Закрытая зона: Лекарство против страха

      Чону сидел в машине, крепко сжимая руль и вглядываясь в чернеющий горизонт. Впереди было море, и оно было неспокойно. Волны, пенясь, набегали на побережье, омывали пирс. Омега был здесь не впервые и не слишком-то удивлялся суетящимся людям, большим коробкам, контейнерам и погрузочному оборудованию. Территория плавбазы была огорожена высоким металлическим забором, а на воротах стояло сразу несколько охранников. Его лицо было им знакомо, поэтому они впустили без пропуска, хотя он у него и был. Лукас когда-то постарался. Эти люди были ему что-то должны, и поэтому приходили на помощь по первому зову. Ким знал, что половина из них была контрабандистами, а это место, хорошо замаскированное под перевалочную рыбацкую базу, принимало порой и очень ценные грузы. Например, ещё каких-то полчаса назад парочка крепких альф погрузила в багажник его машины две немаленькие коробки. Чону не знал, что в них, но в виду их нынешнего положения догадывался.       Омега снова посмотрел на слегка окрасившийся горизонт. Солнце вот-вот должно было подняться, а значит, ждать осталось не так много. Чону бросил взгляд на часы, тяжело вздохнув. Ему невыносимо было сидеть вот так в ожидании, но кроме него это место не впустило бы больше никого, будь у них даже сотня пропусков.       Омега вспомнил, как облегчённо выдохнул, когда Джехён позвонил и сообщил ему об успешном завершении операции. С души словно камень упал, и пусть он не так давно был знаком со всеми этими людьми, он стали ему дороги, как и Тэн, что сейчас находился перед ним. Он словно спал, и Чону казалось, что в любой момент он может открыть глаза и улыбнуться. Омега был уверен, что у этого человека должна быть непременно солнечная улыбка.       — Всё закончилось, — сказал Чону, взглянув на старшего. — Чэнлэ и Кун в безопасности. На этом свете стало на одну тварь меньше.       Решив немного отвлечься, Ким потянулся за книгой, что лежала на тумбочке. Его взгляд зацепился за лицо Тэна, что выглядело сейчас не как обычно, он был напряжён, на лбу и висках выступила испарина, а глазные яблоки под веками были не спокойны. Когда старший распахнул глаза, Чону уронил книгу, а когда с губ Тэна сорвался слабый стон засуетился. Он должен был позвать кого-нибудь, но только он собрался сорваться к выходу, как его запястье перехватили. Хватка была не очень сильной, но Чону остановился и обернулся, склоняясь ближе к старшему, что бесперебойно что-то шептал.       — Чэнлэ… Где мой мальчик? Лэ…       — С ним всё хорошо. Успокойся, он в безопасности. Тебе нельзя волноваться, сейчас я приведу доктора.       Тэн снова поморщился и попытался сжаться, его рука потянулась к животу, замирая, а потом он перевёл на Чону потерянный взгляд.       — Сколько? — прошипел он.       — Ты пробыл без сознания почти пять месяцев, — бросил Чону. — Подожди, я сейчас схожу за доктором.       Старший обессилено откинулся на подушку, а Чону несся к кабинету Доёна, влетая туда без стука и слегка теряясь, замечая там несколько человек из медперсонала. Заметив его, Доён подскочил.       — Что-то случилось? — спросил старший, не обращая внимания на присутствующих.       — Он открыл глаза, — ответил Чону. — И мне кажется, ему больно…       Доён сорвался с места, следом за ним подскочил и Джесок, которого Чону сперва и не заметил.       — Позвони Куну, — крикнул Доён.       Чону закивал как болванчик, следуя за старшими. Он набирал номер Куна дрожащими пальцами, а сам следил за тем, как Доён и Джесок осматривают Тэна, задают ему какие-то вопросы и переглядываются. Эти переглядки не очень нравились Чону, но он был не слишком сведущ в медицине, чтобы до конца понимать происходящее.       — Да, — послышался на том конце бодрый голос.       — Кун, — хрипло сказал Чону, но прокашлявшись продолжил. — Тэн пришел в себя.       — Как он? Я сейчас приеду. Ты только не оставляй его одного, хорошо?       — Я не знаю, как он? Врачи пока ничего не говорят, но я не оставлю его. Обещаю.       — Спасибо, — тихо сказал альфа, сбросив вызов.       Чону же поспешил в палату. Тэн выглядел не лучшим образом, с его губ то и дело срывались слабые стоны.       — Что происходит? — спросил Чону. — Ему хуже?       — Малыш решил появиться на свет раньше срока, — ответил Доён. — Но это и к лучшему. Своим желанием он вывел папочку из комы. Вот только организм Тэна очень слаб и уязвим. Сейчас он может не выдержать родовых схваток.       — И что вы предлагаете? — сказал Чону, подойдя к кровати Тэна, что тут же поймал его за руку. Ким слегка дернулся, а потом посмотрел на старшего и улыбнулся. — Я позвонил Куну, он скоро будет здесь.       — Боюсь, что его мы можем не дождаться, — сказал Джесок. — Нужна срочная операция, но риск очень велик, мы…       — Тебе придется подписать разрешение, — сказал Доён. — Ты единственный опекун больного на данный момент. Ты должен взять на себя эту ответственность. Мы очень рискуем, но если мы ничего не сделаем сейчас, то потеряем обоих.       — Я? — сглотнул Чону. — Я… Это должны быть Чэнлэ или Кун, но я…       — Чону, нам некогда их ждать. Вспомни, ты обещал Куну позаботиться о его муже.       Омега постарался взять себя в руки. Он действительно обещал, и теперь глядя на то, как вымученно улыбнулся ему человек, за которого он взял на себя ответственность, понял, что должен действовать. Если он помедлит, они потеряют очень много, а так… Так есть надежда на лучший исход.       — Хорошо, — кивнул Чону. — Я подпишу, только, пожалуйста, сделайте всё возможное.       — Обижаешь, — улыбнулся Джесок. — Они для нас не чужие люди. За время проведённое здесь, они стали для нас почти родней.       Чону кивнул.       — Идём, — сказал Доён, взяв младшего под руку. — Джесок, подготовь всё к операции, я буду через десять минут.       Юн кивнул, а Чону с Доёном направились к кабинету старшего. Подписав необходимые бумаги, Чону опустился на небольшой диванчик возле операционной и запутался пальцами в волосах. Доён вызвал ещё несколько человек, и они скрылись за стеклянной дверью. Сколько прошло времени, омега не заметил. Он полностью погрузился в себя, вспоминая все известные ему молитвы, пока не ощутил, что кто-то опустился рядом с ним. Нос уловил приятный запах корицы.       — Они сказали, я должен подписать разрешение на операцию. Сказали, что сделают все возможное, — шепнул Чону. — Я…       — Ты всё сделал правильно, — ответил Кун, обнимая младшего. — Спасибо.       Телефон зазвонил слишком внезапно, Чону даже подпрыгнул, но тут же взял себя в руки.       — Да, — сказал он.       — Планы поменялись, — послышался голос Лукаса, такой родной и такой далёкий. — Езжай на пристань, забери два ящика и жди меня. Я возвращаюсь по морю.       — Что-то случилось? Тебя разоблачили? — напугано спросил Чону. Он был и так на взводе, а тут ещё такие новости.       — Нет, но я был близок к этому. Лао вылетает в Корею, но боюсь, что этот перелёт станет для него последним. Мне с трудом удалось его убедить, что он не нуждается в моей компании. Он летит на частном самолете, где все, вплоть до пилотов, поддерживают Джуна.       — Они убьют его прямо там? — хрипло спросил Чону.       — Вряд ли, но обезвредят точно. Их цель подарить униженного врага новому правителю. От его охраны они избавятся в первую очередь.       — Ты прав, лучше быть подальше от того места в этот момент, — сказал Чону. — А что в коробках?       — Не важно, — ответил Лукас. — Чем меньше знаешь, крепче спишь. Ты сейчас где? Голос у тебя слишком бодрый.       — Я в больнице, — сглотнул Чону, услышав любимый голос, он совсем забыл о том, что сейчас за стеклянной дверью решалась судьба сразу двух жизней.       — Что-то случилось? — настороженно спросил Вон.       — Тэн, — всхлипнул Чону, а потом почувствовал крепкие объятия и был благодарен Куну за них. — Он пришёл в себя, малыш решил появиться на свет. Врачи решили, что нужна срочная операция. Я…       — Ты сидишь теперь и накручиваешь себя? — ласково спросил Лукас. — Успокойся. И Тэн, и его малыш, очень сильные, ведь они смогли продержаться и выжить после такого страшного ранения. Они справятся, слышишь? А ты успокойся, и не в коем случае, никогда, слышишь, не представляй себя на месте Тэна, а то я тебя знаю. Нафантазируешь, а потом сам же и страдаешь.       — Кто бы говорил, — фыркнул Ким.       — Вот и славно. Я буду на рассвете на побережье. На нашем месте.       — На нашем месте, — повторил Чону.       И вот теперь он сидел в машине и ждал. Кун обещал позвонить, когда будет что-то известно, но прошло уже несколько часов, а телефон молчал. Со стороны послышался шум приближающегося катера. Чону поднял взгляд ещё издалека замечая Лукаса, что стоял на корме и вглядывался в очертания берега. Омега и не думал, что так сильно скучал. Прошло каких-то три дня, но тоска щемила грудную клетку.       Альфа ловко спрыгнул на берег, пожал руку начальнику пристани, перебросился с ним парой фраз и, закинув на плечо небольшой рюкзак направился к машине. Чону очень хотелось подорваться к нему на встречу, расцеловать, оказаться в крепких объятиях, но силы подводили его. Он был слишком напряжен, и усталость последних дней взяла над ним верх. Поэтому стоило Лукасу оказаться в машине, как слёзы сорвались с глаз, а руки задрожали. Любимый запах напомнил о том, что он всего лишь слабый омега, что вся его жизнь много лет напоминала пороховую бочку, а сейчас, казалось, когда уже нечего было бояться, рядом были друзья и любимый человек, он чувствовал охватившую его слабость.       — Ты чего? — растерялся Лукас, а потом, бросив рюкзак на заднее сидение притянул к себе рыдающего омегу. — Что с тобой, малыш? Ну же не молчи?       — Он не звонит, — всхлипнул Чону. — Кун не звонит. Уже почти пять часов прошло. Мне страшно. Мы же не потеряем их?       — Все будет хорошо! Доён сделает все, что от него зависит…       — Но он не Бог! — всхлипнул Чону.       — Иногда мне кажется, что всё как раз-таки наоборот, — ответил Лукас. — Он столько раз вытягивал нас с Дже с того света…       Омега сильнее прижался к своему альфе, уткнувшись ему в грудь. Тело трясло, а слёзы не останавливались. Лукас нежно гладил его по спине, целовал заплаканное лицо и повторял о том, что всё будет хорошо. Чону верил, но почему-то больше всего хотелось услышать лишь один голос. И словно услышав его, телефон разразился звонкой трелью.       — Да, — тут же хрипло ответил Чону.       — Всё хорошо, — послышался на том конце слегка севший голос. — У нас родился альфочка. Богатырь.       — А Тэн? С ним все хорошо?       — Он в тяжелом состоянии, но Доён даёт хорошие прогнозы. Он выкарабкается, слышишь?       — Да, — как-то вымученно ответил омега.       — Отдохни, хорошо? Ты не спал всю ночь.       — Спасибо. И я приеду к вам, как только смогу.       — Хорошо, — ответил Кун. — Мы будем ждать.       Лукас забрал из рук омеги телефон, Чону глубоко вздохнул, а потом почувствовал вкус родных губ на своих. Юкхей целовал так, чтобы отогнать все страхи омеги. И это тепло, эта нежность успокаивала.       — Видишь, я же говорил, что Доён никогда не сдастся, — шепнул Вон.       — В нашей семье появился ещё один альфочка.       — Мы воспитаем его достойным человеком, — сказал Лукас, а потом отстранился и открыл дверь машины. — Пересаживайся. Ты не в состоянии сидеть за рулём, нам предстоит долгий путь.       — Куда мы направляемся? — спросил омега, подчиняясь и занимая пассажирское кресло.       — В Академию. Джехён сказал, что получил новые сведения о Кибоме. Тэиль с Джонни должно быть уже там.       — Общий сбор? — настороженно спросил Чону.       — Всё потом, а теперь отдыхай, тебе нужно поспать.       Тревога не покидала сердца Чону. Он знал, что Кибом был не менее опасным противником, чем Енмин, а то и более. А значит, и противостояние с ним должно быть тяжёлым. Все они понимали, что и в этой ситуации придётся действовать на поражение, ведь Ли Кибом мёртв уже почти два года, а значит, никто не хватится столь интересующей их персоны. Чону вдруг подумал, а как Кибом планировал жить дальше, избавившись от них всех? У него были новые документы? Он планировал покинуть страну или было ещё что-то что они упустили?       Так за своими размышлениями Чону и заснул, убаюканный мерным движением автомобиля.       Сычен сквозь дрему почувствовал, как лучик солнца из окна медленно заскользил по его лицу, щекоча нежную кожу. Приоткрыв один глаз, омега огляделся. Он был в своей комнате в Академии. Повернув голову, увидел такое любимое лицо. Ренджун ещё спал, засунув ладонь под подушку. Его брови были нахмурены, а между ними залегла складочка, которую сейчас хотелось разгладить. Такой близкий, такой родной и такой желанный. Дун и не представлял, как он всё это время жил без этого человека, без его рук, сладких губ и освежающего запаха. Запаха моря.       Омега вспомнил, как плакал вчера, борясь с подступающим к горлу страхом, ведь всё могло получиться совсем не так. Те люди могли не признать своего Дракона. Они могли уничтожить его одним махом, и если насчет Чэнлэ у них был чёткий приказ вернуть его Лао, то Ренджун… Ренджун шёл туда в качестве живой мишени.       Сычен попытался успокоиться, ведь всё закончилось и сейчас его мальчик рядом, собственнически прижимает его к себе. Он невредим. А что ещё нужно для счастья?       Омега пытался представить себе, что происходило в том клубе, но мысли путались. Он даже не мог представить Джуна с пистолетом в руке, а уж в роли жестокого террориста и подавно, хотя вчера, когда он записывал обращение к клану, Сычен почувствовал страх, восхищение и безграничную любовь. Эти чувства накрыли его с головой, такие противоречивые, но нужные. Он должен был до конца осознать, что его альфа не мальчик, а глава древнего клана, что прослыл легендой не только за свою справедливость, но и за жестокость к своим врагам. Ренджун должен был внушать страх, он должен был быть сильным. Ведь любой захочет сломить его.       Омега снова посмотрел на расслабленное лицо младшего. Он был таким красивым сейчас. Сычен подумал о том, что даже никогда не мечтал, что создатель дарует ему столь огромный подарок, в лице этого сильного, храброго и такого нежного альфы.       Дун вспомнил, как вчера после звонка Лукаса, они решили разойтись по комнатам. Была уже ночь, и всем им нужно было отдохнуть. Джехён уверил, что они вернутся к пакету из прошлого утром, когда соберутся все вместе.       Омега, недолго думая увёл Ренджуна в свою комнату.       — Думаю Джисону с Чэнлэ сейчас стоит побыть вдвоём без посторонних, — заметил старший, наблюдая, как его рука гармонично смотрится в ладони Джуна. — А я хочу побыть с тобой.       — Ты плакал? — спросил Хуан, разглядывая лицо омеги. — Много плакал. Зачем? Я же сказал, что всё будет хорошо. Ты не веришь мне?       — Тебе верю, а тем людям, к которым ты шёл, ни на йоту. Они предали Дракона однажды, так что им мешало сделать это снова. Они похоронили тебя, они закрыли глаза на несправедливость, они даже не попытались свергнуть того, кто был причастен к пожару. И не говори мне, что они ничего не знали. Знали, но закрыли глаза, позволяя убийце править собой. Они ведь могли снова закрыть глаза…       — Они уже вполне расплатились за это, — ответил Ренджун. — Лао Вон всегда нёс за собой только горе и смерть. Знаешь, почему твой дядя умер при родах?       Сычен удивленно вскинул бровь.       — Да потому что Лао не щадил беременного мужа. Он убивал на его глазах, мучил неугодных, он срывал на нём свой гнев. Беременность проходила с осложнениями из-за стрессов пережитых омегой, но дядюшке было всё равно, да и не любил он его никогда. Сухой расчет. Он пошёл на уступки старейшинам, а те приписали это к его заслугам. Я не видел всего этого лично. Мне рассказал об этом папа, позже, когда отец принялся обучать меня. Папа говорил со слезами на глазах, он просил о том, чтобы я никогда не брал пример со старших, а жил сердцем. После их смерти было тяжело, если бы не Тэиль с его братом, я бы вряд ли стал тем, кем я являюсь. Они научили меня верить. Я верил, что однажды смогу стать счастливым. И теперь я осознал это счастье в полной мере.       Ренджун приблизился к старшему, нежно касаясь его губ. Они влетели в комнату целуясь, альфа запер за ними дверь. Сычен бродил взглядом по младшему, не зная, что нравится в нём больше, и понимал, что Ренджун — это единое целое, целый мир, что принадлежит только ему, но только одно не давало ему покоя.       — Джун-и, — тихо сказал он, когда младший покрывал поцелуями его шею. — А что будет дальше?       Альфа отстранился, заглядывая в наполненные смятением глаза.       — Что ты имеешь ввиду?       — Что будет после того, как свергнут Лао, и ты займешь своё законное место?       — Мы поженимся, нарожаем кучу детишек и будем счастливы?       — Где? — вопрос сорвался прежде, чем Сычен успел подумать. Он понимал, что готов быть рядом с любимым где угодно, но здесь у него была семья, друзья, работа, а там в чужой стране ему предстояло начать всё с нуля. — Лидер клана должен быть там, где его подчинённые, но как же Лукас, Джехён, Тэён, Джисон, Джено, Джемин. Я…       Ренджун улыбнулся, а потом наклонился к старшему, глядя прямо в глаза.       — Лидер клана должен быть там, где его сердце, — ответил он. — Ты прав, здесь нас слишком много держит.       — Но они не позволят… — растерялся Сычен.       — А я не намерен ни перед кем отчитываться. Пусть тоже поработают, ведь звание старейшин не дается просто так, а я… Я всегда готов к диалогу. Дедушка вмешивался только в те дела, где его мнение имело решающее значение. Всем остальным руководили люди, которым он доверял. Лидер клана — это икона, идол, символ благополучия, иногда судья, но никогда не палач. Мы начнём новую историю Дракона. Вместе. К тому же, я думаю, что пришло время оставить прошлое в прошлом. И Дракон и Сейсен заслужили покой.       Сычен крепко обнял младшего. Он понимал, что многое из того, что сейчас прозвучало, Ренджун сказал только чтобы успокоить его, но именно за это он был благодарен альфе. Нежные поцелуи, ласки, безумие. Они слишком увлеклись, но эти мгновения казались такими сладкими, что хотелось забыть обо всём. И пульсация метки на шее в самый пик наслаждения добавляла этой реальности новых ярких красок.       И теперь, проснувшись первым, Сычен не мог налюбоваться своим альфой, своим прекрасным будущим. Ресницы младшего задрожали, а потом омегу едва не смыла волна неописуемой нежности и любви.       — С добрым утром, — сказал Ренджун, подаваясь вперед и касаясь губами губ омеги. — Давно не спишь?       Сычен покачал головой, понимая, что если скажет сейчас что-нибудь его голос задрожит от того счастья, что переполняло в этот момент. Ренджун заметил его восхищенный взгляд и улыбнулся, притягивая омегу к себе и крепко обнимая.       — Не надо на меня так смотреть, — сказал он, заглядывая в сверкающие глаза.       — Как так? — улыбнулся в ответ Сычен.       — Будто я центр мира.       — Для меня да, — уверенно ответил омега.       Альфа слегка смутился, а его щёки покрыл лёгкий румянец. Сычен даже приподнялся, чтобы рассмотреть его получше.       — Не знал, что ты так умеешь, — провёл по щеке младшего Дун.       — Ты ещё многого обо мне не знаешь, как и я о тебе, но у нас впереди целая вечность.       Умывшись и собравшись, они отправились в сторону столовой, ещё издалека замечая сидящих там Джисона с Чэнлэ и Джемина с Джено. Чэнлэ выглядел слегка потерянно, а Пак всеми силами старался его подбодрить.       — Где остальные? — плюхнулся на скамейку Ренджун, утягивая за собой сопротивляющегося омегу. Сычен считал, что пока не стоило так открыто демонстрировать свои отношения перед другими студентами, ведь он как-никак учитель. Но Джун лишь осторожно подул на воспалённую метку, и сопротивляться как-то расхотелось, хотя он и пытался до последнего. Метку, действительно не скроешь, а смешавшийся запах и подавно. — И чего вы такие хмурые.       — Кун уехал в больницу, — сказал Джисон. — Тэн пришёл в себя, и теперь ему делают операцию. Состояние и омеги, и ребёнка критическое.       — Но папа заверил, что их шансы велики, — сказал Джено, успокаивающе погладив Чэнлэ по руке, за что получил грустную улыбку. — Они выкарабкаются, обязательно.       — А…       — Юта-ши и папа в кабинете. Решают какие-то важные дела, — подал голос Джемин. — А Джехён с Марком уехали в город за Енхо-ши. У Тэиля-ши важная встреча с главным министром, он присоединится к нам позже.       — Общий сбор? — спросил Сычэн. — Лукас должно быть уже на пути сюда?       — Да, отец сказал, что они с Чону сперва заедут кое-куда.       — Куда? — с интересом спросил Джун.       — Да кто ж его разберёт, — усмехнулся Пак. — Обещал, что расскажет всё на месте.       Завтрак прошёл в молчании. Чэнлэ снова и снова поглядывал на телефон, и когда уже совсем было отчаялся, мелодия звонка нарушила тишину.       — Да, — сказал омега, а по мере того, как он слушал голос старшего, по его щекам стекали слёзы, а губ коснулась улыбка. — Хорошо. Я приеду, как только смогу.       — Ну что? — спросил Джемин, когда Лэ оказался в объятиях Пака.       — У меня родился братик! — радостно сказал Чэнлэ. — Маленький альфочка. Папа пока без сознания, но поводов для тревоги нет.       Все облегченно выдохнули, а Чэнлэ заплакал сильнее.       — Ну что же ты ревёшь, глупый, — улыбнулся Джисон, прижимая младшего ближе. — Всё хорошо.       — Я… Мне было так страшно.       Джисон поцеловал младшего в макушку. В этот момент в столовой показались Тэён и Юта. Оба омеги прошли через весь зал, о чём-то переговариваясь. Казалось, они даже не замечали напряжённых взглядов студентов, что следили за их перемещениями. Для человека, что вчера потерял мужа, Юта выглядел слишком спокойно. Сычен понимал, что у Накамото не было причин оплакивать Енмина, но что подумают остальные?       — Доброе утро, — улыбнулся Тэён младшим. — Кун звонил?       Чэнлэ закивал.       — Все хорошо, — ответил за своего омегу Джисон, а потом бросил взгляд на Накамото. — Вы выглядите слишком довольно Юта-ши, это напрягает остальных.       — Плевать, — отмахнулся омега. — Я слишком долго носил маски. И сейчас я впервые за столько лет свободен.       — И что же вы планируете делать дальше? — спросил Джено.       — Жить, — ответил Юта. — Тэён-ши был так любезен, предложив мне работу.       — Ты остаешься здесь? Не думал, что это место столь привлекательно для тебя, — с сомнением спросил Джисон.       — Я и не собираюсь ошиваться здесь целыми днями. У меня всего десять лекций в неделю. Это вполне приемлемо, а потом… — Накамото мечтательно задумался. Этот момент и выбрали Джехён, Енхо и Марк, чтобы войти в помещение.       — Вы могли сделать это менее эффектно? — заметил Тэён, понимая, что внимание студентов полностью приковано к их столику.       — Прости, — улыбнулся Джехён. — Но я не думал, что в выходной на завтраке будет столько народу.       — Да, явление необычное, — кивнул Юта, крепко сжав руку подошедшего Енхо. — Всё в порядке?       — Да, — кивнул Со, опускаясь рядом с омегой. — Сейчас Тэиль повез министру обрывки вашего вчерашнего диалога.       — Голосов мальчиков не слышно? — спохватился Сычен.       — Нет, всё обработано на высшем уровне, вот только есть одна мелочь, за которую можно зацепиться, но Иль сказал, что это его проблемы.       — И что это, если не секрет? — насторожился Джено. Ему очень не хотелось, чтобы подозрения каким-то образом пали на друзей, а уж тем более на Тэиля, которого он уже принял в качестве отца.       — Один очень горячий товарищ, в процессе своей пылкой речи назвал Лао Вона дядюшкой, — сказал Енхо.       Ренджун хмыкнул. Сычен побледнел.       — Но, думаю, что это одна из наименьших наших проблем, — сказал Джехён. — И всё же, я планировал поговорить в менее людном месте.       — Идёмте ко мне, — кивнул Тэён. — Лэ, вы с Марком можете отправиться в больницу. Думаю, что там вы сейчас нужнее.       Минхён кивнул, а Чэнлэ просиял, чмокнув Джисона в щёку, он побежал к машине, на что старший лишь покачал головой.       Сычен крепко держал Ренджуна за руку. После того, что сказал Енхо, ему казалось, что в любой момент альфу могут у него забрать, и это было очень страшно. Видимо почувствовав состояние омеги, Джун резко затормозил, разворачиваясь и глядя прямо в наполненные беспокойством глаза омеги.       — Что с тобой происходит? — спросил Джун, крепко сжав плечи омеги. — Неужели ты думаешь, что такая мелочь может повлиять на нашу безопасность?       — У Лао Вона лишь один племянник, — сказал Сычен.       — Но он мёртв, помнишь? Он сам похоронил его. А что самое главное то, что сирота Хуан Ренджун, усыновленный господином Муном не имеет к нему никакого отношения.       — Но ведь в клане знают…       — Поверь мне, в клане много чего знают, но это никогда не становилось известно широкой общественности. Если это, конечно, не дело касающееся жизни и смерти. Ты, действительно, считаешь, что кто-то в клане будет свидетельствовать против меня, чтобы обличить убийц Енмина?       Сычен понимал, что это звучит глупо, но страх перед потерей был сильнее.       — Никогда, слышишь? Никогда я не оставлю тебя. Никому не под силу нас разлучить. Я люблю тебя, Дун Сычен, и я готов перевернуть этот мир для того, чтобы ты поверил мне.       — Я верю тебе, — ответил омега, крепко обнимая младшего.       — О, а вы чего тут? — улыбнулся Лукас, что вместе с Чону шли в сторону кабинета директора.       — Да вот пытаюсь убедить одного трусишку, что бояться больше нечего.       — Нечего, — закивал Лукас, обнимая брата.       Дун улыбнулся, чувствуя родное тепло, и не заметил, как тревожно переглянулись Ренджун и Юкхей.       Все вместе они вошли в помещение, Джехён уже стоял у стола и разрезал ножницами рассыпающиеся нитки. Пакет выглядел, действительно, очень старым, но, следуя логике, ему было лет двадцать, если не двадцать пять. Сычен не помнил отца Джехёна, его арестовали раньше всех, но старшие много о нём рассказывали. Он был одним из тех, кто организовывал лаборатории Сейсен. Он был учёным и входил в число поддерживающих проект Минсу, но только до того момента, пока их разработки не стали уносить жизни сотнями. Он выступил против Лидера и, будучи неугодным, первым пошёл в расход. Джехён никогда не рассказывал о том, что был близок с отцом. Их вместе с папой тот отослал задолго до начала облав, и очень удивительно было то, что он что-то оставил своему сыну.       — Бэкхо сказал, что отец оставил ему координаты, где спрятал что-то очень важное, — сказал Джехён. — Сказал, что должен был выйти на свободу уже давно, но в тюрьме случился бунт, было убито несколько человек, а ему подсунули нож, и следовательно объявили дополнительный срок за подстрекательство и убийство. Никто не стал спорить, тюрьма она и есть тюрьма, и вот освободившись, он направился по указанным координатам и выкопал из тайника, поросшего мхом, этот сверток.       — Как он нашел тебя? — с подозрением спросил Лукас.       — Наши товарищи подсобили, — усмехнулся Чон. — После тюрьмы сложно найти работу, да и возраст уже не тот, вот он и направился в порт, разнорабочим на первое время, ну, а там… Там встретил тех, кто всегда знают всё и обо всех.       — Понятно, — кивнул Лукас. — Продолжай.       Джехён развернул сверток и все с интересом рассматривали связку массивных ключей и листок бумаги. Когда Джехён развернул его, Сычен невольно ахнул.       — Это карта, — сказал омега. — Карта нашей общины, а это потайные ходы и лаборатории. Это…       — Это убежище Кибома, — кивнул Лукас. — И я знаю, как нам избавится от этой проблемы, не вызывая подозрений.       — И как же? — спросил, стоявший в дверях Тэиль.       — У меня в машине две коробки со взрывчаткой, — усмехнулся Лукас. — А столь опасные катакомбы принято уничтожать. Чтобы вдруг среди них не затерялись нерадивые подростки, ищущие приключений.       — Но для начало нужно убедиться, что Кибом, действительно там, — заметил Енхо.       — Я пойду туда, — сказал Джено. — Я должен, я… Мне хочется посмотреть в его глаза напоследок.       — Я с тобой, брат, — сказал Джисон.       — И я, — кивнул Ренджун. — Мы же поклялись друг другу. Вместе до конца, помните?       Лукас, Джехён, Тэиль и Енхо переглянулись. Джемин и Сычен вцепились в своих альф. Тэён, Чону и Юта выглядели не менее растерянными.       — Хорошо, — кивнул Тэиль. — Вы пробираетесь внутрь, находите его, даете нам сигнал и…       — У вас будет несколько минут на то, чтобы выбраться, — заметил Лукас.       — Идёт, — улыбнулся Джено.