Моя Коллегия и другие звери

– Это вы – тот самый Горацио? Мне нужна ваша помощь. О, им всегда что-то было нужно — помощь, совет, соточка до получки… Горацио поправил очки, закрыл газету и поднял глаза на посетительницу; в его антикварной лавке, которая больше походила на музей, посетителей вообще было немного, тогда как сам Горацио — замшелая этнически-антропологическая загадка — служил здесь главным экспонатом. Взгляд рыжей девицы, переступившей порог, был таким же пустым, как у чучела тетерева с дальнего стеллажа, да и одежда — синие джинсы, чёрная водолазка, — не давала подсказок. Не помогало и то, что “того самого Горацио” могли с равным успехом искать, чтобы достать из израненной тушки пулю или же подогнать турнепсового самогона. – Что вам нужно? – спросил он со свойственными ему обаянием и дружелюбием. – Я пришла по объявлению, – заявила девица, но, верно, всё-таки что-то прочла по недовольному, бледному с прозеленью лицу, потому что нервно дёрнула плечом и уточнила: – Вы ведь чучельник, так? Мне нужно сделать чучелко. – Таксидермист, – поправил её Горацио. – Сертифицированный. Мысленно он, однако же, пустил скупую слезу и с трудом удержался от мученического стона, когда на прилавок легла извлечённая из заднего кармана джинсов рекламка — помятая, как физиономия Рунила утром первого января, и отвратительно-пастельная, словно отрыжка единорога. Крылатый хомяк с нимбом, намалёванный Зарией, взирал на Горацио с редкостным отвращением. “Подарим новую жизнь вашим домашним питомцам…” Горацио и сам не понимал, как умудрился взяться за эту затею — да, ему нечем оказалось платить за аренду, он был в отчаянии, но набивные кошечки и собачки ещё долго снились ему в кошмарах. Хорошо, что вложения в самогонный аппарат наконец начали окупаться, а то бы Рунилу точно пришлось извлекать чучело хомячка из заднего прохода очередного хныкающего ребёнка. Горацио, специалист широкого профиля, уже собирался переквалифицироваться в турагенты и заслать девицу в экзотический секс-тур, как вдруг она заявила: – Плачу десять тысяч задатка и столько же по итогам. От неожиданности Горацио аж закашлялся, но быстро сумел взять себя в руки. – Кого хотите набить? – Сэнд, заноси, – проорала рыжая, обернувшись через плечо, и неулыбчивый темноволосый хмырь вкатил в магазин накрытую простыней тележку. Горацио выполз из-за прилавка, рассеянно потирая поясницу, и подошёл поближе. Но когда Сэнд жестом заправского фокусника стянул простыню, взгляду предстал не какой-нибудь сенбернар, а молодой мужчина — с золотистым загаром, длинными белыми волосами и без каких-либо признаков жизни. – Наш дурень взял да откинулся, – деловым тоном пояснила рыжуля. – А нам его ещё в посольство сдавать. – Какое посольство? – хрипло переспросил Горацио, на пару с тетеревом гипнотизируя труп на тележке. – Талморское, конечно! Прямиком к госпоже первому эмиссару. Ноги у Горацио подкосились, а в глазах замелькали цветные звёзды и пыточные инструменты. Талморское посольство?! Он зашатался, рухнул с размаху на пол… ...прямо с кровати — и чувствительно приложился затылком. Рассеянно потирая ушиб, он твёрдо решил, что дегустировать новую партию турнепсового самогона, читая письма от Финиса – это плохая, очень плохая идея: в Коллегии нынче творился такой бардак, что галлюцинации получались слишком красочные и дикие. В такие минуты Горацио очень радовался, что окончательно завязал с преподаванием.