Two-way mirror

По дороге из церкви Альберт с Киской на руках говорил без умолку о каком-то крохотном продвижении в Тунисе в сторону отмены рабства. Виктория слушала его в одно ухо, уловив только, что он собирается встретиться с кем-то из общества в 4 часа. Благородное занятие, подальше от королевских государственных бумаг, а главное от нее. Рабство. Ужасно, когда твои руки сковывают, тебя разлучают с любимыми людьми, волю пытаются сломить, истощая морально и физически. Пусть муж хоть кому-то принесет свободу… Переодеться прямо к встрече (можно ли это так назвать?) она не могла, но ведь не возбраняется принарядиться к обеду. Поэтому к столу она спустилась особенно ослепительной. В новом голубом платье с белой кружевной оторочкой, дополнив образ сережками с бирюзой. Альберт незамедлительно отметил, что стоило так одеться для вылазки на мероприятие в город, а не к столу, где будет только семья. Платье же, по его мнению, сидело не слишком хорошо, и лучше было заказать его у портного после того, как Виктория разрешится от беременности. Тогда с корсетом синий шелк смотрелся бы лучше, вырисовывая силуэт. Королева проигнорировала его выпад, чтобы вновь не втягиваться в липкий, грязный спор, выясняя, кто она для него: королева или жена, и почему он не уважает ни ту, ни другую. Первый год брака прошел, прошли и те времена, когда муж сдувал с нее пылинки, вел себя примерно и не пытался лишить Викторию общества близких людей. Ей запомнилось, как две недели после родов врач советовал соблюдать постельный режим и никого не принимать, тогда Альберт носил ее на руках по спальне и выполнял роль сиделки. Разумеется, ей было это приятно, хоть она и понимала, что оба супруга не испытывают настолько пылких чувств друг к другу. Вторая беременность стала сущим кошмаром, вдобавок этот карманный принц сделался невыносим, испробовав власть и влияние, пока она восстанавливалась. Казалось, что он пытался спровоцировать выкидыш, волнуя ее дрязгами с дорогой Лецен, приглашая mama на трапезы из своей резиденции, ревнуя ее, несмотря на пятый месяц (хотя здесь у Альберта скорее срабатывала интуиция. Но помешать он им все равно не мог.), третируя ее за неподчинение. Политическая обстановка так не нервировала, как замужняя жизнь, которая по первоначальной задумке должна была дать больше воздуха. Медовые послеполуденные лучи солнца заливали коридоры Букингемского дворца через высокие окна, отражались в позолоте убранства и сонмом бликов плясали на потолке. Еще одна разница между этим волшебным местом и мрачным, пыльным, сырым Кенсингтоном, который Виктория так ненавидела. Воздух, золото, зеркала… К одному конкретному зеркалу она сейчас спешила, поднимаясь по красным ковровым дорожкам в свои покои. Виктория распрощалась с мужем, который сразу решил ехать на встречу, в столовой, а сама пошла в спальню, ссылаясь на недомогание. Королева не видела своего премьер-министра с 11 числа. Пятница, это была пятница. Сегодня уже воскресение. Вчера лорд М прислал письмо, в котором сообщил, что не сможет явиться во дворец из-за каких-то проблем, связанных с Парламентом. Но предлагал испытать подаренное им зеркало, после обязательного посещения церкви королевской четой. Разумеется, если Виктория сможет остаться одна, а ее «пронырливый муженек отправится на заседание очередного псевдо-интеллектуального кружка, где совершенно случайно окажется Роберт Пиль». Войдя в свои покои, Виктория заперла двери и прижалась к ним спиной. Сердце стучало в груди, словно королева танцевала польку. Вдруг это просто шутка? Вдруг она назовет его имя и ничего не произойдет? Вдруг в мире нет никакого волшебства, и ей придется остаться одной в это сказочном замке из золота и гобелена? Королева села за туалетный столик и перевернула к себе зеркало с помутневшим стеклом. - Свет мой зеркальце скажи да всю правду доложи… - пробормотала она, глядя на отражение. Оправив складки на юбке и ущипнув себя за щеки, Виктория откашлялась, чтобы прочистить горло. -Уильям Лэм, - четко произнесла она. Как по водной глади пруда, в которую бросили камень, по стеклу пошла рябь. И она увидела его. Своего Лорда М. Мужчина стоял к ней спиной в окружении необычайно сочной зелени. На нем была белая рубашка с закатанными до локтя рукавами и черные брюки. Наклонившись к чему-то, он брал маленькой лопаткой землю из плошки по соседству и засыпал в предмет своего внимания. Женщина невольно залюбовалась этой картиной. Мельбурн смотрелся настолько гармонично в своей оранжерее, даже отвлекать его не хотелось, просто наслаждаться этими темными вихрями волос, широкой спиной и, не исключено, тем, что скрывала под собой ткань брюк. Виктория представила, как подходит к нему, обнимает, устраивая свои маленькие ладошки на его груди, чувствует тепло мужского тела, начинает дышать с ним в одном ритме. Зеркало оказалось форменным издевательством. Разумеется, это гораздо лучше писем, так как нет необходимости ждать несколько долгих часов или дней, чтобы получить хоть одно слово. Но видеть и не иметь возможности прикоснуться… Хотя чем это отличалось от обычных их свиданий? Почувствовав на себе взгляд, Уильям обернулся и увидел в зеркале не отражение, а милое личико своей королевы. Его красивое лицо озарилось улыбкой. - Ваше Величество, безмерно рад, что у вас получилось сегодня встретиться со мной. - Вы же знаете, лорд М, я не могу обходиться без моего любимого советника слишком долго, - поддержала она, так же улыбаясь. – Чем вы сейчас занимаетесь? - Ах, это, - он перевел взгляд обратно на горшок перед собой, - пересаживаю фуксию. Подождите-ка, - Мельбурн подошел к зеркалу, аккуратно взял его и перенес на стол, за которым работал. – Этот цветок подарил один мой старый знакомый служивший послом. Знает, как я помешан на растениях, так что решил мне привезти совершенно новый вид. - Напоминает колокольчик своими бутонами. Уильям посмотрел на куст усыпанный мохнатыми лилово-фиолетовыми соцветиями и приподнял брови. - Хм, действительно. Но в отличии от колокольчика это вид фуксии ядовит. Правда, не так сильно как адениум или бругмансия. С другой стороны, все виды лилий считаются токсичными и опасными для человека. Кстати, второго яркого красавца вы на нашем острове не найдете. - И цветок вы тоже имеете в виду? - И цветок тоже. Хотя со мной возникают проблемы. – Уильям сделал паузу, чтобы достать низкий плетеный стул из-за бочки с высокой пальмой и поставить напротив зеркала. Опустившись на сидение и положив ногу на ногу, премьер продолжил. - У вигов и ирландцев была договоренность в парламенте, которая помогала проталкивать законы в ситуации меньшинства нашей партии. Плюс де Грей и Шефстбери (а значит и их приближенные) из тори, ставшие волею судьбы моими родственниками (спасибо, Эмили), тоже периодически поддерживали при голосовании. Проблема в том, что глава ирландских националистов – Дэниэл О’Коннелл – решил плюнуть на Лондонскую политику и продвигать свою кандидатуру в лорд-мэры Дублина. Старина считает, что на родине он принесет больше пользы, в чем я лично сильно сомневаюсь. Нет ирландец – не будет и тори. Потому что их голосов все равно не хватит для перевеса. - Неужели ничего нельзя сделать? - Нет, мэм. Следующее голосование в палате мне суждено проиграть. Мельбурн положил локоть на столешницу и запустил пальцы в густые кудри, подперев голову, погруженный в свои мысли. Его взгляд устремился куда-то вдаль, и он не заметил, как побледнело лицо королевы. Да, теперь ей не поможет бунт против замены фрейлин. - Но давайте не будем отдаваться печальным мыслям, – он вновь улыбнулся. - Лучше скажите, как поживает моя маленькая принцесса? - Чудесно, если не считать того, что режутся зубки. - Да, это дело времени. Чем больше у нее сейчас будет деревянных игрушек, которые можно погрызть, тем легче ей будет. - Думаю, Альберт уже об этом позаботился. Он не спускает малышку со своих рук. Удивительно, как муж не замечает, что ребенок не похож на него. Мне кажется это слишком очевидным. У Викки ваш нос. Мельбурн рассмеялся. - Тогда совершенно жаль нашу дочь, ибо вашему покорному слуге нос достался от Эгремонта, так же как и половине других его детей, а это четверть Лондона и еще несколько окрестных деревень. - Значит, если меня все таки обвинят в прелюбодеянии, то можно будет винить какого-нибудь бедолагу, живущего за чертой города, и не пятнать ваше доброе имя? - Ох, это имя и так запятнано сильнее некуда. Хотя прозвище Купидон носит мой шурин, следовательно, я еще не сильно наследил. Но! Если кто-то вздумает обвинить бедного старого виконта Мельбурна, то придется сослаться на немощь. Куда мне угнаться за женщиной на сорок лет младше? Даже в самых дальних колониях знают, что периодически засыпаю над тарелкой, когда трапезничаю во дворце. Наверняка вся столица сейчас думает, что я захраплю, расшнуровывая корсет или перебирая юбки, если захочу сделать что-то в духе Палмерстона. Звонкий смех Виктории заполнил спальню в королевском дворце и теплицу в Брокет Холле. - Что? Я древний старик, рожденный еще в прошлом столетии. Дряхлее меня только Веллингтон. Даже зануда Пиль моложе, несмотря на свое брюзжание. - Он моложе? – уточнила Виктория с наигранным интересом. - Да. На лет на десять… - А я еще не хотела видеть его премьер-министром. - Ваше Величество, это удар ниже пояса! – всплеснул руками Мельбурн. - Можете выбрать по моложе, но интересного. Тот же мальчишку Дизраэли! Он, в отличие от Роберта, забавный в своих смешных штанах. - Что за Дизраэли? - Молодой и амбициозный тори. Познакомился с ним у Нортон лет шесть назад. Представляете, он прямо в лицо сказал, что мечтает стать премьер-министром. Всей душой надеюсь, что к тому моменту меня не будет в живых, дабы не видеть кульбиты этих смешных штанишек на политической арене. - Лорд М, не шутите так. Мне не выносима мысль, что однажды вас не станет. К тому же, если бы вы спали больше четырех часов в сутки, а не засиживались в библиотеке, то не клевали бы носом на приемах. - Прошу заметить, что Морфею отдаюсь исключительно на репликах вашего очень немецкого супруга. - Вы не засыпали бы на репликах моего очень немецкого супруга, если бы один очень британский упрямец принял мое предложение руки и сердца под карканье своих проклятых грачей! – последние слова Виктория выкрикнула. Ей не хотелось злиться на лорда М, но эта беременность сделала королевский характер еще более взрывоопасным. Монаршая особа вскочила с кресла и принялась расхаживать по комнате, заламывая руки. В зеркало смотреть не хотелось, чтобы не встретить там осуждающий взгляд Уильяма. Ему ведь было так же больно и плохо от вынужденного брака Виктории с кузеном. Мельбурн не мог видеть свою дочь. Второй ребенок, которого сейчас королева носила под сердцем, скорее всего, был от Альберта. И теперь Виктория станет от него еще дальше после неизбежных Парламентских выборов. Они ведь давно обсудили и смирились с невозможностью брака… Почему она так вспылила и вспомнила тот прекрасный и одновременно ужасный день? - Простите меня, Виктория, - мягко произнес Мельбурн. – Прошу вас, присядьте. Мне не хотелось бы завершать разговор на такой ноте. - Ах, это вы простите меня! – королева вернулась на узорчатый стул. – Не знаю, что твориться со мной! В один миг мне хочется смеяться, через секунду залить слезами подушку или прирезать Альберта ножом для конвертов. - Это называется беременность, - заметил виконт. – Ну, а в случае с Альбертом – здравый смысл, я полагаю. Женщина попыталась скрыть улыбку. - Кстати, у меня появилась идея. Может нашему Величеству стоит проехаться с визитом по всем влиятельным вигам? Загляну к вашей сестре и Генри, к Расселам, возможно… Нужно набросать список имен на десять – не меньше. А почтенного второго виконта Мельбурна оставлю напоследок. Вдруг получится задержаться у вас подольше, - глаза Виктории заблестели. - О, это прекрасная мысль. Или можно будет ограничиться только главами министерств, а не просто влиятельными вигами. - Главное, что я все равно два раза буду в гостях у вас. Точнее у вашей семьи. - Главное, что я еще буду вашим премьер министром, - Мельбурн ближе наклонился к зеркалу. - А значит, мы сможем проводить закрытые совещания в комнатах моей семьи. - Это, действительно, прекрасная идея. Они оба замолчали, заполняя такое малое и колоссальное пространство между ними бесконечными мысленными поцелуями и объятиями. Выкраивать у судьбы крохотные мгновения тепла и не просить большего - их удел. У любой сказки есть счастливый конец. Но кто сказал, что долго и счастливо – это вечно? На самом деле, просто до абсурда маленький промежуток времени. И их промежуток подходил к концу. Скоро только зеркала и редкие письма останутся двум любящим. А пока нужно ловить свои мгновения. - Думаю, на сегодня хватит, - Уильям откинулся на спинку стула. – Мы ведь все ещё увидимся завтра. - И завтра вы непременно должны отужинать у нас. - Разумеется. Но не обещаю, что не начну храпеть, если Альберт вновь затянет свою унылую шарманку о моей непрогрессивной политике и излишне фривольном поведении. - Тогда я присоединюсь к вам. И что-то подсказывает мне, что присутствующим за столом это понравится - успеют опустошить все тарелки, - ухмыльнулась королева. Мельбурн оторвал взгляд от зеркала – слуга постучал в дверь оранжереи. - Пауэлл, я просил меня не беспокоить до пяти часов, - прокричал хозяин дома, чтобы его услышали через стекло. - Простите, сэр. Срочное донесение из Лондона. Гонец в холле дожидается ответа, - сообщил дворецкий. Мельбурн издал полный досады вздох. - Проводи парня в кабинет через 15 минут. Приму его там. - Да, сэр, - и фигура за стеклянной стеной направилась к дому. Уильям повернулся обратно к своей голубоглазой зазнобе. - Да вы популярнее самой королевы, - пошутила Виктория, явно опечаленная скорым расставанием. - Лучше скажите, как вам такой способ общения? – покачал головой и спросил он. - Странно. До сих пор не могу поверить, что вижу вас, лорд М, говорю с вами, хотя нас разделяет несколько часов пути… -Странно, да, - Мельбурн кивнул. – Но очень удобно. И самое главное, никто не сможет осудить вас за слишком частую переписку с политиком в отставке. - Вы даже еще не проиграли голосование в парламенте, - возмутилась она. - Нужно заранее подготовиться - потом может не остаться времени. Ну, вот. Мой пессимизм опять заставляет вас грустить. Такая красивая. Сегодня и всегда. Всем сердцем хочется радовать вас день ото дня. И не отрывать взгляда. - Я тоже люблю вас, но вам пора. В кабинете ждет человек с письмом, - Виктория вздохнула. На нее навалилась усталость, тут же вновь напомнил о себе ребенок, пнув ножкой. Лечь в кровать и заснуть, чтобы быстрее наступил следующий день. Да. Было бы отлично. - Как вернуть зеркалу отражение? - Просто произнесите свое имя, - развел руками Уильям. - Хорошо. До завтра, лорд М. - До завтра, мэм.