My baby Peter

- Уэйд… - Уэйд… - Ты меня слышишь? - А… меня? - Уэйд… Это было странное место. Пустота какого-то размытого персиково-золотистого цвета казалась бесконечной, безграничной и в то же время такой путающей. Где-то сверху по неизвестному направлению плавала еле видная дымка, которую удалось заметить только из-за её небольшой выпуклости. - Уэйд… Земли под ногами не существовало, но он совершенно точно на чём-то лежал. Словно очнувшись после лёгкой дремоты, он медленно поднялся и понял, что внизу явно есть какая-то поверхность, раз уж он способен стоять на своих двоих. Однако глаза разглядывали лишь такую же персиковую пустоту, как и в правой, и в левой стороне, и спереди, и сзади. - Уэйд… Не смотря на отсутствие чего-либо или кого-либо, он всё равно слышал раздававшийся отовсюду непонятный шум. Он был похож на… глухое бурение? Гудение работающего вентилятора? Звук проезжающих мимо автомобилей? Что за бред. - Уэйд… - Да кто здесь, чёрт возьми?! Уэйд встал прямо, крутясь по сторонам и бегая невнимательным взглядом по всему, мать его, персиковому пространству. «Прям как в Камне Души, хах» Чуть поколебавшись, он решил сделать один шаг. «Звук такой, словно я напялил лабутены» Под ним совсем легонько задрожала «поверхность», напоминая круги на воде после брошенного в неё камешка. Следующий шаг, а затем третий, и четвёртый – все оставляли за собой такое же дрожание, вызывая у Уэйда усмешку и смутные чувства. - Уэйд. - Что… – Уэйд посмотрел вперёд и обомлел. Перед ним, как по мановению волшебной палочки, возникли до боли в сердце знакомые образы – прозрачные, светлые и парящие, будто мимолётные миражи. Присмотревшись внимательнее, он с трудом сдержал вскрик: - Мама… Совсем рядом ощутилось прохладное дуновение ветра, пославшее табун мурашек по коже. - Кармелитта? Натан?.. Н-несс? Перед ним были они. Все они, эти переливающиеся холодными цветами лики, плывущие по воздуху, – его самые родные и близкие люди. Те немногие, которым он смог довериться в разные периоды своей жизни. Та самая крохотная частица его счастья, бесследно исчезнувшая после смерти Ванессы. Это были те люди, которые погибли по его вине. И теперь они, смотря на него своими добрыми глазами, – Боже, он столько всего вспомнил, снова увидев эти взгляды перед собой! – находились напротив и печально улыбались. - Уэйд, – Хэйли, казалось, совсем не изменилась. Но её лицо… оно выглядело таким свежим и таким красивым – совсем не тем болезненным, побелевшим и измученным, каким его запомнил Уэйд в тот самый ужасный вечер много-много лет назад, – тебе нельзя тут задерживаться. - М-мама, – Уэйд ощутил подступающие слёзы. Ему так хотелось её обнять, прижать к себе, попросить прощения… но он не мог: женщина была прозрачна, словно приведение, и рука безуспешно прошла сквозь неё, из-за чего она улыбнулась ещё печальнее. - Мы верим в тебя, – сладко прошептала Кармелитта – совсем в своей привычной манере. Первая и такая трагичная любовь Уэйда ушла из жизни ещё будучи очень молодой, но оставила за собой живое воспоминание, которое Уэйд всегда будет оберегать. - Только не облажайся, – усмехнулся Натан, вызвав у Уэйда болезненный укол ностальгии давно ушедших дней. – Ты же из любой задницы вылезешь, разве не так? - Чёрт, только не припоминай мне тот случай, – глухим голосом ответил Уэйд, закрывая лицо ладонью: растянутые в дрожащей улыбке губы очертили тонкие дорожки слёз. – Вот если сделаешь это… – он судорожно выдохнул, – до конца своих дней буду тебе «благодарен», мудила. Натан рассмеялся, медленно качая головой. - Милый, – совсем рядом раздался мягкий голос, который всегда успокаивал его раньше. Уэйд поднял глаза и увидел перед собой Ванессу, – ты должен его спасти. Неожиданно всё персиковое пространство стало сужаться, будто невидимые стены по бокам начали двигаться друг к другу, сокращая между собой расстояние. - Иначе он тоже попадёт сюда, – медленно прошелестел волнующий выдох Хэйли. - Не допусти этого, болван, – проскрежетал баритон Натана, оставляя за собой короткое эхо. - Вы заслуживаете счастья, – поцеловал его жаркий голос Кармелитты. - Главное – будь осторожен сам, – Ванесса слабо улыбнулась, и Уэйд мгновенно вспомнил эту улыбку – именно с нею она всегда укладывала его, раненого и больного, на свежую постель и нежно убаюкивала перед беспокойным сном. А ведь ещё чья-то улыбка выглядит и возбуждает точно так же. - Уэйд… Он обернулся назад, услышав очередной и совершенно другой зов. Голос был знаком, но тот лик, которому он принадлежал, нигде не появлялся. Уэйду показалось это галлюцинацией, но следующая просьба рассеяла все его пугающие сомнения: - Прошу, спаси моего мальчика… …Уэйд вскрикнул, дёрнувшись всем телом. - О, Господи! – раздался рядом чей-то взбудораженный рёв. – Сюда! Сюда! Он очнулся! Молодой человек очнулся! Лёгкое, почти что невесомое состояние бесследно исчезло, и вместо него появилась боль. Тупая ноющая боль в затылке. Жгучая боль в конечностях от долгого пребывания в одной неудобной позе. Скребущая боль в груди от быстрого осознания того, что произошло и произойдёт. - Ну ничего себе! – Уэйд увидел размытые очертания лица обеспокоенного усатого старика. – Воистину, вот оно, чудо с небес! Парень-то вернулся с того света, небось! Как ты, сынок? Что случилось? «Что… случилось?» Уэйд проглотил шокированный вдох. «Что… случилось…» Он резко поднялся и, невзирая на противную пульсацию в голове и спине, встал на ноги, едва не рухнув обратно. - Эй-эй-эй! – старик тревожно дёрнул руками, пытаясь подхватить его за плечи. – Ты бы не торопился так! Мы сейчас скорую вызовем. Посиди тут пока, хорошо? А, сынок? Эй? Эй!.. Сынок, подожди! Куда ты направился? Да подожди же ты!.. Люди, которых он спешно обходил, оглядывали его с головы до ног, взволнованно прикрывая пальцами раскрывшиеся рты. Не было понятно, что их напугало: то ли его обезображенная рожа, то ли таинственное воскрешение из мёртвых, которое они, наверное, только в ужастиках всяких видели. Их пугливые голоса, шорохи одежд, постукивания каблуков о каменные дорожки и недоумённые возгласы – всё это доносилось заторможено, туманно и неясно, словно сквозь плотную пелену. Чётко слышался лишь продолжительный писк, как после взрыва оглушающей гранаты. Но ему было плевать. Неровными шагами он проложил себе путь до ближайшего переулка, где шнырялись лишь уличные коты и бомжи. Глубоко дыша и чувствуя головокружение, Уэйд рухнул на землю, хватаясь за голову и подавляя в себе панические вопли. Внезапно его взгляд зацепился за дыру в груди. Спохватившись, он тут же ощутил давящий ошейник и в гневе сорвал его, силой откидывая ошмётки куда-то в сторону и с небольшим удовольствием слыша их плюхающийся о кирпичную стену звук. Осторожно коснувшись дыры, Уэйд внезапно ощутил в нагрудном кармашке что-то твёрдое и округлое. Он дрогнул. Тусклые и сбивчивые воспоминания мигом охватили всю его пульсирующую голову. Через мгновение на ладони появился предмет, спасший его от смерти – небольшая позолоченная монетка с потёртой символикой «Могучих Рейнджеров». Она была помята и расцарапана, и прямо в её середине находилась остывшая пуля. Только вот не помнится, откуда эта монетка взялась? А разве она не… - Питер! Уэйд в ужасе вскочил на ноги. Выходит, что Марк попал в него? Он выстрелил, и этот выстрел откинул Уэйда, из-за чего тот упал и сильно ударился затылком о каменную дорожку? Там, кажется, было ещё что-то твёрдое. От этого удара он потерял сознание, а затем… затем… А затем этот мерзкий хуесос схватил… схватил Питера и… - Блядь! – Уэйд, ощущая прорастающую ярость и свирепое желание чужой крови, рванулся прочь. Сейчас у него была одна цель: пробраться в особняк Марка, в котором тот всё это время работал, и спасти Питера. Наверняка они должны быть там.

***

- Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чтоб ты сдох, Марк! Чтоб твоё вонючее чрево жрали вороны! Тварь! ТВАРЬ! НЕНАВИЖУ! В костюме было очень жарко, тесно и колюче. Ткань прилипала к коже, как старая жвачка, а руки двигались сами по себе, будто отдельно от тела – они продолжали нещадно кромсать, бить, резать и разрушать всё, что попадалось по пути. Хрясь! – позолоченный стол тут же полетел в стену, разломившись в щепки и погружая под собой дорогую фарфоровую вазу. Бац! – экран плазменного ЖК-монитора теперь уныло поблёскивал разбитым стеклом за чёрной тумбой, на которой он всё это время красовался. Бах! – и из треснувшего аквариума полился мутный водопад, хаотично разбрасывая трепыхавшихся рыбок на полу. Уэйд безостановочно уничтожал кабинет Марка, совсем не по-человечески вопя, матерясь и взвывая, словно озверевший медведь. До этого он уже разнёс другие помещения, находящиеся в особняке, погрузив их в полнейший хаос, от вида которого в жилах стынет кровь. - Ненавижу! Ненавижу! НЕНАВИЖУ! Выстрел, другой, и масляной портрет ухмыляющейся морды Марка дымится от пулевых дыр. - ВЕРНИ! Краткий звонкий треск, и в деревянной двери застрял уже седьмой нож. - ПИТЕРА! Люстра с потухшими свечами, до этого по-сумасшедшему качавшаяся на потолке, не выдержала напора творящегося кошмара и рухнула на пол, засверкав тысячами стеклянными осколками размером с хлебные крошки. Громкий, похожий на визг звук падения словно отрезвил Уэйда, и он застыл в центре комнаты, опустив руки и шумно задышав. Их встреч с Марком было не так уж и много: четыре во время операции с самолётом из Аргентины и ровно столько же за прошедшие несколько недель. Они практически всегда проходили именно в этом кабинете, который, к слову, если и чем-то изменился, то лишь новыми шторами и иным расположением картин. Уэйд редко бывал в других помещениях этого долбанного особняка – разве что в паре-тройке лабораторий, чтобы дождаться свой отряд подопечных или посетить сортир. Однако, в порыве ненависти и ярости, он как-то сам, на уровне слепой интуиции нашёл эти лаборатории и превратил их в руины, от которых не осталось ни щепки. Наверное, именно в них они… они планировали, как найти и похитить его… Звон упавших катан. С диким и отчаянным воем Уэйд свалился на колени, игнорируя в них боль от резкого удара о пол, и погрузил лицо в ладони, неистово зарываясь в них, комкая пальцами маску, скручивая её и пытаясь вместе с нею же разорвать свою кожу на щеках. Здесь никого не было. Все свалили. Марк, прихватив свою блядскую команду учёных, съебался отсюда хуй пойми куда. Уэйд надеялся. Надеялся, что успеет. Что уже сегодня, уже сейчас не оставит на них ни одного живого места, убьёт, сравняет с землёй, обмоется их кровью, на куски порвёт, раскидает их, заберёт, укроет собою Питера, поможет ему, спасёт, как его и попросили знакомые голоса в том «персиковом пространстве», как он и сам этого неистово желал… Но он не успел. Особняк оказался пустым и тихим, словно над ним издевающимся. Теперь его можно только в качестве дома ужасов для парка аттракционов использовать, чтобы пугать детишек своими загробленными и снесёнными в прах комнатушками. Уэйд загруженным мешком упал на спину, чувствуя внутри себя точно такую же, как и во всём особняке, тяжёлую пустоту. Полностью обессиленный, размазанный, словно желе, и почти мёртвый, он, сам того не замечая, погрузился в какую-то непонятную и почти неощущаемую дремоту. На секунду ему показалось, что выхода нет. На секунду ему подумалось, что Питера похитили безвозвратно, ведь только Всемогущий знает местоположение этих подонков, которые, возможно, вообще укатали на другой конец планеты. На какой-то миг всё посчиталось совершенно бессмысленным и напрасным, и оставалось только действительно покончить с собой от этого невыносимого осознания. Надо было только найти тот ошейник, вновь собрать его и использовать по назначению, приставив перед этим к виску свой любимый «Пустынный орёл»… - Они... – вдруг беззвучно прошептал Уэйд. Его внезапно озарило. Озарило, но, сука… нет, только не это. тебя убьют Был один вариант. - Мстители… К горлу подступил комок. У Питера очень тесные отношения с Тони Старком. Кажется, они вместе работали, и Уэйд практически сразу понял это, увидев в тот самый момент почти четырёхлетней давности прилетевшего на крышу свирепого Железного Человека, когда он… чёрт-нет-нет-эти-воспоминания… напал на Человека-Паука, пытаясь убить его за испортившийся заказ. - Они не будут меня слушать. А если сказать им всё и сразу? тебе крышка чувак ты ведь у них типа в розыске увидят и тут же повяжут и убьют Омерзительный холодок, последовавший сразу после голосов, мелкими шажками прошёлся по всему позвоночнику, навевая приступ тошноты. Бесконечная вражда Дэдпула с Мстителями не знала границ: он числился у них одним из самых первых в списке «преступников, которых срочно нужно уничтожить», или как там это называется. Несколько раз им почти удавалось его поймать, но, видимо, Уэйд ещё совсем не был готов к вечному свиданию с мокрыми тюремными стенами, что могло бы стать для него весьма удачным наказанием: Мстители всерьёз намеревались его убить, не смотря на свои глупые моральные принципы. И если он сейчас столкнётся с ними, то… - Питер… Скрюченный, поваленный на грязную землю, униженный, с застывшим на лице пластом обиды, разочарования и страха Питер, как зажжённая яркая спичка, вспыхнул у него в памяти. Его сейчас пытают? Бьют? Насилуют? А может, он уже… м-мёртв? Лишь одна причина, лишь один образ, лишь одно имя заставили Уэйда тут же отмести в сторону все предыдущие мысли и сомнения. Внутренняя пустота начала быстро заполняться, а некогда иссякшие силы стали возвращаться обратно, образовывая вокруг себя плотную плёнку из гнева и желания мстить. Спасти Питера – вот его главная задача. И даже под страхом смерти он не намерен останавливаться. Он всё равно заявится к Мстителям, чтобы доложить им о случившимся и попросить их помочь. Нет, не попросить – заставить. А дальше… а дальше будь, что будет. Не важно, что сделают с ним эти борцы за справедливость. Не важно, какая кара снизойдёт на него за совершённые злодеяния. Главное, чтобы Питер был спасён. «Держись, малыш. Покорёженный, подбитый, без ног, без рук или вообще полудохлый – я всё равно приду к тебе. Надолго ты там у меня не задержишься, будь в этом уверен» Обещаю.