The Exception

      В один из тёплых вечеров в конце октября женские пальцы поправляли галстук Адама, и он взглянул на свою маму, — Сколько время? Она улыбнулась своему сыну, — Уже почти время, милый. Я пойду проверю, как там мой будущий сын, увидимся через несколько минут, — она поцеловала его в щёку и отступила на шаг, — Ты выглядишь великолепно. Он улыбнулся и приподнялся слегка на носках, — Спасибо, мама, — повернувшись к зеркалу, Адам оценил свой вид и был вполне удовлетворён увиденным.       Его мама улыбнулась и вышла из комнаты, скользнув за белую льняную штору, отделяющую вход в другую комнату. Она вошла и увидела Лизу, пытавшуюся завязать Томмин галстук, а тот ёрзал на своём месте. Один взгляд на её лицо говорил о том, что она расстроена своим братом. Лейла бережно убрала руки Лизы и быстро завязала галстук Томми, — Что вы здесь делаете? Я думал, вы с Адамом. — Я там была, но ты тоже станешь моим сыном вот-вот, хотя я и так тебя таковым считала все эти годы, а сейчас это будет уже навсегда, так что я хочу также и тебе помочь, — она погладила его по щеке, и Томми быстро заморгал, чтобы скрыть навернувшиеся слёзы, — Дия хотела бы тоже, чтобы я была здесь в такой момент. Она была бы очень рада за тебя, малыш. Томмина улыбка засияла ослепительно, — Спасибо большое, Лейла, что вы всегда относились к нам, как к семье. — Вы семья. Вы оба. В тот момент, когда вы с Адамом познакомились, и ты занял место в его сердце, ты стал и моей семьёй тоже, — она обняла его, — Ты станешь моим сыном, я не могу дождаться этого момента. Поговори здесь несколько минут с Лизой или просто расслабься, увидимся через несколько минут, сынок. — Спасибо, — ответила Лиза, и Томми кивнул. Он повернулся к зеркалу, осмотрев свой свадебный образ в последний раз. Лиза поцеловала его в щёку, а потом вместе с Лейлой выскользнула за дверь. Время почти пришло.       Несколько мгновений спустя музыка наполнила зал. Несколько людей на пляже повернулись и посмотрели на балкон. Каждый из обоих мужчин вошёл в свою комнату. Они стояли бок о бок, но разделённые красивой белой занавеской, через которую не могли видеть друг друга. Каждый повернулся, чтобы выйти на круглый лестничный пролёт на противоположных сторонах дома.       Адам и Томми встретились взглядами, когда спустились вниз. Их взгляды утонули друг в друге. Каждый из них был одет в костюм-тройку с жилеткой, в белых рубашках с закатанными по локоть рукавами и с небесно-голубого цвета галстуками поверх всего этого великолепия. Оба были босыми, и оба сделали лишь лёгкий макияж, подведя глаза, а в петлицах пиджаков у обоих красовалось по белой розе. И хотя к костюмам прилагалось по паре чёрных ботинок, они их не одели, улыбнувшись при виде босых ног друг друга. Некоторые вещи никогда не меняются. Они взяли друг друга за руки и переплели пальцы, в раз, как один, обернувшись на свои семьи и друзей.       Примерно в пятидесяти футах от них на пляже стояли полукругом их друзья. За спиной у них бились о берег волны, а в центре полукруга стоял Сутан. Адам и Томми направились вперёд, пока не оказались в центре, и полукруг за их спинами сомкнулся в круг. Сутан посмотрел на них и улыбнулся. — Сегодня мы собрались здесь в ознаменование долгих лет любви и желания. Эти двое мужчин, стоящих перед нами, ищущих не одобрения, но желающих, чтобы их самые близкие друзья и семьи разделили с ними этот счастливый день. Они оба провели жизнь в ожидании этого момента. С того момента, как Адам позвонил мне, с трепетом рассказав о новом басисте, который появился в его бэнде и, сразу сказав, что это парень его мечты, я знал, что Адам пересёк черту. В жизни каждого происходит много взлётов и падений, но думаю, мы все знаем, куда это может привести нас, если только мы примем свои чувства. Они это сделали. И вот мы здесь, — он улыбнулся обоим парням. — Кто представляет этих мужчин друг другу, чтобы согреть сердца, неважно, как холодны могут быть ночи? — Мы! — в один голос прокричали друзья и семья. Адам хотел осмотреть всё их маленькое собрание. Он хотел улыбнуться своей семье. Своей матери и её новому мужу, своему отцу и брату, своей новообретённой сестре и племяннику. Сестре Томми и её мужу и детям. Айзеку и его семье, их терапевту Софии и, наконец, Сутану. Маленькой группе самых близких друзей и семье. Адам хотел посмотреть на всех них и поблагодарить за то, что они разделяют с ним счастливейший момент в его жизни. Он правда хотел этого, но не мог оторвать взгляда от прекрасного эльфа, стоявшего напротив него. Первый раз в жизни Адам не был щепетилен относительно благодарности окружающим его людям, он был сосредоточен на себе и своём будущем муже. Неудивительно, что никого больше он не замечал.       Томмины волосы были вымыты, подстрижены и свежевыкрашены. Выбритые участки головы сохранили необходимую длину волос для более мягких ощущений. Блондин вернулся к своей прежней длинной причёске, и его волосы выглядели мягкими так, что их хотелось касаться. Его глаза лишь слегка были подведены с помощью карандаша, лишь чтобы сделать их более выразительными. Он одел весь свой пирсинг, что обычно носил. А его молочно-бледная кожа на контрасте оттеняла тату на руке. Он был гладко выбрит и выглядел в абсолютной степени восхитительно. Адам задержал взгляд на Томминых губах и, даже не осознавая этого, слегка наклонился, потянувшись к ним, но был остановлен упершейся в его грудь рукой, услышав смех всех вокруг. Адам покраснел. — Нет, нет, нет, лапочка, — проворковал Сутан, — Потерпи, скоро уже ты будешь женат, — Адам нетерпеливо кивнул под негромкое хихиканье, раздавшееся вокруг.       Томми был также нетерпелив, как и Адам. Тот зачесал назад свои волосы, в этот раз неиспорченные никакой продукцией из мира средств для волос, так что они выглядели мягкими и естественными. Его борода подверглась лишь лёгкому триммингу, так что она тоже выглядела мягкой, делая его в то же время выглядящим очень мужественно. Подведённые карандашом голубые глаза также были очень выразительны, а татуировки и веснушки не спрятаны вовсе. Томми хотелось целовать и присасываться к каждой веснушке на нижней губе Адама, для него это всегда было очень зовущим. Если бы он не был так взволнован свадьбой и всем происходящим, он позволил бы Адаму утащить себя куда-нибудь для постельных развлечений от одного лишь взгляда в глаза будущего супруга. Но вместо этого он аккуратно удержал того рукой при попытке его поцеловать, подмигнув своему почти мужу и заставив его покраснеть. — Эти парни написали свои собственные клятвы. Адам? — позвал Сутан, привлекая внимание к Адаму. — Томми, — тихо начал Адам наполненным эмоциями голосом, — С того момента, как я впервые увидел тебя, ты давал мне всё, что я когда-либо хотел видеть в своём партнёре, друге и любовнике. Ты демонстрировал силу духа, сопереживание, понимание и воодушевление. Ты никогда не заморачивался тем, что подумают о тебе люди, и этим воодушевлял меня двигаться вперёд и быть всем, чем я могу быть. С тобой всё было возможно. С того момента, как ты увлечённо сыграл одну из песен Депеш Мод тогда на кастинге, я понял, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. С того момента и до сегодняшнего дня я любил тебя, и эта любовь лишь возросла и стала глубже. Ты всё, чего я когда-либо желал, в чём когда-либо нуждался, и я нуждаюсь в тебе, как в воздухе, которым дышу. Я вручаю себя тебе полностью и без остатка. Неважно, что ждёт впереди, с этого дня и до конца моей жизни ты будешь моим вдохновением, моей любовью и моей душой. Я люблю тебя, — Адам улыбнулся, увидев навернувшиеся на глаза Томми слёзы, надев на его палец кольцо. Они не сняли помолвочных колец, а для обручальных выбрали простые кольца из платины. — Адам, — произнёс Томми, сделав глубокий вдох, привычным движением откинув назад с лица свою длинную чёлку, не отпуская при этом руки Адама из своих. Адам улыбнулся, — Ты удивлял, интриговал и очаровывал меня с того дня, как мы встретились. Я знал, ты будешь одним из самых важных людей, которых я когда-либо встречал. Мы быстро стали друзьями и заручились поддержкой друг друга. Чем ближе мы становились, тем больше я становился твоим. Твоим, чтобы всё было так, как ты хотел. Я хотел выполнять твоё каждое желание и каждую потребность, я просто не знал, как об этом сказать, и очень боялся потерять тебя, если признаюсь в этом. Я думал, наши отношения хрупки, в то время, как вместе мы были сильнее. Мы прошли через такое тяжёлое испытание, но даже тогда я знал, ты моё прошлое и моё будущее, всё сложилось в одного прекрасного, талантливого и сострадательного мужчину. Ты понимал меня даже когда я сам себя не понимал. Я был так потерян, когда мы встретились, пытаясь осознать, куда мне двигаться, но потом я осознал, моё место здесь, рядом с тобой. Я твой, даже когда ты сдаёшься и не можешь держать ритм. Я твой, останемся ли мы вдвоём или у нас будут дети. Я знаю, неважно, что случится, если я с тобой, то жизнь прожита не зря, — он улыбнулся и одел кольцо на палец Адама. — С этими произнесёнными клятвами и обменом кольцами предлагаю вам скрепить начало новой семьи поцелуем, — произнёс Сутан.       Наконец-то! Это он мог делать до конца своей жизни. Адам приблизился и нежно обхватил Томмино лицо, запоминая его черты. Наконец, он прижал Томми к себе, требовательно впиваясь в его губы. Его муж. Его Томми Джо. Его Глиттербэйби навсегда. Друзья наперебой поздравили их, сияя улыбками.       Час спустя их нашли на заднем дворе у костра. Томми сидел на коленях Адама, пока они разговаривали с любым из гостей, окружающих их в тот момент. Лейла удостоверилась, что все поели прежде, чем окончательно захмелеют. Люди окружали их, перемещаясь туда-сюда, группы менялись. Адам же и Томми оставались на своём месте. Они арендовали домик на Калифорнийском побережье, так что они могли провести свадьбу здесь, прямо на пляже, точно зная, что комнат в доме хватит всем гостям. На свой медовый месяц они отправлялись утром.       Адам подхватил пальцем кусочек льда на его доле торта, но тот был перехвачен Томми на пути ко рту. Глаза Адама загорелись, наблюдая, как Томми тщательно слизывает каждый кусочек глазури. А потом Томми приблизился к нему и прошептал, — Муж мой, как насчёт того, чтобы увести меня в постель прямо сейчас? Мне хочется не только глазури, — Томми заглянул в глаза Адама сквозь пряди своих волос. Возбуждение боролось с любовью в глазах Адама. — Скажи это снова, — хриплым голосом попросил Адам. — Отведи меня в постель, — повторил Томми. Адам покачал головой, — Не эту часть.       Томми выглядел растерянным на доли мгновений, вытянув шею и прогоняя в голове ещё раз то, что он сказал. И тут его осенило. Он повернулся к Адаму снова с влюблённой улыбкой, — Муж мой, — теплота и любовь, заструившиеся из глаз Адама, согрели и осветили бы самую тёмную и холодную из ночей. Вместо того, чтобы идти в свою комнату, как они намеревались, Томми удобнее уселся на коленях Адама и прижался к нему теснее, — Муж мой, — продолжал Томми шептать. Каждый раз, когда он это делал, улыбка Адама становилась шире, а возбуждение в его штанах сильнее пульсировало. Это был соблазнительный дразнящий коктейль из удовольствия для них обоих.       К тому времени, как Адам закрывал за ними дверь в спальню, оба уже были до крайности возбуждены и немного пьяны. Томми подкрался к Адаму. Он засунул палец в узел на галстуке Адама и использовал его, чтобы притянуть певца к себе для быстрого и глубокого поцелуя. А потом отстранился, оставив Адама хватать ртом воздух с разочарованным всхлипом. Развязывая галстук очень медленно, он оттянул его от жилетки Адама, а потом снял через его голову. Певец вытянул голову так, что Томми смог без труда освободить его от этого украшения. — Ты теперь мой муж, так что мне следует тебе сказать, у меня есть определённые ожидания, — с ухмылкой произнёс Томми. Адам лишь приподнял бровь, ожидая, пока тот продолжит, в то время, как его руки ещё теснее прижимали Томми к телу Адама. Он быстро справлялся с задачей освобождения от одежды их обоих. — Я ожидаю неторопливого и страстного секса каждый раз, когда ты будешь возвращаться с дороги. Я также ожидаю, что мы снова будем играть вместе иногда, хотя не обязательно на сцене, я лишь скучаю по той магии, что у нас была. И последнее, я ожидаю, что мы будем проводить вместе все праздники и дни рождения. Даже если это будет означать прилететь друг к другу всего на пару часов. — Я скучаю по выступлениям с тобой, — признался Адам, не отрываясь от процесса возбуждения Томми своим телом, прижимая его собой к стене. Он раздвинул Томмины ноги, чтобы иметь доступ к его члену, прижав его к своему собственному. Стоны Томми звучали музыкой для ушей Адама. Тот дразнил Томми, расположившись у входа в его тело, но не входя, — Но ты уверен, что ты когда-либо сможешь находиться на сцене со мной, пока мы выступаем? Томми перестал присасываться к шее Адама и посмотрел на него, — Я об этом уже думал и хочу это сделать во время нашего медового месяца, — он закрыл глаза, двинув бёдрами в попытке насадиться на член своего мужа и заставить его двигаться внутри себя, издав разочарованный стон, когда этого не произошло. Адам лишь улыбнулся. — Что такое, котёнок? — Думаю, мы должны создать собственную музыку, под которую будем заниматься любовью. Заменить теми воспоминаниями, когда ты целуешь каждый дюйм моего тела и проникаешь так глубоко, что у меня сбивается дыхание. Я об этом фантазировал, — признался Томми, — Пока ты такой заботливый и вдумчивый любовник, каким ты и был всегда, ты знаешь, как с этим справиться. Ты всегда знал, — Томми хотел почувствовать Адама внутри себя, но оставалось ещё кое-что недосказанное, — И ещё, я скучаю по своему прозвищу «Глиттербэйби». Не нужно больше избегать его. Уже всё прошло. — Ты уверен, Глиттербэйби? — спросил Адам. — Да. Так мы можем теперь скрепить наш брак? — Чёрт, да! — с облегчением выпалил Адам. Он и так не отодвигался от стены, а теперь вместо этого, просто впечатал Томми в стену. Как только Адам скользнул внутрь горячего Томминого тела, он почувствовал, как его любимый выгнулся с довольным стоном. Он брал Томми жёстко и быстро, прижимая к стене, лишь для того, чтобы потом делать это неспешно и романтично в постели. Именно так он и хотел провести остаток своей жизни. С Томми. Действительно так жизнь будет прожита не зря.