Пришел, пришел рай!

      Теперь мы остались одни. Шестым чувством я осязала, как мужчина выжидает моего появления для «разговора». Но от мысли о предстоящих объяснениях по позвоночнику прошла толпа мурашек. Я щелкнула дверным замком, насладившись прохладой дверной ручки, и двинула по короткому коридору. Ступни соприкасались с полом, и каждый шаг волной разносил размышления. Я часто представляла себя героиней приключений, ловко и бойко разруливавшей все свалившиеся проблемы, бесспорно красивой и смелой, ослеплявшей друзей и врагов улыбкой. Но сейчас, когда одна из наиболее бредовых фантазий воплотилась в реальность, я дрожала осиновым листком. Не знаю, играли во мне волнения страха или предвкушения, но кожу и мышцы ног пощипывало, а уши горели. Не верю, что до сего момента я умудрилась не только крепко поссориться с хорошим парнем, но еще убраться на полузатопленной кухне и вызвать частную скорую. За последние два часа случилось столько всего, сколько не случалось со мной за месяц в интернете, наполненного конфликтами.       «Хороша… отправила джонина чинить кран», — обиды за нелепую поломку не возникло. Не сердилась я и на чуть не развязавшееся рукоприкладство, вставая на сторону Какаши. — «Штука ли, оказаться в чужом мире среди людей, говорящих на другом языке…». — О деньгах, отданных за лечение, я не сожалела, вышло дорого, но удалось избежать лишних вопросов, которые женщина не стала задавать, видимо, сталкивавшаяся с вещами и похуже. Прожигало до кончика носа только воспоминание о фривольности сенсея в самом начале знакомства, и я вернулась к сомнениям о собственной безопасности в компании чтеца непристойных книжек.       Собрав остатки силы воли в кулак, я под пристальным вниманием Хатаке уселась на краешек кресла у противоположного края комнаты. Я была уверена, что буду пялиться на него, изучая каждую деталь, но ограничилась коротким взглядом на сутулую фигуру. Оказалось очень смущающим видеть будущего Шестого хокаге в банном халате и с мокрыми волосами. Его же, напротив, никакое неудобство не брало, и ниндзя следил за моими передвижениями, отчего я сделалась еще более скованной. Маску, к слову, он не снимал, из-за чего пришлось сказать фельдшеру, мол, у него дефект лица. Мои глаза приковало к полу, и я не понимала, с чего теперь следует начать. В фантазиях я непременно набросилась бы на шею, сделала бы фото на память (вдруг скоро испарится?) и кинулась к компьютеру с рассказами о таком замечательном человеке, как Масаши Кишимото, создавшего вселенную шиноби. Но сейчас, когда напротив находился совершенно реальный, чрезвычайно собранный мужчина, все давние мечты мигом испарились. Какаши сидел немного раздвинув ноги, упираясь о колени локтями и исподлобья прожигая взглядом. Из-за этого я ощущала себя отбившейся от стада овечкой, встретившейся с голодным волком. Сердце билось о ребра, а порывистое дыхание рождало головокружение, мне было тяжело. Вопросы вроде — как такое могло произойти? Не глюки ли у меня? Не розыгрыш ли? — не возникали, проблемы веры или неверия беспокоили меньше всего. Все взаправду.       «И его рана…» — я, опасаясь встретиться взглядами, коротко мазнула глазами по перевязанной руке. — «Ни один нормальный человек не отнесется к такому, как к само собой разумеющейся мелочи. Он и при обработке бровью не повел, нечеловеческая выносливость».       Врожденная ответственность не позволила мне продолжать игру в молчанку. Я смочила пересохшее горло слюной и, прекратив перебирать пальцы, вздернула подбородок и поднялась на ноги.       — Какаши-сан, — обращение прозвучало неожиданно звонко и уверенно.       Мужчина остался неподвижен, подняв лишь темный взор, тонкие морщинки у краешка глаз выдавали напряжение. Хатаке заметно посерьезнел после душа, видимо, что-то осмыслив о своем положении, а оно, следовало признать, далеко не радужное. Я распереживалась с новой силой. Сотни слов крутились на кончике языка, желая вырваться, и перерасти в содержательный монолог, но переходить к объяснениям на русском бессмысленно.       — Секундочку… — я жестом попросила подождать и достала из кармана мобильный и быстро провела пару раз по экрану, выискивая в меню необходимую иконку приложения. Щелкнув для открытия, я дождалась загрузки и произнесла в микрофон стандартное «Добро пожаловать», имевшееся на всех языках. Гостиную вскоре наполнил компьютерный женский голос, смакующий приветствие на иностранных диалектах до тех пор, пока мое запястье несильно обхватила чужая рука.       «Даже не заметила приближения…». — Левая мышца споткнулась от неожиданности, и я заторможено подняла взгляд, усмиряя всколыхнувшийся в крови адреналин.       Какаши заглянул в самую глубину моих глаз, отрицательно и неспешно замотав головой. Грубые мозоли на подушечках мужских ладоней цепляли мою тонкую кожу, а тепло от прикосновения расходилось браслетом. Электронная девушка из динамиков смолкала, обронив на прощание индонезийское «Selamat datang» и он осторожно опустил мою руку. Все внимание занял темный бархатный взгляд, искрящийся сложными красками чувств. Сенсей не проронил ни звука, но высказал и нецелесообразность попытки отыскать аналог его наречия, и благодарность за попытку помощи, и зыбкую неуверенность и растерянность, которую он всеми силами старался скрыть. Было еще нечто, не поддающееся моему описанию — покладистое и нестрогое, шелковой нитью сшивающее наш долгий зрительный контакт. Мои легкие обжог обычный воздух, когда я, наконец, прочла извинение в черных зрачках и неслышно охнула. Не ощущая ничего, кроме его руки и постороннего дыхания рядом я, точно пронзенная молнией, едва кивнула, но взгляда не отвела. Какаши тоже. Мне это было непонятно. Я уже не в первый раз примеряла на себе вкрадчивый прищур. Сперва я оправдывала подобное новым знакомством, позже исключила возможность смазанного макияжа и чего бы то ни было необычного, но джонин продолжал цепляться за меня, словно узнал во мне давнюю знакомую, имя которой никак не мог вспомнить…       «…уже вспомнил», — мысль опалила меня изнутри и, выронив телефон, я вцепилась в его руку двумя своими и умоляюще просила ответ. Наверно, мое поведение странное, продиктованное сиюминутными эмоциями, но я не могла иначе. Угольный зрачок задрожал и шиноби резко отстранился и отвернулся. Моя кожа, будто покрытая металлической стружкой, среагировала на уход, словно на магнит. Захотелось сделать шаг вперед, но я отошла назад, подальше от странного ощущения и отпустила мужскую руку. За грудиной кольнула обида, сдобренная стыдом, и я подняла мобильный, вставив вылетевшую батарею.       «Если поговорить нам не удается, то стоит перейти на зрительные образы… нечего тянуть, выложу все как есть…» — Я неуверенно поднялась на второй этаж, не оглядываясь, и захватила ноутбук. Легкая досада терзала горло, но я старалась игнорировать это чувство и осторожно, не нарушая личного пространства, села рядышком с Какаши и нажала кнопку включения. Я закрыла глаза и постаралась выровнять дыхание, думая, как объяснить изображение копирующего ниндзя на рабочем столе и мою свежую выходку, ему явно пришлась не по душе подобная открытость. Но какой бы ответ (вернее жестикулярную реакцию) я не представляла, все в итоге оканчивалось диким смущением. Организм, заранее подготовившись к неловкости, прилил кровь к щекам и стал покалывать подушечки пальцев. — «Стоило изначально прогрузить компьютер в своей комнате и открыть непосредственно вкладку с аниме или мангой. Но уже поздно».       Самое обидное, Хатаке Какаши нельзя назвать моим объектом поклонения, просто у меня не имелось привычки менять фон заставки. Уже четвертый год пошел, как с момента приобретения ноутбука я установила эти обои и не обращала на них никакого внимания. Помню, в те времена, когда я их ставила активно шли споры по поводу его «смерти» и в целом эпичного разрушения Пейном Конохи. Сюжет аниме завернул в такие дебри, что в скором времени я забросила просмотр, краем уха цепляя дальнейшие события.       «Интересно, с какого отрезка истории он прибыл?» — прикинуть момент на глазок не удавалось, возраст определить сложно, а специфических элементов одежды, дававших отсылки к вехам событий не находилось. — «Ну, думаю, сам красноречиво сообщит, когда заметит нечто подозрительное».       Ожидание развеселили первые ноты мелодии приветствия, и рука по привычке потянулась к сенсорной панели. Вскоре на экране, среди редкого засилья ярлыков красовалось изображение копирующего ниндзя, использующего чидори. Яркие молнии отходили от руки и отражались в рисованных зрачках разного цвета, смотревших прямо в душу. До этого мне представлялось, что Хатаке с вызовом глядит на незримого врага, но теперь… на меня.       «Надеюсь, он не запишет себя в мои фавориты…» — от волнения я постучала по панели и, закрыв глаза, тяжело выдохнула, осознавая, как румяные щеки красноречиво выдавали мое смущение. Я ожидала реакции собеседника, но тот молчал и, судя по качнувшемуся дивану, просто изменил позу. Ноготь указательного пальца впился в ладонь, и я позволила себе набрать побольше воздуха и, распахнув глаза, стрельнула взглядом в бок. — «Теперь пришло ваше время краснеть, Какаши сенсей».       Самодовольная улыбка уже дернула мышцы лица, как вдруг уголки рта стремительно застыли в изначальном положении. Выразительно подперев подбородок, мужчина коротко глянул на собственное изображение, и тут же вернулся к моему лицу. Седая бровь всплеснулась, выражая немой вопрос: «М? В чем в дело?». А губы под темной тканью расплылись в улыбке тем шире, чем шире распахивались мои глаза. Капелька воды скатилась по его переносице, и мне показалось, что он нагнулся ко мне ближе. Я неуклюже отстранилась, согнув локти, и попыталась увидеть хоть толику удивления в единственном глазу. Но владелец ширингана выпрямился и незадачливо почесал шею, коротко изучив мультяшный образ, словно бы каждый день читал мангу «Наруто» и не находил в этом ничего поразительного. От спокойной реакции волоски на теле зажили своей жизнью, и по телу прошла волна дрожи.       «Да как так! Он даже… даже не моргнул!» — икнув, я хлопком закрыла ноутбук и сжала его у груди, продолжая глядеть на спокойную мимику. — «Тупица! Ты имеешь дело с гением мира шиноби. Думала, обставишь кого-то вроде него? У-у-у… идиотка! Тогда… тогда хочу увидеть…» — Я показала на собственный левый глаз и настойчиво нажала на нижнее веко. Какаши повторил движения, подушечкой пальца поводя по шраму и, нарочно помедлив, открыл второй, доселе закрытый, глаз. Ярко-вишневое око резко и неестественно выделилось среди белых прядей и я, не скрывая восторга, ахнула. Белок был покрыт жуткой сеткой кровяных сосудов, а складки радужки, словно блики солнца в бассейне, отходили алыми всполохами от темного зрачка, и где-то в вихрях восхитительного узора расположилось три черных крючка. Никакие корейские линзы не могли передать эту глубину и скрытую силу завораживающего взора, думаю, лишь Саурон из Властелина колец смог бы посоперничать в конкурсе за право Мистера Пронзительность. Счастье лицезреть ширинган в живую длилось недолго. Мужчина предпочел скрыть козырь за поврежденным веком и откинулся на спинку дивана, массируя область вокруг глазницы.       Серенький компьютер чуть не треснул от объятий, и я отложила технику в сторону. Унимая волнение, я быстренько сбегала за аптечкой и предложила капли для глаз. Я часто меняла линзы и подолгу сидела за монитором, но появляться на стримах с красными глазами некрасиво, поэтому запасов экстренной помощи по борьбе с сосудистой сеточкой предостаточно. Конечно, я не была уверена, что классический Визин справится с нарушениями, вызванными использованием неземных техник, но хуже стать точно не должно. Продемонстрировав применение, я предложила воспользоваться препаратом на поврежденном органе зрения и, наблюдая за тем, как сенсей проморгался от капель, просияла. Некогда жуткий, красный глаз, словно с последних стадий конъюнктивита заметно посветлел. Я радостно указала на зеркало. Какаши послушно встал и глянул в отражение, удивленно всматриваясь в изменения. Мой победный смешок скрасил молчание, и я прошла на кухню, решив, что вроде как, надо бы пообедать, но открыв холодильник, я замерла.       «Секундочку…, а где моя порция объяснений о том, откуда он все знает?» –Дверца громко хлопнула и я, полная решимости все выяснить, вернулась к гостю, который внимательно глядел на пейзаж за окном, заканчивавшийся высоким забором из профнастила и белого кирпича. Напускной уверенностью я протопала по полу, чеканя пятками, и схватила мужское плечо, обращая к себе внимания.       — Мира, — я ткнула себе в грудь, а затем и в его голову. — Откуда ты знаешь мое имя? — от пережитого за утро волнения голос немного дрожал. Вдобавок, смущал тот факт необходимости прибегать к телесному контакту из-за отсутствия понятной речи. А теперь, когда гость наверняка решил, что я преданная поклонница, могло создаться впечатление, словно я к нему лезу.       Сенсей моргнул и развел руками.       — М-И-Р-А, — с каждой буквой я стучала по себе.       Вдруг Хатаке словно осенило, и он протянул мне руку, как ни в чем не бывало произнеся:       — Какаши.       Я вспыхнула, понимая, что шиноби прикинулся дурачком. Несколько минут назад собранный мужчина смог сообщить мне бесполезность поиска схожего языка. То есть он уже в курсе, что говорит не на японском и даже не на диалекте эскимосского селения с севера. К тому же совершенно спокойно, словно ожидая подобного развития событий, воспринял факт своего вымышленного происхождения здесь. А сейчас растерянно хлопает глазками, будто не понимает моего вопроса?! Меня охватила злость, и я уже пустила в ход две руки, сильно впиваясь в его плечи пальцами. Не знаю, чем искрились мои глаза, но гневный настрой не восприняли серьезно, хотя, могу поклясться, я почувствовала, как крепкое тело напряглось. Испугавшись, что это может быть вызвано раздражением, я отпрянула, припомнив боевую стойку и жуткий взгляд убийцы, пробравший до костей. Сердце пропустило удар, и я иступлено метнулась на кухню, пытаясь раствориться в стуке открывающихся кухонных шкафчиков.       «Да ладно, чего это ты. В твоем доме всего лишь материализовавшийся герой аниме. Рядовая ситуация. Да и герой положительный! То есть добрый. Ну, добряк… который служил в особом подразделении тактики убийств… прекрасный друг и самый талантливый учитель на свете, не утруждающий себя подготовкой учеников». — Руки, против воли, дрожали, а панический сарказм никак не способствовал спокойствию. — «Вот тебе результат затворнической жизни, Мирослава. Сиди дома дальше и продолжай выходить на свидания раз в пол года, в надежде наконец-то найти нормального парня».       Я не понимала своих реакций. Разумеется, любой бы на моем месте прибывал бы в шоке от произошедшего, но эмоции вспыхивали сверх всякой разумной меры, словно я теряла собственную личность. Хех, сложно объяснить. Мое общение протекало в основном в сети и в основном с парнями, вернее, с толпами парней. По большей части все они являлись или анимешниками или еще какими неформальными ребятами со специфическими интересами и вкусами. Проще говоря, маленько неудачники… (простите, фанаты!). Я всегда находила незримые нити, за которые удавалось вести диалог в нужное мне русло, улавливала тонкие изменения настроений. Словно я на ступень выше них, я как кукловод Сасори с сотней марионеток, точно! Можно назвать это моим талантом — общение с мужчинами. Звучит самоуверенно, но несколько десятков тысяч зрителей, собирающихся два раза в неделю у компьютеров, о чем-то да говорили. Свидания и знакомства в жизни протекали примерно в том же ключе, разве что на адекватных мне не везло, все словно были одержимы идеей сделать меня своей девушкой, навязчиво втирая собственную кандидатуру. Сейчас же все иначе, я не ощущала нитей. От шиноби исходило что-то такое, что блокировало чарования на корню.       «Хотя я попыталась! Там, на кухне, он так резко одернул мою руку… и в зале отстранился…» — от воспоминания я зажмурилась и несколько раз стукнулась лбом о резной фасад дверцы. Рядом с ним внутри что-то сжималось в комок, наверное, самоуверенность. Даже вчерашняя встреча происходила под совсем другим соусом! Да, был конфуз с чулками и короткой юбкой, но это скорее пикантная нота, которую я скрыла за желанием обзавестись серьезными отношениями. Будь вместо Аркадия кто попроще, не такой статусный и красивый, я, разумеется, просто улыбнулась бы на произошедшую неловкость.       «Ты сама неудачница, самоутверждающаяся за счет других…» — я куснула большой палец, — «А как попалась рыбка покрупнее, все, сдулась». — Зубы заскрипели и я выхватила первую попавшуюся консервную банку. — «Епрст… Мирашка, это что получается, ты неосознанно предприняла попытку по склеиванию, мать твою, самого Хатаке Какаши?!» — Я лихорадочно хапанула воздух. — «И тебя отшили, а не стали сразу вставать на колени из-за мимолетной заботы?! Вот так даааа… вот это самовлюбленность! Привыкла кормиться комплиментами от толстых школьников, а не нормальных мужиков. Ты с какого перепугу вообще решила, что гоблинша вроде тебя зайдет крутому защитнику Конохи?!». — Некстати вспомнилась поджарая фигура шиноби, язык цокнул. — «У него отбоя от девушек небось нет. Это тебе не спермотоксикозный девственник, засылающий донаты с мамкиного счета».       Я бросила взгляд на гостиную, где из-за угла дверного проема выглядывал свежий букет красных роз, и отгрызла кусочек ногтя, сплюнув его на пол. Внимание ко мне со стороны сильного пола вовсе не разыгравшееся воображение.       «Вчера я приволокла цветы от начинающего успешного бизнесмена. А сегодня в моей квартире заявился ниндзя, который явно что-то скрывает. Берет меня на слабо? Что если я… избранная?!» — низкая самооценка вдруг вновь кольнула рациональностью. — «Ало! Избранная! Для начала десять раз отжаться научись, прежде чем записывать себя в вершители судеб и пожирательницу сердец. Но… как иначе объяснить происходящее?!».       Уязвленная женская гордость вновь раздулась праведным огнем. На роль слепого котенка, которого дразнит старый кот, я не подписывалась. Что ж…       — Пришли ко мне, Какаши-сан, от меня, значит, не уйдете…