*
Чибиуса зашла на кухню. Усаги сидела за столом, глаза ее покраснели от пролитых слез, рядом стоял стакан воды. Чибиуса подошла и молча обвила руки вокруг матери. Сердце Усаги остановилось, сжалось от колючей боли, закричало в груди, и дрожащие губы матери прикоснулись к дочери. — Прости меня, мам, — тихо произнесла Чибиуса, — я не должна была так резко реагировать. Усаги не верила собственным ушам, потому что погрязла в чувстве вины и, если кто и должен просить прощения, так это она у дочери. — Знаешь, я вспомнила, как в детстве ты показывала мне коробочку с безделушками. Там был диск группы «Три Звезды»... Я помню, как у тебя екнуло в груди, какая боль отразилась в глазах... Мне тогда невдомек было, но теперь я, кажется, понимаю — ты всегда Его любила... Волнение гуляло по телу Усаги волнами, заставляло дрожать, дышать сухим жаром и сдерживать слезы. — Я не знаю, пойму ли когда-нибудь это по-настоящему, но сейчас я понимаю одно: если он смог дотронуться до твоего сердца, значит, у него прекрасная душа. Да, для меня он чужой и невольно показался злодеем, но любовь это уж точно не зло, это свет, тепло, надежда... Я знаю, что вас связал не животный порыв, я слышала все его песни... Может все эти годы вы и жили порознь, но всегда оставались удивительно близки, будто незримой тенью шагали подле друг друга все это время, крепко держась за руки... — Чибиуса... — Усаги все сложнее становилось сдерживать слезы, на подобный разговор она, признаться, и не рассчитывала. — Я ничего не скажу отцу, это не мое право. Не мне решать, что должно быть сказано, не мне говорить тебе, что правильно, а что нет, не мне указывать, что тебе чувствовать. Хочу, чтобы ты знала: чтобы не случилось — я люблю тебя! Усаги обняла дочь и пролила слезы. Чибиуса одарила ее лучшим — прощением. Она отошла от осуждений, поняла ситуацию и, освободив от вины, оставила все дороги открытыми. Благодаря ей Усаги почувствовала, как изменился вес камня на шее. Усаги хотела все рассказать Мамору. Быть честной с любимым мужем казалось правильным, она готова была принять любую кару за свой проступок. Возвращаясь с работы, Мамору всегда первым делом находил в доме жену и целовал ее. Этот вечер не стал исключением. Его губы, мягкие и теплые, пропитанные любовью, прикоснувшись к Усаги породили мурашки, что тотчас охватили все тело. Сердце облилось кровью, сжалось, разбушевалось в тревоге и заставило стиснуть зубы. Страх. Бешеный страх закрыл рот, вырвал из рук приготовленный скелет правды и спрятал в шкафу стыда и отчаяния. Нет, Усаги не могла потерять Мамору, его любовь, уничтожить доверие. Ей хотелось обнять мужа крепче обычного, прижаться сильнее, раствориться в нем, не отпускать. Но, побоявшись подозрений, женщина как обычно улыбнулась и пригласила мужа поужинать. — Ты так и не ложилась спать? — заметил Мамору серое лицо жены. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Перенервничала из-за новостей, — солгала Усаги. — Ты разговаривала с Чибиусой? Она хоть что-то объяснила? — Думаю, нам не о чем беспокоиться, с ней всегда Нобуюки. — Да, это хорошо... Я, кстати, давно не виделся с Гелиосом... — Он сильно занят последнее время. — Обучает сейлор воина звезды Дзуа, верно. — Чибиуса тоскует по Гелиосу, нам не стоит добавлять ей лишних переживаний. — Согласен, но мы должны знать о ее планах на день, без странных исчезновений и возвращений с синяками, где бы то ни было! На лице Усаги появилась легкая улыбка, забота Мамору всегда нежная, шелковая. Его рука потянулась к лицу жены, пальцы мягко скользнули по тусклым губам и он прильнул к ним в поцелуе, полном любви. Обхватив Усаги за талию, Мамору привлек ее тело к себе, опустил руки на бедра и обдал шею любимой женщины горячим дыханием страсти. Но привычный дурман не окутал Усаги. Она, зная собственную тайну, чувствовала себя прокаженной, прикасаться к которой омерзительно даже самой. Грязь измены въелась не только в душу, но и под кожу. — Я... не сейчас... — аккуратно отстранилась Усаги. — Слишком устала... Мамору с пониманием потушил запал. Женщина поспешила подняться в спальню, где заперлась в душе и позволила пролиться слезам совести под струями теплой воды. Не открыв правды мужу, Усаги пожирала себя больше прежнего. Позволять лучшему из мужчин любить себя теперь казалось невозможным — она не достойна даже просто быть рядом.9
16 июня 2018 г. в 20:08
Понурив голову, Чибиуса медленно брела по улице. Она искренне старалась понять мать, отпустить горькую обиду, успокоиться и найти силы поговорить без рвущейся изнутри, точно яд, желчи. Желание обвинить мать в низменном порыве преобладало и не давало сдуться кому, ставшему поперек горла. Образ Сейи вырисовывался едва ли не демоном, тянущим мерзкие цепкие руки к ее матери. Подлость и грязь — все, что стояло перед глазами, не давая возможности разглядеть другую сторону.
Чибиуса не заметила, как оказалась возле дома Нобуюки. Но стучаться и заходить девушка не стала, опустилась на порог и обхватила руками колени. Она смотрела на разросшийся по забору вьюнок. Две лианы белых цветов, переплетенные друг с другом от самой земли, вместе поднимались вверх по арке ворот. Но одна лиана вдруг пошла в сторону, спутавшись с соседствующим стеблем другого сорта. И теперь они продолжали свой путь вместе, составляя куда более приятную и интересную гамму.
Дверь позади открылась почти бесшумно, рядом с Чибиусой на пороге разместился Нобуюки. У дома девушку заметил Юичиро и сообщил сыну, который тут же поспешил выйти к ней. Тишина одиночества запутанных тяжелых мыслей с присутствием Нобуюки сменилась покоем и прояснившимся разумом. Гнев отступал, пелена убежденности в своей истине растворялась. Штиль на сердце позволил Чибиусе прикоснуться к ускользающему воспоминанию и, наконец, развернуть его. Когда-то давно, в далеком детстве, мать показывала ей дорогие сердцу вещицы из прошлого. И тот самый музыкальный диск с песнями группы «Три Звезды» вызвал у Усаги самые теплые эмоции. Но когда мать рассказывала о них, старлайтах, защитниках космоса и затронула личность Сейи Коу, изменилась в лице, пропиталась глубокой болью, не сдержалась и позволила по-настоящему горьким слезам пробежать по лицу. Тогда Чибиуса не поняла ровным счетом ничего, приняла эмоции за сожаление об утраченной дружбе. Теперь все ощущалось иначе, и та боль матери, возродившись в воспоминании, смогла погрузить в себя Чибиусу, смогла объяснить многое.
Девушка повернула голову и взглянула на Нобуюки. Просто находясь рядом, наблюдая за пушистыми низкими облаками, прогуливающимися по небу, он будто крепко обнимал ее душу. Бесценная тишина в присутствии Нобуюки. Он обратил на нее взор, вдумчиво всмотрелся в грустные вишневые глаза, читая печальную девушку, но не нарушил молчания. Право вынырнуть из-под покрывала уютного безмолвия и незримых объятий принадлежало сейчас Чибиусе.
— Нобуюки, — тихо заговорила девушка, — ты смог бы простить измену любимой?
Юноша удивился теме вопроса, которой уж точно не ожидал.
— Нет, — вернулся он к наблюдению за облаками. Чибиуса, которая машинально положила его ответ на отношения отца и матери, испугалась. — ...но это не значит, что другой не простит, — добавил юноша.
Чибиуса задумчиво опустила голову на плечо Нобуюки и просидела в его тишине еще долгое время. Все внутри успокоилось, ураган мрачных мыслей стих, и открывшийся душе океан стал прозрачен и чист. Чибиуса нашла слова, которые хотела сказать матери.
— Спасибо тебе, — поблагодарила она юношу.
Чибиуса поднялась нехотя. Оставлять гармонию, которую она обрела рядом с Нобуюки, совсем не хотелось. Юноша сопроводил ее участливым взглядом. Чибиуса вскинула руку в прощальном жесте и направилась домой. Как только девушка скрылась из виду, дверь распахнулась и на порог выскочила Рей, которую пытался угомонить и затащить обратно Юичиро.
— Нобуюки, что между вами происходит? — требовала ответа Рей, отбрыкиваясь от мужа.
— Оставь его! — Юичиро пытался спасти сына от напирающей матери.
— Да отпусти ты! — продолжала сопротивление Рей. — Нобуюки, я должна знать!
Нобуюки спокойно поднялся, с улыбкой взглянул на борьбу родителей и прошел в дом.