***
Маринетт проснулась в холодном поту. Рывком поднявшись с кровати, она принялась разыскивать свои вещи, но, увы, ничего не нашла. Как вдруг, в дверь постучали. Она собиралась открыть, но когда протянула руку, заметила, что все ее тело покрыто мелкой дрожью. Неужели ночной кошмар так на нее повлиял? Глубоко вздохнув и тяжело выдохнув, она дрожащими руками нажала на дверную ручку. — С добрым утром, — радушно улыбаясь, Лила протянула Маринетт пакет с чем-то. — поскольку в твоей комнате есть отдельная ванная, я лично принесла тебе банное полотенце и средства гигиены. Также там сменная одежда и бла, бла, бла. В общем, я специально разбудила тебя за два часа до завтрака, чтобы ты успела привести себя в порядок. В девять часов будь готова, Айви сопроводит тебя. С этими словами она испарилась восвояси, словно ее и не было. Дюпен-Чен положила принесенные вещи на кровать, а сама села в кресло, дабы все обдумать. Сейчас она находится в доме Лилы Росси, которая по неизвестным причинам хочет видеть ее на завтраке. Этот брак по расчету, игры Адриана и Лилы, Феликс, который отправился на поиски сына, смерть Габриэля Агреста… Одни события сменяют другие с немыслимой скоростью. Должно ли все так быть? Мари было интересно, смотрит-ли сейчас на неё Бог с небес? Может, это очередное испытание, которое она должна пройти. А удачно или нет, уже зависит от нее. Помывшись в душе, девушка достала из пакета шелковый халат. Взгляд невольно пал на длинное зеркало, в котором можно узреть себя с ног до головы. Халат облегает, и это не очень удобно. Маринетт предпочитает просторные вещи. Ну, не стоит привередничать, учитывая то, что на протяжении одной с половиной недели она ходила в одной и той же форме горничной. После она принялась рассматривать другие вещи: нижнее белье, синие джинсы, розовые носочки и широкий белый свитшот. Из обуви были лишь мягкие домашние тапочки. Одев нижнее белье, она непроизвольно стала рассматривать свою спину. Шрамы, страшно тянущиеся от лопаток до поясницы, придавали прекрасному телу ненужный оттенок мужественности. Поймав себя на этой мысли, Мари задрожала мелкой дрожью. Как она может любить человека, сотворившего с ней весь этот ужас? — Нет, — она резко отошла от зеркала, сложив руки на груди. — Он не тот, кто мне нужен. — Ого, — сзади послышался короткий смешок. Дюпен-Чен, уловив звук, хотела обернуться, но ей закрыли глаза, вплотную прижав к себе. — Может быть я тот, кто нужен тебе? Маринетт попыталась оттолкнуть незнакомца от себя, но он был силен, зараза. — Тс-с, это бессмысленно, — губы, выпалившие это, противно облизнулись. Маринетт свела брови к переносице. По её ощущениям, этот парень оказался здесь неспроста. — Госпожа Росси, зачем вы это делаете? — тихо спросила горничная, исподлобья смотря на шатенку, которая изредка попивая вино, наблюдала за происходящим в комнате Дюпен-Чен через скрытые камеры. — Что именно, Айви? — Зачем вы послали своего брата к мадемуазель Маринетт? Лила ехидно улыбнулась, залпом осушив бокал с вином. Затем, деловито закинув ногу на ногу, она самодовольно усмехнулась, выдав: — Я абсолютно серьезна в своих намерениях узнать о чувствах этой девушки. Предотвратить, кажется, неизменное, может лишь признание в любви к Адриану. Вот заодно и посмотрим, что сильнее — гордость или чувства.***
Маринетт выгнулась всем телом. Нарастающий ужас комом встал в ее горле. — Не надо, прошу. — Хорошо, — быстро согласился он, слегка ослабив хватку. Мари недоверчиво прищурилась, с сомнением смотря на этого человека; ухоженный, красивый, аккуратно приглаженные каштановые волосы и глаза, в которых не было похоти или азарта. Он будто нехотя делал это. Откуда он вообще такой взялся? Вдруг, девушке пришло в голову безумное предположение: что, если он брат Лилы? В таком случае, это все объясняет. Лила, как и Адриан любит игры. Это странно, но, может, именно это приняла детей, выросших в достатке? — С одним условием. А она уже успела расслабиться. — Ну да, как же без этого? — озвучила свои мысли Дюпен-Чен. Губы парня скривились в противном смешке. — Ответь мне, ты когда-нибудь любила? Нет-нет, спрошу по другому: ты любишь сейчас? Она судорожно помотала головой, отрицая. — Уверена? — с той же противной ухмылкой одной рукой он держал кисти рук Маринетт, а второй расстегнул ее бюстгальтер. Избавившись от лишней вещи он, любуясь ее негодованием, принялся играться с набухшим от возбуждения соском. Он услаждал ее и, не выдержав этой пытки, с ее губ сорвался предательский стон. Парень, заметив это, проводил мокрые дорожки по животу, целуя нежную плоть, спускаясь все ниже. — Я повторю вопрос, — в его хриплом голосе можно было уловить нотки эротичности. — ты уверена, что никого не любишь сейчас? Девушка замычала, боясь, что кончит. Она едва сдерживала протяжной стон, который рвался из её груди. — Ты ведь понимаешь, что я заставлю тебя сказать мне правду. До этого момента я не прекращу, и не мечтай. — Хорошо, — сдалась Мари. Она больше не могла этого терпеть. Она была на грани молить о том, чтобы он вошел в нее целиком, а к такому унижению она была не готова. — я люблю сейчас. Просто по уши втрескалась в одного человека. Брат Лилы самодовольно хмыкнул, отстраняясь. Он уже собирался уйти, но как-то по-хищному облизнувшись, напоследок уточнил: — Кто же этот счастливчик? — Скорее всего несчастный, — горько усмехнулась она. — Имя, — металлических голосом, не терпевшим возражений, потребовал он — Агрест. — Имя, — раздраженно повторил он. Эта сучка выводила его из себя, приводила сознание в смятение. Он думал, что девушку стервознее его любовницы не найти, но он, похоже, ошибался. — Феликс! — в порыве ярости воскликнул она. — доволен? А теперь отстань, бесишь меня уже. Он тихо хихикнул, поворачиваясь к ней спиной. Он нарочно медленно поправлял галстук, играя на ее нервах. Он знал, что его присутствие ее смущает, и его это забавляло. Наблюдать за тем, как ее милое личико искажается в отвращении и ненависти. Это почему-то, завораживает, приковывает взгляд. Он рывком набросился на нее, словно дикий зверь, буквально вжимая в кровать. От неожиданности и непредсказуемости его действий, она не успела понять, что к чему. А когда она уловила суть происходящего, было слишком поздно. Он вошел в нее полностью, набросился, как на желанную добычу, словно дикий зверь. Она изумленно ахнула, прикусив нижнюю губу, чтобы не закричать. «Полет» длился недолго, не больше трех минут, но у Маринетт, как будто вся жизнь пролетела перед глазами. У нее даже не было сил, чтобы возмутиться. Веки казались тяжелыми, словно на них лежал свинец, поэтому она закрыла их. Ее одолела усталость, поэтому она уснула.***
— Лила, а где наша гостья? — за завтраком спросил мистер Росси, не отрываясь от еды. — К сожалению, она очень устала, ведь работая у Адриана, спала всего по три-четыре часа, — умело врала шатенка, не краснея. — находясь у нас, у нее есть прекрасная возможность выспаться. — И то верно, — согласился отец. — и все же, может, что-то случилось? Я проведаю ее. — Не стоит, папа. Тебя и так подводит здоровье. — Да, пожалуй, ты права. Отец Лилы решил не спорить, ведь всецело доверял своей любимой и единственной дочурке. Смерть уже учуяла его запах и вышла на след. Скоро она нагонит его и постучит в дверь, расплываясь в ехидной улыбке, обнажая свои острые зубы. К сожалению, мистер Росси умрет в неведении о том, что его дочь такая же отвратительная аристократка, играющая с судьбами людей. Маринетт медленно открыла глаза, со стоном приходя в себя. Голова раскалывалась так, будто ее пустили в Лету. Девушка схватилась за виски, потирая их. Она с трудом осмотрелась, понимая, что находится на большой кровати из резного дерева, в особняке Росси. Пусть не сразу, но Мари все же заметила, что абсолютно голая. Быстро приняв полусидящее положение, она прижала руку к сердцу, которое, как ей казалось билось в желудке. Вдруг, скрип двери вырывает ее из размышлений. — Надеюсь ты не против, что я приняла у тебя душ? — нависая на двери в одном банном полотенце, мило поинтересовалась шатенка, в упор смотря на Мари. — Как я могу быть против, это ведь ваш дом?.. — отстраненным голосом тихо спросила Маринетт. — Действительно, — хмыкнула Лила, присаживаясь рядом. — Кстати, как тебе секс с Ричем? Признай, он ведь хорош? Ее пухлые губы ехидно улыбнулись, обнажая зубы. Она облизнулась хищно, как зверь. Мари едва сдерживала рвотные рвоты. Ей было противно находиться в обществе таких людей; пошлых, эгоистичных, язвительных. Они спокойно задевали больные для человека темы, зная это, и продолжая стебаться. — Это вы ему приказали? Зачем?! — девушка вскипела. Ощущение, что она взорвется, как вулкан, спящий тысячелетия, не оставляло ее. Почему бы не надрать зад этой выскочке прямо сейчас? Что мешает? Дюпен-Чен открыла рот от изумления. — Ну, он сам был не против, так что… — Вы с Адрианом стоите друг друга. Оба бесцеремонно врываетесь в судьбу людей, специально причиняя им боль. Почему вы считаете, что вам все дозволено? Вы же понимаете, что жизнь расставит всё на свои места? Почему вы упорно продолжаете играть в свои игры? Неужели, вам это приносит удовольствие? Оно того стоит? Плата будет велика… От такой откровенный прямолинейности у шатенки аж дыхание сперло. Так искренне и просто с ней никто никогда не говорил. Даже отец, даже мать… — Не знаю, что ответил бы Адриан, — издалека начала Росси. Ну, хоть так, и то хорошо. — но я не ищу себе оправданий. Я понимаю всю подлость и лицемерие своих поступков, но это уже вошло в привычку. Flashback — Дорогой, что у тебя за страшное выражение лица? — неумело пошутила мадам Анна, беззлобно улыбаясь. Она нежно погладила мужа по спине, ожидая получить в ответ на ласку теплую улыбку, но муж лишь кинул безразличный взор на женщину, снимая пальто. Он даже не мог натянуть улыбку, хотя у него всегда получалось, если настроение было не ахти. — Папа, что-то случилось? — обеспокоенно спросила малышка, протягивая руки к мистеру Росси, чтобы обнять. Он даже пальцем не повел. — Мне нужно работать. Мать и дочь некоторое время недоумевали, а потом разошлись. Начиная с того дня, Рэй Росси работал и день, и ночь. Он не завтракал, не обедал, и тем более не ужинал с семьей. По сути, он вообще не выходил из кабинета, приходят с работы. Его компания была на грани банкротства, и вся ответственность легла на его плечи.***
Был вечер, очередная ссора. Лила закрыла уши, завернувшись в одеяло, чтобы не слышать очередных криков и звона бьющейся посуды, который эхом раздавался в ушах. — Не ври, Анна! Ты мне изменила, — басом крикнул мужчина, одним шагом вплотную подходя к жене, чтобы увидеть эмоции в ее глазах. Стыдно ли ей? Он не знал, но до сих пор не мог отойти от шока: его любимая ему изменила. Это даже не достоверная, а точная информация. Это ранило в душу. Сердце было разбито и слабо трепыхалось в груди. — Я не могла иначе, — задыхаясь от слез, выплюнула женщина. — ты совершенно не обращал внимания ни на меня, ни на Лилу. Ты целиком ушел в работу, мы для тебя ничего не значили. — Хорошая жена отнеслась бы к этому с пониманием. — Хороший муж не забыл бы, что он ни один, у него есть семья, на которую он может положиться, — она отвернулась, величественно вскинув подбородок, а слёзы горькой обиды продолжали ручьем биться по щекам. Было больно за себя, за дочь. За то, что все это происходит с ними. Сил на терпение и понимание совсем не осталось. Ломая мосты, хочется идти вперед, беззаботно, не заморачиваясь на мелочах, а лишь на своих желаниях. Алчность и эгоизм заполнили Анну, как алкоголь, тепло разливаясь по телу, но последствия были неисправимы. — Послушай, — устало выдохнул мистер Росси, отступая от женщины на шаг. — я прощу тебя, если ты… — Нет, — резко оборвала Анна, взмахнув рукой. Она слишком хорошо знала своего мужа и смело могла озвучить его следующие слова, но сдерживалась. Не было смысла. Они читали друг друга по губам. Он наверняка поставит какое-нибудь унизительное условие. А гордость или то, что от нее осталось, когда она прошла серьезно все унижение, чтобы быть с ним, так и кричала, что не будет унижаться. — Мне не нужно твое прощение. Мы с Лилой уходим. Мисс Росси шагнула в сторону комнаты дочери, но мужчина загородил ей путь. — Уходи, но дочь я тебе не отдам. — Что? Да как ты смеешь?! Мистер Росси промолчал, упрямо смотря в лицо супруги, которое уже не скривилось от боли обиды, а выражало прекрасное бешенство. Она понимала, что если он не захочет, то дочь она не получит. Он обыграл её два счета. — Когда ты сдохнешь, я заберу Лилу. — Когда я сдохну, Лила не будет нуждаться в тебе. — Мы ещё посмотрим, — четко проговаривая каждое слово, процедила она. Когда мистер Росси остался в одиночестве, он потерял глаза, на которые наворачивались слезы. Сдержать их было сложно, ведь боль, что они в себе несли, хотелось вырваться наружу. Из горла рвался крик, но он сдержал его. Он любит Анну. Действительно любит. Но сейчас ему нужно отпустить ее. Он с честью выполнит свой долг.