Star Wars for the Avenger

      Тея стискивает бортик лифта до хруста в пальцах, стекающий по лбу пот застилает глаза, и она думает, что красно-синее пятно спандексного костюма ей привиделось, пока оно не обзаводится голосом:       — Тихо-тихо, я вас вытащу! — восклицает человек-паук в стареньком костюме, который Тея не видела больше года. Он оказывается третьим в тесной кабине лифта, тот угрожающе скрипит и тащится вниз по узкой шахте. Тея жмурится. Нет-нет-нет, только не он, только не сейчас!       Что-то выстреливает в зияющую дыру на углу кабины, и большой ком паутины запечатывает часть разлома. Паук смотрит на Амидалу, та дергает головой.       — Спаси его, — выдыхает она еле слышно, понимая, что сейчас жизнь невиновного человека важнее, что она, возможно, не удержит лифт на такой опасной высоте, что, может быть, времени не хватит, чтобы вытащить из кабины их обоих. Питер не должен погибнуть по ее вине.       Паук кидает на девушку обеспокоенный взгляд. «Ну же, пожалуйста!» — мысленно вопит Тея. Он кивает и тянет руку застывшему в углу Гарри Озборну.       — Давай, приятель, времени мало!       Гарри косится на Тею — она прижалась к уцелевшему углу спиной и вцепилась руками в бортик лифта и выглядит так, что вот-вот упадет в обморок.       — Эй! Эй, ты же не хочешь погибнуть?       Тея слышит панику в голосе Питера. Ей страшно до слез, но она стискивает зубы, опускает голову, чтобы сосредоточиться. Спящие силы в ней вновь проснулись, но их так мало, что вот-вот все они иссякнут, окончательно покинув тело Амидалы.       Гарри Озборн, наконец, делает шаг к супергерою — наверняка совсем-совсем не понимая, как нью-йоркский мститель оказался в лондонском небоскребе — и паук хватает его за локоть и буквально насильно вытаскивает из кабины лифта, застрявшего между этажами.       Гарри запинается и вываливается из кабины, та сползает вниз еще на этаж. Тея кричит, жмурится. Что-то удерживает лифт от окончательного падения, и девушка подозревает в этом вовсе не свои усилия. У нее сердце подскакивает к горлу, становится тошно, дурно, кружится голова. Кровь стучит в ушах так сильно, что заглушает все крики — и ее, и Питера, который спрыгивает на крышу кабины, выбивает ногами верхний люк и вновь оказывается внутри локального взрыва, застывшего в коконе анаптаниума. Тея вскидывает голову, сбиваясь на плач.       — Не-нет-нет, — тараторит она, — уходи, тут опасно, я не удержу это все, Питер...       — Я тебя вытащу, — обрывает парень. Стягивает с головы маску, являя девушке свое лицо — перепуганное, бледное, с капельками пота на висках и лбу, такое же, как у Теи. — Давай руку, я вытащу нас, — повторяет он. Амидала мотает головой.       — Не могу, — выдыхает девушка. — Едва я отпущу стенку, все тут развалится. Питер, прости.       Он стискивает зубы, оглядывается по сторонам. Наверняка, Карен уже высчитала для него время на спасательную операцию — и оно утекает, лифт неумолимо тащится вниз, где на первом этаже находятся люди, и во всем здании находятся люди, и всех нужно вытащить из здания, эвакуировать до того, как у Теи откажут силы.       — Тут внизу люди, — шепчет девушка. — Они не должны пострадать...       — Карен уже предупредила полицию, — быстро-быстро говорит Питер, — всех эвакуируют, Тея, послушай, я... Дай мне руку, я нас вытащу.       «Ты веришь мне? Ты веришь мне? Веришь?» — стучит в висках. Тея с трудом отлепляет ладонь от бортика и тянется к Питеру, когда дыра в углу трескается, запечатавшая ее паутина рвется и что-то в стенках кабины угрожающе гудит.       Лифт срывается вниз. Питер стреляет паутиной в девушку и притягивает ее к себе, Тея жмурится, обхватывает его руками, все вокруг вспыхивает желтым, дыра в углу разламывает кабину на две неравные части, и пол летит вниз, а ноги Теи отрываются от него и остаются в воздухе; Питер цепляется паутиной за уцелевшую крышу кабины, и они вдвоем висят на высоте в пару десятков этажей.       — Все-хорошо-все-хорошо-все-хорошо, — шепчет парень. Тея прижимается щекой к его плечу, чувствуя напряжение, натяжение нитей паутины, скованных ее ярко-желтым щитом. Где-то далеко внизу грохочут останки лифта, что-то взрывается, и стены небоскреба сотрясаются от взрывной волны.       Питер раскачивается, цепляясь за стену шахты. Тея оказывается между ним, одетым в старенький спандексный костюм, и лифтовой шахтой, и вокруг стоит гул, в воздухе летает пыль, и пахнет озоном, как после грозы.       Тею трясет.       — Ты в порядке? — выдыхает она, стискивая потными ладонями плечи Питера. Он морщится.       — Да. Да, в порядке, а ты...       — О, Боже, — Тея чувствует что-то мокрое на левом плече парня. — Питер, у тебя кровь.       Он едва слышно стонет. Там рана, рваная, длинная, тянется от шеи к плечу. Тея напрягает ладонь — пожалуйста, пожалуйста! — и та вспыхивает желтым, обволакивает кожу парня, запечатывает рану.       — Уже легче, — выдыхает Питер с видимым облегчением. Смотрит на девушку — он так близко, рваное дыхание щекочет ей лоб, губы едва касаются ее щеки — и еле слышно говорит: — Сейчас я выкину тебя в коридор.       — Что?..       Тея еле соображает, голова кружится, все вверх дном, и этот день катится в никуда. Все, что она понимает: она не готова разжать руки и выпустить Питера из объятий.       — Я подниму нас на три этажа к открытой двери, — повторяет он. — И вытащу тебя к спасателям.       — Хорошо...       — Ты спустишься вниз и будешь послушно следовать всем указаниям.       — Ладно.       Тея вскидывает голову — щеки вспыхивают, тяжело дышать, смотря прямо в лицо Питеру. Он прислоняется лбом к ее лбу, закрывает глаза.       — А потом я найду тебя. Хорошо?       — Хорошо.       Питер натягивает маску одной рукой, позволяя Тее помочь, и подтягивается на паутинной нити вверх. Один этаж, два, три, и вот они, тесно прижатые друг к другу, показываются в открытой лифтовой двери двадцать восьмого этажа. Спасатели тянут к девушке руки, принимая ее из объятий супергероя. Она ступает ногами на засыпанный стеклянными осколками пол, оглядывается на Питера. Даже сквозь желтое сияние ее маленького щита на плече видно, что он ранен.       Тея рвано вздыхает. Она знает, что Питер смотрит на нее, а не на кого-то за ее спиной, и в этот миг, только-только пережив локальный апокалипсис, ей хочется выдохнуть ему в лицо, при всех, что она его любит — и, Боже, спасибо тебе, Питер Паркер! — и еще миллион всего, что нужно бы говорить наедине друг друга, а не вот так, при свидетелях...       Человек-паук кивает и взлетает вверх в шахте лифта, пока ему вслед летят восторженные крики студентов медицинского университета Нью-Йорка и одобрительные комментарии спасателей в зеленой униформе.       — Вы как? — сыпется на Тею град из вопросов. — Целы?       Девушка успевает покивать — конечно же, она не в порядке, конечно же, ей не хорошо, — и выпутаться из рук спасательной службы. Ей говорят спуститься на первый этаж, где всех ожидает команда скорой помощи. Ей говорят, что теперь все будет хорошо, что она цела, и все остальные целы. Тея следует за мужчинами-спасателями, присоединяется к группе перепуганных студентов с тридцать второго этажа и вместе со всеми спускается вниз. Воспользоваться вторым лифтом им не предлагают, потому что думают, что все системы могут быть неисправны, и что первый лифт пострадал от внутренней ошибки Мэри-Экс. Это не так. Первый лифт пострадал из-за безответственности Амидалы, но она стискивает руки за спиной, спускаясь вместе со всеми по лестницам, и молчит. Хорошо, что никто не пострадал, хотя каждый напуган до бледных щек и дрожащих коленок. Тея сталкивается с Гвен уже у входа, где их обеих ловят врачи скорой и отводят к машинам, чтобы проверить давление, наличие каких-либо ран и общее состояние.       — Ты в порядке? — выдыхает Тея, ловя подругу за руку. Гвен с трудом кивает.       — Перепугалась до чертиков, думала, вы с Гарри Озборном упали вместе с кабиной.       — Нет, — качает головой Амидала. — Нет, мы... Нас человек-паук вытащил.       — Знаю.       Гвен распахивает глаза и делает лицо «я знаю что-то, чего не знаешь ты».       — Гарри сказал. Он, кстати, тоже очень испугался.       О, Боже. Гарри Озборн. Тея видит его еще до того, как задается вопросом, где он. Парень подходит к ней и Гвен в тот момент, когда Тее на плечи накидывают одеяло и натягивают повязку для измерения давления. Гвен отводят к другой машине и дают в руки термометр. Амидала провожает подругу все еще испуганным взглядом.       — Ты в порядке? — она спрашивает это у Гарри, ни разу не задумавшись, что сейчас он представляет для нее опасность, реальную, а не выдуманную ее подозрительным сознанием. Гарри с трудом кивает.       — Ты?       — Да. Да, нормально.       Между ними повисает напряженное молчание. Вокруг снуют люди скорой, полицейские, спасатели, пережившие взрыв студенты разглагольствуют о своих страхах и о том, что подадут в суд на службу безопасности небоскреба, устроители конференции дают краткое интервью подоспевшим журналистам и многочисленных СМИ. Тея смотрит на них, избегая прямого взгляда Гарри Озборна.       — Нам бы поговорить, — роняет он. Тея вздыхает. Только не теперь, только не это.       — Не сейчас.       Она выглядывает за многочисленными спинами присутствующих хоть какой-то намек на Питера, но не видит никого похожего, и тревога за парня растет в ней в геометрической прогрессии, добавляясь к уже пережитым ощущениями беспомощности.       — Ты должна быть заинтересована в этом разговоре, Тея, — давит Гарри Озборн.       — Знаю.       Ее глаза, наконец-то, находят вихрастую макушку Паркера. Он приближается к ее машине скорой помощи, расталкивая людей. Тея вскакивает, стягивая с руки повязку, и Гарри хватает ее за локоть.       — Эй, слушай...       — Не сейчас, — выпутывается девушка. — Я в шоке, на мне одеяло, не видишь?       И срывается с места, оставляя Озборна наедине с отсылками к «Шерлоку». Тот наблюдает за тем, как Амидала пробирается сквозь толпу перепуганных людей к парню в мятой испачканной в чем-то темном футболке.       — Питер! — выдыхает Тея, чуть ли не расталкивая врачей скорой помощи. Он видит ее, бежит вперед, и они сталкиваются прямо напротив ярких вспышек от фотокамер журналистов; Тея прыгает в руки Питеру, обнимает его за плечи, как будто в последний раз, он рвано вздыхает и отрывает ее от земли, стискивая за талию.       — Ты в порядке? — шепчет парень ей прямо в ухо. Тея быстро-быстро кивает, слезы застилают ей глаза, и сейчас хочется плакать, пряча лицо на плече Паркера.       «Ты жив — ты жив — ты жив», — стучит у нее в ушах. — «Ты в порядке — ты в порядке — ты в порядке!»       Питер опускает девушку на землю, отводит свободной рукой волосы с ее лба; шершавые пальцы проводят по ее скуле, от них пахнет металлом и кровью, и Тея обводит внимательным взглядом перепуганное лицо Паркера, опускает глаза к плечу, на котором проступает сквозь серую ткань футболки кровавое пятно.       — Господи... — выдыхает девушка. Стягивает с плеч свою ветровку и накидывает ее на спину Питеру. — Тебе надо ко врачу, — говорит она в ответ на недоуменный взгляд парня.       — Не могу, — вздыхает он. — Будут вопросы, а я не смогу на них ответить. Самое главное, что ты цела и...       — Ох, Питер!..       Кто-то щелкает затвором камеры, их обоих ослепляет яркая вспышка. Тея закрывает глаза, прячется от шума в руках Паркера. Он стискивает ее, тяжело дышит.       — Помоги мне, — говорит он, наконец. Тея охает.       — Я? Тебе нужна помощь врачей.       — Но я не могу пойти к ним, — выдыхает Питер. Смотрит на девушку, пожимает плечами и тут же морщится. — Ты же работаешь в госпитале, ты все знаешь.       — Да. Нет, я... Хорошо. Идем ко мне, мой отель в пяти минутах отсюда.       Если Питер и хочет сказать что-то против, то не успевает — Тея стирает с его лица сомнение, обнимая за плечи, пряча нос в изгибе шеи и здорового правого плеча. От него пахнет знакомым парфюмом и потом, и беспокойством, и пережитой паникой, и еще — облегчением и невольно вспыхнувшей радостью, на которую, возможно, он не может претендовать, раз они официально не вместе.       — Пойдем, — выдыхает Тея. Берет парня за руку и ведет сквозь толпу удивленных однокурсников, которые не ожидали увидеть в Лондоне Паркера, мимо Гвен, которая скептически поджимает губы, но улыбается, мимо молчаливо наблюдающего за ними Гарри Озборна.       За Теей никто не бежит: мистер Лагерти, пересчитавший своих студентов сразу после инцидента, теперь дает показания спасательной службе, конференцию отменили. Питер не оглядывается назад, значит, свои дела здесь он тоже закончил.       Так что Тея приводит парня в отель через дорогу от Мэри-Экс, отпирает дверь электронным ключом. Бросается в комнату, выгребая из чемодана на полу все свои вещи. Где-то на дне у нее припрятана дорожная аптечка, и, черт возьми, как будто специально она схватила ее с собой вместо костюма, будто ожидала, что кому-то — не ей, конечно же, не ей! — понадобится помощь.       — Садись, снимай футболку, — командует девушка. В ней все еще говорит адреналин после пережитого взрыва, она ведет себя дерганее обычного, а Питер выглядит так, словно его ударили по голове и вышибли воспоминания о последних нескольких днях в его жизни.       — Что? — охает он, послушно опуская на кровать Теи.       Она оборачивается уже с аптечкой в руках. Кусает губы. Не время для стеснения, так? Питеру нужна помощь, и выглядит он так, словно вот-вот упадет в обморок от потери крови.       — Снимай футболку, — повторяет Тея. — Ты же просил помочь.       Парень кивает и медленно вытягивает из рукава правую руку. Тея ставит аптечку на кровать рядом с ним, распаковывает бинт и пачку пластырей.       — Помоги, — просит Питер, запутавшись в одежде. Тея поворачивается к нему и вспыхивает, как девчонка. Тянет к Паркеру руки, помогает вытащить из рукава пострадавшее плечо и руку, стягивает футболку через голову и вдруг охает.       На его теле живого места нет — все в синяках, следы от порезов на спине, ссадина на ребрах, гематома поперек правой лопатки. Полученная сегодня рана довершает зрелище, пятна подсыхающей крови делают все еще красочнее.       Тея могла бы отругать Паркера, накричать, повздыхать над его больной головой и напрочь отсутствующим инстинктом самосохранения. Но она поджимает губы, бросает грязную футболку на пол у кровати и никак не комментирует то, что видит.       Неужели Стрэндж был прав, говоря о том, что Питер занимается саморазрушением? Какой же ты дурак, Питер Паркер...       — Ладно. — Тея откупоривает бутылочку с перекисью, капает ее на ватный диск. У нее дрожат руки, и она заставляет себя сосредоточиться на ране, а не на пациенте, получившем эту рану. Сделай все так же, как в госпитале, здесь нет ничего страшного!       — Ладно, — снова повторяет девушка. Вздыхает, прикрывая глаза на мгновение. Питер смотрит куда угодно, только не на девушку, и это даже облегчает ей задачу. — Будет немного щипать, — предупреждает она.       Парень кивает.       Тея опускает ватку на края рваной раны — кажется, это разлом в металлической крыше лифта распорол Паркеру плечо; в порезе застряла мелкая металлическая крошка. Девушка дует на рану, пока Питер старательно делает вид, что ему не больно, и вздрагивает от прикосновений Амидалы. Обработать, вытащить остатки инородного вещества, наложить пару швов... Тея надеется, что до них не дойдет и можно будет обойтись широкий пластырем или бинтом.       — Нед сказал, у тебя здесь было дело, — говорит Тея, прерывая натянувшееся, как струна, молчание между ней и парнем. Питер поднимает глаза к девушке и неуверенно кивает.— Да-да, ты не можешь мне рассказать, — быстро добавляет она, чтобы никто из них не почувствовал себя неловко. Но Паркер вдруг перехватывает ладонь Теи, заставляя взглянуть на себя.       — Тот тип, — выдыхает он, кусая губы, — ну, которого мы встретили тогда в парке. Он работает на чувака, которого нанял Оскорп, они... Они охотятся за технологией Старка. Не знаю, зачем она им, но Стрэндж говорит, что ее можно превратить в опасное оружие.       — Ментально-органическая ретрограмма? — спрашивает Тея. — Они ее ищут?       — Да.       Рука Теи дергается над раной Питера, он вздрагивает и рвано вздыхает.       — Прости. Я буду аккуратна. — Она заставляет себя успокоиться, откладывает в сторону вату с перекисью и берет пинцет. Вытаскивает два кусочка металлической обшивки. Промывает рану. Тянет тонкий проводок — должно быть, Питера задело уже в шахте лифта. Промывает рану.       — Больно?       — Нет, все нормально.       Это «нормально» повисает в воздухе. Тея старательно делает вид, что не замечает, как напряжены плечи парня, как он отворачивается, пряча глаза. Ему плохо? Ей плохо? Она вздыхает, отодвигая в сторону пинцет.       — Эти люди, — говорит девушка, набираясь смелости, — они ведь все связаны с Оскорпом. — Питер неохотно кивает. — Ты знаешь, что за мной ходит Гарри Озборн? Уже месяц не дает мне прохода, и я не знаю, чего он хочет. Просит номер телефона, спрашивает, свободна ли я, но это все...       Тея взмахивает рукой, посылая в воздух невысказанное замечание по поводу поведения Озборна. Она могла бы спекулировать тем фактом, что кто-то обращает на нее внимание, пока Питер Паркер спасает мир, но ей кажется, что это будет глупо. Несправедливо. По-детски.       — Он видел меня сегодня, мой щит. Мне кажется, он догадался, кто я такая.       Питер молчит. Смотрит в стену, делая вид, что его не взволновали слова девушки. Он ведь знал про Озборна? Знает же?       Одного пластыря на такую рану не хватит. Тея берет бинт, не понимая вдруг, как подступиться к парню. Его молчание сковывает девушку.       — Я... хм. Помоги мне, — говорит она. Кажется, эта фраза проскочила между ними сегодня больше раз, чем за год до этого. Питер кивает, поднимает раненную руку, почти не морщась, и, пока Тея перематывает ему плечо, следит за ней, не сводя внимательного взгляда. Ее это смущает.       — Мы с ним разберемся, — наконец, говорит Питер. Тея заканчивает с его плечом и устало опускается на кровать, садясь совсем рядом.       — Мы?       Парень кивает. У него краснеют скулы, лицо делается по-детски наивным, он ищет что-то в глазах Теи, что поддержало бы его. Она только ждет, выдерживая этот изучающий взгляд.       — Каким образом у тебя оказалась та батарейка? — вдруг ошарашивает Паркер. Девушка хмурится. Стыд за собственные действия разливается по ее телу, перебивая смущение.       — Я... я не знаю, наверное... Ох, Питер, мне так стыдно за это.       — Эй.       Она закрывает лицо руками, и Питер перехватывает ее ладонь. Сцепляет их пальцы. Тея смотрит на него, кусая губы. Она виновата перед ним. Перед теми людьми в лифте. Даже перед чертовым Гарри Озборном — что бы он против Амидалы ни задумал, он оказался в опасности из-за нее.       — Мне надо было сдать эту штуковину Мстителям, я могла бы позвонить тому же Стрэнджу или Наташе Романофф, а не держать ее у себя, как козырь, — тараторит девушка. — Я ведь думала... я надеялась, что она послужит весомым поводом, чтобы поговорить с тобой. Я хотела только... Ох. Мне очень жаль, я поступила так глупо.       Питер молчит. Смотрит на их сцепленные руки, водит большим пальцем по костяшкам пальцев Теи. Вздыхает.       — Этот год — это какой-то пиздец, знаешь, — неожиданно заявляет он. Тея осадила бы его за сквернословие, но тут она с парнем согласна. У нее в груди щемит: стыд за дурную голову перемешивается в ней с тянущим чувством тоски, с тем, что она так и не смогла подавить за эти три месяца — с обидой и горечью, жалостью к себе, к Питеру, к их странным, запутанным отношениям...       — Я так скучаю по тебе, — признается девушка. Питер вскидывает голову, впиваясь в ее лицо испуганным почти взглядом. В его глазах отражается то же, что Тея видит в себе каждый день — одиночество.       — Ох, Питер, я... — она шмыгает носом, трет его от смущения и растерянно улыбается. — Ты меня так обидел! Еще и жучок прицепил вместо кимойо, и следил за мной, хотя мы договаривались не соваться в дела друг друга, а выходит, что... Ты мог следить за мной все это время, знать, что у меня в жизни творится, и это так несправедливо, так несправедливо, черт возьми!..       Питер отпускает ее ладонь, заставляя Тею испуганно вскинуть голову. Он отворачивается и опускает глаза в пол, сцепляет пальцы рук в «замок». Снова закрывается. Снова уходит в себя.       — Я искала встречи с тобой, потому что хотела сказать, что меня достало это, — говорит Тея. Она боится, что смелости в ней не хватит, чтобы высказать все, о чем она думала эти три месяца. Боится, что Питер не станет ее слушать, что уйдет, снова оставляя ее с миллионом вопросов, снова решая за двоих.       — Ты слышишь? Я не хочу так... — девушка старательно подбирает слова, теребит края своей рубашки. — Я хочу быть с тобой. Ты видел, что сегодня случилось? Это ведь не из-за тебя, это была моя вина. И если бы ты не оказался рядом, все те люди, возможно... Черт, я знаю, как это низко — спекулировать чужими жизнями, это просто... Ладно, я не это имела в виду.       Она заправляет прядь волос за ухо, кусает губы. Питер рядом с ней вздыхает.       — Питер. Питер, я... Я по тебе скучаю. Я скучаю по своему другу. Если ты не хочешь, чтобы мы были вместе, потому что — не знаю, виноваты ли в этом все злодеи на свете или только я, — хорошо, пусть так, — Тея не врет, понимая, что друг Питер Паркер нужен ей едва ли не больше парня Питера Паркера. Ей просто нужен Питер Паркер, каким бы он ни был. — Может, сейчас самое время нам попытаться быть друзьями? Хотя бы друзьями?       Горло стягивает знакомым комом, Тея чувствует, что вот-вот заплачет. Это была плохая идея. Все, что от нее требовалось, это залатать плечо человека-паука и отпустить дальше, не вмешиваясь в его опасные дела, потому что сейчас — и она тоже внесла свою лепту — он занят серьезными людьми, и ему нельзя отвлекаться. Глупости! Это была плохая идея лишь потому, что Питеру Паркеру больше не нужна девушка. Не Тея.       Парень молчит, видно только, как белеют костяшки на его сжатых пальцах. Чтобы не заплакать прямо при нем, Тея резко встает с кровати.       — Извини, — выдыхает она. — Я была не права, мне не стоило заводить этот разговор. Я сейчас вернусь, ты пока одевайся.       Она хочет спрятаться в ванной, но не успевает сделать и шага, когда руки Питера обхватывают ее за талию и тянут к себе, руки Питера, который хранил молчание, который совсем не выглядел тем, кто хочет слушать жалобы своей бывшей девушки. Он обнимает ее, прижимается лбом к ее животу, резко выдыхает.       — Я никогда не хотел просто дружить с тобой, знаешь, — признается он. Тея слышит его глухой стон и вздрагивает. Она же сейчас заплачет, она вот-вот заплачет...       — Я...       — Не хочу я с тобой расставаться, — упрямо добавляет парень. — Я люблю тебя, я боюсь за тебя каждый день, и ничего хорошего нет в том, что мы с тобой расстались.       Тея всхлипывает, слезы застилают ей глаза. Питер тоже вздыхает, его дрожь отзывается в теле девушки.       — Это было дурацкое решение, верно? — горько усмехается она. Питер мотает головой.       — Ох, замолчи, — говорит он. А потом встает и просто целует Тею.