A Little Death

      Армина редко можно увидеть таким… Расслабленным. Он лениво растёкся по кровати, держа в руке обычный гранёный стакан — не бокал, нет. Красное вино, да и вино вообще, его пить никто не учил. Микаса считала алкоголь злом, Эрен не умел, а тот же Жан предпочитал водку из горла или коньяк.       — Мужлан, — сам себе под нос говорит Армин, надувая щёки.       — М? Ты про кого? — заботливо спрашивает Марко, как бы невзначай садясь на кровать рядом с ним. Бутылка, перепавшая ему невесть откуда, почти кончилась, потому была поставлена возле кровати. «Пустую тару на стол не ставят» — пронеслось голосом Жана в голове у Армина. А потом Марко совсем нежно и невесомо погладил его по бедру, и Армин вернулся с небес.       — Жан. Совсем уже охамел, алкашня. Вчера один повод, сегодня другой… Марко, он всегда такой?       — Какой?       — Бессовестный. Сам пьёт, а меня не зовёт, — его печальные голубые глаза на секунду погасли скорбью, а потом вновь загорелись. — Думает, что мне Микаса наваляет. А ей ведь всё равно, понимаешь? Абсолютно всё равно. Она только про Эрена думает, а я ей не нужен. У, бабы!       Под влиянием выпитых двух стаканов у Армина совсем язык развязался. Он был готов выдать всё накипевшее, и Марко его понимал. Невесть почему записанный в слабаки, обделённый должным уважением и до боли прекрасный… Последнее Марко добавил от себя. Давно уже он засматривается на него — совершенно взрослого, умного и самостоятельного… А сейчас, развезённый спиртом и накатившей меланхолией, он казался влюблённому Марко ещё прекраснее. Волосы аккуратно обрамляли его лицо, между тонких прядей виднелся край ушка, ресницы бросали пляшущие на щеках тени, а глаза были абсолютно чистыми, как будто Армин сейчас ни о чём не думал. Но он думал, печально склонив голову на бок.       — Единственный у меня друг настоящий — Эрен. Когда дедушка пропал, со мной только он остался. Микасе уже тогда по барабану было, а он… Берёг меня для чего-то, как будто я чего-то добьюсь, — он кашлянул, поднял голову, сел ровно. — Правда, он сейчас совсем занят, даже иной раз словом не обмолвимся за день… Иногда попросит о чём-нибудь, а смотрю на него… И не могу я ему отказать. Он мне потом спасибо скажет, по голове погладит — и так тепло сразу на душе…       «И какой он после этого тебе друг? — думает Марко, а на деле продолжает нежно гладить его по бедру. — Пользуется он твоей добротой. Совсем он тебя не уважает, не бережёт…»       — Совсем он тебя не любит… — выдаёт Марко вслух и ловит вопросительный взгляд Армина. А потом жалеет о сказанном.       — Ты ещё мне о любви рассказывать будешь… — Армин кривится, фыркает и залпом допивает содержимое стакана — почти половину! Марко лишь удивлённо хлопает глазами, а потом ставит на пол к бутылке протянутый им стакан. — Ты как будто любишь меня сильно. Побухать не с кем было — вот и позвал.       — Не говори так, — свой стакан Марко отставляет туда же. — Я считаю тебя своим другом и желаю тебе всего самого хорошего…       — Ага, ага… Ещё скажи, что великое будущее у меня, горы золотые, жена-красавица и семеро детей, — Армин сам себе рассмеялся. — Нагадала мне как-то раз бабка одна, долго я смеялся…       Оба притихли. Марко думал, откуда в таком милом маленьком создании может быть столько пренебрежения к самому себе, а Армин… Армин не думал, он хотел кота и одеялко. И ещё стакан вина.       Марко сел совсем близко, перекинул руку через живот, посмотрел ему в глаза, легко улыбнулся. Армин не отреагировал. Ушёл в мысли, даже вдохнул пару раз со всхлипом. А потом улыбнулся, фыркнул и засмеялся. Тихо так, только дышал разве что громче. Марко погладил его по спине и повернул лицом к себе. Пора… Сел ещё ближе, наклонился к нему, опёрся на руку с другой стороны от Армина, медленно опустился… В двадцати сантиметрах какой-то внутренний рефлекс в Армине сработал, и он положил кончики пальцев на веснушчатый нос, провёл тут же по щеке, легко поскрёб ногтями.       — Какой ты умный, — по интонации — с сарказмом. — Напоить меня решил и изнасиловать? На девку тебе сильно похож?       Марко обомлел. Армин смотрел на него снизу вверх такими чистыми и честными глазами, а говорил такое…       — Армин, я…       — Помолчи, — голос не дрогнул. Ни капли жестокости или грубости, только… Разочарование? Марко эта эмоция не нравилась. А потом Армин оттолкнул его, поднялся на локтях, сел к нему на колени, а самого Марко опрокинул на кровать туда, где минуту назад лежал сам. В глазах его будто блеснуло, от грусти не осталось ни следа. Марко начало это пугать. Руки Армина скользнули по его рукам, завели их ему за голову, протянули между перекладинами в спинке кровати, а после…       — Армин, нет! — Марко не успел вырвать руки. Армин застегнул запястья ремнём, благополучно забытым кем-то из отряда. Все сегодня ушли на очередную пьянку, чтобы от старших не перепало, потому ночь в казарме обещала быть тихой.       — Ты хотел это сделать? — спросил Армин, сев на бёдра Марко и проведя руками по его телу. — Признайся честно, ты хотел меня напоить и овладеть мной, как безвольной игрушкой, да?       — Никогда. И ни за что. Армин, я люблю тебя давно! — голос надрывался из-за страха. Нет, не страха, уже паники — Армин начал улыбаться уголком губ, чувствуя, что расклад резко поменялся в его пользу. Под ним живое, вполне доступное тело, и даже если закричать, никто на помощь не придёт… Марко подавил всхлип. — Армин, послушай…       — Помолчи, — теперь с нажимом, и сам себе Армин улыбается уже шире. Маленький чертёнок. Он ненадолго встаёт с бёдер Марко, роется в ящике стола и достаёт оттуда свечку. Зачем она ему — Марко не знает, лишь молча наблюдает. Руки застёгнуты туго — не вырвать. А перевернуться через себя — руки переломаешь. И не дотянется ведь до застёжки… Армин вернулся, без свечи, но с адски горящими глазами. Выправил из его брюк рубашку, начал расстёгивать снизу.       — Армин, погоди, что ты делаешь? Постой, послушай…       — Я сказал тебе замолчать, — холодок по спине пробежался. — Я уже достаточно услышал и увидел. Хочешь меня? Получишь…       Марко непонятливо моргает, полы на его рубашке распахиваются, а к щекам подступает румянец. Армин проводит по его телу ладонью, прижимает к матрасу — показывает своё главенство, — а потом быстро проводит вниз ногтями. Марко прогибается, шипит и морщится, кожу жжёт, а Армин только улыбается. Слава Богу, что ногти у него короткие и царапают они несильно. Армин смотрит в сторону, встаёт и уходит, а потом возвращается с горящей и чуть поплавившейся свечой в руках.       — У тебя есть последний шанс, — ласково говорит он. — Скажи честно, что хотел со мной сделать — отпущу тебя. Правда отпущу.       Марко мнётся, отворачивается и проговаривает тихо-тихо:       — Сказать хотел, что люблю тебя. Правда люблю. Давно уже, как только познакомились, влюбился сразу. Хотел сказать, и максимум — поцеловать. Не больше, правда…       Армин замялся. Правда любит? Щёки у Марко пылали румянцем, в глазах тонкой пеленой наворачивались слёзы, но…       — Ай! — Марко взвизгнул, когда Армин впился ногтями в его пах. Только сейчас он понял, что всё это время у него нагло стоит…       — Тебе нравится, когда я такой? — с лукавой улыбкой спросил Армин, убирая ногти и гладя его по стояку сквозь брюки. — Нравится ведь, я вижу…       Армин отвёл свечу в сторону, наклонился, вытянулся вдоль его тела, приблизился к лицу и легко поцеловал в щёку, следом переходя губами на краешек уха. Покусал его, легко погладил языком, потёрся кончиком носа об висок.       — Если тебе так нравится, — сладким шёпотом, — то я согласен быть для тебя таким…       Марко вздрогнул от его голоса, будто нарочно потёрся стояком об его руку и повернулся, чтобы поймать его губы. Армин не дался, накрыл его губы кончиками пальцев и отвернул его от себя, поднялся и, поднеся свечу к себе, осторожно капнул на внешнюю сторону ладони. Даже не поморщился, как будто не ощутил ничего. Подул на застывшие капли, следом роняя пару на грудь Марко. А вот он поёрзал, зашипел, прогнулся. Армин улыбнулся уголком губ, повёл свечой ниже, капая теперь на живот. Марко под ним прогибался и ёрзал, капли растекались разводами по его коже, и выглядело всё это невероятно красиво. Для него всё это превратилось в невероятно сладкую пытку, всё тело прошибало дрожью, а в паху ныло. Армин как будто специально сел выше, почти на самый стояк, и Марко мог даже потереться об его зад, чтобы унять напряжение…       — Хочешь меня? — тихо спрашивает Армин, капая на низ живота. — Скажи честно.       Марко поворачивает голову, чуть вертит затёкшими руками, а потом неуверенно кивает, поднимая бёдра и прижимаясь к нему. Армин улыбается, отставляет свечу на пол и соскальзывает ниже, расстёгивает его брюки и обнажает стоящий колом член. Марко вздыхает, чувствуя расслабление, прикрывает глаза, а следом вздрагивает и тихо скулит — несколько горячих капель падают на ствол его члена, стекают ниже, к набухшим яйцам…       — Армин, не надо! — голос у Марко надрывный, почти всхлипывающий. — Прошу тебя, не надо…       Армин не слушает, роняет несколько капель на его яйца, слушает его всхлипы, а потом… Задувает свечу и остатки пока ещё горячего воска выливает на головку члена, лишь парой миллиметров обойдя щёлку, из которой тут же потекла прозрачная смазка. Откладывает свечу, скользит руками по запятнанному воском телу, обнимает за шею и легко кусает за ушко.       — Ты всё ещё хочешь меня? — так ласково и нежно, как будто и не он минуту назад пытал Марко. — Малыш, не бойся, я не наврежу тебе. Только немного накажу…       Малыш… От этого слова по спине пробежались мурашки, всё тело сковало дрожью, а низ живота охватила приятная судорога. С головки члена на живот капнула ещё одна маленькая капля смазки. Армин хитро улыбнулся и легко лизнул его ухо.       — Тебе нравится, когда я называю тебя «малыш»? — и голос такой нежный, бархатный, слушать бы и слушать… — Нравится ведь? А, малыш?       Марко сглатывает и кивает. И ведь ему действительно нравится до дрожи в кончиках пальцев. Он снова пытается поймать его губы или хотя бы край подбородка, но Армин поднимается, смотрит ему в глаза и гладит по голове.       — Если будешь хорошим мальчиком, то в конце я подарю тебе самый нежный и ласковый поцелуй, — шепчет почти в самые губы, а потом нежно-нежно целует в щёку. И Марко чуть не умирает в его руках: дыхание схватывает, сердце останавливается на миг, а потом бьётся бешено-бешено, готовое выпрыгнуть из груди. Армин отстраняется, встаёт и как-то слишком аккуратно для чуть пошатывающейся походки снимает с Марко брюки, откладывает их в сторону, а потом садится между его ног и смотрит на застывшие капли воска на стволе его члена. Осторожно отколупывает от кожи одну капельку, стряхивает на пол, а потом обхватывает ствол рукой у основания и плавно ведёт вверх. Тут же проступает ещё смазка, и Армин начинает двигать рукой быстрее.       — Приятно? — в ответ кивок. Армин улыбнулся, взял второй рукой свечу, аккуратно откусил горелую нитку, сплюнул её на пол, а саму свечу осторожно взял в рот, крепко обхватив губами. Марко посмотрел на него и подумал на секунду, что был бы не против, если бы вместо свечи во рту Армина был… Отвернулся, щёки залило румянцем, и мысленно Марко сам себе голову отрубил за такую похабщину. Армин смекнул, что к чему, убрал руку от его члена, задержал свечу во рту и поднял его ноги под коленями, разводя их в стороны.       — А-Армин, ты что делаешь? — спросил Марко, испуганно глядя на него. А Армин вынул свечу изо рта, сплюнул на неё ради пущего эффекта и, сверкнув глазами, опустил её вниз, самый кончик уперев в плотно сжатую дырочку Марко. Тот ахнул, сжался, попытался вывернуться, но Армин впился ногтями в ногу.       — Будь хорошим мальчиком, расслабься, — наигранно ласково сказал он, следом гладя Марко по колену. — Я всего лишь покажу тебе то, что ты пытался сделать со мной. Это не больно, если не будешь брыкаться. Ты ведь не хочешь остаться без своего поцелуя, да, малыш?       Марко снова потаял, покорно расслабился, ощущая, как Армина пока просто гладит его там свечкой. Той самой, которая недавно роняла горячие капли на его тело. Марко совсем расслабляется, даже глаза прикрывает, съедаемый взглядом Армина, а потом легко вскрикивает, когда свеча медленно входит внутрь. Не больно, но странно, и хочется свечу из себя вытолкнуть, но Армин только вставляет её глубже, а потом вынимает почти до конца.       — Не больно ведь? — и ласково так гладит по животу, а следом всаживает резко, срывая с губ Марко стон. И улыбается так по-детски радостно, когда прогнувшееся тело вновь опускается на кровать. А потом двигает свечой уже быстрее, заставляет стонать чаще и ритмичнее. Ремень стучит об спинку кровати, грудь часто поднимается от рваного дыхания, губы давно уже искусаны и изгрызаны до крови. Марко будто в трансе: ему вроде и страшно, но телу приятно как никогда, низ живота охватила судорога, а воздух в комнате будто закончился…       — Армин… А… Армин… — зовёт он, вскидывая бёдра и насаживаясь на свечу. А потом… Странное ощущение пустоты. Армин убрал свечу и посмотрел на него, отодвинув чёлку в сторону. В его глазах будто ад разверзнулся, и черти толпами полезли наружу. Такой Армин пугал и одновременно завораживал. И синева в его глазах будто ожила на миг, будто ударилась волнами о стекло в его глазах…       Пока Марко завороженно смотрел в его глаза, Армин успел расстегнуть свои брюки и чуть спустить их, обнажив свой стояк. Марко посмотрел вниз и понял, что его сейчас будет ждать, отчего чуть испугался. Армин был полон непоколебимости, потому медлить особо не стал — наклонился к нему, приподнял его бёдра и тут же ткнулся головкой члена в его растянутую свечой дырочку. А потом, уперевшись руками в его подогнутые к груди ноги и обхватив их под коленями, резко вошёл внутрь сразу на всю длину. Марко вскрикнул, прогнулся и сжался, плотно обнимая его член внутри себя. В уголках глаз выступили слёзы.       — Армин… А… Армин… За… Зачем так? — тихо шепчет он, расслабляясь и опуская спину. Армин костяшкой пальца стирает с его глаз слёзы.       — Так нужно, малыш. Тебе понравится, обещаю, — и он начинает двигаться. Быстро и чётко, как будто уже успел где-то отточить этот навык. Входит сразу весь, выходит почти до конца, и пару раз его член выскальзывал из Марко. А Марко боялся признать, что каждое движение Армина внутри него вызывало сладкую истому. Боялся, что Армин это запомнит и захочет когда-нибудь повторить. Но отчего-то внутри всё свернулось от мысли о том, что они когда-нибудь ещё раз окажутся в одной постели.       — Армин… — тихо позвал Марко. — Скажи мне… Зачем всё это?       — Ты разве против?       — Нет, просто…       — Боишься, что захочешь снова? — Армин дьявольски улыбнулся. — Ты всегда можешь попросить меня сделать это с тобой, малыш…       Марко отводит взгляд, стыдливо пряча лицо в сгибе локтя. Руки занемели, запястья сводит, но Марко терпит, легко приподнимается на каждом толчке. На каждом уверенном толчке. Армин ведь такой нежный и хрупкий, от одного замечания в свою сторону обычно ломается и замыкается, а сейчас — будто и не он вовсе, а бесы в его тело вселились. И пляшут, пляшут в волнах синевы его глаз. А в Марко пляшут свои бесы. Насаживают его на чужую плоть, распинают на постели, рвутся наружу стонами и вскриками, когда Армин задевает чувствительное место внутри него.       Марко не выдерживает первый — кончает на живот поверх плавленого воска. Текущая тонкими разводами сперма лишь чуть отличается от воска — белее, прозрачнее и не стынет, не остывает, греет кожу своим теплом. Армин отпускает его ноги и ненадолго отстраняется. Его член чуть блестит и всё ещё стоит.       — Ты знаешь, чего я от тебя хочу, так ведь, малыш? — спрашивает он, придвигаясь и перекидывая ногу через него. Марко пугается, а потом покорно открывает рот, позволяя положить на язык головку члена. Армин упирается рукой в спинку кровати, второй зарывается в волосы Марко и легко двигается внутрь. Марко расслабляет рот и горло, позволяет его члену войти глубже, плотно обхватывает губами и начинает сосать. Зажмуривается, чтобы всего этого не видеть, крепко прижимается губами к стволу и вбирает в себя насколько может. А потом чувствует, что Армин двигается сам, и ему не надо поднимать голову. И на этом спасибо… Член у Армина солёный, с особым, лишь ему свойственным привкусом, и привкус этот Марко старается запомнить. Армин гладит его по голове, держится потом обеими руками и входит в его рот глубже, почти до конца. Марко хмыкает, стонет и на выходе слегка прикусывает головку его члена. Кончает Армин медленно, неспешно размазывая белые капли по веснушчатым щекам и обкусанным губам. Марко не противится, пытаясь поймать хоть немного ртом.       — Ты молодец, малыш, — Армин встаёт с него, расстёгивает ремень на руках и лениво одевается. Марко садится в постели и ощущает, что зад немного побаливает и саднит. Пробует сжаться — до конца до сих пор не получается. Руками убирает с лица солёную сперму, облизывает пальцы и смотрит на Армина, подбирающего бутылку и стаканы.       — Ты обещал… Поцеловать меня, — говорит он, надеждно глядя ему в спину. Армин оборачивается, смотрит на него и улыбается       — Обещал, и что? — отходит к двери, подмигивает Марко, открывает её и уходит, оставляя его в одиночестве. Раздетого, нагло взятого и всё ещё, кажется, немного пьяного… Марко хочет бросить ему вслед пару горячих обзывательств, но ощущает его вкус на своих губах. И да, больше ему такие «поцелуи» не нужны…