Жизнь есть вечная надежда. Как только она умирает, человеку уже нечего делать на этой земле.
Роуди был очень хорошим другом и был уверен, что знает Тони как свои пять пальцев, но он ошибался. Иначе он понял бы, что грусть из глаз Тони никуда не делась, просто Старк стал лучше притворяться. Засунул свои чувства так далеко, как только мог, и вспоминал про них только ночью, когда никто не мог его увидеть. Роуди думал, что тот сжег все фотографии с бывшим мужем, но на самом деле они все заботливо лежат в коробке, в комнате Старка. Омега не позволяет захватить себя тоске, но временами Тони достает все альбомы и фотографии в рамочках и предается воспоминаниям. Да, это точно называется — не поддаваться тоске, это просто ностальгия. И не важно, что от этих воспоминаний так сильно хочется плакать. Убеждать себя в том, что это гормоны, уже вошло в привычку Старка. Да и вообще, сваливать все на гормоны было достаточно удобно. На самом деле эти воспоминания были наполнены счастьем, просто так получилось, что они не смогли сохранить его, и теперь приходилось плакать из-за них. Но зато эти воспоминания нравятся детям, они всегда отвечают пинками, когда омега рассказывает забавные истории, связанные с этими фотографиями. Вроде той, когда Стив перенес его через порог мэрии, в которой они поженились, словно Тони был невестой, и стоит сказать, что Старк не возражал против этого. Газеты после этого не смолкали месяц, естественно, ведь это была сенсация: «Свадьба Железного человека и Капитана Америки». К сожалению, у их сказки не было счастливого конца. Но ведь они сами виноваты в этом. Тони иногда думал, что было бы, если бы Стив поверил ему и сейчас был рядом с ним. Был бы Роджерс счастлив или постоянно оглядывался на прошлое, жалея, что не может бросить беременного омегу? Что было бы, если альфа доверял ему больше? Жаль, что этого Тони не узнает никогда. Сейчас у него остались лишь воспоминания в виде фотографий и памятных вещей и двое детей, которые очень любили слушать рассказы, постоянно отвечая пинками. И Тони понимает, что без них его жизнь была бы бессмысленна.***
— Ты думал над именами детей? — как-то спросил Роуди, когда они вместе смотрели какую-то безвкусную мелодраму, Тони даже не помнил, зачем они её включили. По настоянию врача Тони пришлось вернуться в Нью-Йорк, чтобы быть постоянно под наблюдением, потому что всякое могло случиться. Об этом «всяком» омега старался не думать, в его жизни и так хватало переживаний. Вместо тяжких раздумий Тони старался побольше читать книг про беременность и уход за детьми, и П.Я.Т.Н.И.Ц.А. в этом вопросе очень помогала. И Старку пришлось признать, что он скучал по ней, пока прятался в глуши. — Да, я думаю назвать их Дориан и Мария, — ответил Тони, ложкой зачерпывая новую порцию мороженого. Беременность наградила его пристрастием к шоколадному мороженому, хорошо хоть его не тянуло попробовать чего-нибудь экзотического. — Почему так? — Ну, мою маму звали Мария, она была чудесна, я думаю, моя дочь заслужила носить имя моей мамы, — немного грустно ответил Тони, — А в детстве я просто обожал «Портрет Дориана Грея», точно перечитывал эту книгу несколько сотен раз и хотел назвать сына, как главного героя. Думаю, мечты должны исполняться. — Чудесные имена, Тони, — улыбнулся Джеймс, стараясь всячески поддержать друга. — Да, согласись, что Дориан Стивен Старк и Мария Сара Старк, звучит классно, — весело сказал Старк, не замечая недовольное лицо друга. — Почему ты хочешь дать мальчику второе имя своего бывшего мужа, а девочке имя его матери? Старк вздохнул, отложил мороженное и ответил: — Знаешь, Роуди, я долгое время думал про его поступок. Конечно, он поступил плохо, но ничего уже не вернуть. Нужно двигаться дальше, а мама Стива была чудесна, моя дочь также заслужила носить её имя. И Дориан должен знать, кто его отец, хоть его и не было рядом, без его участия не было бы моих детей. Я благодарен ему, хоть мне и больно. — Все будет хорошо, Тони. Омега натянул свою привычную улыбку и ответил: — Да и сейчас, в принципе, все неплохо.***
На самом деле надеяться было легко. Рассказывать перед сном детям про их отца и надеяться, что когда-нибудь Стив сам расскажет им эти истории, было легко. Но даже надежда когда-нибудь рушится. Оказывается, её может разрушить один единственный звонок. Это произошло перед сном, когда омега в очередной раз рассматривал фотографии и рассказывал детям истории, чувствуя в ответ пинки их маленьких ножек. Все это уже походило на дешевую мелодраму, ведь эти 7 месяцев и правда были на нее похожи. Тони запнулся на полуслове, когда услышал знакомую мелодию звонка, дети сразу же стали пинаться, словно требуя продолжения истории. Но Старк молчал, раздумывая, что делать. Телефон находился в тумбочке, нужно было всего лишь протянуть руку, чтобы взять его. Но омега медлил, хотя и понимал, что этот разговор был ему нужен. Им нужно было поговорить или хотя бы попытаться это сделать. Зажмурившись, Тони протянул руку, нащупывая телефон, а потом вздохнул, открыл глаза и, откинув крышку телефона, принял вызов: — Тони? — омега в очередной раз горько зажмурился, стараясь не дать пролиться первым слезам. Как же он соскучился по голосу своего альфы. Руки сами потянулись к кольцу, висящему на цепочке, и Тони сжал его, надеясь ощутить хоть немного спокойствия. — Да? — ответил Старк, надеясь, что его голос звучит не слишком плохо. — Я скучал, дорогой. Как ты? — раздался мягкий голос Стива, совсем не такой отстраненный, как в последний раз на холодной базе Сибири. — Как человек, которого бросил альфа, при этом прислав документы на развод. — Но ты их подписал. — Ты не оставил мне выбора, — ответил Тони, не понимая, что он говорит. Он же не хотел ссориться, тогда зачем он это делает? — Да, я поступил ужасно, но знаешь, если бы передо мной снова встал бы этот выбор, я бы поступил точно также… Тони скинул звонок, дальше слушать не хотелось. Омега устал, все его мечты, что, может быть, Стив одумается и вернется к нему, были вдребезги разбиты. Надежды не осталось.