Солнечный удар

— Да что за херня со мной творится? Слава захлопнул дверь в ванную и осел на пол, привалившись к ней спиной. Все тело колотило, окровавленные руки со сбитыми костяшками оказалось вообще не унять — они тряслись так, словно парня настиг ранний Паркинсон. Голова гудела от алкоголя, сердце — от злости, а тело — от похоти. Засада в подъезде, которую провернул Влад, хорошенько огрела гопника по нервным окончаниям. И тот потерял контроль. — Я и правда этого хотел? Именно этого? — задал себе вопрос парень, на который у него не было ответа. Слава врубил холодную воду, старательно смывая с рук чужую кровь вперемешку с собственной, а после сунул под леденящие струи лицо, чтобы согнать опьянение и унять мандраж. Не вытеревшись полотенцем, он бесшумно юркнул в свою комнату, дабы не тревожить членов семьи, заперся изнутри и рухнул лицом в подушку. Слава искал себе оправдание, но так и не мог найти. Произошедшее стояло перед глазами, словно оба парня все еще находились в подъезде. Хоть и отчасти так оно и было. Гопник старательно подавил внутри себя непредсказуемый порыв выйти и проверить, все ли в порядке с Владом, но решил, что сделает только хуже. Он. Они… и так слишком далеко зашли. Слава не насильник. В первую очередь, не насильник над собой. Однажды вид потрепанного Влада, наряженного в розовый девчачий костюм, заставил сердце дрогнуть, но теперь гопник творил с его телом ровно то же самое, и несмотря на равнодушный взгляд, чувствовал себя от этого паршиво. Физическая ответная расправа «За дело» перестала казаться ему такой уж благородной. Особенно когда вызванная алкоголем распущенность развязала руки и подарила настоящее наслаждение от процесса. А на такое Слава не подписывался. Он все еще помнил первоначальную цель, ради которой решился на весьма своеобразный метод борьбы с предпочтениями Влада. И теперь понял, насколько глупо поступил. И откуда только в нем поселилась столь наивная мысль, что его план способен помочь в данной ситуации? Ему следовало оборвать общение на корню, когда Влад выкинул тот фокус у арки. А теперь помимо чужих сетей Слава был вынужден распутывать еще и свои. «Так не пойдет, — думал он, сопя в подушку и превращая ее в жаровню. — Пора завязывать. Как только увижу его, сразу разъясню что к чему!» *** Утром Слава избавился от двух огромных пакетов с мусором и не спеша плелся обратно домой, когда внимание привлекла стоящая у подъезда Влада карета скорой помощи. Внутри все опустилось. Славу кольнула мысль, что, быть может, это не просто совпадение, и он, не решаясь подойти, опустился на соседнюю от подъезда лавочку и принялся ждать, когда все прояснится. «Выйдут же они когда-нибудь обратно», — успокоил он себя. В любой другой день гопник прошел бы мимо и узнал все сводки новостей от мамы или сестры, с которыми поделились соседи, но не сегодня. Страх, что вчера Слава поступил необдуманно, не отпускал. «Возможно, я все же его довел, и сейчас тело пацана вытаскивают из кровавой ванной», — перебирал парень варианты. «Или избил слишком сильно, и он лежит при смерти, не в силах подняться с постели?» Ответом стали носилки, на которых вынесли какого-то деда с сердечным приступом. И, казалось бы, это должно было Славу несказанно обрадовать (нет, не вид угасающего на глазах пожилого мужчины), но тот подорвался с места и лишь чертыхнулся: — Сука, только время потерял, совсем уже двинулся! Сколько мне еще думать об этой ходячей глисте? *** На следующий день, завидев издалека плетущегося по улице Влада, Слава решительно настроился завязать с ним беседу по поводу незапланированной акции кровавой добродетели и ее окончания. Но гот вдруг неожиданно свернул и быстро скрылся из виду. Вскоре подобная ситуация повторилась, а попытка догнать не увенчалась успехом. А после… Влад будто испарился из его жизни. Слава перестал встречать его вовсе. «Он что, избегает меня?» — гопник подобным образом трактовал этот неожиданный поворот событий. Но подумал, что оно и к лучшему… Вот только, если в реальной жизни Влад превратился в призрака, то в той, что проходила на границе между сном и воображением, лицо гота продолжало мелькать. И эти картинки были одна другой хуже. За минувшую неделю брюнет буквально стал каждодневным спутником его ночи, принимая на себя главную роль. Даже тогда, когда практически бездействовал… Как в один из тех снов, когда Славе приснился бродящий за ним тенью Влад. Он появлялся везде, куда бы парень не шел. Наблюдал, держа дистанцию. Приснись подобное гопнику раньше, он бы максимум посчитал увиденное странным, но все меняло всего лишь одно обстоятельство — то ощущение, которое Слава испытывал во время просмотра. В его голове все время крутилась одна навязчивая идея — он постоянно проверял наличие Тени, будто боялся, что та могла однажды исчезнуть, и для этого появлялся как можно чаще и дольше на улице, потому что понимал, что даже в этой чертовой проекции его реальности Влад не сможет по собственной воле попасть в дом Славы и продолжить наблюдение. И это странное желание гопника не на шутку пугало. Но помимо безобидных, как этот сон, снились и другие. Те, в которых Слава забивал парня до смерти, не в силах остановиться, а после — его жизнь наполнялась страхом, и он раз за разом раскапывал и перекапывал почти сгнивший, съеденный червями труп гота, боясь наказания. Или же те, в которых бессознательная похоть брала верх, и Славины пальцы раз за разом ныряли под одежду Влада, изучали его тело, искали тот самый единожды мелькнувший перед глазами прокол в левом соске, ныряли в волосы или за туго затянутый ремень на штанах, но о большем не просили. Иногда случались сны, и Слава на утро практически их не помнил, но ощущение, с которым он пробуждался, рушило твердую уверенность, и парень обреченно выдыхал лишь тихое: «Снова он». *** Последняя неделя догорающего августа максимально насытилась действиями. Мало у кого оставалась хоть одна спокойная и свободная минута. Желание нагнать упущенное, выжать из маленького кусочка лета по максимуму, разбавилось еще и подготовкой к новому учебному году: так, например, Слава, получив от родителей бюджет на себя и сестру, потерял из-за младшей три часа на блуждание меж рядами стеллажей с канцелярией и еще четыре на выбор подходящей формы. В одиночку парень справился бы со всем за час, но мать строго наказала проследить за Настей и не бездействовать, особенно в тех случаях, когда ценник на выбранную ею вещь не был равносилен функционалу и качеству. К вечеру, дотащив до дома покупки, он отдал сдачу матери, предварительно удержав сэкономленные на себе же триста рублей, зашел в ларек за пивом и чипсами, и отправился к друзьям. Большая часть компании собралась у арки и находившихся неподалеку парапетах. Традиционную посиделку с гитарой и общей дискуссией сегодня разбавили «клубы по интересам». Слава сидел на перилах, цедил уже остывшее пиво и наблюдал за своим мини-клубом, состоящим из пяти человек, включая его самого. Артур и Пахан — те самые ребята, из-за которых Влад решил, будто гопник теряет свой авторитет — вели себя как всегда расслабленно, постоянно ржали, то и дело пихали Славу в плечо, верными псами заглядывая в глаза в надежде, что тот оценил их шутку. И парень ни на секунду не давал им в этом усомниться. Нет, он не собирался как-то менять свое отношение к обоим, прекрасно понимая, что сам не без греха, но выводы делал и откладывал в памяти. «Все это временно, — думал Слава про свою компанию. — Все мы вырастем, разбежимся и больше в полном составе никогда не встретимся. Каждый утащит за руку одного, максимум двоих людей, и забудет о существовании остальных. Осталось только подождать своего или своих таких. Настоящих». — … Со двора опять живность начала пропадать. Вот ты подкармливаешь дворняжку полгода-год, а вот уже ее и след простыл, — расчесывая на локте до крови комариный укус, с умным лицом вещал Жека. — Как думаешь, это их рук дело? — спросил Пахан, оставляя пустую бутылку у парапета в метре от мусорки, уверенный в том, что не забудет и выкинет позже. — Кого — их? — Слава потерял нить разговора — сказалась усталость, он и так целый день концентрировал внимание на Насте и ее нескончаемой болтовне. — Кого-кого, сатанистов этих отмороженных, вообще берега уже потеряли. Гопник не скрыл удивления: — А похоже? Мало ли из-за чего еще собаки и кошки пропадают, их вообще-то соответствующие службы отлавливают. — Ага, конечно, ты сам-то в это веришь? Да наш город всегда ими кишел, и никто палец о палец не ударял никогда, а тут на тебе, стали отлавливать? — вклинился в беседу Ростик. — Думаешь, что Они уже до такого скатились? — Ну, кто знает, вы на эти фотки гляньте — все идет в этом направлении, — Жека достал мобильник, зашел в Инстаграм, отыскал пользователя, на которого не был подписан, и сунул остальным телефон. — Во дела, — присвистнул Артур, вынимая руки из карманов и увеличивая фото. — Что за дебильный досуг у этих сатанистов? Когда Славе наконец достался телефон, и он смог разглядеть фото, вызвавшее у всех такую бурную реакцию, он разделил со всеми это чувство. Увиденное шокировало. — Во дают, — только и выпалил он, разглядывая постановочный снимок. Почти два десятка людей, будто сошедшие с мрачной картины средневековья, и свечи, рассыпанные повсюду, окружали гроб. Того, кто в нем лежал, изображая мертвеца, Слава узнал сразу. Бледное лицо со следами свежих синяков, пусть и слегка зафотошопленное, — было не трудно догадаться, когда сделали этот снимок, но трудно — зачем. «Так вот о какой танатофилии шла речь», — решил Слава, но все равно не понял сути. Вопрос «Для чего?» повис в воздухе. Захотелось даже разыскать пропавшего Влада и спросить. Но рисковать своим обретенным спокойствием в виду отсутствия гота не стал, решив, что любопытство гопника погубит. Сны постепенно начали сходить на нет. А следы от полученного шока стали затираться. *** На следующий день рано утром Слава взял заранее подготовленные вещи (четырехместную палатку, шампуры, позаимствованные у отца, пакет с овощами с дачи) и отправился вместе с друзьями с ночевкой на Фиолент. «Тигровый мыс» встретил благодатной погодой, малолюдностью (исключение составил лишь палаточный лагерь с туристами и обдолбанными хиппи, которые, впрочем, никак не помешали тусовке). Два дня, проведенные в море и у костра, пролетели быстро, но незабываемо. Слава успел стать свидетелем двух развернувшихся драм между влюбленными, или не очень, парочками, а в целом все было тихо и гладко. На мгновение даже показалось, что лето только началось. Закинув по возвращении сумку домой и даже не потрудившись ее разобрать, Слава вновь вышел во двор, не желая прерывать еще не закончившийся день. Благо Жека, Ростик и Пахан нашлись сразу. — Эй, ты чего такой груженый? — Слава поводил рукой перед лицом Ростика. — Не трогай его лучше… — посоветовал Жека. — Он не груженый, а злой, и похоже скоро все-таки взорвется. — Ой-ой, напугал, боюсь до усрачки, — Слава присел на скамейку напротив, где и сидели двое парней, оставив пороховую бочку в одиночестве. — И что тому причина? Все ж нормально было еще полчаса назад, опять с Динкой посрались? — Если бы… — вскинул плечами Жека. — Его собака пропала. «Вот это поворот», — подумал Слава. У Ростика уже полтора года жил кобель, по кличке Джек, помесь дворняжки и овчарки. Собаку подобрал отец парня, та прибежала еще щенком к КПП его части и отказалась его покидать. Умная и верная псина, но агрессивная. И к слову, Ростик частенько отпускал ее гулять без поводка. — Убежала? — Не похоже. Обычно погуляет час, максимум два, и вернется, а тут… вторые сутки тишина. Он у родителей спросил, когда пришел, сказали, что выходили дважды, звали, но Джек так ни откуда не высунулся, — ответил за парня Жека, не переставая крутить в руках смартфон. Услышанное вновь встряхнуло Ростика, и тот встал, сжав кулаки: — Это все Они! Убью нахер. — Кто — Они? — хоть Слава и догадался о ком шла речь, решил все же уточнить. — Сатанисты эти пизданутые. Ну все… щас я им… — Но чем докажешь? — резко стопарнул Ростика Слава — еще не хватало кровавой расправы за три дня до дурацкой линейки, с них же потом классрук не слезет с расспросами. — Нельзя просто так ворваться и кинуть в лицо обвинение… даже Этим. Нужны доказательства. — Так я их найду! А если и не найду, все равно выебу парочку этих доморощенных пидоров. Двойственность фразы резанула гопника по ушам, но тот решил не разжигать костер и не провоцировать Ростика еще больше. Все-таки эта туша весом почти под сотню и высотой без трех сантиметров два метра ему не всегда внушала доверие. — Давайте вместе сходим и проверим, чего сидеть-гадать, — предложил Жека. — Та фотка с похоронами, что я показывал, помните? На ней есть геопозиция — можем наведаться, всяко они там не последний раз были. Для ритуалов и прочей хуйни подходит. Слава данный поход решил не пропускать, почему-то хотелось собственными глазами убедиться… Вот только в чем? По пути на кладбище в полупустом автобусе парень задумался, к чему склонялся больше: собака пропала из-за сатанистов или же причина крылась в ином. Могла ведь и просто сбежать — псина, рожденная на воле, способна и загулять на месяц-другой. Нужное место ребята отыскали быстро, забрались внутрь небольшого склепа, который, впрочем, небольшим выглядел только снаружи — неглубоко под землю уходил целый каменный лабиринт. — Военные катакомбы, настроят же, хрен разберешься. Парни прошли длинный зигзагообразный коридор, подсвечивая путь фонариками, но так ничего и не нашли. — Пусто, — хмыкнул с каким-то облегчением Слава. — Даже следов крови нет, что уже удивительно для такого места. Вся четверка выбралась наружу, Ростик и Жека закурили. — Ну что, по домам или еще успеем присоединиться к нашим? — воодушевился Пахан. — Может, — Жека затянулся, — еще одно место проверим? Заброшка в нашем районе — я частенько вижу, как туда то и дело слоняются эти придурки. Да и фотки у этой бабы с нее там тоже имеются. — Показывай, — уверенно кивнул Ростик. Заброшенный детский сад. Три этажа плюс подвальное помещение. Облезлая краска, выбитые окна, покосившаяся дверь. Давно уже обещали снести и на его месте построить новый, вот только городская казна пуста, а собранных неравнодушными жителями средств все еще недостаточно. — Ну что, разделимся? Так быстрее будет, — предложил Слава. — Ха-ха, знаю, что от русского человека, наученного тупыми выходками, в американских хоррорах это слышать, как минимум, странно, но время реально терять не хочется. Так и поступили. Четыре человека — каждому по этажу. Слава поперся на самый верхний, оказавшийся менее труднодоступным — лестница, ведущая на третий, была разрушена наполовину. Гопник, преодолевая ее, уже тогда подумал, что ничего не найдет — все же ради какого-то там жертвоприношения не будешь рисковать собственной жизнью. Но выполнить свою миссию до конца был просто обязан. Бабочки, цветочки, муравейчики, белочки, лисички с закрашенными баллончиками глазами смотрелись жутковато. Но Слава практически не обращал внимание на них, исследуя помещение за помещением. Маленькие умывальники в ряд, облупившаяся кафельная плитка, деревянные шкафчики с выцветшими наклейками, куча мусора, сломанные детские игрушки, шприцы… Но больше ничего. Третий этаж оказался не без греха, но все же никаких следов нахождения Джека или любой другой живности, кроме разве что голубей, Славик не нашел и поспешил вернуться вниз. На первом этаже его встретили остальные ребята. И их хмурые лица гопнику не понравились. — Что? Нашли? — сердце Славы увеличило темп. — В подвале, — опустив тяжелый взгляд на пол, ответил Жека. — Лежит… Камень внутри Славы рухнул вниз живота. — И что… что теперь делать? — неуверенно спросил Пахан. — Сходить за мешком и лопатой? Похороним достойно? Ростик, ты как? — парень опустил руку ему на плечо. И это стало ошибкой. После того как Жека спустился с хозяином собаки в подвал во второй раз и вернулся наружу, повисла долгая пауза, Ростик, шокированный, все еще переваривал увиденное. Даже не торопясь выстраивать план дальнейших действий и даже не задумываясь о возможных похоронах любимого животного. А холодная рука вдруг сняла его с паузы и включила ускоренную перемотку вперед. Ростик сорвался с места и побежал. — Куда он? — вытаращил глаза Пахан. — А ты, блять, догадайся, — процедил Слава и помчался за ним, а через пару минут услышал, как добавился топот еще двух пар ног. *** Ребята бежали быстро, но все равно недостаточно для того, чтобы догнать Ростика. Парень обладал сильными ногами и достаточной выносливостью, к тому же сказывалась та минутная заминка, которая задала дистанцию почти в полкилометра. Последние дни августа оказались насыщенными не только у Славы и его приятелей, но и у Влада и его компании. Сатанисты проводили этот весьма поздний вечер в одном из соседних дворов, в котором Ростик их и отыскал. По пути к парню прибавилось еще двое товарищей, они без расспросов по одному только зову «Погнали щемить пидоров» последовали за ним. Слава, догадавшись, куда держал путь Ростик, решил срезать, перемахнул через невысокую стену, обогнул парочку гаражей и ворвался во двор вместе с Паханом и Жекой. Вторая троица зашла ровно с противоположной стороны и к сатанистам оказалась ближе всего. Славик чертыхнулся и ускорил темп, чувствуя, как под ребрами начинает щемить. — Эй, кто из вас, пидоров, это сделал? Кто убил моего Джека? — взревел Ростик на весь двор, заставив компанию, ряженную во все черное, обернуться. Девушки удивленно хлопали глазами, не спеша подниматься и, как они обычно это делали, отходить на нейтральную территорию — гопники, хоть и докапывались до компании, никогда их пальцем прежде не трогали. — Эй, блять, к тебе тоже обращаются, — вклинился присоединившийся парень, пихая в спину гота, пропустившего из-за громкой музыки в наушниках прозвучавший вопрос. Сатаниста по инерции понесло вперед, он запнулся о камень и чудом удержался на ногах, не встретившись лицом с землей. Содержимое пластикового стакана расплескалось, наушник вылетел, а капюшон слетел на плечи. В избежавшем падения парне Славик признал Влада. — Че надо? — огрызнулся он и тут же получил новый тычок, уже в грудь. На этот раз удача и маневренность подвели гота, и тот приземлился прямо на задницу, ударившись копчиком — Слава как раз на этом моменте добежал до Ростика и заметил на лице Влада мелькнувшую болезненную гримасу. — Да ты че разорался тут, мудак? Отъебись! — реакция в защиту брюнета поступила незамедлительно, один из парней в ту же секунду сорвался с места и загородил собой проход к лежащему на земле готу. — Ты че, обдолбался? — зыркнул он на Ростика. — Кто такой Джек? — рядом с новоявленным защитником появилось еще двое добровольцев, всем своим видом дающие понять, что распускать руки не следует. Влад поднялся на ноги и только сейчас заметил Славу. Их взгляды встретились. И гопник прочел в чужих обескураженное «Что происходит?» Но отвечать не стал. Не успел бы. Да и не хотел. — Моя собака. ВЫ, СУКИ, УБИЛИ ЕЕ! Я ВИДЕЛ СОБСТВЕННЫМИ ГЛАЗАМИ! — Ростик приблизился к сатанисту, что стоял в центре, и резко ударил кулаком в живот, тот согнулся и остался стоять на полусогнутых ногах. Парни, находившиеся рядом, отреагировали незамедлительно — Ростику прилетела пара ударов в голову, по одному в живот и в грудь, но он успел блокировать только последний, и тот пришелся в плечо. — Это не мы. Иди, брызгай кислотой в другом месте, психопат, — выкрикнул кто-то из толпы. И Жека не выдержал, достал мобильник, нашел свежий снимок и, схватив одного из парней, до кого первым успел добраться, за ворот футболки, подтянул к себе и прошипел: — Кто, блять, если не вы? Глянь поближе, — но патлатый лишь взбрыкнул и оттолкнул от себя Жеку. Мобильник выскользнул из его рук и отлетел к ногам Славы экраном вниз. Парень поднял получивший пару царапин аппарат и нечаянно разблокировал. Экран вспыхнул, и перед глазами предстало фото мертвой собаки. Вспоротое горло и выпотрошенное брюхо, следы крови на бетоне и сигаретные бычки во внутренностях. «Сука», — Славу передернуло, он закрыл глаза и убрал мобильник в карман. И тут кто-то из толпы снова выкрикнул: — Да твоя собака была лютой тварью, так ей и надо. Всех кошек во дворе перегрызла. Ростик отыскал взглядом говорившего, двинулся к нему, но путь загородили, двумя ударами и с помощью подоспевших помощников он вновь освободил его и встал ровно напротив невысокого, по сравнению с ним, парня. Длинная, словно платье, черная рубашка, куча металлических заклепок на темных узких штанах, пирсинг и крашеные короткие волосы — весьма дерзкий вид. — Так это ты? ТЫ? — повысив тон, спросил Ростик. — Да, я!!! Взгляды сатанистов устремились на говорившего. Удивленные или испуганные, что выдал тайну — не определить. А потом все резко смешались. Никто никогда не утверждал, что гопники, докапываясь до ребят в черном, не получали ответа на свою агрессию. И в этот раз потасовка также не стала избиением… она переросла в настоящий мош, только музыка в голове у каждого играла своя. Слава бил и получал в ответ. Он видел, как бьет Влад, и как тому прилетает обратно. Гвалт поднялся такой, что закладывало уши. Все так остервенело махали кулаками, потому что понимали — цель в любом случае будет достигнута. Никто даже и не думал останавливаться, ровно до того момента, когда истошный рев не привел всех в чувства. Славик замер, пытаясь выровнять дыхание, и посмотрел на источник крика. Сатанист, из-за которого все превратилось в месиво, лежал на земле и прижимал окровавленную руку к груди — та была сломана. Завывание полицейской сирены никого не заставило отмереть, и всех повязали. *** Соседние дворы быстро узнали о случившемся. Особенно родители подростков. А как не узнать, когда за чадом пришлось ехать и вызволять из полицейского участка. Каждого. Славику ничего не сделали. Относительно. Во всяком случае, по сравнению с остальными, отец лишь наградил его тяжелым взглядом и пообещал, что, если подобное еще раз повторится, неважно насколько «благородная» тому послужит причина, он восполнит всю мощь родительского гнева и обязательно припомнит ему этот случай. Гопник такой расклад принял, но от угнетающего и паршивого чувства избавиться не смог, а по возвращению домой, закрылся и просидел в пустой ванной почти до самого утра. Владу… Владу же повезло меньше. Как только дверь квартиры закрылась за его и родительскими спинами, отец выудил из шлевок ремень, загнал сына в комнату, замахнулся и огрел по пояснице, грозно рыча: — Я тебя побрею, блять, налысо. В кого ты таким вырос? Удар Владу показался несильным, но неожиданным. Отец занес руку и повторил. — Я терпел твои шмотки. Чертовщину, которую ты слушал вместо нормальной музыки. Но живодерство? Я этого терпеть не намерен. Удар пришелся между лопаток, и Влад болезненно вскрикнул: — Отец, я не делал этого! Но тот, казалось, не слышал и продолжал экзекуцию. Не боясь, что покажется соседям снизу и сверху ужасным семьянином, тираном или что там еще они успели бы себе напридумывать. Во всяком случае, ударяя раз за разом своего сына, Александр страдал не меньше. Деспотичность, срывы и различные стадии аффекта не были ему присущи ранее — сказался перенесенный от полученной в полиции информации шок. Мужчина подумал, что был недостаточно чуток, тверд и решителен в воспитании единственного сына, и это сыграло против них всех. — Я отправлю тебя в кадетский корпус! — Отец!!! Я НЕ ДЕЛАЛ ЭТОГО, ПОВЕРЬ! Воздух запружинил, и ремень ударил вновь. — Саша, остановись! — кричала мать, но ни Влад, ни сам Александр ее не слышали. — А эти фотографии, да как ты только додумался, богохульник чертов, залезть в гроб? Снова удар. — Ты никогда больше не будешь общаться с этими отморозками, слышишь меня? Тишина. — Я СКАЗАЛ, ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ? Мать вцепилась в его руку и выдернула ремень: — Довольно! — Слышу! — сквозь сдавленное рыдание ответил Влад. — Но поверьте, я не убивал животное, — слезы текли по щекам. От обиды. От злости. От бессилия. Влад этого не делал, но ему никто не верил. Сегодня была доказана вина только одного человека, который признался в этом лично. Но обещали найти и привлечь к ответственности каждого, кто имел к этому отношение. И пусть за чужие поступки парень отвечать не мог, за свои был в ответе и точно знал, что причастен к убийству Джека даже на сотую долю не был. Влад лежал на полу в своей комнате и думал, что, наверное, дерьмовее, чем этот день, у него никогда не было. *** Тлеющий август вскрыл напоследок еще пару новых карт: камера с автомобильного видеорегистратора зафиксировала случай похищения собаки — на видео оказались лица еще двоих парней из компании Влада. И внутри прежде дружной тусовки появились подозрения, недоверие, каждый думал на кого-то еще, предполагал, и многие не выдержали… Атмосфера треснула по швам, и все развалилось. Родители некоторых ребят непосредственно приложили к этому руку: они заставили своих детей сменить сначала одежду, а потом и друзей. После сами подростки без посторонней помощи, кто оказался более чувствителен и восприимчив, сдали назад. Но были и те, кто понимал, что троица оказалась единственной, кто замешан в истории с собакой. Двое из них убеждали, что это единичный случай, что Джек действительно был злым псом, и его пасть переломила десятки хрупких кошачьих шеек, но это была лишь одна сторона медали. И тогда Влад сделал собственный выбор. Оборвал с общей массой все связи, но от внешнего образа и от пары слишком близких приятелей не отказался. Все же настоящими друзьями по дороге не разбрасываются, а Леву, по прозвищу Пыль, и Стасю он знал еще с детского сада. *** Вечер перед первым сентября выдался пасмурным. Дождь пролил еще утром, но небо так и не хотело проясняться, будто тучи низвергли на город еще не всю воду. Слава шел по тропе вдоль белокаменных арок и нес в руках букет, предназначенный для классрука сестры, и статуэтку в форме корабля — для своего. Взгляд мазнул по знакомой фигуре, идущей навстречу, и увидел, что та его тоже приметила. Слава сбавил шаг, напрасно ожидая, что Влад привычно свернет с пути, но тот, кажется, наоборот был не против этой неожиданной встречи. Гопник же не стал доставлять парню такую радость и свернул с намеченного пути сам. *** Первое число в 2017 году выпало на пятницу, и это означало только одно — после линейки у школьников оставались еще три полноценных выходных. Конечно же, загнав всех в кабинет, классрук не упустил возможность и хорошенько так, с порошком, мелом и прочими приправами надраил присутствующим мозги, в очередной раз судача об ответственности, что упала на плечи выпускного класса. После такой головомойки грех было не собраться после обеда в Парке Победы и от души не посидеть с друганами. Славик так и сделал. Разукрашенные лица парней — участников боевых действий за бравое дело — на жаре от пива и эмоций быстро поплыли, потому праздник толком не смог плавно перейти в вечерний запой. Слава решил одним из первых, что с него, пожалуй, хватит и двинулся в сторону дома. На этот раз засада ждала его возле той самой арки, Влад с подбитым глазом сидел на перилах и ждал, надеясь, что именно здесь будущий выпускник решит сегодня пройти. И не прогадал. Вот только по лицу Славы, заметившего гота, стало сразу понятно — на диалог он не настроен. Впрочем, на монолог тоже. — Постой, — Влад соскочил с перил и побежал за парнем, ступающим слегка вразвалочку. Слава притормозил, высунул из кармана руку, выставил перед лицом парня и резко схлопнул пальцы, словно изображал клюв. — Ебало на ноль, разворот на сто восемьдесят градусов и топай, — зло процедил он. — Я хотел поговорить. Влад и Слава учились в разных школах, и с начала учебы возможность и количество их встреч обещало резко сократиться. Гопник об этом знал. И ждал этого. — Хоти, — парень уверенно двинулся вперед, показывая очевидное нежелание продолжать разговор, и Влада это не устроило, он прождал его несколько часов, тщательно подбирая каждое слово, и не хотел упускать появившуюся возможность. Он схватил Славу за локоть и резко сжал, останавливая. Вот только сказать больше ничего не успел — последовавшая реакция гота обескуражила. Слава перехватил запястье Влада, брезгливо одернул и, посмотрев в глаза с какой-то особенной, будто предназначенной только для него злостью, выпалил: — Не приближайся ко мне больше! *** Вторая учебная неделя пронеслась молниеносно. Плавно влиться в учебу никак не вышло: на выпускной класс обрушилась лавина информации, проглотить и переварить которую с первого раза не у каждого получилось. Славе принес облегчение только тот факт, что он наконец определился с университетом, и родители одобрили его выбор. Да, учеба в Москве или Санкт-Петербурге ему не светила, как говорилось, не по карману — не по престижу. А вот СевГУ — совсем другое дело. Слава сидел на подоконнике и соскребал со страниц учебника невесть как попавшую туда и успевшую растечься жевательную резинку, когда дверь в его комнату открылась и на пороге показался тот, кто не должен был здесь находиться. Слава подумал, быть может, он слишком долго просидел на солнце, и его все-таки накрыло, но решил перестраховаться и спросить у, возможно, галлюцинации: — Ты чего тут забыл? И та ему ответила: — Пришел поговорить. Слава отложил учебник, спрыгнул с подоконника и, обогнув парня, так ничего не ответив, молча вышел из комнаты в коридор. Огляделся и понял, что в квартире кроме него и нежданного гостя никого больше не было. — Как ты попал сюда? — недоверчиво спросил гопник, дергая входную дверь за ручку. — Мне твоя сестра подсобила. Она закрыла нас с той стороны и вышла прогуляться на часок, дав нам возможность пообщаться. Слава бросил затею справиться с дверью, прекрасно зная, что один из замков можно было открыть только ключом, и, похоже, сестра об этом заранее позаботилась, свистнув у него сразу всю связку. «Вот так спасибо», — подумал он, развернувшись к Владу и посмотрев на него. — Нам? О чем? Так непривычно оказалось видеть парня без следов побоев на лице. «И когда в последний раз оно было таким чистым?» — задался гопник вопросом. Две недели сентября смыли с бледной кожи не только синюшно-зеленые оттенки, но и избавили от черного карандаша вокруг глаз. Слава не знал, чья именно это была заслуга: школы или родителей — новость о стихийном перевоплощении подростков прокатилась и среди компании гопника. Но для себя подметил: так ему гораздо лучше. Во всем же остальном (одежда, прическа и проколы в ушах) Влад был себе неизменен. — О случившемся. — А что случилось? — Слава скрестил на груди руки, бровь на его лице выразительно изогнулась. — Недопонимание. — Убить животное и ссыкливо утверждать, глядя в глаза, что не понимаешь, о чем идет речь — НЕДОПОНИМАНИЕ? Ты так это называешь? — парень оскалился и резко двинулся на гота. — Слава, не заводись, — Влад выкинул вперед руки и уперся ладонями в грудь парня. Межкомнатная со стеклянной вставкой дверь под натиском их тел жалобно застонала. — Че, Слава? Только и кудахчешь, как заведенный. Чего ты от меня хочешь? Не приближайся — в прошлый раз я ясно выразился. — А я нет. — Но мне похуй. Взгляд глаза в глаза Влад выдерживал с трудом. Но как бы не хотелось ему отвести свой, он продолжал смотреть в упор. — Выслушай меня, а потом я уйду, обещаю, — тихо произнес он, стараясь не провоцировать парня. — Вот так спасибо, а сейчас не можешь? — прыснул Слава, наконец, отступив на шаг назад — Владу задышалось легче. — Или даже через час? Почему я постоянно должен идти тебе на уступки? Как показала практика, я слишком часто шел на поводу у твоих желаний, и вот что из этого вышло. Ты — псих. И почти сделал психом меня, — Слава сжал кулаки и сделал еще шаг назад, чувствуя, что может в любой миг сорваться, но еще не осознавая, что приход Влада не стал для этого главной причиной. Ему снова начали сниться сны. В разы ярче. — Сука… Только подумать. А я ведь и вправду всерьез задумался о твоих Предпочтениях, гадал, пытался что-то решить, но ты же пизданутый. Больной на голову. И это не лечится. Так что постой в коридоре часок и съеби, будь добр, — гопник решил, что переждать на кухне — лучшая идея, но Влад вновь, как тогда на улице, вцепился в его руку. — Слава, уже поздно. Я здесь, и тебе придется проявить еще каплю понимания и толерантности. Последнюю. Я просто не хочу, чтобы между нами осталось это недопонимание. Если тебе станет легче, можешь снова избить меня, как в тот раз. Прозвучавшие слова «между нами», будто ударили гопника в солнечное сплетение. — Опять полезешь ко мне с поцелуями? — ощетинился Слава. — Только рискни, блять. Я сломаю тебе хребет раньше и сяду за это, но мне плевать. — Да не полезу, — вдруг удивился Влад — у него и в мыслях не было. Все, ради чего он пришел, — разговор. — Честно. Да и при чем тут это? — Не знаю, но мне плевать. Просто предупреждаю тебя. — Спасибо, конечно, но… Неконтролируемая улыбка Влада не вызвала у его собеседника радостных чувств. — И в такой ситуации ты еще ухмыляешься? Че ты там себе опять надумал? — Ничего. Слава, я… Я просто хочу, чтобы ты мне поверил. Я едва утряс эту тему с родителями. Но меня тошнит от того, с каким недоверием и подозрением на меня смотрит отец, и с какой снисходительностью мать, будто все еще сомневаются и ждут, когда в дверь позвонят, а дядя в форме предоставит им на блюдечке доказательства того, что я виноват. Но я… Я. Не. Трогал. Этого. Пса. — расставляя акценты на каждом слове, твердо заявил Влад, наконец, понимая, что Слава его слушает, и потому разжал пальцы на его руке. — И никакого другого. Я не живодер. И не сатанист. — И что ты хочешь от меня? Какая, блять, тебе разница поверю я или нет? Тебя это трогать вообще не должно. Я не твоя мамка. — Потому что для меня это важно. И потому что ты мне не веришь. — С хуя ли? — Слава, копаясь в своих чувствах и восприятии ситуации, уже задавался вопросом веры, но однозначно ответить на этот вопрос не мог. В тот день с первых слов о пропавшей собаке он был на стороне Влада и его дружков, искренне считая, какими те не были бы странными и пугающими, до насилия над бедным животным они не опустятся. Слава сомневался даже тогда, когда Джека нашли. И корил сам себя за это: почему он так упорно не хотел признавать вину людей, которых совершенно не знал? — С того дня каждый раз, когда я тебя вижу. Все. Все в тебе по отношению ко мне поменялось. Взгляд. Тон голоса. Манера речи. — Да я с тобой вообще не говорил, — возмутился Слава. — Ты на мне совсем уже помешался что ли? — Это тебе так кажется, что не говорил. Но меня удивляет. Все равно удивляет, чем я заслужил такое отношение и такую резкую перемену в тебе? Все же было нормально! И тогда Слава не выдержал: — Нет, блять, Влад. Все не было нормально. Да и что ты вообще считаешь нормой? Лезть ко мне с поцелуями и подкидывать совести в качестве отмазки новые синяки? Нормально залезать в гроб и корчить из себя мертвеца, когда и без того половина района считает тебя ходячим трупом? Нормально, якшаться с придурками, что воруют чужих собак, вспарывают им кишки и превращают в пепельницу? И Влад принялся разматывать этот клубок вопросов, начиная с последнего: — Ты так говоришь, словно твои друзья — святые. Те ребята всего лишь стали жертвами чужого насилия и совершили свое собственное. Я их не оправдываю. Но. Весь двор и так знал, насколько лютой была собака того парня, взрослые не раз просили надевать на него намордник и не выпускать без присмотра, но по итогу что? Правильно, несколько загрызанных кошачьих трупов в детской песочнице и под деревьями. И в их числе был питомец Гриши. Того, которому твой Святой Не Придурок сломал руку, — Влад сделал уверенный шаг вперед. — Снялся в гробу и тут же приклеил на лоб табличку «Кинь в меня камень»? Но хоть кто-нибудь из тех, кто посмотрел косо, оставил свой гневный комментарий в сети и сделал свой узколобый вывод, спросил лично меня, почему я принял участие в данной постановке? Какой посыл у нее был, и что я извлек? Нет. Все только и кричали, что я богохульник, что это отвратительно, — гот предпринял еще одну попытку сократить дистанцию, но Слава вцепился в его плечо и не дал продвинуться дальше, впрочем, продолжать разговор от этого Владу не расхотелось. — Я также, как и ты, не считаю случившееся между нами — нормой, и мне в десять раз страшнее от осознания того, что именно я — источник этого желания и главный инициатор. В голове постоянно крутились мысли, почему все пошло под откос этим летом и, почему, когда раньше удавалось сдерживаться с другими, с тобой я вдруг резко перестал. Хотя мог. Но мне стало любопытно. В тот вечер, после поцелуя у арки и салочек, я шел на дело, уверенный, что останусь, как минимум, без половины зубов. Или ослепну и стану калекой. Но ты пожалел меня, а потом я уже не смог остановиться и воспользовался твоим странным желанием протянуть руку помощи увязшему в этом дерьме. Почему ты это сделал? Быть может, в том, что я залип на тебя, могла оказаться хоть капля твоей вины — ты думал об этом? — Ты сейчас серьезно? — не поверил своим ушам Слава. — Это и есть цель твоего прихода. Обвинить меня, чтобы самому было не так обидно? Влад тяжело дышал. Переваривал словесный поток, что успел из него выстрелить, словно подземный гейзер. И его накрыло чувство вины. Он ведь пришел к Славе не за этим, так почему все так обернулось. — Нет, — гот опустил глаза. — Я сглупил, — Влад отступил на шаг назад. Все это время он не мог докричаться до родителей, и, видимо, накопившаяся обида вылилась на человека, который вообще не имел к этому никакого отношения. — Я просто хотел, чтобы хоть ты поверил мне. Я не делал этого. В замочную скважину вставили тяжелый ключ: «Разве уже прошел час?» — встрепенулись оба, понимая, что навряд ли. — Я верю тебе. Ключ начал медленно проворачиваться, будто человек, находившийся за дверью, посылал предупредительный сигнал «Пора закругляться». — Правда? — Влад посмотрел на него глазами полными благодарности. — Да. — Но я уже говорил тебе, от того, что усложняет мне жизнь, я предпочитаю избавляться. И в данный момент это ты, Влад. Не приходи сюда больше. Дверь медленно открылась, и на пороге появилась Настя: — Родители приехали, уже машину разгружают, идите помогите что ли. Но Влад, не сказав ни слова, выскользнул за дверь и понесся вниз по лестнице. — Эй, — возмутилась Настя, — ты куда? — Оставь его, — хмуро выдохнул Слава, — сейчас спущусь. «Healer — In Hearts Wake» — трек, под который писалась работа. Особенно на повторе в сцене с дракой.

Возможно, адепты секты Владиславика уже знают эту работу, но так как поиск годноты на сайте иногда затруднителен, хочу со своей стороны сразу посоветовать законченный макси "Как среди районов спальных..." - https://ficbook.net/readfic/6931064 Сюжет и подача вам обязательно понравятся.