знаю, как произошло, что его повесили или, что ещё более невероятно, что он повесился сам, но, поверьте, этот маньяк с удовольствием доберётся и до меня в случае чего. После всей этой шумихи с погибшими девочками я не могла больше молчать. Может, информация о Джоне вам поможет. — Мы сохраним вашу тайну, — пообещал Джим. — Пока этого ублюдка не поймают, никто не узнает о том, что вы были с Джоной.***
— Запрошу информацию об этом Джоне, — сказал Карл, как только за Карли Холл закрылась дверь. — Ладно, вы двое можете идти домой. Сайт вы нашли, с информацией помогли, хватит вас мучить. Выдохнув, Карл внезапно устало уткнулся лицом в ладони, словно силы разом покинули его. Он провёл в кабинете несколько бессонных ночей, после жестокого прессинга со стороны прессы и начальства, но раньше не показывал, как ему тяжело. Он вдруг сделался старым и потухшим, немощным и исхудавшим. Было видно — один он не справляется. — Нет, — решительно сказал Джим. — Нам нужно поговорить. Втроём. Потому что другим доверять опасно. — А кто тебе сказал, что я доверяю такому, как ты? — слабо улыбнулся Карл, подняв голову. — Твой папаша убил моего человека, ты сам полон тайн, Эндрюс. Спасибо за помощь, но о доверии речи быть не может. — Карл, прошу, хватит, — перебил Матс. — Зачем, Джим? Мы уже всё обсуждали. — Во-первых, я нашёл пользователя «Харри», с которым общались в сети Милена и Элин, — сказал Джим, и Карл заинтересованно выпрямился. — Он сменил ник, но я нашёл его. И мне кажется, я знаю, кто он на самом деле. Только при нынешнем раскладе получается, что меня, Софи и ещё нескольких детей, чьи кости нашли в лесу, похищал Эдвард Гроуди. Норвежский Нок, Варг Ольф, похищал женщин. А «Харри», которого чуть не вычислили подростки, убил их и в убийствах решил подражать Ноку, чтобы запутать нас. Джону в расчёт не берём, пусть даже он, как и другие жертвы, — пациент «Детей Соломона», и он знал о том, кто такой Нок. Сделаем вид, что связи нет! — К чему ты ведёшь? — настороженно спросил Матс. — К тому, что насильник Варг Ольф, педофил Эдвард Гроуди и дядя «Харри» из сети — всего лишь подстава, — серьёзно ответил Джим. — Настоящий Норвежский Нок раз за разом подсовывал кого-то вместо себя. Завтра мы поймаем «Харри» и успокоимся, а Нок опять останется на свободе. Матс мрачно посмотрел на него и промолчал. Выдохнув, он достал из кармана сигареты и закурил, разбавляя дым, оставленный Карли Холл. За окном было уже темно, в кабинете стало мрачно, даже настольная лампа не спасала и не давала достаточного количества света. — Я знаю о том деле, — прошептал Джим. — Но сейчас тебе нужно переступить прошлое, полковник. — О чем он, Матс? — спросил Карл. — О том, что я был лучшим в отделе психологического анализа, — сказал Матс. — А когда пропала моя племянница Эстель, я сделал неверное заключение, в аварии погиб человек, а я едва не лишился ноги. С тех пор я этим не занимаюсь. А Джим думает, что я должен. — Или мы оставим всё как есть, — сказал Джим и развёл руками. — Поймаем «Харри» и дело в шляпе! Все будут довольны. Матс молча докурил с таким видом, словно ничего не слышал и не видел. Он подошёл к окну, открыл его, чтобы проветрить комнату, и глянул вниз. Журналисты, самые упёртые, всё ещё ждали на выходе и подскакивали при виде каждого выходившего из здания участка человека. Ещё немного и они точно уничтожат Карла, разотрут его в мясо и кровь, не оставив ему шанса на нормальную старость. А настоящий Нок рано или поздно достанет Яна, который сейчас был под охраной. Избавится от него, устроит несчастный случай, а потом, возможно, начнёт новый кровавый ход. — Хорошо, — выдохнул Матс. — Если Карл даст допуск к документам и выделит комнату, я постараюсь. Через полчаса в кабинет Карла принесли папки с бумагами по всем жертвам Нока, Гроуди и «Харри». Карл и Джим сидели молча в стороне, пока Матс долго и внимательно изучал каждое дело. Он впервые подробно просматривал заключения экспертов, рассматривал фотографии женщин при жизни и снимки трупов, следы на их телах, всматривался в каждое фото, то приближая, то удаляя от лица. — Документы, которые вы забрали из офиса «Детей Соломона», — хрипло заговорил Матс после долгого молчания, — датированные девяносто третьим годом. Я думаю, они будоражили его. Первые жертвы Нок выбрал именно по этим делам, — Матс постучал пальцем по трём папкам, — он имел доступ к базе центра, пересмотрел множество записей, но именно они взбудоражили его. Этих женщин унижали, и он представлял, как они могли бы умолять его остановиться. Возможно, поначалу он перечитывал эти записи каждую ночь, но постепенно этого стало мало. Его одолевали навязчивые мысли. Он похитил Клару, но она оказалась не такой, как он ожидал. Её подруга говорила, что Клара была меланхоличная и спокойная, едва ли бы она стала биться до конца, а Нок жаждал эмоций. И он захотел большего, поэтому похитил Мариссу и Джему. Могу предположить, что в обычной жизни он нормальный и располагающий к себе человек. А женщины в подвале — это тайное, ночное, как приключение, что-то метафизическое, заряд адреналина. Если этого не видят другие, значит, этого нет, это не по-настоящему, поэтому сам себя он мерзавцем не считает и наслаждается этим, как другие мужчины — порнофильмами. Сами посмотрите, — Матс взял стакан с водой и сделал глоток, чтобы смочить горло, — он пытал, издевался, причиняя им все больше боли. На теле Мариссы есть следы обморожения и ожогов, на Джеме следы от разрядов тока. Он почти не кормил их, регулярно избивал. Я бы предположил, что он заставлял их делать что-то для себя. Делать руками, и каждая такая поделка была трофеем, подарком от его непокорных рабынь. Именно непокорных: ему было интересно, пока они сопротивлялись. Пережив бытовое насилие, они закалились и думали, что переживут и это, главное не сдаваться. И вот слабая Клара начала сдавать первой. Нок избавился от неё в девяносто восьмом. Он привёз её на место расправы живой и добил уже на кладбище, где и бросил тело, а к губам пришил Хиганбану, паучью лилию, красного огненного цвета. Почему? Матс поднял взгляд на Карла и Джима, смотря на них испытующе. Карл даже не шелохнулся, а Джим пожал плечами, демонстрируя сомнение, и предположил: — Потому что это цветок мертвеца? — Это цвет вызова, во-первых, — пояснил Матс. — А во-вторых, вспомни, что мы читали, Джим. Луковицы, стебли и листья лилии содержат сильный растительный яд. Именно этим ядом Нок травил девушек, парализовывал их тела, как паук. Он был пауком, а они мухами. Он выпивал и иссушал их до капли. Вы видели, как выглядят насекомые после того, как попадают к пауку? Сравните. Матс вытащил из файла фотографию тела Клары и протянул её Карлу. Инспектор взял снимок и показал Джиму: найденная женщина не была похожа на себя прежнюю. Она исхудала, руки и ноги были тонкие, тазобедренные кости и колени уродливо выпирали, щеки впали. — Он — ядовитый паук, а они — жалкие мухи, — прошептал Матс, и его глаза стали темнее, как будто яд Норвежского Нока коснулся и его сердца тоже. Голос Матса стал суше и ниже, всё вокруг потеряло значение; полковник смотрел на фото и жадно запоминал все детали на нём. — К тому же этот яд пригодился ему позже. Именно им отравились Варг Ольф и Эдвард Гроуди. — Матс помолчал, выдержав паузу. — Ноку понравилось убивать. После того, как нашли все три тела, Нок ощутил новую страсть — игры с полицией. Но сначала я вернусь к Варгу Ольфу, сорокалетнему слесарю из Дробака, который был пойман как Норвежский Нок. Карли Холл сказала, Джона был уверен, что Варг Ольф это не он. Давайте посмотрим. Поведение отражает личность, — продолжил Матс, открыв дело Ольфа. — Чаще всего совершаются преступления против незнакомых людей, чужаков, потому что им не нужно сострадать, но наш Нок свои жертвы знал и изучал, ему был важен эмоциональный контакт. Чем обыденнее и серее преступление, тем сложнее его раскрыть. Наш Нок пытается выставить свои преступления простыми, но нюансы говорят о другом. Способен ли на такое недалёкий и ограниченный Варг Ольф? Варг Ольф. — Матс всмотрелся в его фото. — Он плохо учился, не преуспевал в спорте, был ведомым и его частенько колотил отец, это если кратко. — Он озлобился и начал нападать на женщин, — добавил Карл. — Первую он попытался изнасиловать ещё в свои шестнадцать. — Да. Он пытался доказать себе, что он сильный, что он мужчина, — согласился Матс, — но по сути он был и остался трусливым шакалом. Выпрыгнуть и утащить в кусты, попытаться сладить со слабой — вот его предел. А вот Нок искал сильные жертвы, чтобы планомерно и долго их ломать. Смог ли бы Варг Ольф удерживать женщин несколько лет? Да он бы не уснул, думая, вдруг они сбегут и выдадут его. — Значит, это всё же не он? — уточнил Джим. — Настоящий Нок подставил его? Или уговорил? — И уговаривать не пришлось, — сказал Матс. — Сам подумай, Нок бросал вызов и готовился к отступлению, яд — та самая подготовка. Нок заговорил зубы Ольфу, возможно, подпустил его к одной из пленниц, задурил его, вовлёк в свой мир, свою религию превосходства и настроил его на яркий финал. Нок готовил Ольфа заранее. Но в первый раз Ольф ему не пригодился, полиция не справлялась с поисками маньяка. И вот в двухтысячном в Осло переводят Лукаша Ларсена. — Матс положил поверг дела Ольфа фото деда. — Его имя в газетах, у него огромный послужной список, и наш Нок решает, что это тот самый достойный противник. Остальные следователи по этому делу, Петтер Риг, Виктор Яхобсон, Лис Перлман его не интересуют, они все молоды, они не так давно в профессии, с ними скучно. — И Нок похищает ещё четырёх девушек? — уточнил Карл. — Чтобы просто вызвать Лукаша на дуэль? — Пятерых, — поправил Матс. — К тому же, старые дела уже изучены вдоль и поперёк, Нок хотел нового. Возможно, он имел тягу не только к женщинам. Игра с полицейскими, то, что они изучали брошенные им тела, возбуждала его не хуже пленниц. Нок словно делил каждое преступление, каждое тело на двоих, вручал свою суть в руки сыщика. Это была исповедь, красивая брачная церемония с ядовитой лилией... Джим побледнел. Матс говорил незнакомым тоном, и ему невольно стало жутко. Откуда-то из прошлого перед глазами мелькнули незнакомые образы, и Джим проморгался, отгоняя их. Карл тоже слегка напрягся, но решил развеять атмосферу и уточнил: — Ты хочешь сказать... — Я хочу сказать, что он хотел разделить свою страсть с кем-то, — перебил Матс. — Поделиться телами, своими мыслями, своей философией, своим искусством. Вы разве не видите? Это искусство. Позы, в которых он оставлял жертвы, цветы, места. Для него детектив мог стать ближе сексуального партнёра. Нок — страстная личность, он безумен, он садист, он жаждет новых эмоций, потому что сам он, вероятно, чувственный... импотент, простите за скудность пояснения. — Не способен на любовь, но жаждет её обрести? — уточнил Джим. — Допустим, — сказал Карл. — Карли Холл сказала, что Нок и детей похищал. Если захоронения на поляне в лесу его, то Эдвард Гроуди такая же подсадная утка, как и Варг Ольф? — Но зачем Нок похищал детей, — сказал Джим. — Если Гроуди работал на Нока или вместе с ним, похищал или покупал детей, то для чего? Матс пристально и долго смотрел на Джима, затем отложил дела женщин и достал фотографии тех детей, чьи личности были установлены. Он разложил их перед собой, долго рассматривал и изучал, перебирал, перекладывал и оторвался только через добрую четверть часа. — Потерянные дети нужны были ему не для насилия, — сказал он и снова поднял взгляд на Джима. — И он не педофил, в отличие от Гроуди. — А что тогда? — спросил Джим, нахмурившись. — Ему нужен был друг. В комнате повисла тишина. Джим непонимающе моргнул, переглянулся с Карлом, и тот пожал плечами. Он был далёк от психологии, не понимал, о каком искусстве речь, и как Матс делает такие смелые выводы. А вот Джим выглядел более одушевлённо. Все кусочки мозаики уже давно были у них в руках, оставалось лишь собрать их воедино. — У детей, в отличие от взрослых жертв, было кое-что общее во внешности, — сказал Матс. — Карие глаза. У тебя они и вовсе чёрные, Джим. Детей, которые ему не подходили, Нок отдавал Гроуди. Тот делал свои грязные дела и убивал их, а тела закапывал в лесу. Деньги у Нока были, жертвы-пленницы были, враг в лице инспектора был. Не было друга и наследника. — Ты хочешь сказать, что я... — прошептал Джим. — Ты нужен ему, — сказал Матс. — Он убил на твоих глазах Софи Треллони, потому что ты прошёл испытание. Ты — его наследник. — Немного подумав, он добавил: — И тебе уже приходилось убивать. — Защищая себя! — поправил Джим. — Это неважно, — ответил Матс. — То есть я должен встать и начать убивать людей, по-твоему?! — нервно спросил Джим. — Я не убийца! — Он хочет тебя, Джим! — перебил Матс. — Он следил за нами, и он знал, что если привлечь меня, рядом окажешься ты. Два в одном, бинго! Поэтому у Милены нашли записку с моим именем, а на месте гибели Лорны — твоё. — Не понимаю... — Лукаш разочаровал Нока. Он принял Варга Ольфа, но отнял у него наследника, тебя. Настоящий Нок остановился в две тысячи третьем. Но всё это время он мог следить за тобой и за Лукашем, и вот шумное дело в Тромсё, всплыли наши имена. И оба мы оказались в Осло. Теперь я — его новый враг, а ты — наследник. Предполагаю, что он всё это время был очень близок к нам. — Чего он хочет теперь? — спросил Карл. — Чтобы мы поймали вместо него «Харри». Чтобы мы поверили, что «Харри» просто подражатель, поэтому он выбрал другие цветы. А сам он, настоящий Нок, потом забрал бы Джима. — Но мы до сих пор не знаем его имя! — сказал Джим. — Почему он остановился в две тысячи третьем?! А потом его как-то вычислил Джона! Спустя, получается, десять лет! Что-то он там увидел, если верить Карли! — Почему... — Матс задумался, — может, он не мог? — То есть мы ищем кого-то очень умного, — заключил Карл, — психолога и манипулятора, способного уболтать троих извращенцев помогать себе. Он приятной внешности, в возрасте, трудяга, внешне без отклонений, работает или работал в центре «Дети Соломона», в какой-то момент не смог охотится, и у него, возможно, есть коллекции того, что его жертвы делали своими руками? Но что это? — Что угодно, — ответил Матс. — Поделки, вышивка, одежда, записки, рисунки... — Матс замер, замолчал, опустил голову и болезненно выдохнул. Джим зажал рот рукой.