My baby Peter

- Отдай! Отдай! Верни мне их! Не твоё это, не твоё! Уэйд, тяжело дыша, протянул руку, которую сразу же схватили и вывернули едва ли не на все триста шестьдесят градусов. Он взвыл от боли, дёргаясь назад и на подкашивающих ногах опускаясь на пол. - Ублюдок, – Томас схватил сына за шкирку, подняв его и сильно встряхнув. – Лезть ко мне вздумал? Я тебе сейчас твои пальцы переломаю, щенок! Знай своё место! - Отдай деньги! – Уэйд не мог сдержать рвущийся наружу крик. Томас снова встряхнул Уэйда и отбросил его, как ненужную тряпичную куклу. Потом, подойдя к нему ближе, вмазал по челюсти. Уэйду показалось, что его голова сейчас просто-напросто оторвётся от такой силы удара и улетит в сторону. Из его рта хлынула кровь, и Томас, схватив сына за волосы, ткнул лицом в угол кухни. Острый угол с еле державшимся обшарпанным плинтусом впился в щёку Уэйда, из-за чего тот захныкал. - Я тебе эти деньги в глотку засуну, сволочь, – прошипел сквозь зубы Томас, – если ещё раз стащишь их у меня… - Это не твои деньги! Я их не крал! Мне са… Томас влепил ему громкую и очень болезненную пощёчину, лишая дара речи: - Вали в свою комнату, отродье. Чтобы я тебя больше не видел. Не попадайся мне на глаза, сука! Продышавшись от выпущенного наружу гнева, Томас медленно встал и тяжёлыми шагами направился в гостиную. Спустя минуту оттуда послышался звук включённого телевизора. Уэйд не двигался какое-то время. Кровь запачкала воротник его футболки, капая на пол. В горле сильно першило, как будто туда проник целый рой пчёл. ненавижу Уэйд свернулся в калачик, закрывая лицо дрожащими руками, а затем, впиваясь ногтями в кожу, протяжно заскулил, словно побитая собака, вышвырнутая на улицу. ненавижу Слёзы побежали по его щекам, подбородку и пальцам, попадая в рот и смешиваясь с кровью. Отец избивал его очень часто, будто бы по расписанию – несколько раз в неделю точно. Иногда сильно, иногда не очень. А иногда… до потери сознания. убью Он подумал, что Уэйд украл его деньги. Он подумал, что его сын – вор. Но это были не его деньги. Уэйд даже прикасаться к вещам отца не мог. Они были ему омерзительны. Они были ему тошнотворны. Всё, связанное с отцом, было ему тошнотворным. Одно его присутствие – сплошная ненависть

***

Питер был замечательным малым. Очень, очень хорошим и интересным пацаном. Послушный, милый и не по годам сообразительный мальчик ни на секунду не отлипал от Уэйда и быстро семенил своими ножками, как ежонок, когда тот направлялся в какую-то комнату, повторяя за ним жесты и слова, а также временами спотыкаясь на бегу и дёргая Уэйда за джинсу, чтобы не отставать. В шесть с половиной часов вечера Уэйд спустился на кухню. Питер, читавший в тот момент детский журнальчик, разумеется, тут же последовал за ним. Там он увидел парня, сидящего на корточках и изучающего содержимое кухонного шкафа. Питер подбежал к нему, едва ли не ударяясь головкой об открытую дверцу. Спустя минуту Уэйд, не найдя в шкафчике ничего интересного, закрыл его и подошёл к буфету, на полках которого стояли белоснежные фарфоровые тарелки и ваза с цветами. Питер поковылял за ним, тоже заглядывая в буфет. - А вот и она! – заликовал Уэйд, выуживая небольшую сковороду. – Теперь мы сможем подогреть для тебя грушевый пирог. Будешь? Питер заулыбался и тявкнул: - Дя! - А что ты ещё умеешь говорить? – Уэйд положил кусочки пирога в сковородку и включил плиту на максимальную мощность. Питер ненадолго задумался и неожиданно выдал: - Кюптьютель! - Чего? - Кампютель! - Компьютер? Питер, похлопав глазами, радостно захихикал. - Ой, какие мы довольные, когда за нас всё делают, – Уэйд пощекотал животик улюлюкающего малыша. На кухне постепенно появлялся изумительный и вкусный аромат, вызывающий чувство голода у обоих ребят. - А сколько тебе лет, Питти-пай? – Уэйд прислонился спиной к буфету и улыбчиво посмотрел на Питера. - Двя, – ответил тот, показывая «рожки» пальцами. - А как тебя зовут? - Питиль. - А твою маму? - …Меи. - А папу? Питер принялся кусать губы, пытаясь вспомнить имя отца. - Загрузка завершена? – усмехнулся Уэйд. Питер ещё немного подумал и отрицательно покачал головой: - Неть. Уэйд снова коротко засмеялся в кулак и решил задать слегка волнующий его вопрос: - Ну а как меня зовут? - Юйд! – счастливо пискнул Питер и подпрыгнул к ноге Уэйда, обнимая её. - Вообще-то, Уэйд, ну да ладно, – парень опустился на корточки и погладил малыша по голове. Грушевый пирог слегка пригорел, но, к счастью, на его вкусе это никак не отразилось. Сидя в гостиной, ребята уплетали пирог и смотрели мультики на одном из каналов. Потом Уэйд решил включить игровую приставку, но не знал, как это сделать. Он никогда не сталкивался с чем-то подобным, и единственное, что ему удавалось – это всего лишь несколько раз сыграть в игровом клубе со своими друзьями. У него никогда не было денег на собственную консоль. Слишком дорогое удовольствие. - Сюдя, – Питер решил прийти к нему на помощь и ткнул пальцем на AV разъём телевизора. Уэйд попробовал вставить штекер туда, и приставка заработала. - Ну нифига себе, малец, ты умный, – он с круглыми глазами посмотрел на улыбающегося Питера. Спустя несколько минут они увлечённо играли в “The Legend of Zelda: Ocarina of Time”, устроившись на мягкой софе напротив телевизора. Точнее, играл только Уэйд, постоянно проигрывая все битвы с боссами и смешно ругаясь из-за глупых промахов. Но зато Питеру было очень весело: сидя рядышком под боком, он заливисто смеялся, когда персонаж Уэйда умирал, и насколько забавно на это реагировал сам Уэйд. - Смешно тебе, засранец? – Уэйд улыбнулся и пощекотал Питера, который, оживлённо пища и извиваясь, принялся отпинываться от его руки. – Вот попробуй сам пройти эту сранную пещеру. Ух, мои навыки сосут… - Сосут! – громко повторил за ним Питер. - Мне надо пересмотреть свой стиль общения с детьми. Потом Питер внезапно изъявил большое желание порисовать. Уэйд, принеся несколько цветных карандашей и листов бумаги, расположился с мальчиком за журнальным столиком всё той же гостиной. Теперь это была его самая любимая комната в доме Паркеров – большая и очень уютная, с новой мебелью и приятным запахом. После нескольких старательных попыток Уэйд показал Питеру свой рисунок: - Отгадай, кто тут изображён? Питер, нахмурив бровки, громко ответил: - Синяя коська! - Никакая это не кошка, – Уэйд обидчиво надул губы. – Я вообще Капитана Америка рисовал. Питер снова захихикал и попросил Уэйда нарисовать ему машинку, протягивая чёрный карандаш. Уэйд, беря маленькую ручонку Питера в свою, начал показывать ему, как рисовать колёса, багажник, окна и всё остальное. Временами Питер бросал довольно выразительные взгляды на Уэйда, словно пытаясь ему что-то сказать – парень так и не смог понять, что именно. Кто знает, о чём думалось в этой маленькой двухлетней головке. Паркеры вернулись в десять часов вечера. Уэйд немного расстроился, что не в двенадцать, как ему ранее сообщала мама, но виду не показывал. К тому же, как вообще можно думать о чём-то подобном, ведь родители Питера наверняка устали и торопились домой. Уэйду просто хотелось побыть в таком прекрасном доме ещё какое-то время. И посидеть с очаровательным Питером, проявляя о нём заботу и получая в ответ искреннюю детскую благодарность и счастливый смех. Честно говоря, он капельку эгоистично надеялся, что Мэри и Ричард предложат ему посидеть с ними ещё немного. Заварят кофе, угостят сладеньким и расскажут о своих делах. Но те, кажется, и вправду сильно утомились, потому что сказали следующее: - Тяжёлый выдался вечерок, очень тяжёлый. Нас сегодня погоняли, как скаковых лошадей, и даже удивительно, что отпустили пораньше! Вот мы и планируем скоро лечь спать, только придётся и Питти с нами укладывать. - Хорошо, – вздохнул Уэйд, кивая. Он обувался, а рядом стояла Мэри с Питером на руках. Ричард внезапно заспешил и поэтому, заранее попрощавшись с Уэйдом, куда-то ушёл. - Спасибо тебе за помощь, дорогой, – негромко сказала Мэри, улыбнувшись. - Не за что, миссис Паркер. Я был рад провести время с вашим сыном. Мэри внимательно наблюдала за тем, как Уэйд накидывает на себя старую помятую куртку и протягивает руку вперёд, чтобы открыть входную дверь. - Подожди-ка секундочку, милый, – она всполошилась, подошла к своей сумочке и вытащила оттуда несколько купюр. Затем вернулась к Уэйду и протянула их ему. – Возьми. - Что это? - Деньги, – ласковый смешок. – За проявленную помощь. Думаю, они тебе понадобятся, не так ли? Уэйд шумно и нервно втянул в себя воздух, не отрывая взгляда от поднесённых денег. - Я… – парень сглотнул, и Мэри показалось, что он даже испугался. – Я… Я не могу, миссис… Это… э-это… - Возьми-возьми, – быстро проговорила Мэри и сама настойчиво положила купюры в ладонь Уэйду, аккуратно сжимая её в кулак. Рука парня вздрогнула, словно от удара током. – Возьми. Не стесняйся. Уэйд не мог поверить происходящему и поражённо смотрел на свёрнутые в трубочку деньги в своём кулаке. Питер, всё это время молчаливо сидевший на руках у матери, заворожено смотрел на Уэйда, приглядываясь и слегка наклоняясь вперёд. - Спасибо вам, – наконец выдавил из себя Уэйд, сглатывая. – Спасибо большое. - И тебе, дорогой, – Мэри нежно похлопала его по плечу. - Покя, Уэйдь! – Питер помахал ручкой и послал парню воздушный поцелуй. Уэйд ответил ему тем же и счастливо засмеялся. Это были его первые деньги. Которые позже жестоко отняли. Вернувшийся домой Томас сидел на кухне и распивал алкоголь. Увидев Уэйда, оробело застывшего в дверном проёме, он резко встал из-за стола, что даже стоявшая на нём бутылка с коньяком упала, и подлетел к сыну, хватая его за волосы. - Мразь! – выкрикнул он ему в ухо, и Уэйд чуть не оглох. – Откуда припёрся, шлюха?! Ты же на домашнем аресте! - Меня… по-попросили о… А-а-ай! – Уэйд протяжно заскулил, потому что Томас ещё сильнее сжал его волосы, и ему стало так больно, что даже способность к речи пропала. Из глаз брызнули слёзы. - Неуч. Из школы выпнули, а теперь шляется, где попало, урод, – Томас толкнул его на пол, дёргая за куртку. Куртка осталась у него в руке, а из её кармана выпали деньги, вручённые от Мэри. Томас наклонился, чтобы поднять их. Державшийся за голову Уэйд в страхе пронаблюдал за его действиями, не смея дышать. - Это ещё что? – Томас разевал и закрывал рот, как рыба, выкинутая на сушу. Его глаза быстро переполнялись гневом, лицо покраснело, а руки задрожали. Он сделал резкий широкий шаг к лежащему на полу Уэйду. – Это ещё что?! Ты… Ах ты вор! – он смачно ударил его по голове. – Смеешь таскать у меня деньги, пидор!.. …Уэйд медленно встал с пола, чувствуя, как сильно болит его спина, левый бок, голова и практически всё лицо. Кровь начинала потихоньку засыхать, а глаза щипало из-за слёз. «Вот дерьмо. Вот дерьмо» Уэйд хотел вернуться в свою комнату, но в этом случае ему предстояло пройти через гостиную, где торчал его чёртов папаша. «Как быть…» Желание откинуться на свою неудобную кровать было значительно больше, чем боязнь быть замеченным. Уэйд решил, что аккуратно проскочит сзади дивана, на котором сидит Томас, и быстро побежит по лестнице. Если вдруг Томас надумает его догнать, то не успеет. «Пойдём… Пойдём…» Он собирался так сделать. Надеялся, что как можно скорее окажется в комнате и запрётся там до следующего дня, когда отец вновь пойдёт на работу. Но… ничего не получилось. Мужчина заметил его почти сразу же, а Уэйду было довольно больно подниматься по лестнице. Проклятый Томас мог бы вырубить его своей бутылкой с недопитым коньяком, если бы Уэйд не выбежал из дома. Страх придал ему ещё немного сил. На улице было уже темно, и начался сильный дождь. Фонари освещали кварталы, но довольно тускло. Нервно ступая по мокрому асфальту, Уэйд не мог перестать рыдать, держась за ноющий бок. Господи, как же больно, больно-то как… Он просто не видел, куда шёл, не разбирал дороги и не следил за нею, и когда сил осталось совсем мало, он рухнул, едва ли не угодив лицом в крышку люка. Пересилив себя, Уэйд попытался усесться на тоненький бордюр, утыкаясь носом в сведённые друг к другу колени. Боже, как ему плохо… помогите На улице никого не было, и Уэйд завопил, не жалея голоса. ненавижу убью убью Дождь продолжал хлестать, и вскоре Уэйду стало очень холодно. Он был в тонкой футболке с парой дырок, даже куртку прихватить забыл – настолько стремился убежать от разъярённого пьяного отца. Когда Томас выпивал, он становился ещё опаснее, теряя полный контроль. за что - Эй, – внезапно раздался приглушённый голос сбоку. – Эй, всё в порядке? Уэйд повернул голову, из-за чего его затёкшая шея хрустнула, и практически сразу же узнал мистера Паркера, стоящего с пакетом в одной руке, а в другой – с чёрным зонтом… …- Боже мой, – Мэри не переставала тревожиться и испуганно вздыхать, протирая покрасневшее от ссадин и побоев лицо Уэйда и обрабатывая ранки и синяки, – Боже мой, Господи… Что же всё-таки произошло, милый мой? Прошёл всего лишь час… - Я упал, – соврал Уэйд. – Шёл домой и… напоролся на что-то. Сам не понял, что это было. - Надо быть поосторожнее на дорогах, парень. Что это за невнимательность такая, – голос Ричарда звучал немного строго, словно отчитывая за проступок. Уэйд кивнул и поник. - Полегче, Ричард, – Мэри метнула недвусмысленный взгляд на мужа, из-за чего тот покачал головой. - Я просто сам переживаю. А вдруг бы ты ещё серьёзнее поранился? Сейчас темно, людей особо вокруг нет… Маленький Питер тоже не спал, хоть уже и расхаживал в симпатичной жёлтой пижамке. Он, будто бы осознавая причину второго появления Уэйда в их доме и перенимая волнение матери, метался под ногами парня, потираясь о них, как домашний кот. - Не переживайте, – хрипло проговорил Уэйд, откашлявшись. В горле образовался комок. – Я в порядке. Спасибо вам. После обработки ран Мэри сделала ему горячий чай с ромашкой. Теперь они все вместе сидели на кухне, и Питер, попросившись на колени к Уэйду, делился с ним своим теплом, одновременно о чём-то болтая с маленькой игрушкой-трансформером. Какой же он добрый малыш… Уэйд наконец-то немного успокоился и позволил себе даже легонько улыбнуться, наблюдая за мурлыкающим мальчиком сверху-вниз. - Он так много говорил о тебе, представляешь? – усмехнулась Мэри. – Когда ты ушёл. Говорил «Уэйд нарисовал мне машинку», «Уэйд дал мне яблоко», «Уэйд меня любит» и много чего ещё. Парень еле слышно выдохнул. От таких добрых слов становилось ещё теплее. - Ты, видимо, очень хорошо ладишь с детьми, да? – спросил Ричард, не отрываясь от газеты. - Возможно, – Уэйд задумался, грея руки о горячую кружку. – Я никогда не замечал за собой такого. Может быть, потому что у меня с ними много общих интересов. Мэри засмеялась, делая глоток чая. Прошло ещё около тридцати минут живого и очень приятного общения, как вдруг в дверь неожиданно постучали. Ричард, оставив всех сидеть на кухне, пошёл открывать. И когда он дошёл до двери… - Хэйли? - Здравствуй, Ричард, – Хэйли выглядела плохо. Её растрёпанные волосы, синяки под глазами, серый цвет лица и наспех накинутый на голое тело грязный халат, прикрытый широкой обвисшей курткой, просто кричали о её ужасном состоянии. – Уэйд… Я не могу его найти. Вы его не видели? Он убежал из д-дома… - Он у нас, – Ричард раскрыл дверь шире. – Проходи. Может, выпьешь с нами чаю? - Мне некогда, – Хэйли зашла в дом. – Я только заберу Уэйда. Я сейчас бегала по всем ближайшим районам, чтобы отыскать его. Томас взбешён. В этот момент в коридоре как раз появился настороженный Уэйд. Увидев Хэйли в таком виде, он не мог скрыть страха и смущения: - М-мама? Как ты... - А ну иди сюда! – резко оборвала его Хэйли, подпрыгивая к сыну и грубо дёргая его за руку к себе. – Как ты… Как ты посмел… Я чуть с ума не сошла, всех соседей разбудила! – она громко закашляла. – Дурень ты! Уэйд не мог произнести ни слова, пребывая в глубоком парализующем шоке. Хэйли, наспех попрощавшись с не менее удивлёнными Паркерами, потянула Уэйда за собой, отводя его обратно домой. По дороге она молчала, изредка переругиваясь, а Уэйд не решался что-то спрашивать или начать оправдываться за своё исчезновение. Оказавшись дома, Уэйд с небольшим облегчением обнаружил, что Томас спит. Хэйли повела Уэйда в его комнату, швырнула на кровать и, не в силах побороть дрожь в теле и едва сдерживая слёзы, озлобленно прошипела: - Идиот! Какого хрена ты убежал? – голос звучал хрипло и со свистами. - Мама, он меня убить хотел! – Уэйд отпрыгнул от кровати, тяжело дыша. – Он… он… - Но из дома-то зачем уходить! – Хэйли, не удержавшись, хлестнула его по лицу. Парень схватился за щёку, которая уже многое перетерпела за сегодняшний день. – Что за проблемы ты вечно создаёшь! Ещё и к Паркерам наведался, безмозглый! - Я не сам! Меня мистер Паркер нашёл! - Я тебе не верю! – Хэйли оттолкнула его. - Да что за хрень! Почему же ты тогда не сказала папе, что я сегодня помогаю им?! – интонация голоса Уэйда начинала скакать, а из глаз опять потекли слёзы. – Он подумал, что я сбежал! Ты меня подставила! - Да не могла я сказать ему! - Нет, могла! – Уэйд взвыл, хватаясь за волосы. – Как же меня всё заебало! Я ненавижу этот дом! Ненавижу! Ненавижу! Я лучше умру, чем буду жить здесь! - Уэйд, заткнись! – Хэйли попыталась закрыть ему рот руками. – Ты разбудишь Томаса! – она закашляла. - Мне плевать, – Уэйд отмахнулся от её рук. – Пусть он сдохнет! Я сам его убью! - Уэйд, прошу тебя, п-прекрати… - Меня всё достало! Я, блядь, себя последней скотиной ощущаю, на которую всем насрать! Я уже хочу умереть! - Уэйд… - Будь проклят этот свинарник! Г-господи… Не-на-ви-жу! Хэйли с животным ужасом в глазах смотрела на него, кашляя. Вдруг она схватилась за живот, падая на колени. - М-мама? – Уэйд перестал вопить, подбегая к Хэйли. – Мама! Хэйли вздрогнула, и из её рта пошла кровь. Кровь была тёмной, почти что чёрной, и очень вязкой. Она попала на руки Уэйда, когда тот тряс за плечи теряющую сознание мать. - Мама! - Что, грёбанный в рот, за шум вы тут устроили, подонки? Вас прибить? – на пороге показался разбуженный Томас. Он был мертвецки пьян и, увидев лежащую на полу Хэйли, застыл, как будто разучился двигаться. Голова Хэйли откинулась к правому плечу. Глаза были открыты, но Уэйд заметил, что они постепенно становились… пустыми. Такого он в ней ещё не замечал. - Мама! Нет! Господи, кто-нибудь, скорую!.. …Разбуженные и встревоженные соседи окружили дом Уилсонов, перешёптываясь и наблюдая за торопящимися врачами с медицинскими носилками. Уэйд не знал, куда себя деть. Томас рявкнул на него, чтобы тот оставался дома и даже не смел высовываться, иначе ему несдобровать. Машина скорой помощи приехала и уехала довольно быстро, не теряя ни минуты времени. И так же быстро Уэйд узнал, что сегодня был последний день для его матери. С тех самых пор у него осталась первая вина на всю жизнь.