***
Администратор запустил файл в ноутбуке и в просторном зале из колонок раздались звуки, на первый взгляд не свойственные музыкальной композиции, «посторонние» звуки с улицы: стрекотание сверчков, зажигание, хлопающая дверь, английская речь по рации, сирена полицейской машины… И пошли первые аккорды музыки — загадочные, почти темные, таинственные. Так звучало начало истории Рей: неизвестность, в которую юная девушка улетала прочь с земли Туманного Альбиона. Несмотря на то, что она была одержима мечтой увидеть страну/город/тот-самый-закат, а самое главное — обрести новую, настоящую себя, присутствовал и страх неизвестности. Музыка подступила ближе к куплету, Рей обхватила микрофон обеими руками и набрала воздуха в легкие, с головой уходя в пучину своих воспоминаний. Прикрыв веки, она начала свой рассказ со дня, когда сидела в аэропорту в ожидании рейса на Лос-Анджелес… Aéroport, аérogare Аэропорт, аэровокзал, Mais pour tout l'or m'en aller Жаль, но мне надо уезжать. C'est le blues, l'coup d'cafard Это — блюз, это — тоска, Le check out assuré Пройден контроль. Vienne la nuit et sonne l'heure Наступает ночь, и приходит время, Et moi je meurs Время мне умирать Entre apathie et pesanteur От безразличия и от лени, Où je demeure Среди которых я нахожусь. Changer d'optique, prendre l'exit Сменить восприятие, взять визу, Et m'envoyer en Amérique И уехать в Америку. Sex appeal, c'est Sunset Вот сексапильный Сансэт бульвар, C'est Marlboro qui me sourit Вот ковбой Мальборо улыбается мне… Mon amour, mon moi, je Моя любовь, моё эго, Sais qu'il existe Я знаю, что ты существуешь. La chaleur de l'abandon Теплота прощания C'est comme une symphonie Звучит, как симфония. Рей пела и перед мысленным взором ее раскручивалась кинопленка. Картина на стене в комнате с инопланетным, волнующим душу закатом. Родители, машущие ей в аэропорту, которых ей было не суждено больше никогда увидеть. Вид океана и берегов Калифорнии по прилету в Город Ангелов. Воодушевление. Новая страна. Новая жизнь. Но не та, какую она себе представляла. Звонок. Потеря. И закатное небо пред.кровавых оттенков… Рей вдохнула воздуха перед припевом. Больше зала ресторана и даже Кайло, смотрящего на нее как на первое во всем мире явление природы, больше не существовало. Было только оно: C'est sexy le ciel de Californie Это чувственное небо Калифорнии, Sous ma peau j'ai L.A. en overdose Всей кожей чувствую Лос-Анджелес, So sexy le spleen d'un road movie И вся раздражительность от долгого пути Dans l'rétro ma vie qui s'anamorphose Проходит, и моя жизнь меняется. Она и правда всей кожей чувствовала Лос-Анджелес: чувствовала в сотни и сотни ночей, проведенных в объятьях личного дьявола, личного бога и безлицых тварей. Каждое из всей этой тысячи и одного прикосновений было ее сном в реальности на какое-то время, тем миром, который не отпускал, который заставлял сливаться с собой, который хотел забрать, а затем дать ей все, все худшее и лучшее, что он мог ей предложить; то, чего она никогда для себя не хотела, и то, что получить даже не мечтала… J'ai plus d'I.D., mais bien l'idée У меня нет прав, но мне нравится идея De me payer le freeway «Голосовать» на дороге. C'est l'osmose, on the road Стоя на дороге, De l'asphalte sous les pieds Сливаюсь с асфальтом под ногами. Vienne la nuit, c'est le jet lag Наступает ночь, и поток машин Qui me décale Выбивает меня из колеи. L.A.P.D. me donne un blâme Полиция штрафует меня, C'est pas le drame Но это ещё не трагедия. «Голосовать» на дороге — только потому что тридцать-пятьдесят долларов за ночь, что оставались Рей после расчета с сутенером, катастрофически не хватало на жизнь. А полиция Лос-Анджелеса и правда штрафанула ее — Дэмерон был первым в ее жизни мужчиной. И была странная рифма в том, что последний в ее жизни мужчина тоже оказался полицейским. Se faire un trip, s'offrir un streap Проделав путь, раздеться Sous le soleil en plein midi Под полуденным солнцем. Полуденным солнцем — всего лишь насмешка над собой: солнца в те годы Рей почти не видела, т.к. приходила домой в шесть утра и заваливалась спать. А иногда ведь так и хотелось и правда снять с себя лишний слой одежды, стоя под лучами солнца. И это сбылось, когда ее полуденным солнцем стал один — не ангел, как поняла сейчас Рей — один Человек. Лишь под его взглядом раздеваться было не больно и не страшно, и хотелось быть оголенной… Six a.m., j'suis offset Шесть утра, и я сбежала. В шесть утра Рей и правда не становилось тогда. Это была точка после ночи. И когда последний клиент вытаскивал наконец из нее член, побег от всего пережитого кошмара и вся был единственным выходом. J'suis l'ice dans l'eau, j'suis mélo, dis Я — лёд в воде, я спелый фрукт, скажи, И только перед дьяволом во плоти она таяла, растекаясь без остатка, сливаясь с водами Леты. Mon amour mon Wesson Моя любовь, мой Вессон, Mon artifice Моя хитроумная выходка — La chaleur du canon Выстрел из пистолета C'est comme une symphonie Звучит, как симфония. Тот единственный выстрел из Вессона, какой Человек сделал, и правда был подобен музыке. Не по звучанию, но по сути. Это было избавлением и началом пути к покою на душе. C'est sexy le ciel de Californie Это чувственное небо Калифорнии, Sous ma peau j'ai L.A. en overdose Всей кожей чувствую Лос-Анжелес, So sexy le spleen d'un road movie И вся раздражительность от долгого пути Dans l'rétro ma vie qui s'anamorphose Проходит, и моя жизнь меняется. В песне пошел проигрыш и кинопленка, прокручивающаяся перед мысленным взором Рей, на миг исчезла. Сквозь тихие слезы на лице она нашла глазами лицо Кайло, наблюдающего за ней в приглушенном свете зале. Он не улыбался, но выглядел, как и этим утром, донельзя умиротворенным. Рей послала ему самое важное в своей жизни послание так, как всегда это делал он — одними губами: — Я люблю тебя. Кайло улыбнулся и ответил ей: — Вот мы и одни… Ты наконец вернулась… Рей сходу поняла, о чем он. О ней и об ее трио, дающим этим вечером свой прощальный концерт. Трио, которое шесть лет назад собравшись в предохранительную группировку без предварительного сговора, исполняя сейчас свою лебединую песнь, на глазах Рей и Кайло распадалось навсегда… Рей посмотрела в лицо Ангелу. Он родился в мире Рей первым; рождение Скай было позже. И он был самой твердолобой частью ее «я» и теперь прекрасно об этом знал, судя по его грустной улыбке на общем с Рей лице. Он был самой сутью ее Леты, в которой Рей обитала годами и благодаря которой смогла выжить. Он был ребенком в теле той, кому так или иначе было суждено стать женщиной, он был маленькой девочкой, той, что выпорхнула из дома смело, без оглядки, с душой нараспашку, и приземлилась в личном с.аду. Теперь эта девочка разрешила себе повзрослеть и вырасти в настоящую женщину, разрешила себе чувствовать полно, дышать глубоко, смотреть и верить глазам, слышать «люблю» и не сомневаться ни на секунду в значении этого слова… Ангел нашел в зале любимые карие глаза и тихо поклонился в последний раз своему бывшему Богу, твердо зная, что теперь Рей справится со всем сама, без его, Ангела, помощи… Рей тихо всхлипнула и посмотрела в лицо ждущей ее внимания Скай. Она никогда не была ребенком, но была девушкой, которая верила в ужасы «любви» своего мучителя как в самое лучшее настоящее и будущее, что у нее было и что ее ждало. Теперь она могла свободно оставить Рей одну, или вернее, наедине с тем, кого она полюбила, уверенная в нем так же, как в самой себе. Скай в последний раз улыбнулась своему бывшему любовнику, а сегодня возлюбленному, и ее маска навсегда стекла с лица Рей вместе с опустошающими и наполняющими вновь слезами. Как Кайло и обещал, в эти минуты Рей плакала о самой себе в последний раз… Рей вновь всхлипнула, попрощавшись с Скай, и теперь осталась одна на сцене. Не девочка, не девушка, но Женщина, которая точно знает, что такое истинная любовь, искренняя доброта и идущая от сердца забота. Знала, что такое быть желанной и любимой, знала, каково, когда тебя носят на руках в буквальном и переносном смысле, знала, какого это, когда мужчина хочет быть только с тобой, когда он смотрит на тебя так, что и его, и твое сердца разрываются от невыносимой нежности бытия, так, словно вся его жизнь заключена в тебе, в твоем счастье и твоей улыбке в постели поутру… — Спасибо… — произнесла Рей вновь одними губами, сквозь мокрую улыбку. Кайло произнес вдалеке то, в чистоте, искренности и силе чего, невозможно было сомневаться: — Я люблю тебя. Рей на это кивнула, говоря твердое и уверенное «Я знаю». Набрав воздуха в легкие — она и правда ощущала себя сейчас на седьмом небе от счастья — она спела в последний раз припев, оставляя в своей душе, душе Кайло и наверняка кого-то из слушателей неизгладимый след, след истории своей жизни и этого памятного на долгие-долгие годы вечера… C'est sexy le ciel de Californie Это чувственное небо Калифорнии, Sous ma peau j'ai L.A. en overdose Всей кожей чувствую Лос-Анжелес, So sexy le spleen d'un road movie И вся раздражительность от долгого пути Dans l'rétro ma vie qui s'anamorphose Проходит, и моя жизнь меняется…***
Рей шла босиком по песку, держа свои туфли за тонкие каблуки. После ресторана они с Кайло захотели поехать к океану, посмотреть закат, и теперь гуляли вдоль берега, наслаждаясь спокойной радостью жизни — быть рядом, слушать шум океана и негромкие голоса редких людей вокруг, и ни о чем на свете не беспокоиться… Кайло тоже снял ботинки и носки и нес их в руках. Закат тем временем сменял свои цвета с преобладающего оранжевого на розовый. Солнце постепенно уходило в воду… Через несколько десятков метров Рей, держащая Кайло за руку, остановила его и кивнула головой на песок. Он понял ее, и вместе они сели на теплую после жаркого дня землю. — Все было правильно, — уверенно сказала Рей через какое-то время, за которым никто из них не следил. — Все. Было. Правильно, — повторила она тихо, но четко. Она с Кайло склонили головы друг к другу, соприкасаясь, и смотрели, как перистые розовые облака на небе становятся почти малиновыми…***
Домой они засобирались уже в сумерках. Солнце утонуло в воде и забрало за собой весь свой перистый цветастый шлейф, развеяв его по ветру. Они ушли уже достаточно далеко от машины, и, так как воздух после жаркого дня быстро остывал, Кайло отдал Рей свой пиджак, набросив его на ее голые плечи. Когда они дошли до черного Форда, на небе стали появляться первые звезды. Кайло посадил Рей в машину и сам сел за руль. Стряхнув босые ноги от песка, они надели обратно обувь. — Странно, мы вроде бы ничем таким не занимались, но… Не понимаю, от чего именно, но кажется, я устала, — сказала Рей, подавив зевок. — Наверное, два бокала вина для меня было многовато с непривычки и на голодный желудок… — Поспи, — сказал Кайло, выворачивая машину в сторону скоростного шоссе. — Нам ехать до дома больше часа. — Если я усну, то кто будет следить за дорогой? Погоди! — пришло вдруг Рей в голову и она схватила Кайло за предплечье: — Ты же выпил! А теперь за рулем! Рей и правда не понимала, как они не догадались взять такси, но сейчас уж делать было нечего. — Я сам про это подумал, когда мы были уже в дороге, — признался Кайло. — Тогда зачем согласился на вино? Еще и на два бокала? — Оштрафуйте меня, офицер Фримен, — хохотнул Рен, заводя мотор, но его улыбка быстро сошла на нет. — Черт! Я же хотел тебе отдать в ресторане! Он достал из внутреннего кармана пиджака широкий белый конверт и передал Рей. Она вспомнила о его «подарке», о символическом вручении которого попросила два дня назад. — Откроем дома, — сказала она, зевая. Спешить им было некуда, а пока накатила сонливость, лучше и правда было вздремнуть в пути. Она убрала конверт в свою сумочку и откинула свое сиденье в положение для сна… …проснулась Рей сама, когда они уже были в своем районе, но до дома оставалось еще несколько кварталов. — Боже, я наверное, сразу спать, даже без душа, — смачно зевнула Рей. — Ты как? — Не знаю, посмотрим… — пожал плечом Кайло. Они доехали до своего квартала и вскоре показался их дом. Рей уже было свободно выдохнула, но тут они столкнулись с маленькой проблемой, когда стали искать парковку. Время было уже позднее, так что почти все свободные места для машин вдоль домов были заняты. Кайло попытался втиснуться в один небольшой проем, от машины до машины, двигаясь задком. — Стой! Поцарапаешь же сейчас! — посигналила ему Рей, видя, что их машина и чужая вот-вот поцелуются задним и передним бамперами. Рен и сам это видел в зеркала, так что и он признал, что здесь ему не уместиться. — Просто объедь дом, поставишь на той улице, — указала Рей рукой в нужном направлении. Рен согласился и поехал дольше, дважды повернув направо, объезжая их дом. Возле соседнего и правда было одно место и Кайло припарковал там машину. Они вышли из Форда и пошли в сторону проулка, ведущего вдоль длинной стены между домами ко входу в их подъезд. Рей переплела пальцы с пальцами Кайло и вновь смачно зевнула. Ей казалось, что если бы не рука Кайло, она бы распласталась прямо тут, посреди мусорных баков. — Какие у нас тут кавалер с дамою! Вы гляньте, а! Шестерка людей появилась из ниоткуда и взяла Кайло и Рей в кольцо. Мужчины были явно местные, судя по их ободранному, мрачному виду и преступным улыбкам на хищных мордах, а вот Кайло и Рей, хоть и тоже жили здесь, всем своим приличным видом выбивались из здешнего контингента. — Заблудились? — «вежливо» спросил один шакал, скалясь. — Бумажник и драгоценности! Живо! — скомандовал другой зверь, наставив нож на двоих людей. Рей быстрым дерганным жестом сняла серьги и браслет и протянула их вору. Тот почти выхватил их из руки Рей, протянув к ней свою лапу, но отдать украшения она не смогла — Кайло резким движением схватил руку вора и заломил кисть в неестественное положение. На всю округу раздался истошный крик. Ворюга уронил свой нож и теперь жалобно выл, осев на землю и баюкая сломанную конечность. Его крик послужил спусковым крючком — пятеро его сородичей тут же сорвались с мест как по команде… Один рванулся к Рей сзади, схватив ее за плечи и потащив к грязной, обсосанной стене проулка. Четверо оставшихся принялись «обхаживать» Кайло; у двоих из них было в руке по ножу. И Кайло действовал в точности с тем, что подсказывала логика — первым делом выбить оружие из рук, что он и сделал. Дальше в ход Рен и четверка пустила кулаки и ноги… — Пусти, ублюдок! — Рей рвалась из хватки шакала, но тот схватил ее за волосы, а избавиться от такого захвата было не просто. Он дернул ее на себя, веля не рыпаться, и Рей закричала от боли. Она краем глаза заметила, что первый вор, со сломанной кистью старался поднять одного упавшего на землю и лежащего теперь мешком из тех, кто дрался с Кайло. Тут она вспомнила, что у нее есть свое оружие — каблуки. И со всего маху она наступила зверюге, удерживающему ее за волосы, на ногу. — Ах ты, сучка! — он согнулся в три погибели и Рей успела ударить его в пах, отчего он упал, взвыл и больше не делал попыток напрыгнуть на нее. Кайло тем временем уложил на землю еще одного. На ногах осталось двое. Рей, которая высвободилась и теперь смотрела, как шакалы кружат и кусают Кайло, не знала чем ему помочь. Хотя справлялся он и сам неплохо. Парочка была уже явно вымотана строптивой добычей, знавшей не то, что азы самозащиты, а знающей весь арсенал не только защиты, но и нападения. Но удача внезапно стала отворачиваться от Кайло, когда оба шакала вернули себе потерянное на земле оружие. Рей видела, что Кайло ждет момента для перехвата и приготовилась к собственному броску. В момент, когда Кайло схватил одного из размахивающего ножом за руку, Рей набросилась на второго, не видевшего ее, двигающуюся у него за спиной. Ей удалось отвратить его от подлого удара Кайло в спину, но он не растерялся и приложил Рей как следует головой о сырую каменную стену дома. Девушка упала ничком; из глаз посыпались искры, голова трещала так, что казалось, вот-вот расколется. Чем закончилась драка троих мужчин рядом с ней, она не видела. Заметила только сквозь звезды перед глазами скулящих шакалов, что наконец отстали от Рена и с трусливым и каким-то нервным «Валим, валим!» скрылись в неизвестном направлении. Рей проморгалась, силясь сфокусировать взгляд на лице Кайло, мелькающем перед ней. Он опустился к ней вниз, присев на холодный асфальт и придерживал ее голову под шею, приподняв ее корпус и положив себе на колени. — Рей! Рей! Рей! — повторяли его губы, пока Рей наконец не ответила, сначала жестом — положив свою ладонь на его, что лежала на ее животе, а затем и словом: — Я в порядке, в порядке… — она приняла сидячее положение и взглянула в встревоженное лицо перед ней. — Правда. С растрепанными волосами, взмыленный после драки Кайло удовлетворенно дернул головой вверх-вниз, словно старался убедить себя в том, что Рей и впрямь в порядке или точно будет в порядке в обозримом будущем… Внезапно, он подался корпусом к телу Рей и поцеловал ее: долго, но не требовательно и будто прося о чем-то этим жестом. И это что-то было вполне конкретным, когда Рей отстранилась и прочла на его губах: — В сумке. Открой, — попросил он, подтягивая валяющуюся на земле сумку Рей к ней. Она приняла ее в руки и нахмурилась. — Не самый подходящий момент, если ты про свой подарок. Давай сначала встанем с земли… — Открой, — попросил он снова, не торопясь подниматься, но Рей была настойчива. — Потом, Кайло. Нам надо встать и дойти до дома, — и тут Рей заметила по лицу Рена, который смотрел на нее так, словно просил у нее за что-то прощения, что он выглядит подозрительно бледным. — Эй, ты сам-то как? — Рей осмотрела его с ног до головы: лицо побитое, но вроде не сильно, рубашка прилипла к телу… и тут она заметила мокрое черное в темноте ночи пятно где-то сбоку и сзади на белоснежной рубашке… — Кайло! — Рей испуганной ланью вскочила на ноги, игнорируя пульсирующую боль в висках и в затылке. Она заглянула за спину сидящего на земле Рена и увидела на земле рядом с ним все расширяющуюся лужу крови. Когда секундный ступор и чистый ужас прошли, Рей очнулась, дернувшись всем телом; необходимо было в срочном порядке избавляться от кошмара наяву! — Телефон! — скомандовала она самой себе и следом: — Нет, сначала пиджак! Рей прислонила покачивающегося Кайло спиной к стене, чтобы он мог сохранять вертикальное положение, а сама подбежала к мусорному баку, возле которого ее пришпилил к стенке один из шакалов и она уронила с плеч пиджак. Взяв его, она пулей вернулась к теряющему краски жизни с лица Кайло и прижала смятый пиджак к ране на спине. — Кайло, держи! — скомандовала она ему, веля взять и прижать сильнее, а сама полезла за сотовым в сумке. Набрав «Девять-один-один», она после вопроса дежурной «Что у вас случилось?», выпалила: — Мужчина ранен. Тридцать три года. Метр девяносто. Крепкого телосложения. Да. Нет. Ножом в… в спину… в почку? О боже, да я не знаю! Да в сознании… Нет. Он — офицер полиции. Нет, не при исполнении. Адрес? — Рей назвала оператору адрес. — Приезжайте быстрее, прошу! Сбросив вызов, она заметила, что перед глазами все предательски плывет и принялась прижимать скомканный пиджак сильнее к месту, откуда шла кровь, которая не хотела останавливаться. «Господи, прошу тебя! Только не сегодня! Только не так! Только не с ним!» — Открой, Рей, — снова попросил Кайло, и Рей подумала, что если бы в действительности слышала его голос, то сейчас бы раздавался еле слышный шепот. Сумка Рей лежала рядом с ним. — Откроем дома! Вместе! — настаивала она, вытирая с щек слезы страха, мольбы и надежды, направив все силы своего тела на то, чтобы прижимать пиджак плотнее к ране. — Прошу… Рей сдалась; всхливнув и утерев голым плечом нос, одной рукой она достала из сумки белый конверт, надкусила его сбоку, содрав бумажную линию и вытряхнула на колени Рена свой паспорт. — Открой… — снова попросил Кайло. Рей дрожащими пальцами открыла паспорт на главной странице. — Прочти… — он ткнул пальцем белоснежной руки в строку с именем. — Прочти вслух. Рей посмотрела на крупные буквы ее полного имени в центре листа. Последний раз она видела его в другой жизни. Стараясь не задыхаться от удушающего кома в горле, она прочла вслух, как просил Рен, дрожащим голосом: — Андреа Вивиан Фримен. Она посмотрела на Кайло, который не открывал взгляд от ее лица, словно ее лицо и голос было единственным, что удерживало его в этом мире. — Кайло, прошу! — всхлипнула Рей, держа одной рукой пиджак у спины Рена, а в другой сжимая корочку с ее единственным именем. Она понимала, что своей мольбою делает ситуацию в своих же глазах реальнее, хуже и страшнее, чем она хотела бы ее признать. — Скорая уже в пути… они уже едут. Черные во тьме ночи глаза смотрели на нее так, как не должны были смотреть никогда. Так смотрят только люди, которые ни о чем не жалели в своей жизни, которым святой отец отпустил все их грехи, и он вымолил прощение за все у Бога. Как человек, у которого больше не было невыполненных дел, которые бы его ждали. Как тот, кто все сделал правильно. — Рей… — позвал ее Кайло на выдохе. Когда она утерла слезы из глаз и сосредоточила взгляд на его губах, он прошептал: — Ты сделала для меня то же самое… Она посмотрела на него, не в силах понять, о чем он. Ее прежнее имя на раскрытой в руке странице документа было точкой в ее пути к себе настоящей. Но каким образом она могла сделать то же самое для Кайло?.. Он еще раз постучал пальцем по ее имени в паспорте, привлекая внимание Рей. Она взглянула на имя и следом на обессилевшую, упавшую на земь руку. Она вернула взгляд к лицу Кайло, в глубине души уже зная, что увидит… Эхо улыбки всё ещё звучало на его лице; глаза всё ещё смотрели только на неё — но его самого с Рей уже не было…