***
Первую сигарету Мадлен заставила взять Алессия. Она старше подруги, поэтому познала все вредные привычки в жизни намного раньше. Мадлен никогда не могла понять, откуда Алессия этого набралась? Ведь сигары были чрезвычайно популярны в игорных кварталах и питейных заведениях, где приличные девушки уж точно не бывали. Алессия просунула сигарету между тонкими пальцами подруги, закатив глаза, потому что Мадлен оставила её в руках и не положила в рот, но затем, исправив ситуацию подожгла. — Вдыхай до самых легких, — мягко говорит она. И Мадлен послушно втянула в себя дым, но сразу же подавилась и закашляла. Алессия усмехнулась. — Давай ещё раз. В те времена в жизни Мадлен были крупные проблемы. Ей стало настолько плохо, что она продолжала вдыхать этот отвратительный дым. А легче ей не становилось, но Алессия уверяла, что скоро станет… Вот и сейчас Мадлен по старой привычке достала из своей сумочки сигарету и, поджигая её, уже профессионально втянула в себя ее дым и выпустила наружу. Пространство вокруг нее стало быстро заполняться запахом любимых и слишком дорогих сигарет. Она уже не увлекалась этим так часто, как баловалась в юном возрасте, но при себе всегда имела пачку про запас. Мадлен понимала, что это вредно и не доведет ни до чего хорошего, но каждый раз, успокаивая себя, она брала и поджигала, затягиваясь горьким дымом. Женщина позволяла себе курить только в те моменты, когда ей было очень грустно и тяжело. Наблюдая за участниками бала, Мадлен стало мерзко и гадко на душе. Вокруг не было ничего кроме фальшивых улыбок, лживых комплиментов и напускной вежливости, ей хотелось сорвать эти аристократичные маски с лиц присутствующих. Со всех сторон все было слишком ярким, слишком красочным, слишком искрящимся, наконец слишком веселым, что сильно раздражало и бесило женщину. Ей хотелось тишины, покоя, темноты, создаваемой плотно задернутыми шторами, а не присутствовать на этом бесполезном мероприятии, на которое её заставил пойти отец. Мадлен закрывает глаза и откидывается на спинку стула, пытаясь хоть немного передохнуть. Спустя некоторое время на стул слева от неё изящно приземлилась Алессия и спросила искренне усмехнувшись: — Все дымишь? — Сама научила, а теперь ругаешься? — с притворной обидой воскликнула Мадлен. — Не имею ничего против, — примирительно вскинув руки произнесла Алессия. Бал в честь Рождества набирая обороты, был в самом разгаре. Лея ловко маневрировала в толпе гостей, скрываясь от желающих пригласить ее на танец. Что ни говори, дочь самого Дарта Вейдера. Добрая половина желающих, как только узнали чья она дочь, в ту же секунду отклонили своё предложение. Неизвестно, понравишься ли ты её своенравному папочке. Никому не хотелось погибнуть от внезапного удушья. Имперские моффы, адмиралы, всё высшее военное командование и другие чиновники приглашенные на Корускант, вызывали у Леи стойкое раздражение, она никак не могла привыкнуть к ним после длительной вражды в рядах Альянса. Пожалуй единственной причиной, по которой она все еще присутствовала на празднике было ожидание Трауна. Девушка не видела его очень давно, с того самого времени, как покинула Альдераан. Последняя встреча состоялась на его флагмане, на «Химере». Лея не могла выкинуть из памяти образ этого вежливого и участливого гранд-адмирала, надеясь на встречу с ним. Чисс обещался прибыть с небольшим опозданием, но сейчас-то он был тут, и девушка ожидала, что он подойдет к ней. Как бы часто она ни поглядывала на него, казалось, Траун так и не вспомнит про нее и не пригласит на танец. Одетый в безупречно сидящий белоснежный мундир, на котором не было ни единой пылинки, он был настолько идеальным; задумчиво щурил пылающие багровым пламенем глаза, ярко выделяющиеся на синей коже. Он стоял в стороне, наблюдая за происходящим, сложив руки на груди. — Вы не откажете мне в танце, гранд-адмирал? — Лея ослепительно улыбнулась, встав напротив Трауна, и положила руку на его локоть. Её глаза лукаво блеснули. Алессия наблюдала за своим мужем из противоположного угла этого просторного зала, выражая неодобрение. — Кто это? — недовольно прищурив глаза спросила она. Сначала Мадлен не поняла о ком говорит подруга, но проследив за её взором ответила: — Это Лея. Я совершенно забыла вас познакомить, — опомнившись с досадой протянула она. — Надо будет исправить. — Мадлен, меня это не волнует! Почему она трогает моего мужа за руку?! — возмущение начало закипать в Алессии, — Да кто она такая? Женщина привстала со стула, и перегнувшись через стол с закусками продолжала буравить суровым взглядом Лею и Трауна. — Следующий танец не белый, леди Вейдер, — ответил чисс, но всё же протянул ей руку в приглашающем жесте. Он никогда не отказывал красивым девушкам. Лея вскинула брови в неподдельном удивлении, а улыбка на губах стала ярче и шире. — Правда? Вот как? — воскликнула она в напускном изумлении, утягивая его к танцующим парам. Рука Трауна легла ей на талию, её пальцы мимолетно скользнули по его плечу, — А это имеет какое-то значение? — Уже нет, — Траун усмехнулся и легко закружил девушку в вальсе. Лея, будто бы случайно, прижалась к нему поближе, всем телом подавшись вперёд на его шаг назад. Чисс на это не реагировал, продолжая танец. — Мадлен, почему они танцуют? — с нотками злости спросила Алессия, — Вот же выскочка. Мне что, пойти и указать ей место? — Алессия, ты не можешь этого сделать, — мягко начала Мадлен осторожно поглядывая то на подругу, то в середину зала, на танцующие пары. — Это почему еще? — Она дочь Вейдера. Алессию словно окатило ледяной волной, смывая весь боевой настрой. Её будто пронзило насквозь, она, раздираемая пламенными чувствами негодования, страха и безысходности одновременно осела обратно на стул. — Вы прекрасно танцуете, — заметила Лея чуть позже с нежной улыбкой, — Вы не против подарить мне еще один танец? — переливы её голоса завораживали гранд-адмирала. Он качнул головой. — Я собирался пригласить Мадлен, — сказал чисс с чуть островатой улыбкой. Лея наклонила голову к плечу Трауна, и он почувствовал жгучую волну желания. Ему не хотелось выпускать её из своих объятий. — Мадлен не станет возражать, у неё отбоя нет от партнеров, желающих потанцевать, — произнесла она, и её рука снова скользнула вверх по его плечу. — Она обидится на меня, — усмехнувшись возразил Траун. Несмотря на стремительно нарастающий темп танца, Лея ни разу не сбилась. — Я обижусь намного сильнее, гранд-адмирал, — выдохнула она, вскинув голову и посмотрела ему прямо в глаза с мягкой улыбкой. И он подумал: «В бездну это все, почему бы и нет». — Похоже, я знаю, как заработать ваше прощение, леди Вейдер. Лея запрокинула голову и весело рассмеялась. Когда танец завершился, она взяла его за руку потянула к выходу на пустынную террасу. — Я ей не соперница… Это мой конец, — тихо прошептала Алессия с отчаянием в голосе, — Нужно бороться. Я иду туда! — собравшись с мыслями твердо сказала женщина и хотела направиться на террасу, но Мадлен преградила ей путь. — Не смей! Только хуже будет. Она наверняка не знает про тебя. Губы Алессии дрогнули, а в её голубых глазах стояли, поблескивая, слезы. Женщина глубоко втягивала воздух, старательно сдерживая их, но не выходило. Мадлен взяла руку подруги в свою и крепко стиснула её в немом жесте поддержки.***
Спустя некоторое время, ближе к ночи, бал подходил к своему завершению. Вейдер утащил жену за собой и на протяжении нескольких минут читал ей лекцию о необходимости немного более умеренного употребления алкоголя. В ответ Мадлен с силой сжимала ему руку и шипела что-то вроде: «Не указывай мне». Супруги хотели покинуть праздник и отправиться домой, но Император попросил их остаться, ссылаясь на то, что хочет представить Мадлен одну гостью. — Леди Вейдер, хочу вам представить нашу дорогую гостью — Амелию. Взгляд Мадлен пронёсся по смутно знакомому лицу, обрамленному темными волосами средней длины, остановившись на глазах, точно таких же как у неё самой. Та женщина коротко кивнула. Её оценивающий взгляд мельком пронёсся по безупречному внешнему виду Мадлен. Все стоявшие рядом люди смотрели на них. Эта женщина притягивала любопытные взгляды всех гостей в зале, она была здесь впервые и никто не понимал, что она здесь делает. — Первая красавица Галактической империи, — так Мадлен любезно представил Палпатин. Она благодарно рассмеялась и поведя головой в сторону, прикрыла глаза. — Не стоит, пустяки, — заявила Мадлен, усмехнувшись, но в уголках её губ скрывалась довольная улыбка. — Рада снова встретиться с вами, Амелия. Я слышала много интересного о вас. Мы ведь найдем общий язык, не так ли? — произнесла Мадлен вкладывая в голос столько язвительности и колкости, на сколько могла быть способна. — Не ожидала тебя здесь увидеть, — наконец удается выговорить Мадлен, когда они остались наедине. К горлу уже подкатил комок удушающей ненависти. — Приползла домой, когда совсем туго стало? А ведь говорила, клялась, что больше никогда в жизни не вернешься на Корусант — продолжала она, поджав губы, — Ты — предательница собственной семьи! — произнесла женщина, срываясь на крик, все сильнее впиваясь острыми ногтями в ладони. — Чего-то такого я и ждала от этой встречи, — задумчиво произнесла гостья, продолжая бессмысленно шагать по комнате. Она резко остановилась и стала рассматривать Мадлен, будто оценивая. — А ты постарела, сестрица, годы тебя не пощадили. — На себя посмотри! — парирует она. — Во что ты превратилась, Амелия? — Знаешь, базы Альянса повстанцев вовсе не курорт, — усмехнулась она, встретившись с ней взглядом, — А длительные поездки в места боевых действий вовсе не рай. Да и последующие события не поспособствовали мне предстать перед тобой во всей красоте и блеске. — Иронизируешь? — насмешливо приподняв бровь спрашивает Мадлен. — Как была идиоткой, так и осталась. Амелия только молча отвернулась и ушла в глубь дворца, оставляя Мадлен в одиночестве созерцать опустевшую комнату и размышлять над увиденным. Что бы Мадлен ни говорила, но постаревшее от пережитого лицо младшей сестры теперь неотступно стоит перед глазами: её потухший грустный взгляд и обвисшие волосы с редкими серебристыми прядями ранней седины. Весь её внешний вид не могли скрыть ни наряды, ни манеры, ничего. Даже роскошное платье, надетое на ней сегодня не смогло придать ее виду ни капельки былой роскоши.***
Палпатин безмятежно сидел за своим просторным столом, пальцами перебирая ручку и катая её по столу. Неожиданно для самого себя Император прервался и поднялся, чтобы поправить цветы в высокой вазе на свой вкус, что-то негромко бормоча себе под нос. После этого действия он освежил в памяти содержание стопы документов, лежавших на столе и открыл датапад с информацией о них, пытаясь создать рабочую атмосферу в кабинете. Но его прервал раздавшийся стук в дверь. Странно, ведь он никого не ждал, не получив разрешение на аудиенцию, Мадлен быстро влетела в кабинет, захлопнув за собой дверь. Затем остановилась, переведя дыхание, и уже медленно вошла в кабинет и остановилась перед столом Императора. — Проходи, Мадлен, что привело тебя в столь поздний час? — спросил он, поправляя свое одеяние. Однако, в его голосе сквозило недовольство. — Хотела спросить, что она тут делает? — многозначительно посмотрев на отца, произнесла Мадлен. — Твоя сестра, точнее твоя сводная сестра, после недавно выясненных для тебя обстоятельствах. Теперь она будет работать в пользу Империи, — невозмутимо продолжил Палпатин. — И ты вот так просто поверил ей? После всего того, что она натворила и наговорила всем?! — Не беспокойся, на этот счет у меня есть весомые причины, обосновывающие моё доверие к ней. Можешь быть свободна, — твердо сказал Палпатин, давая понять, что продолжать разговор он не намерен. Этот ответ не успокоил ее чувства, но пришлось довериться словам Императора. Мадлен почувствовала глубокую обиду из-за того, что к её словам не прислушиваются. Здесь был какой-то подвох, не все так просто, она была уверена. Мадлен начала думать о том, будто у неё стал развиваться редкий тип хронического психоза — паранойя. Но женщина успокоила себя тем, что обычно она начинается в довольно зрелом возрасте. Её пугали бредовые идеи, которые сама строила в голове. Быть может, Амелия и в правду разочаровалась в Восстании. С этими мыслями Мадлен стремительным шагом, не замечая ничего вокруг, направилась к выходу из дворца, чтобы как можно скорее вернуться к себе домой и хорошенько обдумать сегодняшние события.