Star Wars for the Avenger

      Питер валится на паркетный пол в темном помещении: коленки с глухим ударом стукаются о деревянные панели, затылок, дернувшись, упирается в перила лестницы. Рядом с ним рвано вздыхает Тея.       — Я в порядке, в порядке, — лепечет она заплетающимся языком, когда Паркер бросается ей на выручку. Оба пытаются встать на ноги, Питер оглядывается по сторонам.       — Не благодарите, — объявляет вдруг пустое пространство на верхней ступени лестницы, и перед ребятами прямо из воздуха появляется доктор Стрэндж в неизменном своем плаще. Тея кривит губы, но Питер этого не замечает.       — Спасибо, — выдыхает он, косясь на подругу. — Как вы узнали, что нам нужна помощь?       Стрэндж спускает вниз по лестнице и встает прямо напротив Паркера и Амидалы.       — Скажем так, был неподалеку.       — Следил за нами, — роняет Тея. — Наверняка ты ввязался во что-то стремное, раз мистер... доктор Стрэндж обратил на тебя внимание. Так?       Мужчина усмехается, но до глаз его шутливое настроение не доходит: он смотрит на обоих с преувеличенно серьезным видом, и Питер думает, что у него, наверное, есть на это право. Только вот до тех пор, пока на него и Тею не напали разъяренные маньяки с электрошокерами, ни Стрэндж, ни кто-либо другой из взрослых Мстителей не кидался на выручку человеку-пауку.       Тея вдруг охает и прислоняется к стене слева.       — Тея? — Питер бросается к ней, окунаясь в уже знакомое море паники. Он же видел, что ее задело тем злосчастным шокером, что же это... Девушка бледнеет и сползает по стене на пол. — Помогите же! — кричит Стрэнджу парень.       Он просит Соло стянуть с девушки злосчастный костюм, но ИИ глух и нем к его мольбам. Питеру чудится, что проклятый анаптаниум взбунтовался против хозяйки и душит Тею — она бледнеет на глазах, глаза закатываются, рвано дышит.       — Жди здесь! — командует доктор Стрэндж и взмахивает руками в воздухе, где тут же образуется оранжевый искрящийся портал. В следующее мгновение он скрывается в подсобке неизвестного здания, оставляя перепуганного Питера наедине с дергающейся Амидалой.       — Что же это, нет-нет-нет, — тараторит парень. Руки у него дрожат, и он совсем не соображает из-за страха, и все нервные окончания в его организме, кажется, накаляются до предела, и мозг подкидывает страшное видение из прошлого, о котором он старается не думать: как Тея вздыхает и растворяется прямо в воздухе у него на глазах.       Маг возвращается спустя минуту вместе с женщиной в докторском халате с эмблемой госпиталя Метро Дженерал. Она охает и тут же опускается перед Теей.       — Мне нужно место, где я смогу ее осмотреть, — говорит женщина. — Отойди в сторону, ты мне мешаешь.       — Паркер, отойди, — повторяет за ней Стрэндж и отодвигает упирающегося парня взмахом руки, а второй тут же наколдовывает под Теей койку с простыней.       — Что с ней такое? — трясется Питер. Стрэндж оборачивается и цокает, как будто его спокойствие может каким-то невообразимым образом передаться Питеру, как будто его хладнокровие поможет Тее.       — Судя по реакции, у нее отравление каким-то газом, — быстро говорит женщина. — Что случилось?       — Питер?       Питеру страх залепил губы и мешает дышать.       — Т-там был какой-то газ, в парке, — лепечет он, — я им тоже надышался, пока Тея нас куполом не накрыла, а потом в нее электрошокером попало, задело костюм...       — Вижу, — обрывает его женщина, — вот тут, под ребром, покрытие разъело.       От такого заявления у Паркера подкашиваются ноги. Разъело? Что значит «разъело»? Это анаптаниум, его невозможно пробить, на него не действует никакая сила... Это самый прочный металл на планете, ничто не может его «разъесть»!       — Ее нужно отправить в больницу, я не справлюсь одна, — быстро говорит женщина и поворачивается лицом к замершему, наблюдающему за ней Стрэнджу. У Питера от страха за девушку перед глазами плывут и стены, и пол.       — Нельзя, — обрывает маг. — Ты же видишь, это не простой подросток. Попробуй что-нибудь...       — Да, вижу! — вспыхивает женщина. — Вижу, Стивен, но...       Она оборачивается на бледного Питера и вздыхает.       — Расскажи про газ, — просит она. — На что он был похож и чем пах?       — Ничем, — мямлит Паркер. — Белый, похож на дым, который на концертах в толпу пускают...       На этих словах уже доктор Стрэндж удивленно вскидывает брови, прежде чем стиснуть плечо парня и повернуть к себе.       — Кристин, — говорит он женщине, — прошу, сделай все возможное, чтобы девочка поправилась. Ты самый талантливый врач в Нью-Йорке, я могу доверить ее только тебе.       И уводит упирающегося Питера прочь из комнаты, пряча за раздвижными дверями ахающую женщину в докторском халате и ее внезапную пациентку.       Питер выворачивается из твердой хватки Стрэнджа, бросается обратно, но ему под ноги вдруг попадается кресло, и он падает лицом в кожаную обивку, рвано выдыхает и дергается. Чешуйки его костюма скребут по коже, издавая противный звук; сердце стучит прямо в ушах; перед глазами мечутся разноцветные точки, а дыхание сбивается еще с самого парка, и теперь Питеру кажется, что он тоже наглотался ядовитых паров, чем бы они ни были, и сейчас его стошнит прямо под ноги.       — Кристин справится, поверь мне, — говорит доктор Стрэндж спокойным голосом. Будто это должно вернуть Питеру веру в чудеса!       — Она даже не знает, что с Теей! — вскрикивает Паркер. У него дрожит и ломается голос, как в первые годы его взросления, словно он все еще заикающийся подросток с гормонами, бьющими через край. Стрэндж кивает.       — Вот именно, — говорит он, одним этим заставляя Питера замереть в его кресле. Маг стоит прямо перед парнем, скрестив руки, и смотрит на него более чем серьезно. — Поэтому сейчас ты расскажешь мне — в подробностях — что с вами случилось, а потом мы найдем способ помочь Тее.

***

      Ядовитые пары газа угодили Тее в легкие и закупорили сосуды, став подобием тромба. Внутри тела, вступив во взаимосвязь с органическими клетками, газ преобразовался в твердое вещество, что, на первый взгляд, кажется просто нереальным событием, если бы все это не напоминало происходящее в организме Теи соревнование, которое сопровождает ее третий год: ее ДНК вмещает в себя частицы иноземного вещества, чем бы оно ни было, и реагируют на любую опасность извне, несмотря на то, что это вещество по своей структуре представляет собой металл.       — Этот газ повлиял только на клетки, вступающие в реакцию с анаптаниумом, — говорит доктор Стрэндж, повторяя слова его подруги. — Так что остается делать вывод, что газ влияет именно на анаптаниум в теле Теи.       Питер молча кивает. Ясно. Он смотрит на Амидалу сквозь прозрачное стекло ее палаты: Стрэндж похлопотал и выделил девушке отдельные покои в госпитале при Старк Индастри. Сам Старк не объявлялся даже после последних новостей. Питер был бы рад услышать от него очередное нравоучение или чтобы наставник отругал его и забрал костюм — лишь бы пришел и сделал хоть что-то, чтобы подсказать парню, что теперь делать. Видит мир, Питер Паркер совсем не готов стать серьезным Мстителем.       — С ней все будет в порядке, — говорит Стрэндж, глядя на спящую Амидалу. Питер мотает головой. Он не согласен. — Инородное вещество из ее организма вывели, костюм сняли, ее ИИ все еще работает. Она поправится, в таких-то условиях.       — Я ее подвел, — цедит Питер. Он впивается вспотевшими пальцами в стекло, отделяющее его и Тею, будто норовит выдавить его совсем. Только сил у него не хватит.       Он слабый и беспомощный. Что он может сделать, чтобы защитить свою подругу...       — В этой ситуации уместнее было бы предположить, что она подвела тебя... — роняет вдруг Стрэндж. Питер меняется в лице и вскидывает к магу голову, только чтобы взглянуть ему в лицо. Тея не зря считает его высокомерным кретином.       Маг открывает рот и замирает.       — ...что, конечно же, совсем не отражает всей правды, — поправляется он. Ни одна мышца на его лице не выдает раскаяния, даже взгляд не меняется. — Твоя подруга никогда не отличалась послушанием, — говорит маг шокированному парню, — а с вашей способностью находить неприятности вы двое походите на бомбу замедленного действия. Я, наверное, зря объясняю это тебе, Паркер. Вы и сами должны понимать, что ваши альтер-эго человека-паука и... — как ее прозвали газеты? «Шаровой молнией»? — представляют угрозу близким людям обычных студентов Паркера и Амидалы. Но, именно в вашем конкретном случае, любые предостережения будут бессмысленны. Вы, как говорится, шампунь и бальзам, идете в одной коробке по акции.       Да. Стрэндж зря объясняет все Питеру. Сам Питер понимает эту простую истину, как никто другой. «Ты не всесилен, — сказал ему мистер Старк в тот день, когда Питер признался, что подставил под удар семью Амидала. — И если пострадают простые люди, виноват будешь ты один.»       Тея — не простой человек. Но она первая, кто страдает от действий Паркера.       — Вы поможете мне найти тех людей? — спрашивает Питер, все еще не сводя глаз с неподвижно спящей девушки. Он не смотрит на мага, потому что боится, что, взглянув, разозлится и попытается его ударить — так сильно он выбил Паркера из колеи своими словами. Но ему необходима помощь кого-то взрослого. И, раз уж мистер Старк не отвечает на звонки Питера...       — Не люблю признаваться в промахах, — говорит доктор Стрэндж спустя мгновение напряженного молчания между ними, — но наш знакомый гений оставил твою бедовую голову именно на мое попечение. Кроме того, я уже начал свое расследование, которое привело меня в Гатенберг-парк той ночью. Так что, похоже, мистер Паркер, вы перешли дорогу влиятельным людям, которыми заинтересован и я сам.       — Так поможете? — нетерпеливо перебивает его Питер. Стрэндж вздыхает.       — Да, мистер Паркер, — говорит он в итоге. — Можете на меня рассчитывать. А мисс Амидала...       — Не надо впутывать ее. Это ее не касается.       Только он понятия не имеет, как собирается оградить Тею от событий в его странной, ненормальной, пугающей теперь жизни. Что, если неизвестные, что гоняются за человеком-пауком по всему Нью-Йорку, обнаружат их с Теей связь? Что, если они каким-то образом вычислят, что под костюмом девушки, помогающей пауку, скрывается реальная девушка, у которой есть реальная жизнь и реальная семья? Что, если они поймут, как навредили ей своим странным газом?       Что, если они уже поняли?       Что, если этот газ был создан для того, чтобы вывести из строя именно Тею, а не его, Питера?       Значит ли это, что Тея прямо сейчас находится под прицелом?..

***

      — Тебе надо спрятаться, — говорит Питер. Тея поднимает к нему удивленный взгляд, выгибает бровь дугой.       — Прости?..       — Ты слышала, — повторяет парень, уже начиная сердиться. Хватило всего одного слова, чтобы он почувствовал себя взвинченным, рассерженным, злым. Да что с ним творится, в самом деле? Неужели он настолько напуган, что не может держать себя в руках и не повышать голос?       — Да, — недоуменно кивает Тея, — слышала. Понять только не могу, когда ты успел насмотреться шпионских боевиков, чтобы такими фразочками бросаться...       Она встает с кровати и наклоняется вправо и влево, вертит кистями рук, экспериментально прислушиваясь к своим ощущениям. Питер смотрит на ее действия с тлеющим ужасом в глазах. Как будто она вот-вот осыпется прямо ему под ноги.       Стоп, такое же чувство у него уже возникало при виде Теи. Очень давно, когда она не светилась желтым при любом удобном случае, когда на нее, беззащитную, наезжал городской транспорт и нападали ублюдки с ножами. Неужели он вернулся в своих подозрениях в те времена, когда его девушка не могла за себя постоять?       — Ну что? — вздыхая, спрашивает Тея. — Со мной все нормально, видишь?       Сейчас — да.       — Ты должна прекратить это, — говорит Питер. Слова застревают у него в горле, он не знает, как справиться с собой, как заставить себя сказать то, что он должен сказать.       — Прекратить что? — хмурится девушка. — Слушай, хватит так на меня смотреть. Я живая, почти здоровая.       — Почти, — цедит Питер. Тея замирает и опускает руки, стискивая пальцы в кулаки. Вздыхает. Делает шаг к парню, и он отшатывается от нее, как от прокаженной.       — Ты меня пугаешь, — с укором говорит Тея, склоняя голову. Пряди волос закрывают уже пожелтевший синяк у нее на скуле. — Что произошло, пока я была в отключке? Что-то выяснил?       Да. Парни, что гоняются за человеком-пауком, хотят отыскать и девушку-молнию. И все нити тянутся от их мелких преступлений в нескольких округах Нью-Йорка к самому центру, к башне Оскорп, в которой теперь сидит владелец очень крупного промышленного бизнеса, спонсирующего научные исследования над разными видами животных. Где-то в глубинах башни создаются монстры: такие, как мелкий воришка из банды Стервятника, становятся объектами экспериментов, превращаясь в сверхсильных существ с повадками скорпионов. Где-то в закоулках ночного города прячется человек, способный менять лица. Где-то от человека-паука скрывается тот, что создает ядовитый газ, уничтожающий клетки анаптаниума в теле Теи.       — Я думаю, — говорит Питер заикающимся голосом, — что ты в опасности.       Тея, к удивлению Паркера, только кивает.       — Знаю. За нами гоняется тип с электрошокером. Он ведь сам признался.       — Нет, это не то, что я...       — Питер, — с нажимом продолжает Тея. — Я знаю. Человека-паука в очередной раз преследуют опасные противники. Папы наших одноклассниц на крыльях, какие-то скорпионолюди, Таносы, демоны преисподней... Я все это знаю. Но мы же договаривались, да? Ты влезаешь в неприятности, я вытаскиваю твою задницу, ты спасаешь меня. Вроде, так у нас все и работает, разве я не права?       Она ждет ответа, а Питер вместо этого дергается всем телом, как будто только что получил заряд тока, отворачивается, чтобы не видеть лицо девушки. Он не сможет спасать ее, он уже не справился с этой задачей. И так это работать не будет.       — Питер?       Парень отходит к шкафу с приоткрытой полкой — оттуда выглядывает широкая старая футболка Питера, с теоремой Ферма, которую Тея таскает на себе по дому, когда родителей нет. Они устраивают ночные марафоны по «Крепкому орешку», «Индиану Джонсу» или «Чужим», заказывают пиццу и шатаются, как неприкаянные, словно им совсем не по восемнадцать лет. Они не спят до утра, много разговаривают, целуются, занимаются сексом, смотрят бесконечные киноленты, смеются. Тея выглядит счастливой и забывает о ночных кошмарах. Питер наблюдает за ней, даже когда она ворчит, что попкорн в микроволновке пригорел, а в салате снова чересчур много майонеза.       Если с Теей вдруг что-то случится, то все это пропадет. Она не будет смеяться, злиться, ругаться, не будет носиться по дому в его футболках, ворчать на брата и сестру, ссориться с родителями, скрипеть над конспектами по медицине. Она не будет поучать его, затыкать ему рот после очередного грубого словечка.       Во всем виноват будет Питер.       — Тебе надо прекратить это, — повторяет парень, не глядя на Тею. Девушка подходит к нему и встает рядом, пытается взять за руку. Питер одергивает этот жест резким движением.       — Прекратить что? — задается вопросом девушка. Злится, слышно по голосу, как клокочет у нее в горле обида. — Что происходит, Питер?       — Тебе надо... перестать влезать в дела человека-паука.       Питеру кажется, что голос ему откажет, язык отвалится. Он вскидывает голову, чтобы взглянуть на Тею, и чуть не задыхается — настолько бледной и несчастной она выглядит. Ее кожа слабо подсвечивается пульсирующим желтым светом, моргает, как будто ему не хватает энергии.       — Я не понимаю, — роняет Амидала. И Питера прорывает.       — Я не могу так, не могу, я... Ты снова из-за меня пострадала, и этот газ, он... Он анаптаниум разъедает, ты понимаешь, Тея, что это значит? Ты в опасности из-за меня, и я не знаю, как это остановить, так что, пожалуйста, прекрати, не влезай в мои дела больше, я не хочу, чтобы...       Он обрывает себя и снова отворачивается, делает резкий шаг в сторону приоткрытого окна. Тея за его спиной не двигается и вдруг рвано вздыхает.       — Что ты хочешь, чтобы я сказала? — спрашивает она. Питер зажмуривается. Ничего, ничего, ничего, молчи.       Тея оборачивается и зло выплевывает:       — «Хорошо, дорогой, я не буду о тебе волноваться», так, что ли? «Как скажешь, Питер, я не буду интересоваться, куда ты пропадаешь каждый чертов день»? Что я должна на это ответить, а?       Она опускается на постель — Питер слышит, как за его спиной скрипят пружины кровати девушки — и шумно сглатывает подступившую к горлу слюну.       — Я всегда знала, кто ты и что ты делаешь, — говорит Тея. — Ты герой, Питер, и за это я тоже тебя люблю, но... Я не заставляю тебя выбирать между человеком-пауком и мной, потому что, боюсь, ты выберешь не меня.       Неправда. Неправда? Тогда что он делает прямо сейчас?..       — Я не боюсь, — говорит Тея. — Слышишь меня, Питер Паркер? Я ничего не боюсь.       Питер с трудом заставляет себя обернуться, чтобы взглянуть на девушку. Она смотрит на него снизу вверх, прямым, честным взором; губы дрожат, вот-вот заплачет, хоть и храбрится. Парень не отвечает — перед глазами все мутнеет и размывается, и, черт возьми, только его слез им не хватало! — и тогда Тея всхлипывает первый раз. Этот звук разрезает сам воздух на части.       — С тобой так сложно, черт бы тебя побрал, Паркер! — вздрагивает девушка. — Я не задаю вопросов, потому что вечно боюсь услышать какую-то жестокую правду, не заставляю тебя выбирать, не ругаю, не закатываю истерик, хотя хочется ударить тебя по лицу каждую секунду! Я устала, Питер! Я постоянно волнуюсь, смотрю новости, как параноик, я устала чувствовать себя слабой и беспомощной, пока ты летаешь по городу и спасаешь мир от хрен-его-знает-какого зла! Господи, иногда я думаю, что проще нам вообще не встречаться!       Она выплевывает эти слова, как ругательство, и тут же зажимает себе рот руками.       Питер кивает.       — О, Боже, я не хотела! — плачет Тея. — Я не это хотела сказать, Питер, я...       Она вся светится, вспыхивает, как коротящая лампочка. Сейчас Питер думает, что совершает самый правильный и самый ненавистный поступок в своей жизни. Он будет жалеть об этом. Он не будет жалеть об этом.       — Значит, расстаемся, — говорит он упавшим голосом. — Прямо сейчас.       Тея мотает головой, вскакивая с постели.       — Что?..       — Ты меня слышала, — шепчет Питер. — Мы расстаемся.       Девушка мотает головой. «Нет, — одними губами произносит она. — Нет, неправда».       — Ты любишь меня? — спрашивает Тея.       Да.       — Люблю, — выдыхает Питер.       — Тогда что это, м? Что ты сейчас делаешь?       Обеспечиваю твою безопасность.       — Ты права, — говорит Паркер. Хватит дрожать и заикаться! — Ты не заставляешь меня выбирать, но сейчас я делаю выбор.       Тея стирает мокрые дорожки от слез со своих щек. На это уходит бесконечно долгое время, и Питер успевает подумать о миллионе причин, по которым он должен поступить правильно, и о миллиарде — по которым должен оставить эти попытки быть справедливым. Он не благородный рыцарь, а придурок, разбивающий сердца.       — Ты достойна большего, — говорит он, и последние звуки пропадают у него вместе с голосом.       — Заткнись! — выдыхает Тея. — Остановись с этим, слышишь?       Она плачет, даже не пытаясь скрыть это, и дрожит, и стискивает плечи руками, и светится, и все это совсем не выглядит тем, чем должно бы. Она не кажется защищенной. Тогда что, черт возьми, ты делаешь, Питер Паркер?       — Ты чуть не погибла, — говорит он, вновь обретя голос. Тея мотает головой.       — Нет, остановись, ты прикрываешь свой эгоизм жалкими словами о том, что лучше для меня, так что ли?       — Я не хочу, чтобы ты пострадала, — кивает Питер. Кажется, он слышит, как трескается в груди его сердце.       — И поэтому, — выдыхает девушка, — нам надо расстаться. — Она поджимает губы, впивается ногтями в свои руки. — Предельно понятная логика. И как... как долго это будет продолжаться, а? Пока ты не переловишь этих ублюдков из Оскорпа? Или... или пока я не окрепну? Или пока в Нью-Йорке не останется ни одного преступника?       — Тея...       — Тебе понравится, что я начну встречаться с кем-то еще, пока ты спасаешь мир? Я могу найти себе кого-то и позволить ему меня любить, пока тебя нет рядом?       — Я... — Питер не находит слов. Он бы вытащил через горло сердце и оставил, лишь бы оно не болело сейчас так сильно, до слез, до нехватки воздуха. Тея снова всхлипывает и отворачивается от него.       — Я не буду лезть в твои дела, — говорит она, наконец. — Доволен? Я больше не надену костюм и не появлюсь на улицах. Эти типы не узнают, кто я такая и что нас связывает. Так тебе будет спокойнее?       Питер кивает. Он хотел бы сказать «спасибо» или «я люблю тебя» или «у тебя все будет в порядке», но думает, что все слова вообще бессмысленны. Поэтому он оставляет Тее бусину кимойо, в которой прячется один из его маячков, и вылезает через окно ее комнаты.       Тея остается внутри. Питер вызывает свой костюм и пропадает над крышами города.