Глава 10
2 июля 2018 г. в 08:49
Пока Адам и Томми разговаривали, Айзек пришёл на разговор к своему другу — копу. Ему очень хотелось знать, как такое возможно, что два его друга звонили и писали друг другу, но ни одно из сообщений, и ни один звонок, не были получены. Коп немедленно предположил, что один заблокировал другого, но, видя, насколько серьёзен Айзек, он решил, что есть кто-то, достаточно разбирающийся в технике, кто потенциально мог клонировать номер телефона, который бы перехватывал все сообщения, а затем удалял бы их. Айзек поблагодарил друга за все объяснения и отправился к Сутану. Ему потребовалась помощь, чтобы должным образом переварить всю эту информацию.
Когда Сутан открыл дверь Айзеку, то впустил его, одарив лишь слегка вопросительным взглядом, — Мне нужна кое-какая помощь, — сказал ему Айзек, — Давай присядем, и я все тебе объясню, — Когда они сели, Айзек рассказал ему всё, что тому удалось разузнать, — Всё, что мне нужно, это выяснить, кому всё это понадобилось.
— Вэйви, если кто-то намеренно держал этих двоих подальше друг от друга, Раджа и я сделаем всё, что в наших силах, чтобы это выяснить. Эти двое рождены, чтобы быть вместе, — Вместе они составили список всех общих друзей. Они сократили его, убрав тех, кто были лишь знакомыми или не слишком уж близкими, чтобы быть заинтересованными в этом. Затем они исключили тех, кто никогда до такого не додумался бы, и, в конце концов, всех, кто не видел ни Адама, ни Томми в лицо последние 12 месяцев. И у них всё же остался внушительный список. Оба понимали, что пока добавления в этот список будут целесообразны, они не смогут полностью доверять кому-либо до тех пор, пока точно ни узнают, кто это сделал, из страха довериться не тому человеку, — Почему ты доверил это мне? — вдруг спросил Сутан Айзека.
— Потому что знаю, ты в курсе, как всё это повлияло на Томми. Ты и я так часто составляли паззлы. Я знаю, что ты никогда бы не сделал ничего, чтобы причинить ему такие страдания. В конце концов, я надеюсь, что ты не один из этих больных долбоёбов, кто способен на такое, — при этих словах они оба рассмеялись. Айзек ещё раз окинул взглядом список, и тотчас разозлился, — Я взбесился, поняв, что кто-то это сделал. Они оба страдают от этого. Кто-то просто играет с нашими друзьями, и это полная херня. Я хочу найти его и выбить из него всё это дерьмо.
— Мы выясним, кто это, и наваляем этому чуваку, — с уверенностью ответил Сутан, — а им мы будем рассказывать обо всем этом?
— Нет. До тех пор, пока мы не узнаем, кто это, говорить им — не вариант, — Айзек вздохнул. Он снова начал просматривать список. Нужное имя находилось как раз внизу, но он еще не знал об этом. Он лишь надеялся, что они выяснят все быстро, и что Адам и Томми Джо не разорвут при этом свои отношения.
— Но… но… ЧТО? — едва ли не вскрикнул Адам, заставив Томми вздрогнуть, — Я… я… я…
— Адам, успокойся, — обеспокоенно произнёс Томми, испугавшись, что у Адама начнётся истерика.
— Я… я не могу так! — наконец, выговорил Адам, подскочив со своего места и бросившись на улицу. Томми наблюдал, как он ходит туда-сюда по аллее перед рестораном. Он видел, как Адам сделал несколько глубоких вдохов, а затем вернулся обратно. Он снова сел, — И так, давай начнём сначала. Ты сказал, что всё стало меняться между нами, когда я начал встречаться с Саули. Твой ответ поразил меня так, что я не был к этому готов. Мы можем вернуться обратно к той части, которая касается Саули?
— Хорошо, — спокойно ответил Томми, — Если ты снова хочешь говорить об этом, — Томми сделал глоток кофе, — Мы были очень близки, между нами существовала особая связь. Мы всегда были вместе, и у нас было… — он неопредленно махнул рукой между собой и Адамом, — это… что бы это ни было между нами. Ты дарил мне ощущение безопасности поначалу. А потом мы начали целоваться на сцене и иногда вне её. И это дарило мне особые ощущения, каких у меня не было раньше. А потом ты начал встречаться с Саули, от фанатов посыпалось всё это дерьмо, и ты отстранился. Ты хотел уважения к себе и Саули, и это я прекрасно понимал, и ты хотел, чтобы фанаты принимали твой выбор. Так что ты отошёл от меня. И это было не только физическое отчуждение на сцене, это было во всём. Ты уже не разговаривал со мной так много, как до этого. Только когда Саули не было поблизости или ты мог спрятаться. Это ранило. Я хотел, чтобы ты был счастлив, но я хотел и того, чтобы наша дружба не прекращалась. Однако, чувствовал себя так, будто меня отправили куда подальше, об этом со мной даже не поговорив.
— Но ты всё ещё мой лучший друг, — начал спорить Адам, — Это никогда не менялось, неважно, как долго я и Саули были вместе.
— Да, но это уже было другое. Мы стали другими. Перестали общаться так много и часто. Только когда не было Саули, и ты был один. И тогда мы могли бы выстроить наши отношения заново, но… — Томми с минуту глубоко дышал, — Вдруг… всё, к чему я привык, и всё, что сопровождало нас, всё это стало больше тебе не нужно… у тебя был он, и ты ушёл, не спрашивая. Даже когда его не было рядом, ты уходил один, чтобы никто не смог сказать, что ты ему не верен. Мир трансформировался от нас к тебе и Саули, а я был просто где-то поблизости. И это было больно. Очень больно.
— Почему ты никогда ничего не говорил? Я брал бы тебя с собой везде, куда бы ты ни захотел пойти. Я знаю, ты не любишь тусовки, и мне всегда было тяжело видеть, как ты ненавидишь всё это.
— Я ненавижу, и ты это знаешь, но бывать там с тобой я любил. Я бы сделал для тебя что угодно, ты всегда это знал. С самого начала я делал всё с тобой и для тебя, и даже то, чего никогда не делал до этого.
— Это правда, — признал Адам, — С самого начала между нами всё так и было, но не только с твоей стороны, Томми, я чувствовал то же самое.
Томми грустно улыбнулся, — Я знаю, но всё это было уже годы назад.
— Что я могу сделать сейчас? Я не могу снова начать встречаться с Саули.
— Я от тебя этого и не хочу, Адам. Ты был с ним счастлив какое-то время, и я никогда не помешал бы этому счастью. Опять же, тогда я ещё не понимал, что на самом деле чувствую к тебе. У меня начались сны… то есть, нет, не сны… ночные кошмары…
— Так теперь я понимаю, почему ты так боишься засыпать, из-за этого, верно? — с волнением спросил Адам. Он сделал глоток кофе, чтобы как-то воодушевить себя. Адам смотрел через стол на Томми. Ему понадобилось несколько минут, чтобы пристально изучить мужчину, сидящего перед ним. Он увидел круги под его глазами, потеря веса заострила черты его лица и подбородок. Томми всегда обладал нереалистичной красотой. Чем-то очень редким, истинной внутренней и внешней красотой. И это всегда притягивало Адама к нему. Не столько в силу его внешней красоты, но в силу красоты внутренней. Томми весь состоял из противоречий. Он был худым и женственным и выглядел хрупким, но при этом не лез за словом в карман и всегда четко показывал своё отношение к чему или к кому-либо. Он был удивительно талантлив, но думал, что совершенно обычный человек. На руке у него была татуировка Джона Уэйна, такой консервативный знак на теле, регулярно покрываемый мэйкапом. И эта ангельская внешность была покрыта татуировками из фильмов ужасов.
Адам так долго отвергал свою любовь к Томми, что, честно говоря, ему было трудно обнаружить её прямо сейчас. Он влюбился в Томми где-то во времена выступлений на АМА. Сначала его покорило то, как Томми отвечал на его внимание к нему. Зная, как он открыт и восприимчив, и даже то, что он натурал, Адам не смог себя остановить. Он жил их поцелуями на сцене. И он держал это скрытым глубоко в себе, боясь, что если откроется Томми, то отпугнёт его от себя. Неважно, как Томми вёл себя с ним на сцене и как близки они были вне её, его Глиттербэйби всё-таки был натуралом, и понимание этого удерживало Адама в рамках даже без осознания этого.
Томми терпеливо ждал, пока Адам, наконец, перестанет так пристально смотреть на него, переварив то, о чём они только что говорили. Когда Адам кивнул, Томми понял, что можно продолжать, — Мне начали сниться кошмары о тебе. Ты уходил от меня. Не в смысле романтических отношений, а просто… ты просто уходил, — его голос слегка задрожал, что заставило Адама дотянуться к нему через стол и взять за руку, — Поначалу они не были частыми, но чем дальше ты отдалялся от меня, тем чаще они становились. Я просыпался от того, что звал тебя и просил остаться со мной. Это привело к тому, что я не хотел ложиться спать больше, потому что не знал, когда в следующий раз мне приснится подобный сон. Они причиняли мне боль. Я просто не мог этого выносить. Я начал пить больше.
— Я заметил, когда ты начал очень много пить. Помню, это очень обеспокоило меня. Я собирался бороться с этим, но Айзек отговорил меня, — Адам говорил об этом, вспоминая ночь в отеле в одном из этих бесчисленных городов, когда он обнаружил, как Айзек тащит Томми в отель, буквально, на себе. Тот бесился и пытался вынести дверь, когда Айзек остановил его и уговорил оставить дверь в покое, — Он сказал мне тогда, что ты воюешь со своими демонами, и тебе нужно время, чтобы разобраться в себе, — Томми с любопытством взглянул на Адама, и тот уже собрался спросить его, в чём дело, когда Томми удержал его руку, попросив дать ему минуту.
— Будь я проклят. Он знал даже больше, и ничего не сказал, — воскликнул Томми с выражением обожания на лице. Адам немедленно ощутил укол ревности, — Он знал, что я боролся со своими чувствами к тебе, пытаясь их понять, — Томми улыбнулся, — Мы не можем сказать этому сукиному сыну, как же он умён, иначе мы этого не переживём.
Адам рассмеялся, — Вот уж правда, — согласился он, — Он стал бы вечно нами помыкать, — Он посмеялся ещё вместе с присоединившимся к нему Томми. Было приятно смеяться вот так вместе. Исцеляющий смех в своём роде. Вскоре они оба уже вытирали выступившие от смеха слёзы. Когда напряжение висело в воздухе столь долго, смех, казалось, немного сломал его. Они улыбнулись друг другу, и теперь, когда напряжение немного ушло, Адам жестом попросил Томми продолжать.
— Алкоголь не помогал каждый раз, и когда он не работал, я спал, но всегда плохо.
— Почему ты не поговорил об этом со мной? — очень тихо спросил Адам.
— Адам… — голос Томми слегка сбился от смущения, — Я понятия не имел, как об этом с тобой говорить. Я и так чувствовал себя полным идиотом, а тут сказать тебе, что мне снится, как я тебя теряю, тогда, как ты и не был моим. Я не мог этого сделать. Я тогда ещё даже не понимал, что я чувствую к тебе. Мне было больно, и это пугало, — Томми пробежал рукой по волосам под внимательным взглядом Адама, который вновь взял его за руку.
— Расскажи хотя бы об одном, — мягко попросил Адам, умоляюще взглянув на Томми.
— У них всегда был разный сюжет. Но, к примеру, был сон о том, будто бы мы все куда-то летим, а меня задерживают службы безопасности аэропорта. Я вынужден смотреть, как ты и Саули уходите, а я зову вас и прошу подождать, но вы не слышите меня, — Томми говорил с трудом, очевидно, воспоминания об этих кошмарах ранили его.
Адам сжал его руку, — Томми Джо Рэтлифф, я никогда тебя не оставлю. Ты часть моих глэмили, — сердце Адама упало, когда ответом ему было лишь пожатие плечами. Он начал паниковать, — Ты ведь это знаешь, правда? Никогда.
— Но ты оставил, — наконец, произнёс Томми, — Чем больше ты отстранялся, тем хуже становились эти кошмары. Это был замкнутый круг.
— А что насчёт еды?
— Ах это, — Томми вздохнул, — Чем больше я стрессую, тем тяжелее мне, так скажем, удерживать еду внутри. В конце концов, всё приходит к тому, что я просто не могу есть. Еда даже утрачивает вкус для меня.
— Ты обращался к врачам?
— Да. Они советуют есть больше, — сухо ответил Томми. Адам нервно усмехнулся, — Ты думаешь, если всё успокоится, и ты избавишься от стресса, ты сможешь начать спать и есть нормально?
— Я сплю, когда ты рядом, — прошептал Томми.
— Тогда, Pretty Kitty, думаю, что мне следует быть рядом, когда ты спишь. Будешь спать в моих объятиях каждую ночь, пока ты у меня, — тепло взглянув на Томми ответил Адам.
— Но будет ли это удобно с учётом того, что… ну ты понял… с учётом того, что я тебе сказал?
Адам сжал его руку снова и улыбнулся, — Томми Джо, на свете нет ничего такого, что заставило бы меня не хотеть тебе помочь. Я у тебя всегда есть, неважно, чего ты боишься, неважно, какие кошмары мучают тебя. Я у тебя всегда есть и всегда буду.