Телохранитель принца Цзина

Необычные вещи часто собирают зрителей, однако, когда необычное становится привычным, люди забывают об этом и продолжают заниматься своими делами. На одинокого подростка, стоявшего у ворот резиденции Линь вот уже третий день, не обращал внимания никто. Слуги спешили по делам, солдаты всё так же приходили и уходили с поручениями. И только управляющий несколько раз выходил и советовал пареньку уйти: - Не стоит вам больше сюда приходить. Поберегите здоровье, молодой господин. И каждый раз он получал всё тот же ответ: - Спасибо за заботу, управляющий Лю. Но пока отец меня не выслушает, не уйду. Получив ответ, цокая языком, управляющий уходил. Кто лучше него знал характер главнокомандующего? Линь Се не привык менять своих решений. Госпожа ещё могла бы смягчить его сердце, но ещё до прибытия мужа с войны, она сама велела уничтожить всё, что могло напомнить о том, что в этой семье когда-то был сын. Даже ценные книги и вещи, возвращенные наследным принцем – и те были сожжены у ворот безо всякой жалости. Однако, в этом доме все знали, что сын стоит отца и просто так не смирится с подобным положением. И вот, едва главнокомандующий вернулся, мальчишка появился у ворот и даже не думает уходить. Несмотря на то, что ночью была метель, он всё ещё там... Госпожа этого дома, старшая принцесса Цзинъян, велела не беспокоить её: она уже всё сказала этому ребенку в присутствии императора, и теперь его судьба её не интересует. Сестра правящего императора никогда не была безобидным человеком, но управляющий знал её столько лет и никогда бы не подумал, что она сможет отречься от сына и жить, как ни в чём не бывало. Однако, её высочество даже не оторвалась от вышивания ирисов, когда ей сообщили о происходящем за воротами. Стежки ложились всё так же ровно, а её голос струился всё так же мягко и нежно, как вода в садовом ручье. Разумеется, другая женщина не посмела бы в отсутствие мужа принимать решения за всю семью, но сестра государя – другое дело. Даже учёные мужи не могли определить, кто в подобном случае глава семьи – муж, потому, что он мужчина или принцесса, потому, что она сестра императора. Старшая принцесса Цзинъян, ранее сама покорность, в этот раз даже не стала дожидаться возвращения супруга из военного похода. А, узнав о произошедшем, главнокомандующий согласился с её решением. По всему выходило, что во дворце их сын попал в очень плохую историю и семья Линь только так могла сохранить свою честь.. И всё бы ничего, но не может это продолжаться вечно! Применять силу, чтобы прогнать мальчишку управляющий не хотел: это мало что даст. Он хорошо знал Линь Шу. И понимал, что он скромно стоит у ворот и ведёт себя вежливо именно потому, что никто не пытается прогнать его палками. А стоит выслать людей, как чего доброго, этот наглец войдёт не через дверь, а воспользуется одним из тысяч изобретенных им способов, которые раньше использовал, чтобы сбежать в город без ведома отца. Линь Шу вот уже три года как жил во дворце, а среди слуг до сих пор легенды ходили о его проделках. Потому многоопытный Лю Кан По знал, что если молодой господин получит повод применить свои таланты, то и он сам и все прочие обитатели резиденции Линь познают всю силу гнева его отца. И, кроме того, честно признаться, рука не поднималась. Император далеко, а мальчишка рос у него на глазах. Нет! Существовал только один способ сделать так, чтобы Линь Шу больше не пытался войти: господин сам, глаза в глаза, должен сказать, что не хочет его видеть. И управляющий отправился разыскивать Линь Се, который в это время был занят совещанием со своими генералами. Едва управляющий появился в дверях, он поджал губы и, после недолгого размышления, направился к главным воротам. Линь Шу, едва увидев отца, опустился на колени и склонился в поклоне. Поднявшись, он на миг встретил взгляд отца, который сорвал хлыст с пояса управляющего и раздраженно спросил: - Господин Лю, несколько поколений вашей семьи служат дому Линь. И вы уже двадцать лет, как полностью заменили своего уважаемого батюшку. Вам всё ещё надо показывать, как надлежит говорить с назойливым бродягой, чтобы он навеки забыл сюда дорогу? – спросил он, замахиваясь хлыстом. - Мой господин! – воскликнул управляющий. Сам он пускал в ход эту вещь, которая считалась полноценным оружием, только если приходилось схлестнуться с бандитами или, когда тренировался и сбивал им камни и плоды с деревьев. - Отец! – попытался слово вставить Линь Шу, но первый удар тут же сбил его с ног. До последнего не веря, что отец действительно ударит его этим, он даже не попытался закрыться или увернуться. Но даже если бы и попытался, это бы мало что дало: несколько дней на морозе без сна ещё никому не прибавили сил и быстроты движений. - Как смеет жалкий бродяга называть себя моим сыном?! – разошёлся Линь Се, нанося удар за ударом. - Господин! – управляющий пытался вмешаться. По счастью, для зимы мальчишка был достаточно хорошо одет, потому от ударов его просто швыряло по земле и хлыст вырывал куски ткани, а не мяса. Но это пока ещё оставалась ткань... - Мой сын не отринул бы милость императора, не опозорил свой род! Умудрившись извернуться и поймать хлыст, Линь Шу резко, с неожиданной силой, рванул его на себя, вырвав кнутовище из отцовских рук. - Теперь я вижу, что здесь нет моего отца! – сказал он. - Мой отец – тот, кому можно доверять, и это - точно не вы! [1] Управляющий Лю и довольно приличная толпа собравшихся зевак, наблюдали, как совершенно одинаково отмахнувшись, отец и сын развернулись и каждый пошел в свою сторону, сжав кулаки. С каменным лицом военачальник вернулся в зал для совещаний и продолжил прерванный разговор. Несколько минут спустя, снова вошёл управляющий. На площадке перед дверью трое учеников стояли на коленях в полном поклоне. - Мы не можем здесь оставаться, учитель! – заявил старший из них. Они были полностью собраны, за плечами висели сумки... Главнокомандующий окинул их равнодушным взглядом. - Что ж... оставьте всё, что получили в этом доме и убирайтесь! Сумки тут же упали на землю, за ними последовала одежда... И лишь когда трое мальчишек босиком, в одном исподнем покинули этот некогда гостеприимный дом, Линь Се почувствовал, насколько холодным стал зимний воздух и замер, прислушиваясь к дыханию дома. Всё так же деловито перекликались воины из охраны, куда-то спешили слуги и женщины в ткацкой комнате скрипели станками, напевая в такт движениям. Кровь этого поместья всё так же текла по венам и была всё такой же горячей. А в городской казарме солдаты, уставшие после похода, обустраивались ко сну. Всё было так же. Жизнь продолжалась. Но отчего же ему так сильно хотелось разрушить всю эту идиллию? - Мой господин, - окликнула его супруга. Рядом с ней стояла служанка с подносом, на котором была чаша с водой и маленькая красная пилюля. «Пилюли, защищающие сердце», - вспомнил он. Мастер Линь Куань явно о чём-то догадывался, когда прислал ему небольшую бутылочку на следующий день после того, как он схлестнулся с государем по поводу известной цитаты из Сунь Цзи [2]. - Оказывается, можно самому вырезать себе сердце и продолжать жить, - язвительно заметил он немного позднее, когда они с Цзинъян остались наедине. - С каждым разом сердце становится только жестче, - ответила она. Её губы предательски дрожали, а из глубины глаз смотрела та же зияющая тёмная бездна, что теперь поселилась в его душе. Взяв ее руку в свою, он ощутил, как же холодна её ладонь. - Пошли в дом. Не стоит долго стоять на морозе. Жизнь продолжается, Цзинъян. Мы оба так решили. Обратного пути нет. _______________________________________________