The Exception

      Следующие пятнадцать часов тянулись слишком долго для каждого. Айзек и его друг-коп проводили время, исследуя предыдущие личности, отчаянно пытаясь установить настоящее имя Грэга. Немного-немало они раскопали семь имён, которые использовал Грэг. Оказалось, что всякий раз Грэг выбирал себе жертву, преследовал её, и, в конце концов, ломал физически и эмоционально выбранного человека, прежде чем переехать в другое место и надеть новую маску. Это началось, когда Грэг был ещё тинэйджером. Раньше они ничего не нашли. И сейчас остановились на личности по имени Чарльз. Кофе взбодрило их, и они продолжили работать, не отвлекаясь на еду и сон. Оба знали, что любое промедление смерти подобно.       Адам уже летел домой, ненавидя от души потерянное на перелёт время. Его сводила с ума мысль, что он не только не может быть там, чтобы помогать в поисках, но даже то, что он, в принципе, сейчас не там. Он не мог даже ускориться. Всё, что он мог, это просто сидеть здесь и ждать. Перед вылетом Адам выпил, и сейчас понимал, что это было не лучшей идеей. Он мог сидеть здесь и пить хоть весь полёт, но это не дало бы ему не малейшего представления, когда он, наконец, доберётся до ЛА. Так что весь остаток полёта он потягивал диетическую колу. Адам нервно постукивал пальцами по всему, что попадалось под руку, и доводил этим сидящих рядом пассажиров, но его это нисколько не заботило. ------       Для Томми время тянулось в дымке боли. Грэг удерживал его уже два дня, и Томми начал бояться, что его не найдут до того, как Грэг убьёт его. Он хотел верить, что Адам сумеет, но время работало против него. Грэг же, в свою очередь, методично причинял ему боль, испытывая от этого извращённое удовольствие. На теле Томми не осталось не затронутого болью места.       Часов шесть назад или около того Грэг дал ему воды. Томми выпил её одним глотком, не имея понятия о том, что внезапно вызвало у Грэга такой приступ человечности. Тот использовал некое подобие трости, чтобы бить Томми по ступням ног. Это причиняло боль, но не такую, как всё остальное, что творил с ним Грэг, так что Томми почти испытывал облегчение. Было больно, но он мог это терпеть. А потом его полный мочевой пузырь дал о себе знать. Грэг, казалось, это понял по его ёрзаниям на стуле, — Перестань, я не хочу, чтобы ты обоссался прямо здесь, — произнёс Грэг со странной улыбкой и развязал Томми. Через пару шагов Томми осознал, насколько далеко зашла садистская сущность Грэга. То, что он привёл Томми в ванную, не имело ничего общего с состраданием, Грэг продолжал бить его по ногам. На ногах вздулись волдыри, а кожа потрескалась, Томми приходилось идти по колющемуся покрытию на полу. Ему хотелось кричать от боли, но заклеенный скотчем рот не позволял этого сделать, но даже если бы этого не было, он не доставил бы Грэгу такого удовольствия. Но будучи честен сам с собой, Томми сглатывал тошноту, подкатывающую к горлу от боли. Когда он проделал свой болезненный обратный путь из ванной, то заметил, что оставляет кровавые следы на полу. На этот раз Грэг толкнул его на лежащий перед ним грязный матрас. У Томми сердце ушло в пятки, — Ну что ж, полагаю теперь, поскольку ты не можешь бежать, мне не нужно больше связывать твои ноги, только руки, — что он и сделал. Грэг, наконец, очень болезненно содрал скотч с Томминого рта, — Так неинтересно, если я не смогу слышать твоих криков, гламурный сучёныш, — выплюнул он, — Я бы лучше послушал твои вопли, чем хрипы, которые ты издавал. — Да, уж извини, ублюдок. Это лучшее, что я могу сделать с заклеенным скотчем ртом, но будь уверен, я не доставлю тебе такого удовольствия, — устало ответил на это Томми. Это действительно был самый длинный день в его жизни. Его тело болело и изнывало от усталости, — Зачем ты это делаешь? Адам никогда больше не будет твоим. — Я знаю. Ты заполучил его в любом случае. Я просто хочу понять, в чём суть твоего везения. Что есть в тебе такого, что заставляет его возвращаться к тебе. Я не понимаю. Я фактически позволил ему контролировать меня, но он всё равно рвётся обратно к тебе, к тому, кто всегда был своеволен. — Ты вообще понимаешь, что, как ты говоришь, ты позволил ему контролировать тебя, на самом деле означает, что сам он никогда не был под контролем, верно? Ты не контролируешь доминанта, и это всё лишает смысла. Адам никогда не любил, чтобы им управляли. Ни бэнд, ни менеджмент, ни фанаты, ни любовники. Он всегда поступает только по своей воле, — Томми очень устал. Ему хотелось просто немного поспать. — Хмм… может это и так, придурок. Может быть, мне попробовать доминировать над тобой и посмотреть, что из этого выйдет. — Между доминантом и сабмиссивом существует доверие, а это то, чего никогда не будет между нами. — Мне похуй на доверие. Ты в моей власти, и я могу сделать с тобой всё, что захочу, прямо сейчас. Это и есть доминирование и власть. Ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить меня. Так стоит ли мне заботиться о том, что ты там говоришь? Томми услышал несколько щелкающих звуков, но ничего не почувствовал, расслабив напряжённые плечи. Он не мог видеть, что там делает Грэг, и это заставляло его нервничать. Он услышал, как Грэг опустился на колени, но прежде, чем он смог развернуться, он ощутил ослепляющую боль в шее и попытался бороться с Грэгом, чтобы откинуть его от себя. Он поздно понял, что Грэг использовал зажигалку, чтобы обжечь Томми. — Отвали от меня! — прошипел Томми. — И в чём же удача такого отвратительного ублюдка, как ты? Ты всегда делал, что хотел, наплевав на остальных, а я всегда давал ему то, что ему нужно. Почему же он выбрал тебя? — рассеяно спросил Грэг. — Потому что я не ты, чёртов урод, поэтому он выбрал меня. Неважно, что ты делал и что ему давал, ты не можешь быть мной, так что он всегда выберет меня, — Томми акцентировал тон своего голоса на этих словах, терять ему уже было нечего. Грэг очевидно собирался убить его, это был лишь вопрос времени. У Томми не было ни единого шанса побороться за себя, и он был достаточно умён, чтобы понимать это, но он мог отвечать вербально. И на это он сделал ставку. Он мог быть уверен, что никогда не сдастся этому садисту хотя бы ментально, и если это всё, что он мог сделать, что ж, этого будет достаточно. ------ — Алек Карриган! — триумфально возвестил Айзек, — Нашёл его выпускной альбом, и это он, я смог отследить его биографию до старшей школы. — Отлично! Теперь давай поищем его имущество! — произнёс его друг. Сутан и Монте присоединились к ним, хотя вряд ли могли чем-то реально помочь, но они активно передавали найденную информацию кому следует, а также заботились о кофе для этих двух «сыщиков» и обо всём, что им могло понадобиться. ------- — Идиот, — возопил Грэг/Алек, — Ты реально никогда не знаешь, когда следует заткнуть свой поганый рот? — он достал свой складной нож и раскромсал пояс и заднюю чась джинсов Томми. Он натянул Томмины боксеры и раскромсал и их, ткань больно врезалась в кожу, но на фоне всего остального Томми это вряд ли заметил. Когда Грэг несколько раз с силой ударил его по голым ягодицам, Томми сразу понял, что Грэг намерен сделать с ним. Первый раз с момента похищения Томми начал всерьёз паниковать. Его дыхание участилось, что вызвало у Грэга саркастическую улыбку. Наконец, он добился своего. В конце концов, это и будет тем, что окончательно сломает Томми. — Твой драгоценный Адам, я уверен, всегда использует смазку, но нам здесь она не понадобится, — резюмировал Грэг, — А вот что насчёт презервативов? — громко поинтересовался он, — Хотя это неважно для тебя, ты всё равно умрёшь, но ты маленький мерзкий сучёныш, и хотя я этого не знаю, верю, что Адам заставил тебя провериться, несмотря на то, что он всегда использует презервативы, — он встал и начал ходить взад-вперёд, громко рассуждая. Томми, распластанный на матрасе, казался ему смешным, всё его тело было покрыто синяками. Обнажённые ягодицы виднелись среди изрезанных лохмотьев его одежды. Лохмотья от разорванной рубашки висели на его руках, а на ногах свисали остатки джинсов. Остальное тело было обнажено, — Проклятье, ты такой бледный. Так уродливо бледен. Выглядишь, как мертвец, — он расхохотался, — Хотя ты им скоро станешь. У многих людей задница светлее, чем остальное тело, а вот ты везде одного цвета. Реально мерзко выглядит. — В следующий раз схожу на пляж и позагораю, — устало пообещал Томми. Он позволил себе провалиться в неглубокую дремоту. Ему было слишком тяжело и больно. В голове крутились разные моменты, проведённые с Адамом. Как, например, когда они пробовали итальянское мороженое в разных вкусовых комбинациях в Италии, а потом часами бегали друг за другом, дурачась и хихикая. Или когда Адам затащил его в кабинку для моментального фото и целовал всё время, пока делались фотографии. Он вспоминал тот момент, когда в номере Адама сломался душ, и он пришёл в номер Томми, чтобы воспользоваться его душем, в итоге они принимали душ вместе. Он вспоминал, как Адам плакал у него на плече, когда они расстались с Саули, и после всего Томми укачивал его, пока тот ни заснул. Воспоминания транслировались в его голове, словно, через кинопроектор, и он использовал это, как способ отключиться от реальности. Так много воспоминаний связывало их двоих. -----       Адам вышел из самолёта так быстро, как мог, и тут же включил свой телефон, практически бегом бросившись в здание аэропорта, чтобы взять свой багаж. Он постоянно смотрел под ноги и игнорировал любое внимание или любопытство к себе со стороны людей. --Сутан хотел тебя встретить, но с парковкой это будет дольше. Мы думаем, что мы нашли его дом, это 2121 Е 6-я улица Skid Row. Будь там так скоро, как только сможешь.-- Адам буквально затормозил, когда увидел этот адрес. Он подскочил с места и бросился к такси. Ему пришлось нервно переминаться с ноги на ногу почти пять минут, пока подошло его такси. Еще около двадцати человек ожидали своей очереди, но увидев его, то ли узнали, то ли заметили его состояние, пропустив его вперёд. Наконец, оказавшись в такси, он назвал адрес, — Ты уверен, чувак? Там криминальный район… — Езжай! — сорвался Адам. Когда такси, наконец, оказалось возле здания, Адам вытащил гораздо больше денег в качестве оплаты, чем было нужно, и выскочил из машины. Там стояли несколько полицейских машин и машина скорой помощи. Толпа друзей нетерпеливо поджидала его тут же рядом, и он бросился прямиком к Айзеку, — Он…? — Адам умолял об ответе одним только взглядом. — Адам! Слава богу! — выпалил Айзек, и все трое Айзек, Сутан и Монте разом обняли его, — Он жив. Они там всё готовят, чтобы отвезти его в больницу. Но сначала нужно вывести Грэга. А потом Адам увидел, как четверо офицеров ведут Грэга к полицейской машине, — Я сломал его. Он больше никогда не позволит тебе к нему прикоснуться, — Грэг расхохотался, глядя на Адама. Тот же тотчас бросился к Грэгу, но несколько офицеров остановили его. Один из офицеров «случайно» приложил Грэга головой об дверь машины, усаживая его туда. И это было бы смешно, если бы не ситуация, в которой всё это происходило.       Как только полицейская машина закрылась, медики вынесли носилки с Томми. Он был без сознания и бледнее, чем когда-либо. Белая простынь с большим влажным красным пятном в районе груди скрывала его тело. У Адама подкосились ноги, и он издал звук, от которого всё похолодело внутри. Не раздумывая он запрыгнул в машину скорой помощи, чтобы ехать вместе с Томми. Медики сначала не пускали его, но один взгляд на его лицо, и его пропустили.       Взглянув на Адама последний раз, Айзек увидел, как тот держал Томми за руку, произнося сквозь слёзы, бегущие по лицу, — Я уже здесь, Глиттербэйби. Я здесь. Пожалуйста, очнись, малыш. Он тебя больше не тронет, я обещаю, — в тот момент Айзек понял, что если Томми не выкарабкается из этого, не сможет этого сделать и Адам. Понять это не стоило труда.