Утром девушка старалась ни о чем не вспоминать. Она побывала в королевских покоях, отнесла завтрак, а теперь молча грызла зеленое яблоко, сидя на балконе залы ветров, сюда редко заходили и Эва, обнаружив это место, решила завтракать тут. Под светом Солнца, в его тепле, она чувствовала себя значимой, чувствовала себя не такой одинокой. С интересом она рассматривала происходящее внизу на улицах крепости, а также палаточный городок. Его ещё называли Сумраком. Название соответствовало, в сравнении с роскошью Цитадели и крепости, палаточный городок был словно тьма в сравнении со светом полуденного Солнца. Там жили беженцы, многие из них бежали не по своей воле, что делало из жизнь ещё ужаснее.
Эва смотрела, как сокол тренирует солдат где-то внизу, ей так захотелось спуститься вниз и вырвать оружие из его рук, чтобы самой воспользоваться им, но это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Закончив с яблоком, воительница вынула из небольшой кожаной сумки, которую носила через плечо, когда шла куда-то по своим личным делам, свёрнутый лист пергамента и уголёк, сожжённый ей специально для рисования. Теперь девушка тихонько мурлыкала под нос песенку и рисовала.
— Что нам Солнце уготовит,
Никто не сможет предсказать,
Одно мы знаем, не утонет
Кому начертано летать,
И человек, способный биться
Не упадёт от раны той.
Чему готовано случиться
Уже написано судьбой… — пела девушка, едва дыша, так ей нравилась одна из многочисленных песен матери.
Сам собой вырисовывался фасад крепости, Эва старательно рисовала его, рисуя линию за линией, постройку за постройкой. Когда рисунок был закончен, а песня прекратила своё звучание, девушка задумалась.
Она научилась рисовать, сражаться, выживать, штопать раны в экстренных случаях, но не научилась понимать людей. Доверчивая, искренняя девушка, не держащая язык за зубами со свойственной ей горячностью, она даже в убийцах пыталась разглядеть людей. Это осознание пришло ей несколько лет назад, когда судьба дала ей возможность вершить суд над разбойниками, разграбившими караван их торговцев. Тогда Эва отпустила их, поняв всю суть милосердия.
Но сейчас ее месть должна быть свершена, воительница надеялась, что и Гелис когда-то был человеком, до которого ещё можно было достучаться. Девушка хотела понять его и его мотивы, но это было опасно, так опасно, что могло стоить ей жизни. Поэтому Эва медлила, а ещё жажда мести все так же хотела сожрать ее, словно тьма окутать, заставить забыть о свете.
Спустя минуты раздумий и фантазий, девушка поспешила приступить к выполнению своих обязанностей.
Спустя еще полчаса она уже тихонько играла с королем, тот что-то восторженно рассказывал ей о машинах, которых хочет одолеть в будущем, расставлял фигурки солдат на импровизированном поле боя, девушка подыгрывала ему, схватив фигурку громозева, и рыча направив ее на воина, которого держал в руках Итамен.
— Я одолею тебя, злобный громозев! — радостно кричал мальчик, изображая битву, его воодушевление теплом отзывалось в душе девушки, казалось, где-то в глубине души она испытывала какие-то материнские чувства.
Девушка никогда не хотела семью, при мысли о том, чтобы нарожать детишек, ее сковывал ужас и пронзало чувство отвращения к себе. Детей воительница любила, особенно ей полюбился король, но стать матерью… нет, этого точно не будет. Может быть она бы стала женой такого же воителя, как она, сражаться вместе, как товарищи, но мысли о семье девушку все так же отвращали. Поклонники у Эвы были, Ферат ни один раз звал ее замуж, и, согласившись на его ухаживания, она не оставляла попытки отделаться от мужчины. Девушка понимала, что ее бы сгубил быт. Даже сейчас, если бы не все эти происшествия, она бы умерла со скуки, прислуживая королеве. А вот Итамен скрашивал ее пребывание здесь, так же как Асана и Роан, которых она давно не видела. Сердце больно екнуло при мысли о воине и лекарше. Где они, что с ними?
От размышлений ее оторвал смех Итамена, который, как оказалось, победил машину:
— Я самый сильный, правда, Эва?
Девушка нежно улыбнулась:
— Конечно, Ваша Лучезарность, вы самый сильный воин, какой только
может быть!
Мальчишка с интересом смотрел на неё, а затем, словно по сигналу, грустно проговорил, опуская взгляд своих глазёнок в пол:
— Но я не смог тебя защитить тогда. Твоя рана не болит больше?
— Ни одна из моих ран не болит, мой король, все хорошо, прошу вас, не печальтесь! — отвечала прислужница. На самом деле царапина на шее болела, а раненое плечо, которое девушка больше не перевязывала, часто отдавало ноющей тупой болью, но заживало быстро.
Итамен крутил в руках фигурку громозева и грустно вздыхал:
— Когда я стану большим и сильным, я на тебе женюсь!
Эва удивленно посмотрела на короля, а затем и на королеву, но Нассади лишь улыбнулась, продолжив наблюдать за игрой сына.
— Я буду самым сильным королем, защищу тебя, и Гелиса казню, чтобы тебя не трогал! — продолжал мальчик, воинственно оскалившись. Но затем вновь смягчился и по-детски наивно посмотрел на прислужницу, — или отправлю в тюрьму!
— Ваша Лучезарность, — шуточно поклонилась девушка, — вы столь милосердный и добросердечный король-Солнце!
Итамен встал в позу, изобразив монарха, затем полез в гору игрушек, вытащив оттуда красивый деревянный меч:
— А ты умеешь сражаться? Я умею! Смотри, Эва, я воин Карха! — он изображал атакующего воителя, неуклюже размахивая мечом, направленным на воображаемого врага.
— Умею, мой король, я была воительницей, пока не попала сюда. — девушка грустно посмотрела на маленький меч в руках правителя, — я хочу сражаться за вас и королеву!
— Эва, а почему тогда ты не сражаешься, а играешь со мной? — мальчик подал ей второй меч, — защищайся!
Прислужница наслаждалась игрой, легонько ударяя по мечу, она бесспорно побеждала, но старалась поддаваться своему маленькому королю.
В полдень игра была закончена, Итамен и Нассади обедали, Эва собирала игрушки, когда королева предложила ей присоединиться к их трапезе. Девушка была задумчива и грустна, не смотря на щедрость со стороны царственных особ.
— Ты правда была воительницей? — неожиданно спросила Нассади.
— Да, правда. Я хорошая лучница, обладаю навыками сражения с копьем и клинком. Я даже в детстве с одним ножом… — тут Эва почувствовала, что скажет лишнего, поэтому пришлось закрыть рот.
Королева прищурилась. Немного обдумав слова воительницы и надкусив сочную кабанью вырезку, она посмотрела на сына, а затем обратилась к девушке:
— Мне не нравится, когда от меня что-то утаивают, если это что-то личное, можешь рассказать чуть позже, когда Король Итамен отправится почивать.
— Это не личное, Госпожа, это просто неприятные воспоминания, перевернувшие мою жизнь. — Эва отвела взгляд. — Мне было двенадцать или около того, я уже умела хорошо стрелять из лука и училась сражаться с ножом. Этот нож остался мне от отца, хорошего человек, воина Карха. — девушка налила себе травяной чай в красивую большую кружку и аккуратно сделала глоток. — Я жила с сестрой и матерью в центре деревне. И вот ночью нас разбудил шум битвы. Тогда я увидела его впервые, человека, которого я ненавижу. В этих доспехах с красными перьями. До сих пор помню, как блестел металл и как звучал его властный голос. Но лица я не видела, только имя его услышала. Гелис, я так тебя ненавижу… — прошептала она, когда по щеке прокатилась слеза, девушка заглянула в кружку и уставилась на своё отражение.
Из кружки медленно поднимался пар, Эва пыталась сдержать слезы, когда малыш Итамен удивленно уставился на неё, она попыталась улыбнуться королю, но улыбка вышла кривая, слезы туманили глаза.
Нассади отправила сына играть, а сама подсела поближе к прислужнице:
— Красные набеги, да? Тогда они лишь начинали свои зверства, но что было дальше?
— А дальше он забрал нашу мать, хотел забрать сестру, но я помешала! Маленькая девчонка ранила свирепого воина Карха, представляете себе, Госпожа? Моим ножом оставила ему царапину на животе. Все что я тогда смогла, я помню, как нож Гелиса был у моего горла, его окликнул другой воин, тогда он отпустил меня, наверное, подумал, что я умерла.
— Ужасная история, девушка. Наверное, ты ненавидишь его всем сердцем?
— Да. Но я намного слабее его, разве я что-то могу сделать? — Эва посмотрела в грустные глаза Нассади, та лишь молча кивала головой.
— Дело ещё и в опыте, ты ещё очень юна, а Гелис в два раза старше тебя, он много лет сражался в таких битвах, что ты и представить не можешь. Он выжил и в гражданской войне, один против отряда вооруженных до зубов воинов. Это Гелис привёл нас сюда по приказу Джирана, столько битв мы видели, и всегда он побеждал. Девушка, ты не сразишь его в бою, и от ножа в спину он тоже увернётся. — королева подошла к окну, рассматривая окрестности, а затем указала на шпиль, — вот к чему он стремиться, захватить Меридиан, сделать его таким, каким он был при моем муже.
— Ужасно, просто ужасно… Госпожа, этому ведь нужно помешать! — воскликнула молодая воительница, сердце сжималось при мысли, что это реальность
— Если бы мы нашли способ. — тихо отвечала королева. — Мы мало что можем, пока что. Многие верные нам люди даже не способны сражаться, разве изможденные беженцы с копьями смогут выстоять против Гелиса и его соколов?
Эва покачала головой. Умом она все понимала, не понимало сердце. Девушка привыкла во всем видеть справедливость, но порой вера в неё угасала и только воля самой воительницы разжигала это пламя снова. Сама Эва была этим пламенем, юным, сильным и стойким, ее пламенная непоколебимая жажда справедливости и вера в людей была противовесом ледяному спокойствию Гелиса с его фанатичной верой в Солнце и жаждой крови. Именно жажда крови определяла его судьбу, но Эва чувствовала, что за этим стоит что-то ещё, кроме веры.
Девушка отчаянно рвалась отомстить, особенно вспоминая любимую сестру, ставшую жертвой кровожадного убийцы. Но ей и правда не хватало сил, значит нужно собрать как можно больше союзников и действовать хитростью.
— Госпожа, вы чем-то ещё обеспокоены? — аккуратно спросила Эва, посматривая на королеву, та грустно вздохнула.
— Мы хотим бежать, девушка. Но не знаем, как.
***
Спустя время воительница встретила Роана в дверях залы Солнца.
Воин находился в компании двух соколов, в одном из которых девушка сразу узнала Эрона. Они стояли, не громко о чем-то говоря, возле трона в нетерпении расхаживал жуткий жрец, при виде которого Эва вздрогнула и поспешила спрятаться за дверь. Девушка не рассчитывала узнать что-то интересное, но искренне считала, что попадаться на глаза никому не стоит.
Из речи воинов она расслышала что-то про Соколиный насест.
Как поняла девушка, речь шла об очередном форте Карха Тьмы и стычке с Карха Солнца.
Ничего нового девушка не узнала, кроме как о том, что Роан выполнил приказ и пока что останется в крепости.
Жрец тем временем подозвал одного из своих охранников и что-то ему шепнул, тот вышел и прошёл мимо Эвы, не обратив на неё никакого внимания. Девушка напряглась, когда через несколько минут вместе с охранником в залу вошёл ещё один мужчина, в непохожей на Карха одежде с патронами. Что-то тихо ответил жрецу и обернулся на воинов, стоящих у двери.
Жрец окликнул Роана, тот кивнул и вышел за дверь вместе с соколами, захлопнув ее, воин увидел Эву и схватил за руку:
— Что ты тут делаешь? Идем скорее! — Роан потащил девушку подальше от залы, не обращая внимание на ревностный взгляд Эрона. Дойдя до поворота, он остановился, прижав прислужницу к стене, — с ума сошла? Бахавас решил бы, что ты подслушиваешь, и сегодня же ты была бы в Кольце Солнца! Глупая!
— Где ты был столько времени? Я начала беспокоиться. — тихо ответила прислужница, отстраняясь от холодной каменной стены.
— Я солдат, Солнце тебя побери, я был в походе! — Роан поумерил пыл и немного смягчился, — ты хочешь выжить и бежать, я хочу, чтобы ты осталась жива. Не рискуй так больше.
Эва отвернулась, глаза предательски заблестели, ее отчитали как пятилетнюю, стало очень обидно, воин схватил ее за подбородок пальцами и приподнял голову девушки, охнув, вновь озлобленно проговорил:
— Я так понимаю, на твоей шейке побывал нож? Говори, куда на сей раз ты вляпалась?
— Я защищала короля! — воскликнула девушка, вырываясь из рук воина. Слезы высыхали, оставляя место сломленной гордыне и бешенству, — не суди меня, я сама разберусь, что мне делать!
— Ты совсем дура? Эва, ты в Закатной крепости, а не в своей деревеньке, здесь каждый может тебя убить и ему ничего не будет, может стоит начать беспокоиться за свою жизнь? — он говорил, но девушка не слушала, его усталый голос звучал словно через пелену. Пелену тьмы, опутавшую разум.
— Какая тебе разница?! Судишь меня, совсем не зная!
— Ты вляпываешься в неприятности постоянно! Когда я привел тебя сюда, ты не могла держать язык за зубами, поэтому ты ранена, а твоя сестра мертва. Удивительно, что ты еще осталась жива, так благодари Солнце, что так получилось, вместо того, чтобы пытаться погибнуть по собственной глупости! Вместо этого сейчас ты снова ранена, не говоришь подробности и обижаешься. Глупо! Эва, пойдем, поговорим в каморке, здесь слишком много ушей вокруг.
***
В каморке девушка уселась на свою небогатую постель и отвернулась от воина, тот терпеливо присел рядом. В молчании проходили минуты и часы, пока не остыл гнев воительницы.
— Я рада, что ты вернулся. — говорила она, расстроенно смотря на воина.
— Я тоже рад. Наверное. Послушай, ты молодая красивая девушка, тебе нужно быть осторожнее, обещай мне, что не будешь больше лезть на рожон, хорошо?
— Ладно. Расскажешь, как прошел поход?
— Расскажу потом. Обещай!
— Обещаю.
