The Exception

      Адам сидел в комнате ожидания больницы. Постепенно к нему присоединялись всё больше и больше его друзей. Сутан взял на себя труд сообщить всем о Томми, и Адам был очень ему за это благодарен, поскольку сам не мог думать ни о чём, кроме состояния Томми. Он коротал время с очередной чашкой кофе, держа за руку Лизу, пока они ждали хоть какой-то информации о Томми. Всё, что он знал сейчас, это то, что в Томми стреляли. Адам чувствовал, что едва ли сможет дышать, пока не увидит Томми снова.       Наконец, появилась Лейла. Она обняла Адама, заключив его в кольцо своих рук, утешая несколько минут, а потом проделав то же самое с Лизой. Она попросила кого-то принести им обоим еды, настаивая, чтобы они хоть немного поели. Она также вывела Адама и Лизу на воздух на несколько минут. В больнице был уютный внутренний дворик. А потом Лейла села между ними, держа их обоих за руки. И Адам, и Лиза оба были бледны и дрожали. В ожидании тянулись часы, но время утратило значение для Адама. С тиканьем часов ему казалось, что каждая ушедшая минута уносит жизнь Томми.       Дверь открылась, появился доктор в операционной одежде и отправился прямиком к ним. Адам почти перестал дышать, ожидая его приближения. Лейла гладила его по руке, и все трое стояли в напряжённом ожидании новостей о Томми, — Дыши медленнее, милый, — успокаивала Лейла сына. — Рэтлифф? — спросил доктор. — Я сестра Томми, а это Адам и его мама. — Я могу поговорить с вами прямо здесь? — спросил доктор, оттесняя Лизу в сторону от остальных. Лиза нахмурилась, сжав руку Адама, — Адам и Томми — всё друг для друга. Говорите всё, что должны сообщить, нам всем. Лейла единственная мать для Томми с тех пор, как умерла наша в прошлом году. Так что она тоже останется. А сейчас скажите нам уже, что с моим братом, как он? Доктор выглядел пристыжённым, — Прошу прощения. Просто легче сообщать информацию непосредственным родственникам, и уже позволить им решать, кому ещё об этом стоит знать. — Они семья, — сообщила Лиза. Доктор с сожалением окинул всех взглядом, — И снова мои извинения, — без дальнейших колебаний он начал говорить, — Мистер Рэтлифф будет жить. Начнём с этого. У него много повреждений, некоторые из них поверхностные, некоторые серьёзные. Самое худшее из них — это пулевое ранение его внешних косых мышц, другими словами, ранение в бок. Пулю мы удалили, а рану зашили. Это повреждение в мышце будет заживать какое-то время, но внутренние органы не пострадали, как и крупные артерии, и это хорошие новости. Он потерял много крови, но мы сделали ему переливание. Оказалось, что у него есть несколько ножевых ранений, порезов, ожогов и ушибов. Его правая рука сломана, как и челюсть, и нам пришлось её зафиксировать, и… — доктор растерянно замолчал, — Мне жаль, но я должен вам сообщить, что он также был… изнасилован… Адам застонал как от удара, что сподвигло Лейлу крепче сжать его руку. Нет, он не может позволить себе дать слабину, только не сейчас. Адам распрямил плечи и заставил себя стоять ровно. Он кивнул доктору, что тот может продолжать. — Это тяжёлая информация, к чему я, собственно, и вёл. Физически он полностью поправится. Конечно, для этого потребуется время, и он не сможет быть один. Ему нужен присмотр, и не стоит позволять ему слишком много двигаться. Эмоционально же, он перенёс очень тяжёлую травму, которая не так уж легко и быстро лечится. Скорее всего ему потребуется специальная терапия, чувство защищённости, его группе поддержки придётся быть очень терпеливыми с ним. Вы можете проведать его недолго, когда его переведут в палату. Пару дней он проведёт в больнице под наблюдением, чтобы убедиться, что ранения от пули и ножей заживают правильно, прежде чем мы его отпустим. Адам посмотрел на Лизу — Ты не против того, чтобы рассказать об этом остальным? — спросил он, имея ввиду последнее из сказанного доктором. Адам не знал точно, что думает Лиза относительно того, что об изнасиловании Томми будут знать их друзья. Она колебалась с минуту, прикусив губу. Лейла держала её за руку, когда Сутан, Айзек и Эшли появились здесь в ожидании новостей. Наконец, она кивнула. Адам обнял её, и она заплакала.       Медленно он приблизился к подошедшим друзьям, держа Лизу в объятиях. Встав ко всем лицом, Адам произнёс, — Первое и самое важное — Томми полностью поправится. Мы можем навестить его по очереди, как только его переведут в палату. Грэг… — Адам не сдержал слёз на долю мгновений. Ведь это он впустил в их жизнь того, кто сделал всё это с Томми. Это он был во всём этом виноват. Колени Адама задрожали, что, казалось, тотчас заметил Сутан.       Он шагнул вперёд и нежно обхватил ладонями лицо Адама. И хотя его руки и взгляд были нежными, голос его звучал требовательно и твёрдо, — Это не твоя вина, Адам. Это исключительно вина того ублюдка, который это сделал. Не твоя. Ты же не намерен брать на себя вину за это, даже немного?! Лиза выдохнула, поняв, что у Адама на уме, — Адам, это не твоя вина, — тихо сказала она, — Ему нужен ты сам, а не твоё чувство вины, — она сжала его руку, — Я не виню тебя, и знаю, что и он тоже. Это всё из-за этого психа, ты здесь не причем, — Адам тяжело вздохнул и кивнул. Он видимо приободрился и продолжил. — В него стреляли, и это самый тяжёлый вред здоровью. Я так понял, он ранен в бок… — Адам посмотрел на Лизу, ища её поддержки, а когда она кивнула, сильнее сжал её руку, — Его ранили ножом, обожгли, порезали и избили. У него сломана челюсть, её пришлось жёстко зафиксировать, правая рука тоже сломана, и ещё много других повреждений, док сказал, его нельзя оставлять одного и ему понадобится присмотр и забота, первое время ему нельзя будет много двигаться. И ещё его… его… — Адам издал ещё один тяжёлый вздох, — Он изнасиловал моего Притти Китти, — голос Адама был полон страдания и дрожал. Комната наполнилась вздохами смятения и ужаса по мере того, как каждый осознал, что только что услышал.       Айзек сделал шаг вперёд, — Пока у нас ещё есть время перед тем, как идти к нему, может быть я съезжу и привезу вам необходимые вещи? Одежду и всё, что вам ещё может понадобиться. Составь мне список пожалуйста, — предложил Айзек. Адам благодарно кивнул, — Лиза, тебе что-нибудь нужно? — обратился он к Томминой сестре. — Нет, — тихо ответила она, — Спасибо, вы все как его семья, и я очень ценю это, — Адам сжал её руку. — Мы все его любим, Лиз. Он и есть наша семья, как и ты, — просто ответил он. Все, наконец, расселись по местам в ожидании момента, когда смогут увидеть Томми.       Прошёл ещё час или около того, и к ним снова вышел доктор. Только двое из всей компании, по умолчанию это были Адам и Лиза, последовали за ним. Миновав несколько длинных коридоров, они направились в реанимационное отделение. Он привёл их в маленькую палату прямо к Томминой кровати. Томми выглядел совсем исхудавшим и бледным на контрасте с белыми простынями. Его челюсть была перевязана и жёстко зафиксирована, как доктор им и говорил. Глаза заплыли от синяков, которыми было покрыто его лицо, — Проклятье, — вырвалось у Адама. — Он должен вскоре очнуться, — сообщила дежурная медсестра, — Ему очень поможет после всего, что ему пришлось пережить, видеть рядом с собой людей, которых он любит. Это даст ему чувство безопасности, когда он очнётся, — они кивнули и сели рядом с кроватью, — Говорите с ним, он может вас слышать, — за сим медсестра вышла из палаты. — Привет, мой маленький братик, — Лиза начала первой, — Я здесь, я тебя люблю, — она обернулась, увидев, как Адам плачет, — Адам тоже здесь, милый. Там ещё целая толпа людей пришла тебя навестить, и они ждут своей очереди. Ты поправишься, а мы все тебе в этом поможем. Мы очень любим тебя. — Малыш, я люблю тебя, — тихо проговорил Адам, — Пожалуйста, вернись ко мне. Мы только что обрели друг друга, и я не могу позволить этому разрушиться. Пожалуйста, малыш, — слеза упала прямо на руку Томми, и он еле заметно дёрнул ею, но это была всего лишь минутная реакция. А потом Томмины ресницы запорхали, — Томми? Малыш? Малыш, ты меня слышишь? Глиттербэйби? — при этих словах Томми вздрогнул и открыл глаза. Адам взглянул в эти красивые карие глаза, — Вот так, малыш, — он увидел вопрос в глазах Томми, а затем и панику, когда тот попытался говорить, но не смог с туго перевязанной челюстью, — Тшшш, малыш. У тебя повреждена челюсть, и чтобы это исправить, её крепко зафиксировали. Не пытайся сейчас говорить. Ты в больнице. Его… его арестовали. Прости, что мы не могли найти тебя так долго. Здесь Лиз и все остальные… ждут там, в комнате ожидания. — Привет, маленький, — снова обратилась к нему Лиза. Томмин взгляд обратился к ней, а потом снова к Адаму, — Мы здесь с тобой. Мы очень любим тебя, Томми Джо. Адам пытался читать по глазам Томми, но ему это никак не удавалось. Он занервничал, — Малыш?.. — тихо спросил он, — Ты хочешь, чтобы я ушёл? Тебе некомфортно со мной? Томмины глаза расширились, он едва заметно помотал головой, в глазах явно читалась паника, — Адам погладил его по руке, — Всё хорошо, малыш, я никуда не уйду, если ты этого не хочешь, — при этих словах Томми заметно расслабился, — Ты пробудешь здесь ещё пару дней, а потом я сам позабочусь о тебе. Томми кивнул еле заметно. Лиза почувствовав, что им нужно время побыть наедине, извинилась и оставила их, отправившись сообщить всем, что Томми очнулся. Адам нежно поглаживал волосы Томми, — Я так испугался, малыш, — прошептал он, — Я так боялся, что больше тебя не увижу. Я так сильно тебя люблю, и я едва с ума не сошёл, не имея возможности добраться до тебя, вытащить из этой беды. Прости меня, малыш. Я обещал Лизе и маме, что я не сломаюсь, и я держусь. Ты просто знай, я сделаю, что угодно, всё, что угодно для тебя. Томми сжал руку Адама, взглядом давая ему понять, как тронут этими словами. Он не винил Адама. Ни единой минуты. Он прошёл через ад, и не думал, что реально хоть чем-то сможет помочь сейчас Адаму пережить всё это. Его бесило, что он не может говорить. Посмотрев на своё тело, Томми увидел повязки буквально везде, а правая рука, похоже, была в гипсе. Чёрт! Насколько же всё плохо? Его дыхание начало учащаться, и Адам тотчас заметил, куда направлено его внимание.  — Чёрт! Малыш, я даже не подумал об этом. Ты беспокоишься, сможешь ли снова играть на гитаре, так ведь? — Томми кивнул, его глаза наполнили слёзы. — Прости меня, малыш, мне следовало спросить об этом, — в глазах Адама отразилась мука. — Спросить о чём? — медсестра входила в палату, неся Томми напиток с трубочкой. — Его рука. Он гитарист. Сможет ли он снова играть этой рукой? Медсестра погладила Томми по здоровой руке, — Скоро должен подойти доктор, чтобы поговорить с вами обо всём, что вас волнует. Мы сделаем всё, что только возможно, чтобы он полностью выздоровел. Томми кивнул. Адам взял напиток, вскрыл банку и поместил туда трубочку, — Вот, малыш, попей, — он подержал банку, пока Томми делал пару глотков.       Следующие пару часов прошли с потоками приходящих и уходящих людей. Адам отказался уходить от Томми. Медсёстры быстро поняли, каким упрямым он может быть, к тому же оказалось, что Томми впадает в панику, когда теряет Адама из виду, что только ухудшало ситуацию, так что для облегчения собственной жизни и спокойствия их пациента они принесли подушки и одеяла для Адама, так как очевидно тот намеревался оставаться с Томми на весь срок его пребывания в больнице. Томми погружался в сон и просыпался, но когда он спал, то издавал пугающие звуки, пытаясь закричать, но не имея возможности сделать это со стянутой челюстью. Каждый раз Адам терпеливо брал здоровую Томмину руку в свою и либо пел, либо говорил с Томми, чтобы вернуть его к реальности. Когда приходили медсёстры, чтобы принести Томми его жидкий обед, Адам выпроваживал их и кормил Томми сам.       Томми боялся проснуться и обнаружить себя снова в этом сыром подвале. Каждый раз, когда он засыпал, ему снилось, что он там. Когда же он не спал, он не позволял себе отвести взгляд от Адама надолго. Адам был его опорой. Когда он видел эти голубые глаза и слышал этот мелодичный голос, он успокаивался. Он выжил. Грэг проиграл.       Доктор пришёл с хорошими новостями о его руке. Она заживёт полностью, и только шрам останется напоминанием о произошедшем. Но доктор предупредил, что когда гипс будет снят, его пальцы будут несколько скованы, но ему потребуются лишь некоторые упражнения для растягивания мышц, чтобы справиться с этим.       Однако одна большая заминка произошла поздней ночью, когда Адам говорил с Томми о будущем. Он рассказывал, как заберёт Томми домой и будет заботиться о нём, когда вдруг Томмино дыхание участилось, и он запаниковал. Несколько отчаянных мгновений Адам пытался читать по Томминым глазам, пока ни осознал, что как раз в его доме Грэг и напал на Томми. Он не сможет чувствовать себя там в безопасности. — Дело в этом, малыш? Ты не сможешь чувствовать себя там в безопасности? — колеблясь, спросил Адам. Томми снова кивнул, испытав облегчение от того, что наконец понят, — Но ты чувствуешь себя в безопасности со мной, ведь так? — снова кивок, — А это просто мой дом, так? — ещё один кивок, — Я продам тогда этот чёртов дом. Я не смогу спокойно жить там, зная, что ты не чувствуешь себя защищённым, малыш, — даже не осознав этого, Адам начал понимать всё по глазам Томми так, как это было во времена GNT, — Не беспокойся ни о чём, малыш, это всего лишь дом. Ты гораздо важнее для меня, — он с нежностью улыбнулся и придвинулся ближе к Томми, чтобы легко коснуться его губ.       Адам тотчас позвонил своему риэлтору, оставив сообщение, что хочет, как можно скорее продать свой дом. На минуту он задумался, — Может быть, мы сможем поискать новый дома вместе? — предложил он, — Я знаю, ты ещё не готов съехаться и жить со мной, но это будет в любом случае наш дом, даже если ты не готов жить в нём постоянно. Я не хочу покупать дом только для себя или себя и кого-то ещё снова. Ты моё будущее, — он увидел улыбку в глазах Томми. Всё у них будет хорошо. Придётся потрудиться, но они смогут пройти через что угодно, если сделают это вместе.