Ты не забудешь меня

      Йонду лежал в своей кровати, заваленной различным тряпьем и тканями, благополучно спертыми или купленными по дешёвке на рынках. К слову, его место на корабле сильно отличалось по содержанию от других отсеков, и сравнить его возможно было только с сокровищницей, правда с более пригодными для жизни условиями. Самые важные заказы он никому не доверял и хранил их все здесь, распихивая по шкафам и сейфам. Отсек был завален разнообразным хламом, гигантское окно — металлической пластиной, на которую проецировались изображения карт и сводки заказов со всей галактики, постоянно мерцающие из-за обновлений. Уюта здесь добавляли только плюшевые игрушки, подвешенные на крючки на стенку. Ничего личного, только дела. Скрестив руки на груди, он смотрел на двигающуюся тень лопастей вентилятора под потолком отсека и, кусая щеку, думал: «Куда бы применить получше этого Пити… Без дела ему валяться, да чёрта с два! Таскать ничего не может, сломается еще, выбрасывать жалко; с картами посадить разбираться? Не, дело Краглина: мальчишке поучиться ещё, будет мастак в этом деле. А этот чего умеет вообще? Что сможет он из того, что не может тот же Краг?» — Капитан, — раздался стук в дверь. Это был Краглин, Йонду узнал его писклявый голос: — Какого черта, Краглин, я просил не докапываться до меня во время отбоя, — но он все же нажал клавишу на пульте, и двери открылись. На пороге стоял высокий паренёк со светящейся картой в руках, по которой он нервно постукивал большим пальцем, боясь поднять глаза на капитана. — Ну что стряслось? Вам осталось еще два часа валяться, но нет, ты опять бродишь. Вам на Ксандре в голове винтики не те поставили, что ли? Или это потому что ты не вырос ещё?       Краглин немного покривился и переступил дверцу отсека: — Вы будете недовольны, кэп. Тут такое дело… — он посмотрел на карту раз в десятый с момента как зашел, — не знаю. — Что с тобой такое? — не выдержал капитан и дернул прибор из рук помощника. Йонду разглядывал карту и видел на ней только изображение уровня корабля: — Ты завалился ко мне в часы отдыха, чтобы показать отрисованную карту.? Ты б… — В общем, — прервал его Краглин, и на секунду ему стало страшно взглянуть в красные глаза, смотревшие на него исподлобья. — Я прицепил на терранца датчик, отслеживающий его положение. — Что? — Короче, — поторопился Краглин, — он должен обозначаться на этой карте. И где-то минут десять назад сигнал пропал вот тут, — он ткнул пальцем в Отсек-73. — Я проходил, там ничего не было.       Капитан встал и, оправив воротник, быстрым шагом вышел из отсека, показывая жестом идти за ним, и Краглин последовал за его развевающимся плащом. Пока они шли по коридору до каморки Питера, Краглину почудилось, что помимо их шагов слышен еще какой-то шум; он даже немного замедлился, но, отстав от капитана, поторопился списать звуки на работу корабельных механизмов. Они открыли маленькую дверцу и, как и предполагалось капитаном, на мешках лежал, свернувшись калачиком, Питер. Йонду поднял карту и расположил ее между лицом Краглина и своим. На голубом фоне проецируемого изображения коридора красовалась красная точка. Йонду с силой хлопнул дверцой: — Нашел дурака посреди отбоя. К семьдесят третьему попёрся, а сюда не дошёл, ага, — он пихнул карту Краглину в грудь, оттолкнув его. — Что ты на него повесил? — спросил капитан, развернувшись в сторону своего отсека. — Старьё отрыл какое-нибудь, оно и барахлит. — Это то, что вы вешали на меня, кэп, — ответил Краглин, на секунду бросив взгляд на центаврианца и тут же опустив глаза в пол.       Когда они зашли обратно в отсек, Йонду сказал: — Слушай, я его предупреждал сто раз, что если чудит — несомненно получает. Он вроде не настолько туп, чтобы не бояться нас всех. Я не думал, что ты будешь глупить; как навигатор, ты не должен лажать, понял? — Краглин кивнул. — А чего это ты на терранца устанавливаешь слежку? Зачем тебе это понадобилось, э? — Как ваш помощник, я должен знать обо всех инцидентах… — Помощник. На деле себя прояви, помощник. Иди давай, — махнул рукой капитан, ложась на большие подушки и расстегивая воротник своего костюма. — Вы же знаете, что он не может сбоить. — Краг, я сказал идти отсюда.       У Краглина дрогнули губы, он выдал на автомате 'Есть, сэр' и вышел вон. Как только двери закрылись, Краглин резко выдохнул и закрыл глаза. Его съедала досада. После появления мальчишки в капитане что-то поменялось — он теперь не помогает ему с картами и вместо этого часами просиживает за мониторами, пока Опустошители заняты другими делами. «Он думает, никто не замечает каких-то неполадок. С этими детьми он развлекался по-разному, но он не заставлял их работать, не колотил как этого Пи-те-ра, и уж тем более не заключал договоров».       Не сумев придумать ничего лучше, Краглин решил просто наблюдать: он сел на пол у стены напротив Отсека-73, вытянул ноги и начал бродить по карте глазами. «Где бы я ни отсиживался, кэп всегда меня находил. Как он мог уйти с карты? Находясь в этом своем закутке, он не мог просто исчезнуть на время — солярийские технологии не дают сбоев. Никогда не поверю, что этот пацан смог меня обхитрить» ,— Краглин просто водил по карте пальцами и, казалось, осознавал, что тратит время зря. Красная точка оставалась на том же месте без движения. Он начинал злиться, ощущая бесполезность просмотра карты снова и снова, пустое занятие, от которого начинали болеть глаза, но делать ему и правда было нечего. Сидел и ждал сам не зная чего. Сидел в коридоре с тёмными стенами, решетками на полу, желтыми лампами, периодически гудящими от блуждающих токов, и смотрел на красную точку.       Через какое-то время он бросил карту на пол перед собой и, подобрав колени, опустил голову так, чтобы видеть голубой мерцающий экран. Усталость брала верх, и Краглин начал медленно проваливаться в сон, изредка дергаясь, когда мышцы начинали расслабляться и его клонило в сторону. Ничего его уже не беспокоило, ему было тепло и удобно. Перед его глазами висела светлая пелена от свечащейся карты, и именно из-за неё его мозг не хотел отключаться. Вдруг что-то дернулось перед глазами, от чего Краглин случайно мотнул головой. Он перевел взгляд на карту и тут же схватил её, почти уткнувшись в нее носом. Несколько раз пройдя по плану этажа он уже не мог не радоваться: красной точки нигде не было. Краглин повернул голову в сторону маленькой дверцы, за которой сидел Питер — её было видно отовсюду на уровне — и Краглин был готов дать руку на отсечение, что она не открывалась всё это время. Тут он прислушался и уловил какое-то копошение в той стороне. «И правда крысёныш,» — подумал он и, тихо поднявшись, пошёл к дверце. Краглин ступал почти беззвучно: его особая походка выработалась в процессе его внераспорядочного хождения по кораблю с самых первых дней нахождения на борту. По мере его приближения шум нарастал, и он отчётливо слышал даже шумные выдохи терранца и лёгкие удары о стенки. «Какого чёрта он творит», — Краглин уже взялся за ручку дверцы и потянул ее на себя, как тут она предательски скрипнула. Вмиг все затихло. Ксандарианец приоткрыл дверцу и, к его удивлению, на полу этого маленького закутка оказались только серые мешки, на которых остались вмятинки от ботинок. Он зашел внутрь и заметил на стенах косые пыльные полоски; глаза невольно поднимались выше, пока он не увидел приоткрытую решетку вентиляции. Краглин тут же ухватился пальцами за рамку решётки и втянул себя наверх. Висеть на руках, предназначеных для отбивания клавиш, оказалось нелегко, поэтому ему пришлось упереться ногами в боковые стенки. «Теперь понятно, почему он так кряхтел, хек», — думал он, удерживая себя на месте.       Перед собой он видел достаточно узкую шахту, но не настолько, чтобы по ней нельзя было пролезть тому же Питеру, точнее, только ему это было возможно сделать. Тут Краглин насторожился, почувствовав что-то слева от себя, он медленно повернул голову, и перед ним предстал Питер, черти как лежавший, задрав ноги, уперевшись руками в одну стенку и едва-едва держащий на вису голову, тяжело дыша. В момент, когда их с Питером взгляды пересеклись, мальчик закричал. От неожиданности рука Краглина соскользнула, и он больно ударился локтем о металлический бортик; перед глазами пошли звёздочки, и ксандарианец услышал сквозь шум в ушах, как Питер вновь закопошился и пытался развернуться в нужном направлении, чтобы уйти. — Вернись назад, мелкая крыса, — прокряхтел Краглин, и его голос эхом отразился от стен шахты, но, разумеется, никак не повлиял на мальчика.       Пересилив себя, Краглин втянулся до конца и, протянув руку, ухватился за штанину Питера, но тот с силой отбился и быстро пополз вперед. Что-то тянулось за Питером, и для Краглина это был последний шанс хоть как-то остановить терранца перед тем, как тот исчезнет в шахте, откуда его уже просто так не вытащить. Наушники. Он дёрнул их на себя, и Питер тут же развернулся: — Отпусти, — он говорил как-то полушёпотом. — Куда ты лезешь? — Отпусти, — снова сказал он, сильнее шипя. — А вот и нет, — и Краглин пополз назад к выходу, утаскивая с собой наушники.       «Сначала кассета, теперь наушники…почему бы им не забрать, например, мой кроссовок?» — Питер наблюдал за тем, как Краглин сползал вниз, а за ним змейкой тянулись провода. Вот они исчезли, и Питер не мог двинуться с места. Тут он услышал чьй-то невнятный басистый голос, который обращался к Краглину, и, судя по завязавшемуся разговору, который очень быстро закончился ударом чего-то о стену и громкими шагами, они своим шумом кому-то помешали.       Питер медленно перевернулся на спину и пополз к решётке, и, как только он ногами уперся в раму, его что-то резко стащило вниз. Он вылетел на мешки и уперся в стенку. Низ спины очень жгло, видимо, расцарапал пока вылетал, но сейчас ему важен был Краглин, который смотрел на него сверху. Щека ксандарианца была малиновой, и видимо из-за этого он был очень злым. Краглин смотрел на мальчишку, поджав губы. Он знал, что поступает неправильно, но в нём кипела злоба. Ничего не говоря, Краглин вдруг ударил его ботинком в живот, отчего-то Питер сразу хмыкнул и слег на бок. Краглин попал по свежим синякам: — Мелкий ублюдок, — теперь он ударил его ногой сверху. — Из-за тебя у меня всё идет наперекосяк, — в его голосе не было уверенности, но он продолжал его колотить. — Даже сейчас мне досталось из-за тебя.       Питер сжался и прижимал к себе руки и ноги как мог, но от тяжелых сапог было сложно укрыться. Он чувствовал страх и не мог его побороть даже сейчас, когда, казалось бы, должен гореть желанием дать сдачи. — Ты ничего не делаешь, но капитан с тобой носится, как со своим сокровищем, отрытым на свалке, — Краглин входил в азарт, ведь до этого он не мог пойти против кого-то на этом корабле, просто потому что он был самым слабым. Но не сейчас. Он вдруг опустился на корточки и вцепился длинными пальцами в лицо Питера. В его глазах зажёгся дикий огонёк. Надавив на щеки, он заставил челюсти Питера разжаться; от этого терранцу становилось ещё больнее. — Ты не заслуживаешь такого внимания, — он хотел было сделать ещё что-то, как тут услышал: — Прошти… — Питер, как смог, выговорил это слово. Мальчик жмурился от жгучих ссадин и боли, которую ему причиняли цепкие пальцы, его блестящие от грязи волосы спутались на лбу, его тельце дрожало от бессилия — именно таким его увидел Краглин. По его спине тут же прошел холодок: он вспомнил, что Питер — ребенок, и сам Краглин совсем недавно был такой же рыбкой на корабле. Но таким ли он был? Не желая показывать секундного замешательства, Краглин со всего маху дал ему пощёчину так, что золотые волосы волной отлетели на лицо. Мальчик, как игрушка, с которой закончили играть, упал на мешки и продолжал шумно дышать.       Тут по другому концу коридора кто-то пробежался, и Краглин вспомнил о приближающемся подъёме. Открылась дверь Отсека, и Краглин понял, что отступать сейчас нельзя, да и незачем. Оттуда вышел Йонду; он поправил свой воротник и первым делом посмотрел на каморку Питера. Под светом красной лампы на коленях стоял Краглин с ссадиной на щеке, а перед ним тяжело дыша лежал Питер, с трудом поднявший голову в сторону капитана. Краглин ничего не успел сказать, да и не собирался скорее всего, он услышал лишь свист и увидел красный след, протянувшийся от капитана до своего лица. — Нашел себе куклу для битья? — просипел капитан.       Ксандарианец не хотел так отвечать, да и не было это так на самом деле, но его губы растянулись в поддельной улыбке: — Да, сэр, — с той же искрой в глазах ответил Краглин. Ему уже не было страшно.       Короткий свист. По щеке ксандарианца потекла кровь.