***
Настал очередной выходной день. Ангел проснулся и открыл сомкнутые веки. Дарт, свернувшись цветным комочком, спал на ангельском брюхе. Сонные кошачьи глазки открылись, едва проснулась хозяйка, и животное пожелало ей доброго утра. Ангел ласково погладил его по голове и почесал за ухом. Дарт прибалдел. Улыбка Ангела была искренне радостной, но кривоватой. Между ног у Скай все чесалось. У Рей там все болело, как и во всем низу живота. Трудовая неделька у Ангела вышла тяжелой. Приятным бонусом стало то, что вчера в последний рабочий день Создатель внезапно освободил его от работы. Он увез свое тварь.ение с Сансета едва увидев, как оно тяжко выпорхнуло из такси. На утро Ангел познал любовь в сравнении. Неделя на поверку оказалась легкой. Единственным морем дегтя в океане любви к Богу стало замечание последнего, что от его творения пахнет кошкой. Шутливое «мяу» из уст Скай Хакс не оценил. Рей пришлось сознаться, что она взяла к себе домой кота. Творец посоветовал своему творению самому избавиться от не.божьей твари в квартире. В противном случае он пообещал проверить приземлится ли кошка на лапы после полета с двадцатого этажа. Ангелу нравился Дарт и он не понимал, что плохого в том, чтобы жить с котом. Непонимание запретов - ск.верная дорога к непослушанию. Ангел ослушался божьего слова, решив как следует купаться перед каждым выходом из дома. Скай встала с кровати и пошла в ванную. Время было третий час дня. Почистив зубы и умывшись, девушка набрала ванну. Как только все было готово она опустилась в воду. Внизу живота все еще болело. Несильно и терпимо. Спустя полчаса лежания в теплой воде мало что изменилось. Снаружи все было отлично, кожа радовалась ласковой воде, чесотка прошла, а внутри по-прежнему тянуло. Рей искупалась и, укутавшись в полотенце, вышла из ванной. Руки потянулись к аптечке, лежащей в шкафу, и вытащили оттуда обезболивающие таблетки. Почти вся пачка была прикончена. Рей выпила таблетку, и Скай взглянула на часы. Скоро Дьявол придет с работы. С какой стати киллер работает по графику Скай не знала. Но факт оставался фактом. К трем часам дня Рен всегда возвращался домой со своим кейсом, в котором была снайперская винтовка. Во сколько он уходит Рей тоже не знала. Имеющаяся у нее информация разнилась между собой. Во время его первой встречи с Хаксом он возвращался с работы. Тогда было шесть или семь утра. Когда Рей с избитой мордой сидела на ступенях в коридоре и глотала виски из горла, Рен вышел из дома на работу. Время было восемь. На прошлой неделе он приполз к ней за помощью в три часа ночи. Наученная опытом Рей знала, что ответов она не получит. Потому Скай довольствовалась единственной известной дневной константой в три часа дня. Налив кружку молока себе и чашку Дарту, обе твари принялись лакать обеденный завтрак. Рей думала сходить в аптеку за новой облаткой обезболивающих, но новая ежедневная традиция вынудила ее с этим повременить. Промаявшись бездельем Скай наконец дождалась. Дарт начал взволнованно мяукать. Девушка за дверью ничего не слышала. Она полагала, что кот слышит, как шумит цепь и Кайло снимает с двери на этаж замок, вешая его обратно. Когда послышались шаги Дарт, стоящий у двери, начал безудержно радостно орать, приветствуя своего подкармливателя. Рей встала с места и открыла дверь. Кот тут же выскочил и знакомым жестом начал взбираться вверх по одному из джинсовых столбов, остановившихся у двери. — Привет. — Привет. Рей улыбнулась, гадая как же жила аж целых три месяца без этих встреч. Загруженная по горло на работе, это время прошло для нее как в тумане. И вот он наконец рассеялся. Кайло улыбнулся в ответ. В одной его руке был кейс, в другой бумажный пакет с едою. До него и пытался добраться машущей лапой висящий на бедре Дарт. — Что там у тебя? Сэндвич с тунцом? Кайло кивнул, и Рей улыбнулась чуть шире. От верно угаданного Ангел заискрился вдохновенной радостью ребенка. То, что Рен не мозолил Скай глаза было отрадно. То, что кот, стоило его взять домой, стал орать в три часа дня, словно петух по утру, не давая поспать подольше, если ей хотелось, было досадно. Два дня Скай терпела этот ор, как и грустную морду Дарта, стоящего у двери. Как и то, что в своей тоске от разлуки с одной из кормящих рук, он начинал рвать обои с удвоенной силой. В среду на этой неделе Скай этого душераздирающего ора не выдержала и открыла дверь. Сегодня Рен забирал к себе Дарта уже пятый день подряд. Ненадолго, всего на пару-тройку часов. Потом он его возвращал, выпуская из своей квартиры. С тем же ором, что кот просился выйти, он просил Скай впустить его обратно, и Рей всегда впускала. Ангел переживал за сохранность мелкого хищника в лапах крупного. Но вчерашний день избавил его от этого страха. Дьявол оказался котолюбивым. Бог — напротив. После медпомощной ночи отношения соседей пошли на лад. Скай смотрела на Рена с долей превосходства, радуясь, что ее работа, сколь трудной порою она ни казалась, была все же безопаснее и потому стабильнее, чем работа соседа. Помогла она ему от одной только безысходности: не хотелось навлечь на себя внимание полиции, которое точно последовало, если бы сосед превратился в труп. Рей помогла Рену в кровавую ночь безотчетно, пребывая в легком шоке и находясь под влиянием ангельской добродетели. Язык сам предложил помощь, руки ее сами оказали. Часть души твердила ей, что Рен все еще убийца, так пусть и подыхает, заслужил. Другая спорила с этим, имея лишь один аргумент: «Все равно его не брошу — потому что он хороший». Ангел изо всех сил пытался злорадствовать при мысли о Дьяволе, которому какой-то добродетель пустил кровь. Получалось это из крыльев вон плохо. А точнее никак. Проникнуться сочувствием к такому человеку казалось невозможным, но пока добродетельное создание дрожащими крыльями вытягивало из разорванной плоти пулю, это случилось с ним за секунду. Бесконечную секунду страха, что крылья сделают что-то не так, что Дьявол снова рухнет на пол от потери крови или от болевого шока. И что он уже никогда не встанет. Скай до недавнего времени полагала, что ее проблема — выкрутасы соседа — была решена мордобоем, ссорой, когда она наговорила кучу гадостей, и ее последствием — взаимным молчанием с соседом. Физически и фактически так и было. Рену мозги вправили кулаками, Рей членами, а вот Скай осталась беспомощна перед лицом неизвестной неопознанной безымянной опасности. Одно она знала точно. Урон, нанесенный поступками соседа, было уже не исправить. Рей было приятно и вместе с тем сложно вновь здороваться с соседом как ни в чем не бывало. Вербально это было очень просто. Подвигал губами и языком и вот тебе «привет». Но всё, что этот привет нёс с собой, причиняло дискомфорт, расшатывая с такой болью устоявшийся мир. «Привет. Я рада, что ты дома. Я ждала тебя. Я скучала по твоему присутствию. По твоим шагам за дверью. Видишь? Наш кот тоже соскучился. Глупый. Он не понимает, что ты мог не вернуться. Что тебя могут убить на работе. Что в ту ночь пуля могла оказаться не в плече, а в голове… Рей старалась после привета скорее спрятаться за дверью. Скай так некстати внезапно стала разговорчивей и радушнее с Реном. Впервые на своем веку бабочка стала вести простые человеческие диалоги. С неклиентом. Не на работе. И нисколько при этом не кокетничая и не флиртуя. Себя она убеждала, что она снисходительно благодарна соседу во время коротких встреч потому, как радуется возможности побыть одной без засранца-кота хоть сколько-то. Рей негодовала каждый раз, когда Скай тянуло поговорить, пусть это и была пара глупых фраз. Как и сегодня. «Вот на кой черт надо было спрашивать что у него в пакете? И так ясно, что еда. Что кот тянется лапой к чему-то ароматному, наверняка к рыбе. К чему эти лишние пустые разговоры?» Рей опустила взгляд на Дарта. Он цепко висел на соседской ноге. Кайло кивнул Рей, говоря «увидимся», и пошел к себе. Скай стояла и следила за его удаляющейся фигурой цепким взглядом. Открыв дверь, с котом на ноге Рен зашел внутрь. Рей тоже вернулась к себе и закрыла дверь. Скай растерянно улыбнулась. Она была только со сна, но курить вопреки привычке почему-то не хотелось… Что касалось отношения кота к сигаретному запаху, на радость Скай он никак на него не реагировал. Привычка орать в три часа дня была у него из-за прихода Кайло, а не из-за того, что в это же время хозяйка выходила в коридор покурить, а потом возвращалась и загрязняла воздух уже в комнате. Теперь не было нужны ждать, когда Кайло скроется в своей квартире, чтобы выйти и подышать воздухом. Первые пару дней, когда Ангел не отдавал кричащего кота в лапы Дьявола, заходя обратно в квартиру Скай открывала дома окно. Дарт бросался к нему и долго сидел у него. Уходя на работу Рей окно закрывала, боясь, что кот ненароком вылезет и разобьется. По утру Скай открывала его только, чтобы дать коту подышать, пока она сама принимает ванну или стоит в ней под душем. Ее тело было привыкшее и к душным помещениям, и запаху никотина в воздухе. Дарт ее привычками не обладал. И все-таки она была уверена, что он любит ее такой как есть — курящую. Рей взяла из шкафа бледные джинсы с высокой талией и короткую майку, открывающую живот, и надела их. Скай сняла сумочку с крючка на стене и, схватив пачку сигарет со стола, вышла из дома. Закрыв квартиру она достала сигарету и закурила. Пальцы дрожали, словно Рей только что вышла из мотеля после адской ночки. Для курения в домашней обстановке прежде это было не характерно. С сигаретой в дрожащей руке она начала спускаться, перебросив через голову ремешок сумки так, что ремень пролегал через грудь. Искренняя улыбка и добрые разговоры Скай были для нее самообманом. Рей ни на миг не солгала Кайло, когда высказала ему, что ненавидит его. Скай ни на миг не солгала соседу, когда сказала, что он ей правда нравился. Кайло уже более трех месяцев не делал ничего, что мешало бы Скай физически, но рябь на реке забвения была чревата для Рей известно чем. Как действовать и жить дальше существа не понимали. В собственном отношении к соседу все становилось слишком сложно. Никак не мешая жить, он все равно мешал. Ничем не привлекая к себе, он все равно привлекал. Будучи для всех троих ненавистным, все трое дорожили каждой секундой при коротких встречах с ним… Покупая в аптеке пачки обезболивающих таблеток для себя и пачки презервативов для нерадивых клиентов Рей была полна решимости плыть в Лете во что бы то ни стало…***
На следующий день. Обезболивающие помогли. Скай купила сразу пять пачек и забила ими аптечку. Больше ни внутренние, ни наружные женские органы не болели. Рей было хорошо. Ночь была отличной, она спала беспробудным сном. Новая рябь по глади реки забвения пошла внезапно, в момент, когда Кайло пришел домой, неся в руках не только гитарный кейс, но и… цветы! В три часа дня Рей открыла дверь, чтобы в очередной раз выпустить орущего кота. — Привет. — Приве… — конец слова застрял у Рей в глотке, едва она увидела протянутую к ней руку Кайло с цветами в ней. Определение зеленой траве в небольшом горшочке возникло безотчётно. Комнатные или нет, все равно цветы. Скай разразилась своим фирменным смехом, когда Рей с щемящей тоской поняла, что ей хотят что-то подарить. Первый опасный цветочный звоночек, предвестник цветоподарения Рей увидела давно, но не думала, что он получит свое развитие. Случилось это после ремонта. Из мелких предметов, каких прежде не было в квартире, вроде соли для ванн, был еще и плед который она ошибочно приняла при беглом взгляде за свернутое покрывало. Плед с рисунком подснежников. Не кричащие цвета, простая теплая ткань и иллюзорно ароматный рисунок. Ангел, глядя на цветы прищурился, растерявшись. Уничтожив райскую квартирку, Дьявол сделал из нее ад. С какой стати он решил сейчас добавить перед ад «с» было чертовски непонятно. Кайло продолжал протягивать Рей руку с цветами. Комнатными. В горшке. Просто какая-то травка закорючка, не цветущая, одноцветная зеленая. — Зачем мне это? Кайло кивнул на закрытое окно за спиной Рей и поставил свой кейс с оружием на пол. — Не уловила. Мне это не надо, — Скай потянула ладонь, чтобы отодвинуть цветок подальше от себя. Настроение испортилось у всех трех тварей. Руки Кайло перехватили девичью ладонь, чтобы поставить в нее цветок. Рей тут же вырвала руку. Ангел скептично изогнул бровь: — Это благодарность за помощь на той неделе? Кайло посмотрел на кота, висящего у него на штанине. Рей уловила, что благодарностью за тот случай он считает животное. Рен поднял взгляд и беззвучно ответил: — Нет. — Тогда зачем? Кайло показательно вдохнул носом воздух и махнул рукой от живота к носу. Скай усмехнулась. Рей гневно-грустно скривила рот. — Ты что, еще и слепой? — Скай с презрением глянула на цветы. — Эта зеленка не цветет. Что тут нюхать? Кайло закатил глаза и показал жест курильщика. Два пальца к губам и в сторону. Затем снова на закрытое окно за спиной Рей. — Ну курю я, — согласилась она, нахмурившись. — И что? При чем тут это? Кайло поднял ладонь с цветком к ее носу. — Да какая черт возьми тут связь? Это что — конопля? Хочешь, чтобы я с сигарет на это перешла? Губы Кайло дернулись в разочарованной улыбке и что-то сказали. Скай не разобрала. Считывать с губ она могла только короткие слова. Багажом ее знаний чтения по губам на сегодняшний день было «да», «нет», «спасибо» и прочая понятная из ситуации мелочь. — Я не поняла. Рен повторил. Два слова. Он начал с первого. Рей принялась гадать. — Сто? Мсто? Псто? Просто? Рен кивнул и начал повторять ей второе слово. — Фа? Ма? Ва? Вас? Си? Вози? Ваз. Возьми? Снова кивок. — Зачем? Снова одно непонятное слово губами. Ангел не разобрал. Рей прочла «дышать». Скай сделала вид, что ничего не поняла. — Слушай. Мне твои пухлогубые ребусы уже надоели. Оставь его себе. Кайло отрицательно дернул головой и снова поднял ладонь Рей. Вырывать ее в этот раз она не стала. Он вложил в нее горшок с цветком и повернулся уходить. Скай дождалась, пока он не дойдет до своей двери… И как только он дошел, тут же перевернула руку ладонью вниз. Горшок был пластмассовый. Он треснул. Земля и зелень некрасиво расстались. Кайло все слышал, но не подал виду, сосредоточенно открывая дверь ключом. Дарт, висящий на ноге Рена, что-то крикнул ей с другого конца коридора. Рей не знала кошачий язык. Скай услышала в коротком тягучем «мяу» укорительное «ну зачем?!» Ангел не стал вмешиваться в самоконфликт. Девушка склонилась к мусору за порогом, игнорируя дискомфорт в животе, и молча убрала его, выбросив в ведро у себя дома. Когда на следующий день картина повторилась Скай сделала вывод, что вчерашний зеленый «букет» не был случайным выстрелом. У психа снова начался период активности. Рей собралась с силами, приготовившись к долговременному процессу сопротивления. Из Леты она не желала выплывать ни при каких цветочных обстоятельствах. Ангел отверг свое мягкосердечие и вооружился непроницаемым лицом. Рей равнодушием. Все три существа стали выступать единым фронтом, чтобы не допустить новой ошибки, которая может привести к печальным последствиям. Лидировала и солировала как это часто бывает, Скай. Сегодня Рен держал в руках два горшка на выбор. С все тем же самым цветком (Рей отметила, что внешне чуть другой, а значит это другой вид того же растения), но в двух экземплярах. Один цветок был маленький и низкий, другой значительно крупнее, в более широком горшке. Рей глянула на мелкую закорючку, которая никак не походила на крупную. Девушка поднесла ладонь к губам и задумчиво нахмурила брови. Она начала указывать пальцем на каждый по очереди и произносить детскую считалку: — Трое негритят в зверинце оказались, одного схватил медведь, и вдвоем остались. Двое негритят легли на солнцепеке, один сгорел — и вот один, несчастный, одинокий. Последний негритенок поглядел устало, он пошел повесился, и никого не… Стало-о-о! — Рей с веселым криком подбросила своими ладонями ладони Кайло. Горшочки упали справа и слева от стоящих. Рей пожала плечами, говоря «вот такая вот я, что сказать». Испуганный от двойной дозы шума Дарт стал еще быстрее забираться вверх на джинсовую гору. — Тебе снова не на что потратить твои кровные? Ой, прости. Я хотела сказать кровавые, — съязвила Рей, сверкая глазами, и едва глядя на цветок перед носом. Губы что-то сказали в ответ. Рей не удосужилась вдуматься или вглядеться, чтобы понять. — Ты ведь понимаешь, что я и те, что ты принесешь мне завтра, выброшу? — ее глаза смотрели вверх на лицо, стараясь достучаться до здравого смысла, пока Рен первым не достучался до всепомнящего сердца. — Да. — И тот, что ты принесешь мне послезавтра тоже. — Да. — Но ты все равно будешь носить мне цветы? Кайло пожал плечами. Скай окончательно уверилась, что перед ней стоит человек не здорового ума. Ангел имел иное мнение. Если Дьявол что-то делает, то в этом точно должен крыться какой-то тайный смысл. Да, его трудно или почти невозможно угадать, но он есть. Рей оказалась в опасной близости к тому, чтобы вот-вот растрогаться. Рен собирался дарить ей цветы, зная, что она их ни разу не возьмет. Вроде и безумие, и наглость, но… Рей вспомнились чужие слова о том, что нет ничего прекраснее, чем океан, который неустанно целует берег, несмотря на то, сколько раз его отвергли*. И все-таки Рей растрогалась. Необходимо было срочно устранить неполадку в системе. Внизу живота вдруг противно закололо. Скай тут же побежала пить таблетки. День третий. Цветоподношение случилось рано утром. Рей возвращалась с работы. Дойдя до сетчатой двери на этаж с ключом в руке на изготовку она замерла, увидев две аккуратных деревянных кадушки с кудрявыми невысокими мини-пальмами, стоящие по краям ступеней с другой стороны сетки. Рей плюнула на них, пройдя мимо. На вид слишком тяжелые и увесистые, а она слишком устала… В три часа она ожидала пустых рук, но подношение вновь случилось. Снова тот же зародыш того же растения в маленьком горшке. — Знаешь, обычно девушкам дарят букеты с цветами, а не горшки, — Рей поспешила уточнить. — Я не к тому, что мне нужен букет! Поверь, если ты вдруг мне его принесешь, я пройдусь им по твоей шее, а потом засуну его тебе в задницу. Может и не удастся, но я точно попытаюсь… Рен скривил губы. Рей не поняла что он этим сказал. То ли, что он бы посмотрел на такое, то ли, что о букетах она может не волноваться — их не будет. Цветы снова оказались на полу. Рей было плевать, что землю и поломанный цветок она убирает сама. Главное, чтобы гладь Леты была спокойна. А для этого она сделает все, что от нее потребуется. Новый укол пронзил низ живота. День четвертый. Рен услышал предупреждение. Он все также с упорством барана покупал, приносил и пытался всучить все ту же горшечную зеленку с той разницей, что это были разные виды одного и того же растения. Те, что стояли у двери на этаж Рей не трогала. Вечером бегом вниз мимо них, утром слепым ползущим шагом наверх. Глаза они особо не мозолили, поливать их она сто лет в обед не собиралась. В три часа дня Рен стоял во всеоружии. Рей выбила его у него из рук на пол. — Ты бы хоть раз попытался что-то другое принести. Помимо глупости, это даже скучно. Проводя аналогию с настоящими цветами, может я люблю гортензии, а ты упорно впариваешь мне сирень? Об этом ты не думал? Рей бессовестно лукавила. На одном цветке было больше светло-зеленого, у другого листья сильнее кудрявились, в третьего зеленый цвет был темнее. Объединяла их схожая форма листьев — резанных зонтиков… Перед работой ее какой-то черт дернул подняться на крышу. Три кадушки с цветами стояли по разные стороны. Рей зарычала. Воспоминания из Леты просились наружу, но она умело их сдерживала. Была идея сбросить цветы через край крыши, ибо копаться в земле Рей не собиралась, как и тащить эти бандуры вниз по всем этажам. Рей плюнула на них и ушла с крыши. Сюда с появлением в комнате окна она выходила редко. Так что с цветами здесь вполне можно разобраться и позже. Потому, что живот вдруг болезненно скрутило. День пятый. Рей шла скрючившись, подтягивая себя руками, хватаясь за перила, и молилась неизвестно кому, чтобы она пережила завтра последнюю рабочую ночь. С больным животом работать становилось труднее с каждым днем. Таблетки стали помогать через раз. Целый ряд горшечной зелени неизвестно сколько времени ждал ее прихода домой. Располагался он по верху и по низу ровного ряда перил на самом этаже. С тихим злобным стоном-полурёвом Рей, поднявшись на этаж, не пожалев последних сил, которых у нее и так не было, спихнула верхний ряд на лестницу. Из нижнего она толкнула ногой один горшок, он пошатнулся и Рей полусонной головой поняла, что между резными перилами на лестницу он не пролезет. Поднимать разномастный цветочный десяток сил уже не было. Живот просил скорее дать ему обезболивающее… В три Рен молча проследил за цветопадением и забрал от нее кота. Что там было на лестнице Рей не видела. Когда вечером Дарт вернулся от соседа тоже. В девять она увидела, что лестница чиста. День шестой. Днем Кайло вновь лицезрел цветопадение и также молча без обиды во взгляде забрал к себе Дарта. Когда до работы Рей оставался еще час, а ее трехцветка так и не вернулся, она приготовилась идти выяснять отношения. Открыв дверь она увидела, что этого ей делать к счастью не придется. Впору было снова злиться при виде новой кадушки с цветами в коридоре, но Рей не выдержала и улыбнулась. Во сколько Рен выпустил кота она не знала. Дарт стоял в коридоре возле дверей неработающего лифта… на земле в широкой деревянной изящной кадушке с высоким все тем же «назойливым» цветком — подобием пальмы с крупными листьями, разрезанными на несколько «лап» зонтиками. Дарт не шел домой потому, как стоял на черно-коричневой земле и жевал траву. Лениво, так, словно уже насытился или ему просто нравилось баловаться зубами и языком с листьями. Рей ухмыльнулась, позвав его, стоя в дверях: — Эй, травоядное! Котенок проигнорировал ее. — Дарт! Снова увлеченное погрызание травы. Рей резко выдохнула носом. И мяукнула. Подействовало. Дарт ответил ей тем же. Но уходить с цветка все еще не спешил. — Ну что за колорадский жук! — Рей, глухо ворча, подошла к мини-пальме и забрала от нее ревущего кота, подняв его за бока. — Завтра продолжишь, успокойся! — уверила она, закрывая за собой дверь. Почему кот не пожрал те цветы, что стояли вдоль перил, появившись там днем ранее, она не знала. Но решила, что видимо они не в его вкусе. Рей резко бросила на пол трехцветку и схватилась рукой за живот. — Дьявол, ну три четыре таблетки же!.. Куда еще больше?! Рей плюнула на самоограничитель в лекарственной дозе и выпила еще два анальгетика. День седьмой. Настал выходной. Пальму в коридоре Рей оставила только из-за кота. Дарту радость, а цветочку гадость; от кошачьей радости растению очень скоро наступит хана. Была очень-очень слабая надежда на то, что Рен таким образом отступился от своей идеи впихнуть цветы к ней в комнату, найдя компромисс. Но она себя не оправдала. В три часа дня Рей увидела точь-в-точь сцену недельной давности. Того же размера горшок, того же размера цветок, тот же самый цветок. Рей почти не глядя на него, взяла горшок и бросила его в черную стену за плечом Рена. Горшок разбился с иным, не тем, что все предыдущие, звуком. Вместо пластмассы он оказался сделан из керамики. Губы Рена что-то сказали ей. Она машинально опустила к ним глаза и успела прочесть и понять слово от и до. Оно не было из привычного набора ежедневной лексики. Оно было специфичным, произнесенным Кайло без какого-либо предшествующего контекста. И Рей все равно поняла его. Это было общее название всех видов цветов, что преподносил ей Кайло, молча мирясь с тем, что она переубивала половину из подаренного им. Шеффлера. Рей узнала это слово потому, что она думала о нем вот уже неделю. Потому, что она не хотела думать о нем. Открещивалась. Не узнавала. Не смотрела. Смотрела вскользь, мимо, через, перед, вокруг, над… Потому что узнав, вспомнив этот цветок, она не сможет так же спокойно пойти на работу и спокойно заниматься нелюбовью, спокойно зарабатывая этим себе на еду. Она не сможет смотреть на себя в зеркало, не сможет рисовать лицо… Сказав ей название Рен зашел к себе домой, забрав кота. Рей на ватных ногах подошла к мертвой угольно-черной стене. Последние пару метров до рассыпанной земли и лежащего среди нее зеленого цветка она проползла на коленях. Губы дрожали. То была рябь на реке… Не забвения — воспоминаний. Трясущиеся руки потянулись к раненному цветку, поднимая его с земли. Дрожащие в глазах слезы смотрели на сломанный листок. Корень был цел. Руки поднесли его к губам. Губы поцеловали… Глаза больше не видели перед собой никакого цветка. Рей, выдернутая из Леты на сушу, заплакала. Скай утонула в реке и зарыдала… касаясь губами не цветка, а руки матери. Ангел понимал кто эта женщина перед мысленным взором Рей. Скай всем сердцем чувствовала свое воспоминание. Она-то и видела руку матери, пока Рей целовала листья цветка. Скай сдавленно пропищала с перекривившемся страшным лицом, глядя на цветок в своих трясущихся раскаивающихся руках: — Прости меня, мамочка!.. Прости!.. Мне так жаль!.. Мне так стыдно! Мне так перед вами с папой сты-ы-ыдно!.. Воды Леты для Рей были сладки и приятны. Космический над- и подводный вакуум, в каком она с комфортом жила уже почти четыре года. Воспоминания были, Рей знала об этом, но не трогала их. Не опускалась на дно к ним, не выходила на сушу. Просто. Плыла и плыла. Благодаря этой ментальной технике Рей, Скай жила не зная бед и горя, не ведая о существовании заслона, который сама же и выставила. Сейчас он прорвался. Воды затапливали ее, были горькими, солеными, сладкими, детскими, мечтательными, верящими, честными, девственно-чистыми, непорочными, ласковыми, любящими, ругающими, целующими, к себе прижимающими, по голове гладящими… Поливающими шеффлеру, стоящую в детской комнате… Машущими в аэропорту, с искренней поддержкой и верой в то, что у их дочери все обязательно сложится, что она со всем справится, и что найдет то, что она так отчаянно хотела найти под чувственным небом Калифорнии. Любовь. Счастье. И саму себя… Рей и Скай на пару утирали слёзы. Скай спросила себя, хлюпая носом: «Как я могла жить в этом? Здесь столько боли…» Рей ответила себе: «Я стала шлюхой. Мне нужна была Лета, чтобы выжить». Существа заплакали в унисон, держа на руках цветок, точно мертвую рыбку на своих ладонях. Ангел не понимал, что происходит. В прошлой жизни у него была своя комната, была некая мама с миловидным лицом и она заходила в комнату, чтобы полить шеффлеру. Что тут может вызывать слезы было не ясно. Посыл поплакать был, но откуда он шел сам черт не разберет. «Да, существовала иная жизнь. Но что толку плакать о ней, когда есть Он? Когда Он — Любит нас? Заботится? Вот и обещанное калифорнийское счастье, разве нет?..» «Нет!!!» — в сердцах крикнули в один голос Рей и Скай, и обе подумали: «Наше калифорнийское счастье живет за стенкой…» Скай и Рей стали потихоньку приходить в себя, услышав свои ангельские мысли. Ангел парил в небесах, созданных их автором. Его Любовь цвела в садах на запредельном для сознания уровне. Ни о каких реках там речи не было. Только эхо воспоминаний. Сухой образ в воздухе, наполненном настоящей любовью... Скай захотелось побывать на могиле родителей и попросить прощения за то, кем стала их дочь и какую жизнь ведет. Рей собралась и встала с колен. Рей годами плыла в реке забвения… …не зная, что в ней же плывет и Скай. Сейчас случилось ровно то, чего они обе и боялась, когда Кайло начал покупать им время. Рен утопил в реке Скай и вытащил на берег Рей. Спастись было невозможно ни той, ни другой. Рей всеми мурашками, волосками на теле, кончиками пальцев и ногтей чувствовала боль сотен ночей. Отдавая тело клиентам, она отдавала его им для секса, за который получит деньги. Отдавая тело сутенеру, она соглашалась с тем, что изнасилования тоже можно назвать сексом. И все же вопрос терминов в данном случае индивидуальный и не столь существенный, как вопрос восприятия. Сейчас Рей воспринимала все таким, каким оно и ощущалось ею без малого на протяжении четырех лет. Скай за секунду дошла до дна реки. Что для Рей — забвение, то для Скай воспоминания. Забота отца и матери. Ласка. Доброта. Дом. Картина калифорнийского заката на стене. Соседи. Школа. Неловкий поцелуй на выпускном. Шеффлера… И миллион сотен вещей и моментов, о каких она сейчас разом не упомнит. Одно она знала точно. То, что было в Англии — это Любовь. То, что делал с ней Рен — это Забота. Все, чем она дышала все годы — это трахалась и изредка занималась сексом. Любви в работе больше для нее не существовало… Зареванная Рей стояла перед дверью квартиры Кайло с цветком на ладони. Она баюкала маленький цветок шеффлеры в руках точно маленького ребенка, прижатого к груди. С таким видом и встретил ее сосед, как открыл дверь на ее стук дверь. Он в очередной раз находясь у себя дома был раздет по пояс, оставаясь только в джинсах. Рей в два шага забежала к нему в комнату и обняла его, прижавшись мокрой щекой к голой груди. Руки аккуратно обхватывали талию парня, так, чтобы цветок в руке ненароком не выпал. Рей почувствовала, что ее стали гладить по голове и поцеловали в макушку. Голые ноги в сланцах гладила чья-то шерстка. Наконец, через долгое время успокоившись, Рей отстранилась от намоченной ее слезами груди и живота, отерла воду с лица и посмотрела на цветок в руке и затем на Кайло. — Ты знал, — сказала она. — Не знаю как, но ты знал. Кайло непонимающе нахмурил лоб. Губы спросили: — Что знал? — Шеффлера, — так же беззлобно пояснила она. — Моя мама выращивала ее. Один из видов этого цветка стоял у меня в комнате. Именно этот, — Рей кивнула на свою ладонь. — Остальные стояли в разных местах по всему дому, — Рей улыбнулась, глядя в карие глаза над собой, и Скай стало чуть легче. — Я могла бы прямо сейчас перечислить тебе названия всех видов шеффлеры на латыни. Всех, что выращивала мама. Рей опустила печально-радостный взгляд к ладони. — Прости, что разбила. И этот, и все те, другие. Мне правда безумно жаль. Рей начала снова никнуть, вешая нос, но Кайло не дал ей этого сделать. Он приподнял пальцами ее за подбородок и бегло с колючей небритой нежностью поцеловал в губы и отошел на миг. Скай опешила от беспричинного поцелуя. По всему очевидно, что секса от нее он сейчас не хочет, но все равно зачем-то поцеловал. В губы. Просто так. Он подошел к Рей со своей кружкой в руке и протянул ладонь, прося дать ему цветок. Рей отдала. Он кивнул ей выйти и она тут же послушалась. Вместе они дошли до просыпанной у черной стены земли и Рен набросал ее в свою кружку, удерживая при этом цветок так, чтобы корни были в земле, а ствол и листья на воздухе. Рей, стоящая рядом, выдохнула спокойно. Полить, пересадить и с шеффлерой все будет хорошо… Как и у нее самой. Скай вспомнила кто она. Рей признала кто она. Кто утопленный, а кто выдернутый из Леты. Механизм защиты был сломан… И тут же заменен другим, восстановленном по тому же образу и подобию. Рей знала в какой теперь реке забвения будет плыть, находясь в объятиях безлицых пираний и одной рыжей акулы. Новой спасительной рекою стал для Рей ее крохотный на две четверти уютный мирок, находящийся под крепким замком на двадцатом этаже дома. Маленький добрый мир, в котором Рей перестала быть одинокой. В котором у Скай был единственный мужчина, который ни разу не платил ей за секс. Дружелюбный сосед, который мог и отдал свою аптечку. Реальность, в которой у нее был внеплановый двухнедельный отпуск, появилась нормальная съемная квартира, и человек, который может и не побоится заступиться за нее в случае опасности. Человек, которому только она может оказать посильную жизненно важную помощь. Человек, который долгую мучительно-прекрасную неделю дарил ей цветы-воспоминания из далекого прошлого. Тем самым оказывая такую же жизненно важную помощь, как и она ему. Скай вспомнила не только любовь матери к этому цветку, но и причину по которой она выращивала именно его. Отец Рей курил. И мама часто объясняла своей дочери, что шеффлера как раз идеально подходит для помещений, где курят. Это растение нейтрализует никотин и смолы, которые содержатся в табачном дыме. Повышает влажность воздуха. Отучить мужа от вредной привычки у нее не вышло, но защитить от нее дочь она могла… Воспоминания о жизни с родителями освободились из речных оков. Воспоминания о жизни с соседом стали водою новой Леты. Рей точно знала, что они помогут ей плыть и как и прежде жить без боли. Скай было невообразимо стыдно перед мертвыми родителями за свой образ жизни, но верный взгляд на ситуацию еще не давал собою возможность выхода из нее. Потому Рей была готова плыть. Больше не будет космической подводной тишины. Вместо нее сознание окутывал плотный кокон, внутри которого было одно лицо и одна морда, был дом, в который хотелось вернуться, был человек, которого каждый день ждешь с работы, чтобы всего на секунду увидеть и порадоваться, что жив здоров… Рей благодарно смотрела в глаза Кайло. Двое людей стояли рядом друг с другом у распахнутой двери в комнату девушки. Рен протягивал ей свою кружку, в которой теперь сидела крохотная шеффлера, когда это снова случилось… Рей коротко вскрикнула и согнулась, схватившись за косяк двери. Низ живота жутко заломило. Крутило и не отпускало. Она тут же осела на пол. Кайло склонился вслед за ней, присев на одну ногу. Рей стала массировать низ живота. Стало только хуже. Рука Кайло легла ей на плечо. Потом исчезла. Рен поднялся с колена и обошел Рей. Через миг перед ее носом возникла рука с таблеткой, стаканом с водою и сотовым. Девушка благодарно приняла обезболивающее, запила его и уставилась на свой телефон, который разве что ей в нос ни тыкался, маяча перед глазами. — Я не могу обратиться в скорую, — закачала она головой. — У меня нет ни одного документа, забыл? Телефон стал тыкаться ей в лицо еще настойчивей. — Боль пройдет. Это хорошие таблетки. Телефон насильно лег Рей в руку. Она подумала, что Кайло убеждает ее вызвать скорую в третий раз, но ошиблась. Она почувствовала, как он аккуратно подхватил ее на руки и выпрямился. Обе руки Рей легли на бедра, держа сотовый. Оказавшись уложенной в кровать она смотрела как вокруг суетится Кайло, пока в его ногах путается встревоженный кот. Рен забрал у нее из рук телефон и положил его на обеденный стол. Достав из аптечки градусник он отдал его Рей, и она без вопросов засунула его в рот. Она и так знала, что температуры у нее нет, но еще она знала, что Кайло не отстанет от нее. Оставив Рей мерить температуру Кайло огляделся, думая чем еще помочь. — Иди, — промычала Рей, отпуская его. Рен послушался. Почти. Он вышел в коридор и забрал оставленную на полу шеффлеру в кружке. Занеся цветок к Рей он полил его из-под крана в ванной и поставил на стол. Рей лежащая на боку, сбежала глазами от Кайло, который сел на стул и стал ждать, когда можно будет проверить градусник. Глаза девушки упали на кружку с цветком. Она была с надписью. Черным по белому. «День независимости». Вымыв руки Кайло вытащил изо рта Рей градусник и посмотрел на показатели. С нечитаемым лицом он отдал его Рей, чтобы и она взглянула. Температура была в норме, как Рей и ожидала. Она вернула градусник Рену и он убрал его в аптечку. — Эти боли не страшны. Это издержки профессии. Иногда накатывает. Ничего серьезного, — ответила Рей задумчивому соседу. — Только прошу не надо ничего выдумывать, ладно? — попросила она. Под «выдумывать» она имела в виду не диагноз, а способы лечения. Взгляд Кайло не обещал ей этого, обещая ровно противоположное. Парень кивнул и направился прочь из квартиры. — Кайло, ты понял меня?! — крикнула Рей в спину уходящего. — Мне нельзя в больницу! Меня или арестуют или депортируют! Входная дверь захлопнулась. Рей осталась одна. Но через миг поняла, что ошиблась. Только сейчас она заметила, что Дарт остался с ней. Он запрыгнул к ней на кровать и с грустным «мяу» лег у живота. Рей приобняла его. На самом деле она не знала, что именно с ней случится при обнаружении властями города отсутствия у нее документов. Об аресте и депортации она знала от Хакса. Он вдолбил ей в голову, что именно это произойдет с ней в случае откровения. Ангел не хотел быть насильно разлученным со своим Творцом. Скай не хотела в тюрьму. Рей слишком слаба, чтобы иметь собственное право голоса в этом вопросе… До сегодняшнего дня. Теперь они со Скай обе не хотели попасть в тюрьму или оказаться депортированы. Рука убийцы оказалась котокормящей. Рука убийцы оказалась безответно дающей. Рука убийцы оказалась рукой простой человеческой помощи. Рукой, что утопила Скай в воспоминаниях, и вытащила Рей за шкирку из уютного забытья. Одному существу предстояло научиться плыть в своем стыде и чувстве вины. Другому придется научиться ходить по обжигающей суше. Ангел, парящий высоко в небе, предчувствовал, что когда это произойдет, Дьявол поднимет взгляд и к нему. И его вылечат…***
А божья тварь отчаянно не хотела быть излеченной. Горящий и не сгораемый Ангел со стальными крыльями страстно желал, слепо жаждал только одного во всем белом свете и всегда будет жаждать. Любви своего Бога…